«Отравленный пояс» kitabından alıntılar, sayfa 2
У меня такое чувство, словно только мы умерли, а все остальные живы.
Всеобщая смерть не так ужасна, как смерть в одиночку.
Коса смерти губительно скосила все, большое и малое.
Далеко над мертвым Лондоном разносился благовест о товарищеской верности и надежде, обращаясь ко всем нашим живым ближним. Мы сами чувствовали, как протяжный металлический колокольный звон поднимает наши сердца, и с вящим усердием трудились над канатом.
Но что было нам делать на этом кладбище человечества? Никогда не случалось людям стоять перед таким вопросом! Правда, мы имели возможность удовлетворять наши повседневные потребности и даже потребность в какой угодно роскоши, в самых широких пределах. Все съестные припасы, все винные погреба, все сокровищницы искусства были к нашим услугам. Нам достаточно было протянуть к ним руку. Но что нам было делать с нашим временем?
— Я думаю, — сказал лорд Джон, — что всем нам приходится оставить что-либо незавершенное в этой жизни. Как обстоит, например, дело у вас, мой юный друг?
— Я как раз работал над томом стихов, — ответил я.
— По крайней мере, мир будет от них спасен, — заметил лорд
Вы можете плыть по течению и найти душевный покой, можете также противиться течению и при этом потерять бодрость и силы.
В каждом деле есть хорошая сторона, нужно только уметь её находить.
В ходе истории жизнь отдельного человека значит слишком мало, чтобы о ней беспокоиться. Когда умирают тысячи миллионов, как это случилось сегодня, то нельзя в массе никого особенно выделять.
Но человек, быть может, является всего лишь побочным продуктом, случайно возникшим в этом процессе. Положение совершенно такое же, как если бы пена на поверхности океана вообразила себе, будто океан должен служить только ее созиданию и сохранению, или если бы мышь в соборе полагала, что здание воздвигнуто только для ее жилья.
