Kitabı oku: «Иллюстрированный ключ к Таро. История, обряды инициации и искусство гадания», sayfa 2

К тому времени Уэйт уже много лет разрабатывал теорию, согласно которой все эзотерические доктрины, будь то алхимия, еврейская каббала, легенды о Святом Граале, розенкрейцерство, христианский мистицизм или масонство, суть сокровенные способы непосредственного познания Бога. В работах Уэйта нельзя найти четкой формулировки этой идеи, но некоторые ее аспекты разбросаны в разных местах, например в «Тайная Традиция в масонстве» говорится: «Тайная Традиция включает в себя, во-первых, летопись утраты, постигшей человечество, а во-вторых – хроники возвращения утраченного. …Хранители этой традиции втайне поддерживали ее с помощью института мистерий и тайных книг», или «Тайная Традиция есть древнее знание о том, как средствами внутренней жизни человеку вернуться туда, откуда он вышел». В ней присутствуют знания об «а) эпохальной сущности этой утраты; б) несомненности грядущего возвращения; в) того, что утраченное все же сохраняется где-то в этом мире, хотя и глубоко скрыто, и, реже; г) того, что суть утраченного в скрытой форме пребывает рядом с нами, совсем близко». Для масонства «эти утрата и возвращение наиболее важны… средний этап этого – отверженность, побуждающая к поискам». Уэйт считал, что правильное понимание этой традиции в той форме, в какой ее сохранило масонство, позволит ему самостоятельно разрабатывать ритуалы, способные привести кандидата к духовному просветлению.

Чтобы свести собранные материалы в единую систему, 2 декабря 1902 г. Уэйт с помощью Блэкдена и Палмера-Томаса учредил в доме последнего «Тайный совет обрядов»: «Я предложил составить втроем Тайный совет обрядов, каковое предложение было принято с радостью; после чего мы договорились хранить существование этого Совета в строжайшей тайне. Мы создадим настоящий оккультный орден Неизвестных Философов – сокрытый от всего мира», – писал Уэйт в своем дневнике. «Неизвестными Философами» именовались древние мудрецы Братства Розенкрейцеров, которые хранили в тайне свои имена, свое местонахождение, дела и даже могилы. Но именно им, по преданию, были доступны самые Высшие знания и теургия – и, по-видимому, Уэйт ощущал в себе некую преемственную связь с Неизвестными философами средневековья.

Именно это служило мотивацией для получения доступа к тайнам Исправленного обряда, сохранившего Тайную Доктрину более полно, чем прочие обряды масонства. Но одновременно с подготовкой к путешествию в Женеву он продолжал коллекционировать другие ритуалы и обдумывать стратегию, которая позволила бы ему к 1903-му году взять под контроль орден «Золотой Зари», охваченный смутой.

В Женеве в феврале 1903 г. Уэйт получил анкеты соискателя, текст клятвы и ряд «испытательных вопросов»; в ответах на вопросы он высказал свое убеждение в том, что «за масонством стоит некое иное масонство, тайны которого не сообщаются членам лож обычным путем, но в нужное время становятся известны нужному человеку. Однако он должен войти через дверь и пройти предварительные степени, чтобы достичь этих неизреченных целей». 28 февраля 1903 г. Уэйту присвоили две степени: Оруженосца-Послушника и Благословенного Рыцаря Святого Града, – хотя по правилам между посвящениями в эти степени должен был пройти год.

В этот период Уэйт также посетил Шотландию, чтобы пройти посвящение в Древний Великий обряд 47^о, где, как он писал в своем дневнике, «приобрел ритуалы Древнего Великого обряда от 4-й до 44-й степени и … к тому же, неожиданно для себя, оказался посвященным ордена Шотландского Храма … был посвящен в самые разнородные масонские обряды, в соперничающие между собой степени Царственного Верховного рыцаря Мальты, Красного Креста Рима и Константина, и даже в степень Царственного Верховного Морехода».

В 1904 году, во время очередного кризиса Ордена, Уэйт собрал собственную группу, назвав новую организацию «Исправленный Орден Золотой Зари». Этот Орден просуществовал до 1914 года, в котором Уэйт принял решение его расформировать и создать «Братство Розового⁴ Креста» (FRC – Fellowship of the Rosy Cross). Это название отсылает к Розенкрейцерам и их Братству Розы и Креста, в недрах которого, по-видимому, Уэйт искал знание той Тайной Доктрины, которая согласовывалась с его идеями, и поиск которой стал целью его жизни.

На протяжении всего этого периода Уэйт усиленно занимался литературной и исследовательской деятельностью, основной темой которой являлась история розенкрейцерства и масонства. Уэйт написал ряд статей для собственного журнала «Хорликс Мэгэзин» о происхождении масонства и о некоторых особо загадочных высших масонских степенях. Они были опубликованы также в «Мистических исследованиях» (1906 г.). Далее последовала статья «Место масонства в посвятительных обрядах» для Английского общества розенкрейцеров и серия статей об истории и символике Тамплиеров, представленных в 1908 – 1910 гг. в общине Санта Мария, основанной Уэйтом в 1906 г.

В июле 1911 г. было опубликовано, по словам самого автора, «красивейшее из всех посвященных масонству изданий, когда-либо выходивших в свет во всех странах и на всех языках», ставшее «первым вкладом в масонскую литературу» Уэйта. «Обряд Метки (англ. the Mark) вернул масонству утраченную идею мессианства, а Царственный Свод возвратил ему идею Троицы». К этому времени относится и публикация работы, наиболее интересующей нас в контексте этой книги – «Иллюстрированный Ключ к Таро». Знаменателен тот факт, что работа над «исправленными» картами Таро приходится как раз на период усиленной разработки этой идеи, естественно нашедшей свое воплощение в «Иллюстрированном Ключе».

Первое собрание Братства Розового Креста (FRC) состоялось 9 июля 1915 г. в отеле «Де Кейсер» на набережной Виктории. На последовавшей в тот же день церемонии освящения Храма Salvator Mundi (Спаситель Мира) Братства Розы и Креста присутствовало 10 братьев и 1 сестра. Для вступления в Братство Розы и Креста не требовалось масонское посвящение, но на практике большинство его членов обладали не только ремесленными, но и высшими масонскими степенями. Кроме того, к новому ордену стали активно присоединяться сомасоны и сестры из теософских кругов.

Уэйт и еще десять членов приняли посвящение в члены Братства Розового Креста, а Уэйт был произведён в Императоры. Иерархическая структура Братства была основана на Дереве Жизни, как и «Золотая Заря». Кроме того, FRC был разделен на четыре ордена, символизирующие четыре мира, позволяющие членам Братства при происхождении степеней получать также Посвящения высшего мира.

Ритуалы Посвящения основывались на обрядах, ранее разработанных Уэйтом в «Исправленной Золотой Заре», а также были частично позаимствованы из опыта многочисленных мистерий масонских Посвящений автора. Все ссылки на язычество и египетские мистерии, ранее присутствующие в церемониях Ордена, были удалены, а ритуальная магия очищена, и в своем символизме полностью подчинилась христианским традициям розенкрейцеров. Таким образом, «Братство Розового Креста» выступило как религиозный Орден, чьей целью стало объединение сторонников «таинства аналогии между явлением в физической жизни и новым проявлением, или восстановление мистической жизни с её тайными процессами … принадлежащими Святилищу и предназначенные самому Святилищу».

Нужно отметить, что в том же году, когда была основана FRC, Уэйт сдал в печать его самое значительное произведение о мистике – «Путь Божественного Союза» («The way of of Divine Union»), посвященное западному символизму, отражающему путешествия человеческой души к Божественному Центру. В этом труде он возвеличивал мистический опыт, помещая его на вершину любого магического явления, делясь своим опытом в исследовании внутреннего «Я» человека. Вдохновляясь философией Сен-Мартена, Уэйт превозносил «Единение с Богом», как способ, поддающийся управлению и наиболее приемлемый для реализации того чувства любви, которое превосходит физические границы и устанавливает союз с божественностью». Тайны «Единения с Богом» были описаны Уэйтом, безусловно, на языке, мало понятным простым людям, о чем можно судить даже по небольшим приводимым здесь цитатам. Но внутри FRC они были восприняты, как откровение, делающее церемонии Ордена значительными и волнующими. В 1916 г. Форт Ньютон писал: «Предостерегая нас от темных переулков, ведущих в тупики, и ложных маяков, манящих на скалы, брат Уэйт возвышает свой голос против тех, кто открыл оккультный ящик Пандоры на алтаре масонства. Посвятив много лет изучению оккультизма, магии, примет, талисманов и тому подобного, он сумел провести четкую границу между оккультизмом и мистицизмом – и тем самым поступил мудро».

В 1914 году Уэйт покидает ряды Английского общества розенкрейцеров, потерпев в нем поражение на выборах Священника, а затем постепенно отказывается от работы в розенкрейцерских организациях. Кроме того, он рассорился с Блэкденом, не сошедшись с ним во взглядах на деятельность Храма Исиды-Урании ордена «Золотой Зари».

В 1920 г. Уэйт переехал из Лондона в Рэмсгейт (Кент) и вышел из состава всех организаций, кроме масонской ложи Ранимида, в работе которой он на протяжении предыдущих десяти лет принимал деятельное участие, и членом которой оставался до конца своих дней. К этому времени Братство Розы и Креста полностью пришло в упадок. В 1924 г. умерла Лукаста, жена Уэйта, и он вторично женился на Мэри Бродбент Шофилд, состоявшей в ордене Уэйта под девизом «Una Salis» (лат. «Единственное спасение»).

Последние годы жизни Уэйт провел в Бишопсбурне (Кент); там же он скончался в 1942 году и был похоронен на местном церковном кладбище. Многочисленные некрологи, напечатанные в газетах, восхваляли труды и жизнь Уэйта. Некоторые мистики считают примечательным, что могилу Уэйта и ныне покрывает густой ковер белладонны – растения, одновременно лекарственного, но галлюциногенного и ядовитого.

Таро Уэйта

Артур Эдвард Уэйт оставил после себя огромное литературное наследие, которое включает 56 собственных книг: монографий на тему различных эзотерических направлений, исследования по истории масонства и других тайных обществ, работ, посвященных мистикам и магам прошлого. Он описал четыре десятка ритуалов по двум Орденам, которыми руководил; в течение всей жизни он вел дневники с подробными записями и заметками для будущих произведений, часть из которых так и не была написана. Среди работ Уэйта есть много поэтических и мистических произведений, которые пока не известны широкому читателю. Кроме того, Уэйт перевел на английский язык около 40 произведений разных авторов, в том числе сочинения Элифаса Леви и Папюса, а также подготовил переиздания целого ряда мистических и алхимических трудов (в частности, работы Томаса Вогана). Без сомнения, самая известная его работа – это «Иллюстрированный Ключ к Таро», вызывающая непреходящий интерес не только у специалистов, но и у обычной публики, создание которой относится к периоду «Золотой Зари».

Как было сказано выше, символизм Таро играл для членов «Золотой Зари» большую роль, так как числовая последовательность Старших Арканов, соотнесенная с буквами еврейского алфавита, ассоциировалась с каналами Дерева Каббалы и служила некими «Метками» или маркерами степеней Посвящения. До создания собственной системы Таро в Ордене пользовались в основном колодой и инструкцией к ней, составленной Элифасом Леви. В 1856 г. в своей работе «Догма и ритуал» («Учение и ритуал высшей магии») Элифас Леви впервые связывает каббалу и Таро, ассоциируя Старшие арканы Таро с буквами иврита, а значит, и с путями Каббалистического дерева Сефирот.

Именно этой схемой воспользовался С. Л. Макгрегор Матерс при создании своей колоды Таро специально для «Золотой Зари». В 1887 году Матерс начинает описывать эзотерические атрибуты Таро в своем манускрипте «Liber Т» («Книга Т»). В 1888 году он издает небольшую книжку «Таро: краткое руководство по толкованию карт», в которой, опираясь на колоду марсельского типа, приводит соотношения Козырей и букв еврейского алфавита, заимствованные у Леви. Одновременно он разрабатывает отличную от этой систему, получившую завершение в «Книге Т», предназначенной только для членов Ордена. Рисунки к новой колоде сделала супруга Матерса. Ученики должны были собственноручно копировать карты и хранить копию колоды в тайне, используя ее только лично, и не позволять распространиться за пределы «Золотой Зари». Правда, по прошествии некоторого времени «Книга Т» была опубликована и известна как Таро «Золотой Зари» и «Liber T».

Макгрегор Матерс, изменил колоду Таро в соответствии со своими представлениями. Он не только полностью поменял символику, но и переставил карты местами: Сила переместилась на номер VIII, а Правосудие (Справедливость) – на номер XI. Дурака он поставил не в конце последовательности Козырей, а в начале. Таким образом, Дураку стала соответствовать не буква шин, как во французской системе, и не тау, как в американской, а алеф. Кроме того, Матерс изменил порядок Младших Арканов: в начале у него идут Тузы, затем Карты Двора, потом в сложной астрологической последовательности Номерные карты.

Уайта не удовлетворяли ни традиционные варианты Таро, ни «исправленные» Матерсом. Поэтому в период основания Исправленного ритуала «Золотой Зари» он решил создать «исправленную» колоду Таро, через символику которой надеялся проводить свои идеи, о которых говорилось выше. В 1909 г. Уэйт закончил работу над книгой «Ключ к Таро» и заказал сопроводительную колоду к этой книге художнице Памеле Колман Смит, состоявшей в его реорганизованном ордене «Золотой Зари». Уэйт не без основания доверил работу над изобразительным рядом карт молодой художнице.

Памела Колман Смит (1878 – 1951 гг.) родилась в Англии в семье американцев. В юные годы она жила то в Лондоне, то в Нью-Йорке и на Ямайке. Колман Смит примкнула к «Золотой Заре» в 1901 году, тогда начали проявляться ее медиумические способности; она зарисовывала видения, которые посещали ее под влиянием музыки, и Уэйт, по-видимому, именно благодаря этому обратил внимание на художницу. Во время раскола в Ордене 1903 года Смит перешла на сторону Уэйтовской группировки, как говорил тот же Уэйт, потому что «ей нравились его церемонии, хотя она не претендовала на понимание их внутреннего содержания». Несмотря на это, Уэйт предполагал, что художница, без сомнения обладающая богатым воображением и экстрасенсорными способностями, под его непосредственным руководством сможет создать прекрасно выполненную и, что наиболее важно, символически правильную колоду, пригодную не только для гадания, но и для поставленной им Высшей цели. Недаром в своем «Ключе» Уэйт уделил несколько позитивных строк Памеле Колман Смит, тем самым, запечатлев ее имя в анналах истории.

Уэйт направлял Колман Смит к созданию изображений, соответствующих той интерпретации Старших Арканов, которые содержали бы в себе высшие аспекты значений. Вместо принятых ранее в «Золотой Заре» египетских мотивов, Уэйт предпочел обратиться к художественным образам Ренессанса, которые ранее вдохновляли прерафаэлитов и символистов. Если сравнить рисунки карт с некоторыми экземплярами 16 века, то они, буквально, кажутся скопированными с оригиналов, например, с Таро «Sola Busca»⁵, которые Уэйт, безусловно, видел в энциклопедиях по истории карт.

С другой стороны, Уэйт опирался также на описания Таро в манускриптах Уэсткотта и «Liber Т» Матерса, хотя это и не является столь очевидным.

Кроме того, в Уэйтовском Таро много символов, связанных с Артуровским циклом⁶ и литературой Розенкрейцеров, как будто оно предназначалось для Высокой Церкви и Святого Грааля⁷. Недаром в статье под названием «Отражение Священных мистерий Грааля в талисманах Таро» (1909 г.) Уэйт проводит ассоциацию между атрибутами, которые часто присутствуют в легендах о Святом Граале, и четырьмя мастями Младших Арканов (чашами, жезлами, мечами и магическими фигурами, пентаклями).

Новая колода, выполненная Колман-Смит под руководством Уэйта и опубликованная в издательстве «Райдер & Компани», известна ныне под названием «Таро Райдера-Уэйта».

Еще одной заслугой Уэйта в данной области стала популяризация расклада «Кельтский крест», включенного им в программу обучения членов Первого Ордена «Золотой Зари», который дает явное понимание того, что «Крест», как и некоторые другие формы раскладов, могут быть использованы как инструмент магии.

Естественным для мистика выводом, сделанным Уэйтом, было и утверждение, что Таро не только является атрибутом гадания, но, для тех, кто практикует работу с ними, участвует в завершающем этапе эволюции человека на пути к совершенству. Действительно, Таро развивают потенциальные способности человека к ясновидению и яснослышанию, а, кроме того, могут стать неким компасом на духовном пути.

После публикации «Иллюстрированного Ключа к Таро» Уэйту еще не раз представлялся случай высказать свои мысли о Таро. В этой связи следует упомянуть его обращение к членам FRC, содержащее доклад «Таро Розового Креста» о связи Старших Арканов и путей Древа Каббалы. В заключительной части статьи «Старшие Символы Таро», изданной в 1938 году в его книге мемуаров «Тени Жизни и Мысли», основной акцент сделан на том, что «необходимо понимать, что сущность оккультизма зависит от интуиции и личного воображения». Уэйт признавал, что получил свою «инициацию только от Бога и как результат личного поиска».

Благодаря высокой эзотеричности колоды Уэйта и её многоуровневой символике, а также удобному для использования руководству, это Таро пользуется большим спросом у оккультистов и мистиков на протяжении уже ста лет!

Иллюстрированный Ключ к Таро – общепринятое название работы.

Иллюстрированный (в подлиннике «THE PICTORIAL») – скорее переводится как «пиктографический», то есть состоящий из рисованных пиктограмм, что коррелируется с понятием Пантакль, символ. Пантакль – механизм, открывающий энергетический канал слышания или непосредственный путь к Хранилищу Божественных Знаний. Пантакль, как правило, представляет собой геометрическую фигуру, в которую внесены символические знаки или рисунки, являющиеся архетипами или сюжетами, отражающими формы мысли (мыслеформы).

Ключ – это не шифр. Ключ предполагает наличие двери, за которой находится нечто недоступное для тех, кто не может открыть замок за отсутствием ключа. В этом контексте – Ключ представляет собой некий инструмент, позволяющий проникнуть в хранилище, в данном случае, тайных знаний. Этот инструмент – мыслеформа, заключенная в текст, приложенный к пиктограммам, который играет роль «призыва», наподобие заклинания, молитвы или мантры. (Подробнее об этом можно узнать из книг Учения Третьего Луча, изданных в издательстве «Авваллон»).

Идея Уэйта в том и состояла, что целеустремленный человек, владеющий Ключом, сам способен открыть дверь Аркана Таро и, пройдя за ЗАВЕСУ, стать Посвященным в Тайную Доктрину.

Артур Эдвард Уэйт
Иллюстрированный Ключ к Таро
(The Pictorial Key to the Tarot)

Фрагменты тайных знаний, скрытые под завесой предсказательной системы

Предисловие

То, что мне предстоит сказать, вызвано скорее настоятельной потребностью, чем склонностью к апологетике: во-первых, это разъяснение моей личной позиции, как того, кто в течение многих лет жизни в литературе подчинялся ее духовным и другим ограничениям, не имея возможности подняться выше постулатов мистических школ.

Некоторые могут подумать, что в настоящее время мои действия в отношении известных методов гадания неуместны. Далее, на тот случай, если замечания в критической литературе даже в немногом не совпадут с моим мнением, несколько слов о Мисс Смит: наша главная задача состояла в том, чтобы при освещении этой доктрины мы основывались не на собственные домыслы, а согласовывались с Высшим источником. И это единственное, в чем могут возникнуть сомнения в данном случае, не только к работе Мисс Смит, к способностям которой я отношусь с должным уважением, но и в плане тех, кто усомнится в истинности ее посвящения.

Им и любому другому я напомнил бы историю высочайшего Брата Христиана Розенкрейца⁸, созерцавшего Химическую Женитьбу⁹ в Тайном Храме Трансмутации, которая внезапно обрывается перед священным порогом, в тот момент, когда он опасается, проснувшись утром следующего дня, оказаться привратником. Подобное происходит даже чаще, чем это можно было бы предположить, когда те, кто сегодня занимает самые скромные места в Храме, вчера за самыми высокими завесами причастия были достойны лицезреть Короля Небес. Этот простой механизм выделяет Адептов и Старших Мастеров из когорты Неофитов, как servi servorum mysterii (служителей службы мистерий¹⁰).

Итак, на пути познания, который мало чем отличается от пути Посвящений, с внешней стороны ворот, среди развалин и осколков, так называемых, тайных искусств, мы встречаемся с картами Таро, в реальном существовании которых нельзя сомневаться; и все же эти карты принадлежат к иной культуре, о чем свидетельствует присутствующая в них необычайно высокая символика, которая интерпретируется, скорее, согласуясь с Законами Тонкого Мира, чем с предположениями и интуицией того, кто использует их для гадания. Известно, что Мудрость у Бога становится глупостью у людей, и нельзя даже предположить, во что именно глупость этого мира способна превратить Божественную Мудрость; так же, как ни учителя в обычных школах, ни профессора в университетах не могут предугадать, как будут истолкованы те знания, которые они дают.

Предмет моего рассмотрения, действительно, находясь в руках гадателей на картах, является атрибутом их ремесла; и я не собираюсь убеждать своих читателей в том, что этот факт не может вызвать никаких негативных последствий, но, с другой стороны, не существовало более удачного способа продлить жизнь этой системе; Доктрина в прошлом была заключена в определенные формы карт, созданные руками тех, кто, видимо, презрительно относился к людям, считая их неспособными смотреть на вещи глазами философа, и недооценивал их возможности, позволяющие проникнуть в суть Таро и воспринять его откровение. Наступило время, когда истина должна восторжествовать, что я и предлагаю раз и навсегда сделать, и попытку чего я и предпринял в данной работе, возможно, порой немного отвлекаясь от темы.

Как поэзия – самая превосходная форма выражения всего, что прекрасно, так символика – самое богоугодное средство для выражения наиболее глубоких истин Святилища Тайных Знаний, которые не могут быть высказаны во всей своей полноте обычными словами. Я не беспокоюсь о том, что нарушаю Догмат молчания¹¹, так как недавно я получил из Высшего источника санкцию на обнародование того, о чем разрешено сказать.

Небольшой нижеследующий трактат разделен на три части, в первой из которых я уделил внимание истории Таро и некоторым вопросам, которые вытекают из этой темы и соотносятся с ней. Я хочу при этом заметить, что не собираюсь вносить никакого вклада в историю карточных игр, которая, хоть и известна мне, но в данном контексте не представляет интереса; это необходимый анализ оккультной традиции, распространенной и изучаемый в некоторых эзотерических школах, истоки которой, скорее всего, находятся во Франции, которая в течение последних пятидесяти лет является центром всей фантасмагории, разворачивающейся вокруг карт Таро под предлогом исторического подхода к ним.

Во второй части я рассматриваю символику с позиции некоторых ее наиболее высоких аспектов, что также послужит основной задаче создания полного и исправленного Таро, представленного отдельно в виде колоды с картами, выполненными в цвете; в трактате к черно-белому изображению этих карт прилагается подробное описание. Карты были созданы высокопрофессиональной художницей с соблюдением точного соответствия рисунка и значения под моим непосредственным руководством.

Что касается искусства прорицания, которому посвящена заключительная часть, то в ней, сопоставив все имеющиеся в письменных источниках гадательные системы и значения, я выдвинул на первое место конкретный расклад для гадания, который ранее не был опубликован – и именно это я считаю своим личным вкладом в историю Таро; этот расклад может быть признан, наряду со своей универсальностью, самым простым и способным заменить все другие громоздкие и запутанные формы расположения карт из разных внушительных инструкций.