Kitabı oku: «The Adventures of Sherlock Holmes / Приключения Шерлока Холмса», sayfa 2

“But how could you guess what the motive was?”

“I thought of the assistant’s fondness for photography, and his trick of vanishing into the cellar. The cellar! There was the end of this clue. He was doing something in the cellar-something which took many hours a day. What could it be? Of course, he was running a tunnel to some other building.

“When we went to visit the scene of action, I surprised you by beating upon the pavement with my stick. I was ascertaining whether the cellar stretched out in front or behind. It was not in front. Then I rang the bell, and, as I hoped, the assistant answered it. I hardly looked at his face. His knees were what I wished to see. You must yourself have remarked how worn, wrinkled, and stained they were. I walked round the corner, saw that the City and Suburban Bank abutted on our friend’s premises, and felt that I had solved my problem. When you drove home after the concert I called upon Scotland Yard.”

“And how could you tell that they would make their attempt tonight?” I asked.

“Well, when they closed their League offices that was a sign that they cared no longer about Mr. Jabez Wilson’s presence, in other words, that they had completed their tunnel. Saturday would suit them better than any other day, as it would give them two days for their escape. For all these reasons I expected them to come tonight.”

“It is so long a chain!” I exclaimed in admiration.

“It saved me from ennui,” he answered, yawning. “These little problems help me to do so. Well, perhaps, after all, it is of some little use.”

Союз рыжих

В один осенний день в прошлом году я зашёл проведать своего друга мистера Шерлока Холмса и обнаружил, что он погружён в беседу с очень полным пожилым огненно-рыжим джентльменом. Холмс резко втащил меня в комнату и закрыл за мной дверь.

– Вы пришли как нельзя более кстати, мой дорогой Уотсон, – приветливо сказал он.

– Я боялся, что вы заняты.

– Так и есть. И даже очень.

– Тогда я могу подождать в соседней комнате.

– Вовсе нет. Мистер Уилсон, этот джентльмен был моим партнёром и помощником во многих моих самых успешных делах.

Полный джентльмен поднялся со стула и поприветствовал меня быстрым вопросительным взглядом своих маленьких глазок.

Складывая пальцы вместе, Холмс сказал:

– Послушайте, мой дорогой Уотсон. Мистер Джейбез Уилсон удостоил меня визитом сегодня утром, чтобы рассказать удивительную историю. Мистер Уилсон, пожалуйста, повторите её для нашего друга. Как правило, когда я слышу такие рассказы, я могу перечислить тысячи подобных случаев, которые приходят мне на память. Однако в этот раз я вынужден признать, что факты просто уникальны.

Клиент вытащил из внутреннего кармана пальто грязную, скомканную газету. Я внимательно его разглядывал. Однако наблюдения ничего не дали. Наш посетитель казался обычным, средней руки британским торговцем: тучным, самодовольным и медлительным. На нём были довольно мешковатые серые брюки, чёрный расстёгнутый сверху сюртук и серый жилет с массивной медной цепью, на которой в качестве украшения болтался просверленный насквозь четырёхугольный кусочек металла. Поношенный цилиндр и выцветшее бурое пальто со сморщенным бархатным воротником лежали рядом с ним на стуле. В этом человеке не было ничего примечательного, кроме пламенно-рыжих волос и выражения большой досады и недовольства на лице.

Шерлок Холмс с улыбкой покачал головой, заметив мой вопрошающий взгляд.

– Помимо очевидных фактов, что он некоторое время занимался ручным трудом, нюхает табак, является франкмасоном, был в Китае и что недавно ему приходилось много писать, я не могу ничего больше отгадать.

Мистер Джейбез Уилсон вскочил со стула, уставившись на моего друга.

– Как вы всё это узнали, Мистер Холмс? – спросил он. – Как вы, например, узнали, что я занимался ручным трудом? Действительно, я начинал как корабельный плотник.

– Ваши руки, мой дорогой сэр. Ваша правая рука заметно больше левой. Вы работали ею, и её мускулы более развиты.

– Ну а нюхательный табак и франкмасонство?

– Вопреки строгому уставу вашего ордена, вы носите булавку для галстука с изображением дуги и циркуля.

– Ах, конечно, я забыл об этом. А занятия письмом?

– На что же ещё может указывать лоснящийся на пять дюймов правый рукав, в то время как на левом рукаве сукно протёрто до гладкости возле локтя – где вы опирались на него о стол.

– Хорошо, а Китай?

– Татуировка в виде рыбы на правом запястье могла быть сделана только в Китае. Я немного изучал татуировки. И, кроме того, я вижу китайскую монетку, висящую на цепочке ваших часов.

Мистер Джейбез Уилсон громко рассмеялся.

– Вот оно что! – сказал он. – Оказывается, всё очень просто!

– Я начинаю думать, Ватсон, – сказал Холмс, – что совершаю ошибку, давая объяснения. Моей скромной славе, какой бы она ни была, грозит крушение, если я буду столь откровенен. Вы нашли объявление, мистер Уилсон?

– Да, вот оно здесь, – ответил он. – Вот оно. Сэр, прочитайте его сами.

Я взял у него газету и прочитал следующее:

«Союз рыжих. Во исполнение завещания покойного Иезекии Хопкинса из Лебанона, Пенсильвания, США, открыта вакансия для члена Союза с жалованьем в четыре фунта в неделю за чисто номинальную службу. Может подойти любой рыжеволосый, находящийся в здравом уме и трезвой памяти, возраст не моложе 21 года. Обращаться лично в понедельник в 11 часов к Дункану Россу в контору Союза на Попс-Корт, 7, Флит-стрит».

– Что это значит? – воскликнул я после того, как дважды перечитал это крайне необычное объявление.

Холмс хихикнул и поёрзал в кресле.

– Странное объявление, не так ли? – спросил он. – А теперь, мистер Уилсон, пожалуйста, расскажите нам всё о себе, своём хозяйстве и том, как это объявление сказалось на вашей жизни. А вы, доктор, заметьте, что это за газета и от какого числа.

– «Утренняя хроника» от 27 апреля 1890-го года. Равно два месяца назад.

– Очень хорошо. Итак, мистер Уилсон?

– Что ж, мистер Шерлок Холмс, – сказал Джейбез Уилсон, вытирая лоб, – у меня небольшой ломбард на Кобург-Сквер, неподалёку от Сити. Я когда-то держал двух помощников, но теперь – только одного; и он готов работать на половинное жалованье, чтобы изучать дело.

– Как зовут этого юношу? – спросил Шерлок Холмс.

– Его зовут Винсент Сполдинг, и он далеко не юноша. Трудно сказать, сколько ему лет. Мистер Холмс, мне прекрасно известно, что он мог бы зарабатывать в два раза больше того, что я в состоянии дать ему. Но, в конце концов, если он доволен, зачем мне внушать ему такие мысли?

– Да, действительно, зачем? Вам, кажется, очень повезло. Нечасто попадаются подобные работники. Ваш помощник столь же примечателен, как и ваше объявление.

– О, у него есть также и свои недостатки, – сказал мистер Уилсон. – Малый обожает фотографию. Он снимает всё время, а затем ныряет вниз в подвал, как кролик в нору, чтобы обрабатывать фотографии. Это его главный недостаток; но, в целом, он хороший работник. У него нет никаких пороков.

– Он всё ещё с вами, я предполагаю?

– Да, сэр. Он и девчонка четырнадцати лет, которая кое-как готовит и убирает. Это все мои домочадцы, поскольку я вдовец, и у меня никогда не было детей. Мы живём очень тихо, сэр, мы трое; платим по счетам, ничего больше.

Но это объявление! Восемь недель назад Сполдинг вошёл в контору с этой газетой в руке и сказал:

«Хотел бы я, мистер Уилсон, чтобы Господь сделал меня рыжеволосым».

«Зачем?» – спрашиваю я.

«Да ведь, – говорит он, – вот появилась вакансия в Союзе рыжих. Это очень выгодно и приносит много денег. Если бы только мои волосы изменили цвет!»

«Ты о чём это?» – спросил я.

Видите ли, мистер Холмс, я домосед. Поэтому я не много знал о том, что происходит за пределами дома, и всегда был рад услышать новости.

«Разве вы никогда не слышали о Союзе рыжих?» – спросил он, вытаращив глаза.

«Никогда».

«Это удивительно, ведь вы могли бы занять одну из вакансий».

«И сколько я получу?» – спросил я.

«О, всего лишь несколько сотен в год, но работа простая и не будет мешать заниматься другими делами».

Что ж, моё дело не слишком процветало в течение нескольких лет, и дополнительные несколько сотен были бы весьма кстати.

«Расскажи мне всё об этом», – сказал я.

«Вот, – сказал он, показывая мне это объявление, – вы можете лично убедиться, что в Союзе есть вакансия, а вот и адрес, по которому вы могли бы узнать все подробности. Этот Союз был основан американским миллионером, Иезекией Хопкинсом, который был большим чудаком. Он сам был рыжим и испытывал большую симпатию ко всем рыжеволосым людям. Когда он скончался, обнаружилось, что он оставил своё огромное состояние душеприказчикам – с поручением помогать людям, чьи волосы того же цвета».

«Но, – сказал я, – найдутся миллионы рыжеволосых, которые обратятся по объявлению».

«Не так много, как вы думаете, – ответил он. – Видите ли, вакансия предназначена для лондонцев, причем взрослых мужчин. Этот американец сам родился в Лондоне и хотел что-нибудь сделать для своего города. И потом, опять-таки, я слышал, что бесполезно обращаться, если ваши волосы светло-рыжие, или тёмно-рыжие, или какие-либо ещё, а не настоящего, яркого, ослепительного огненно-рыжего цвета. И если бы вы решились обратиться, мистер Уилсон, вы бы им как раз подошли; но ради нескольких сотен фунтов… Не знаю, стоит ли».

Как вы, господа, можете сами видеть, мои волосы действительно очень красочного богатого оттенка, поэтому мне показалось, что у меня есть шанс. Таким образом, я велел Винсенту Сполдингу отвести меня в ту контору. Он был очень рад получить выходной, и мы отправились по адресу, указанному в объявлении.

Мистер Холмс! С севера, юга, востока и запада в Сити по объявлению шли люди, чьи волосы хоть чуть-чуть отдавали рыжиной. Попс-Корт был похож на тачку разносчика апельсинов. Присутствовали все оттенки: соломенный, лимонный, апельсиновый, кирпичный, желчи, глины; но, как и говорил Сполдинг, немного было тех, у кого был настоящий яркий огненный оттенок волос. Когда я увидел, сколько людей стоит в ожидании, я уж в отчаянии решил всё бросить; но Сполдинг не желал об этом и слышать. Не могу представить себе, как ему это удалось, но он протискивался и проталкивался сквозь толпу, пока не провёл меня прямо к ступенькам, которые вели в контору. На лестнице было два потока людей: одни поднимались с надеждой наверх, а другие удручённо спускались вниз. Скоро мы оказались в конторе.

– Какая поистине необычная история с вами приключилась, – заметил Холмс, так как его клиент сделал паузу и освежил свою память значительной понюшкой. – Пожалуйста, продолжайте ваш интереснейший рассказ.

– В конторе не было ничего, кроме нескольких деревянных стульев и стола, за которым сидел маленький человек с ещё более рыжей головой, чем моя. Он обменивался несколькими словами с каждым кандидатом, по мере того как они подходили к столу, и ему всегда удавалось найти в них какой-то изъян, который дисквалифицировал претендента. Получить вакансию, как оказалось, было не так-то легко. Однако, когда подошла наша очередь, маленький человек встретил меня намного приветливее, чем других; когда мы вошли, он закрыл дверь.

«Это мистер Джейбез Уилсон, – сказал мой помощник, – и он желает получить вакансию в Союзе».

«И он полностью подходит, – ответил его собеседник. – Он отвечает всем требованиям. Не могу вспомнить, когда я видел что-нибудь столь же прекрасное».

Он отступил назад и глядел на мои волосы, пока я не почувствовал себя неловко. Тогда он внезапно кинулся вперед, схватил мою руку и горячо поздравил меня с успехом.

«Колебаться было бы непростительно, – сказал он. – Однако, я уверен, вы извините меня, если я приму некоторые меры предосторожности».

С этими словами он схватил обеими руками мои волосы и дёрнул так, что я взвыл от боли.

«Извините меня, – сказал он. – Но мы должны быть осторожными, поскольку нас дважды обманывали при помощи париков и один раз с помощью краски».

Он подошёл к окну и крикнул из него во весь голос, что вакансия занята. Снизу донёсся стон разочарования, и претенденты разошлись в разных направлениях, пока в округе не осталось ни одной рыжей головы, кроме моей и управляющего.

«Моё имя, – сказал он, – мистер Дункан Росс, и я сам получаю пособие от этого фонда. Вы женаты, мистер Уилсон? У вас есть семья?»

Я ответил, что нет.

На его лице сразу отразилась досада.

«Боже мой! – мрачно сказал он, – вот беда! Мне жаль это слышать. Фонд был создан, конечно, для приумножения, распространения и поддержания рыжих. Какое несчастье, что вы холостяк».

Моё лицо при этих словах вытянулось, мистер Холмс, поскольку я подумал, что не получу эту вакансию; но после некоторого раздумья он сказал, что всё в порядке.

«Не волнуйтесь, – сказал он, – человек с такой копной волос, как ваша… Когда вы сможете приступить к своим новым обязанностям?»

«Что ж, есть небольшая трудность, поскольку у меня уже имеется другое занятие», – сказал я.

«О, не беспокойтесь об этом, мистер Уилсон! – сказал Винсент Сполдинг. – Я смогу обо всём позаботиться».

«Каковы рабочие часы?» – спросил я.

«С десяти до двух».

Такая утренняя подработка меня бы очень устроила. Кроме того, я знал, что мой помощник – человек хороший.

«Это мне подходит, – сказал я. – А оплата?»

«Четыре фунта в неделю».

«А работа?»

«Чисто номинальная».

«То есть?»

«Ну, вы должны всё время находиться в конторе или, по крайней мере, в здании. Если вы уйдёте, то навсегда потеряете службу. В завещании очень ясно это оговаривается».

«Всего лишь четыре часа в день, конечно, я никуда не уйду», – сказал я.

«Никакое оправдание здесь не поможет, – сказал мистер Дункан Росс, – ни болезнь, ни дело, ни что-нибудь ещё. Вы должны оставаться на месте или всё потеряете».

«А что за работа?»

«Надо переписывать «Британскую энциклопедию». Вот первый том. Вы должны принести свои чернила, перья и бумагу, а мы обеспечим вас столом и стулом. Вы готовы приступить завтра?»

«Конечно», – ответил я.

«Тогда до свидания, мистер Джейбез Уилсон, и позвольте мне ещё раз вас поздравить со столь важной должностью».

Я пошёл со своим помощником домой, не находя себе места от выпавшей мне удачи.

Утром я купил бутылочку чернил за пенни, гусиное перо, семь листов бумаги и отправился на Попс-Корт.

Что ж, к моему удивлению и радости, всё шло как по маслу. Для меня был подготовлен стол, и мистер Дункан Росс уже был там, чтобы проверить, готов ли я к работе. Потом он оставил меня; но заглядывал время от времени, чтобы посмотреть, всё ли у меня хорошо. В два часа он запер за мной дверь конторы.

Так продолжалось день за днём, мистер Холмс, а в субботу пришёл управляющий и дал мне четыре золотых соверена за недельную работу. То же самое было и на следующей неделе, и через неделю. Каждое утро я был на месте в десять, а днем, в два, уходил. Постепенно мистер Дункан Росс стал приходить только утром, а затем, через некоторое время, он вообще не приходил. Конечно, я не смел выйти ни на мгновение из комнаты, поскольку он мог зайти когда угодно.

Так прошло восемь недель, и я переписал статьи об Аббатах, Арматуре, Арсенале, Архитектуре и Аттике. А затем всё внезапно закончилось.

– Закончилось?

– Да, сэр. Сегодня утром. Я пришёл на работу, как обычно, к десяти часам, но дверь была заперта на замок, а к двери был прибит гвоздиком клочок картона. Вот он, и вы можете сами всё прочитать.

Он протянул кусочек белого картона размером с лист почтовой бумаги. На нём было написано:

«Союз рыжих распущен. 9 октября 1890 года».

Шерлок Холмс и я захохотали.

– Я не вижу здесь ничего смешного, – воскликнул наш клиент. – Если вы только и можете, что посмеяться надо мной, я лучше пойду в другое место.

– Нет-нет! – вскричал Холмс, снова усаживая его в кресло, с которого тот уже привстал. – В этом, если вы извините мои слова, есть кое-что забавное. Какие шаги вы предприняли, когда нашли этот листок на двери?

– Я был поражён, сэр. Я не знал, что делать. Тогда я обошёл соседние конторы, но там никто ничего, казалось, не знал. Наконец, я пошел к домовладельцу, который жил на первом этаже, и спросил его, может ли он сообщить мне, что случилось с Союзом рыжих. Он сказал, что никогда не слышал о таком. Тогда я спросил его, кто такой мистер Дункан Росс. Он ответил, что это имя слышит впервые.

«Хорошо, – сказал я, – джентльмен из номера 4».

«Рыжий?»

«Да».

«О, – сказал он, – его зовут Уильям Моррис. Он поверенный, и вчера он съехал».

«Где я могу найти его?»

«В его новой конторе. Он оставил мне адрес. Да, 17 Кинг-Эдуард-стрит, около собора святого Павла».

– Я отправился туда, мистер Холмс, но, когда добрался до нужного адреса, оказалось, что там никто никогда не слышал ни о мистере Уильяме Моррисе, ни о мистере Дункане Россе.

– И что вы сделали потом? – спросил Холмс.

– Я пошёл домой. Но мой помощник не мог ничего поделать. Однако я не желал терять такое место без борьбы, и, поскольку я слышал, что вы достаточно добры, чтобы давать советы бедолагам, я сразу же приехал к вам.

– И поступили очень мудро, – сказал Холмс. – Ваш случай весьма примечателен, и я буду рад рассмотреть его. Но если говорить о вас лично, похоже, вам не за что обижаться на этот необычный Союз. Напротив: вы, как я понимаю, стали богаче приблизительно на тридцать фунтов, не говоря уже о знаниях, которые вы приобрели, переписывая статьи на букву A. Вы ничего из-за них не потеряли.

– Нет, сэр. Но я хочу узнать о них: кто они такие, какова цель этой шутки надо мной – если это была шутка. И довольно дорогая шутка, поскольку стоила им тридцать два фунта.

– Мы попытаемся это выяснить. Но сначала пара вопросов, мистер Уилсон. Этот помощник, который первым привлёк ваше внимание к объявлению, – как долго он уже с вами?

– Около месяца.

– Как он появился?

– Откликнулся на объявление.

– Он был единственным претендентом?

– Нет, у меня их была дюжина.

– Почему вы выбрали его?

– Потому что он ловкий и обошёлся бы дёшево.

– Фактически за половину жалованья.

– Да.

– Как он выглядит, этот Винсент Сполдинг?

– Маленький, коренастый, очень живой, без единого волоска на лице, хотя ему около тридцати. У него белое пятно на лбу от ожога кислотой.

Холмс выпрямился в кресле в большом волнении.

– Так я и думал, – сказал он. – Вы когда-нибудь замечали, его уши проколоты для серёжек?

– Да, сэр. Он сказал мне, что это сделала ему одна цыганка, когда он был мальчиком.

– Хм! – сказал Холмс, откидываясь в кресле в глубоком раздумье. – Он всё ещё при вас?

– О да, сэр, я только что оставил его.

– И в ваше отсутствие дела велись хорошо?

– Не могу пожаловаться, сэр.

– Так, мистер Уилсон. Я буду рад высказать вам своё мнение относительно этого дела через день или два. Сегодня суббота, и я надеюсь, что к понедельнику вопрос решится.

– Итак, Уотсон, – сказал Холмс, когда наш посетитель ушёл, – что вы думаете?

– Ничего, – честно ответил я. – Всё очень загадочно.

– Как правило, – сказал Холмс, – чем необычней дело, тем менее загадочным оно оказывается. Но я должен поспешить с этим вопросом.

– Что вы собираетесь делать? – спросил я.

– Курить, – ответил он. – Это задача на три трубки, и я прошу вас не обращаться ко мне в течение пятидесяти минут.

Он скрючился в кресле, подтянув свои худые колени к ястребиному носу, и так и сидел, закрыв глаза. Я пришел к выводу, что он заснул, и сам уж начал дремать, когда он внезапно вскочил с жестом человека, нашедшего решение, и положил трубку на камин.

– Сегодня в Сент-Джеймс-холле играет Сарасате, – заметил он. – Как вы думаете, Уотсон, ваши пациенты смогут обойтись без вас несколько часов?

– Я сегодня свободен.

– Тогда надевайте шляпу и пойдёмте. Сначала мне нужно в Сити, а по пути мы можем пообедать.

Кобург-Сквер – это убогая, небольшая площадь с четырьмя рядами тёмных двухэтажных кирпичных домов, лужайкой редкой травы и несколькими блёклыми лавровыми кустарниками. Коричневая доска с белыми буквами «Джейбез Уилсон» на угловом доме указывала на место, где наш рыжеволосый клиент вёл свои дела. Шерлок Холмс остановился перед нею и, склонив голову набок, тщательно всё осмотрел. Потом он медленно прошёлся по улице, затем повернул обратно к углу, осматривая здания. Наконец он вернулся к ломбарду и, энергично стукнув два-три раза своей тростью по мостовой, подошёл к двери и постучал. Дверь сразу открыл расторопный, чисто выбритый молодой человек и пригласил его войти.

– Спасибо, – сказал Холмс, – я только хотел вас спросить, как пройти до Стрэнда.

– Третий поворот направо, четвёртый налево, – быстро ответил помощник, закрывая дверь.

– Смышлёный малый, – заметил Холмс, когда мы ушли. – Он, я думаю, четвёртый по сообразительности человек в Лондоне. Я кое-что слышал о нём.

– Очевидно, – сказал я, – помощник мистера Уилсона сыграл свою роль в этом таинственном Союзе рыжих. Я уверен, что вы интересовались дорогой лишь затем, чтобы взглянуть на него.

– Не на него.

– А на что тогда?

– На колени его брюк.

– И что вы увидели?

– То, что и ожидал увидеть.

– Зачем вы стучали по мостовой?

– Мой дорогой доктор, сейчас время наблюдений, а не разговоров. Мы – шпионы в стане врага. Давайте теперь обследуем окрестности.

Дорога, на которой мы оказались, когда завернули за угол, была одной из главных транспортных артерий, которые соединяют Сити с севером и западом. Сплошной ряд красивых магазинов и солидных контор.

– Ну-ка посмотрим, – сказал Холмс, стоя на углу и рассматривая линию домов, – я хочу запомнить порядок зданий. Моё хобби – иметь точные знания о Лондоне. Табачный магазин, маленькая газетная лавка, Кобургское отделение «Банка Сити и пригородов», вегетарианский ресторан. А там уже следующий квартал. Ну, доктор, мы сделали свою работу. Бутерброд, чашка кофе, а затем – в скрипичную страну, где всё приятно, тонко и гармонично и нет никаких рыжих клиентов, которые бы нам досаждали.

Мой друг был страстным любителем музыки, весьма способным исполнителем и сочинителем.

– Вы, несомненно, хотите пойти домой, доктор, – заметил он, когда концерт закончился.

– Да.

– А мне предстоит одно дело, которое займёт несколько часов. Эта история на Кобург-Сквер весьма серьёзная.

– Почему серьёзная?

– Замышляется грандиозное преступление. У меня есть веские причины полагать, что мы успеем его предотвратить. И сегодня вечером мне понадобится ваша помощь.

– В какое время?

– В десять.

– В десять я буду на Бейкер-стрит.

– Очень хорошо. И послушайте, доктор! Это может быть опасно, поэтому, пожалуйста, положите в карман свой револьвер.

Он махнул рукой, повернулся на пятках – и мгновенно исчез в толпе.

По дороге домой я обдумывал всё случившееся: от необычного рассказа рыжего переписчика «Энциклопедии» до визита на Кобург-Сквер. Что означает эта ночная экспедиция, и почему я должен прийти вооруженным? Куда мы идём и что будем сделать? Я пытался решить эту загадку, но в отчаянии отбросил попытки.

В четверть десятого я вышел из дома и прошёл через Парк, потом по Оксфорд-стрит к Бейкер-стрит. В прихожей я услышал доносящийся сверху звук голосов. Войдя в комнату, я увидел, что Холмс беседует с двумя мужчинами, одного из которых я распознал как Питера Джонса, полицейского агента; другой был длинным, худым человеком с грустным лицом, в очень блестящей шляпе и удручающе безукоризненном фраке.

– Ха! Вот все и в сборе, – сказал Холмс и взял с полки тяжёлый охотничий хлыст. – Уотсон, я думаю, вы знаете мистера Джонса из Скотленд-Ярда? Позвольте мне представить вам мистера Мерриуэзера, который будет нашим компаньоном в этом ночном приключении.

Я посмотрел на мужчин.

– Думаю, ставки сегодня будут высоки, как никогда, – сказал Шерлок Холмс, – и игра будет захватывающей. Ваша ставка, мистер Мерриуэзер, составит около тридцати тысяч фунтов; а ваша, Джонс, – человек, которого вы хотите поймать.

– Джон Клэй, убийца, вор, взломщик и мошенник. Этот молодой Джон Клэй – примечательный человек. Его дедушка, герцог, принадлежал к королевской семье, а сам он учился в Итоне и Оксфорде. Я иду по его следу уже много лет, но ещё никогда не видел его.

– Надеюсь, сегодня ночью я буду иметь удовольствие познакомить вас. Уже одиннадцатый час, однако, и нам пора отправляться в путь. Если вы двое возьмёте первый кэб, то Уотсон и я поедем следом во втором.

Во время долгой поездки Шерлок Холмс был не очень общителен. Мы проехали по бесконечному лабиринту освещенных газом улиц, пока не добрались до Фаррингтон-стрит.

– Теперь мы близко, – заметил мой друг. – Этот парень, Мерриуэзер, – директор банка и лично заинтересован во всём деле. Джонс – неплохой товарищ, хотя абсолютно ничего не смыслит в своей профессии. У него есть одно несомненное достоинство. Он храбр, как бульдог, и цепок, как рак, если уж схватил кого-то. Ну вот мы и приехали, они уже ждут нас.

Мы добрались до той самой переполненной улицы, на которой были утром. Отпустив наши кэбы и следуя указаниям мистера Мерриуэзера, мы прошли по узкому проулку к боковой двери, которую он для нас открыл. Внутри оказался маленький коридор, который заканчивался очень массивными железными воротами. Их он тоже открыл, и путь вёл вниз по винтовой каменной лестнице, далее показались ещё одни огромные ворота. Мистер Мерриуэзер остановился, чтобы зажечь фонарь, а затем повёл нас вниз по тёмному, пахнущему землёй коридору и, открыв третьи двери, привёл в огромное хранилище или подвал, который был заставлен корзинами и массивными ящиками.

Холмс опустился на колени и при помощи фонаря и лупы начал исследовать трещины между камнями. Нескольких секунд было достаточно, поскольку он снова вскочил на ноги и спрятал лупу в карман.

– У нас впереди, по крайней мере, час, – заметил он. – Мы сейчас, доктор, находимся в подвале одного из крупнейших лондонских банков. Мистер Мерриуэзер является председателем правления.

– Французское золото, – прошептал директор.

– Французское золото?

– Да. Несколько месяцев назад мы заняли тридцать тысяч наполеондоров у банка Франции. Они до сих пор ещё лежат в нашем хранилище.

– Мистер Мерриуэзер, – заметил Холмс, – мы должны притушить потайной фонарь.

– И сидеть в темноте?

– Боюсь, что да. И, прежде всего, мы должны занять свои места. Я встану за этой корзиной, а вы спрячетесь за теми. И когда я направлю на преступников свет, хватайте их. Если они будут стрелять, Уотсон, стреляйте в них.

Я положил свой револьвер на деревянный ящик, за которым притаился.

– У них только один путь к отступлению, – прошептал Холмс. – Через дом на Кобург-Сквер. Надеюсь, вы сделали то, о чём я вас просил, Джонс?

– Инспектор и два офицера ждут у парадного входа.

– Итак, мы должны сидеть тихо и ждать.

Внезапно мои глаза заметили вспышку света. Сначала это была слабая искорка на каменном полу. Потом она стала вытягиваться, пока не превратилась в жёлтую линию, а затем, без какого-либо предупреждения или звука открылось отверстие, и появилась рука – белая, почти женская.

С резким скрипом одна из широких белых каменных плит перевернулась, и на её месте оказалась квадратная дыра, из которой хлынул свет фонаря. Над дырой показалось гладко выбритое мальчишеское лицо, юноша пристально оглядывался. Затем с обеих сторон отверстия показались руки, потом плечи и талия, юноша поднимался, пока не упёрся коленом в край. Через миг он уже стоял возле пролома и тащил своего товарища, гибкого и маленького, как он сам, с бледным лицом и копной ярко-рыжих волос.

– Всё в порядке, – прошептал он. – Долото и мешки у тебя? Прыгай, Арчи, прыгай!

Шерлок Холмс прыгнул и схватил злоумышленника за шиворот. Второй нырнул вниз в отверстие, и я услышал звук рвущейся ткани, когда Джонс попытался его поймать. Свет блеснул на стволе револьвера, но Холмс стегнул хлыстом по запястью преступника, и револьвер со звоном упал на каменный пол.

– Бесполезно, Джон Клэй, – вежливо сказал Холмс, – у вас нет ни малейшего шанса.

– Вижу, – ответил тот совершенно спокойно. – Но мой друг в порядке.

– Три человека поджидают его в дверях, – сказал Холмс.

– О, вот как. Должен поздравить вас.

– А я вас, – ответил Холмс. – Ваша идея с рыжими была весьма новой и эффективной.

– Скоро увидишь своего дружка, – сказал Джонс. – Он шибче спускается в норы, чем я.

– Прошу, не трогайте меня своими грязными руками, – заметил наш заключенный, когда наручники уже щёлкнули на его запястьях. – Вероятно, вы не осведомлены, что в моих жилах течёт королевская кровь. Будьте любезны при обращении ко мне всегда говорить «сэр» и «пожалуйста».

– Хорошо, – сказал Джонс. – Итак, сэр, не соизволите ли вы подняться наверх, где мы поймаем кэб, чтобы отвезти ваше высочество в полицейский участок.

– Вот так лучше, – спокойно сказал Джон Клэй.

– Мистер Холмс, право, – сказал мистер Мерриуэзер, когда мы выходили за ним из хранилища, – я не знаю, как банк может отблагодарить вас или возместить вам расходы.

– Я понёс незначительные расходы на этом деле, которые, надеюсь, банк возместит, – сказал Холмс, – но, в сущности, я уже достаточно вознаграждён уникальным приключением и невероятным рассказом о Союзе рыжих.

– Видите ли, Уотсон, – объяснил он утром, когда мы сидели за стаканом виски с содовой на Бейкер-стрит, – с самого начала было совершенно очевидно, что единственная возможная цель этого довольно фантастического объявления Союза и переписывания «Энциклопедии» должна была состоять в том, чтобы ежедневно вытаскивать этого ростовщика из дома на несколько часов. Способ довольно забавный, но было бы нелегко придумать что-нибудь получше. Четыре фунта в неделю были приманкой для него; но для них это ничто, ведь они играли на тысячи! Они помещают объявление, один из злоумышленников на время снимает контору, другой подстрекает ростовщика обратиться по поводу вакансии, и вместе им удаётся обеспечить его отсутствие дома по утрам в течение недели. Как только я услышал о помощнике на половинном жалованье, стало очевидно, что у него для этого есть серьёзные причины.

– Но как вы догадались, что это за причины?

– Я подумал о любви помощника к фотографии и о его фокусе с исчезновением в подвале. Подвал! Вот ключ к разгадке. Он что-то делал в подвале по несколько часов в день. Что это могло быть? Конечно, он рыл туннель к другому зданию.

Когда мы отправились к месту событий, я удивил вас тем, что постучал по мостовой своей тростью. Я определял, впереди или позади дома находится подкоп. Впереди его не было. Тогда я позвонил в звонок, и, как я надеялся, помощник вышел. Я смотрел не на его лицо. Его колени – вот что я желал видеть. Вы, должно быть, сами заметили, какие грязные, помятые и потёртые колени у его брюк. Я зашёл за угол и увидел, что к дому нашего друга примыкает «Банк Сити и пригородов». Тогда я понял, что загадка решена. Когда вы отправились домой после концерта, я поехал в Скотленд-Ярд.