Kitabı oku: «История Млечного пути», sayfa 80
Глава 83
История насущных времен
До взлетно-посадочного модуля, готового взлететь в любую секунду, оставались считанные метры. Он почти дошел. Боец прикрытия уверенно работал по позиции врага, только успевая менять боекомплекты. Лишь бы хватило… этих сраных боекомплектов. Еще, другой его боец, пару минут назад, получил приказ пройти через научный комплекс и, выйдя через технический шлюз, оттуда, откуда их ждали изначально, атаковать противника с другого фланга. Ну, раз он там оказался, а Али можно было списать, то это могло бы помочь. Фрайд знал, что стоит прикрывающему бойцу начать менять очередную обойму, сидящий на закрылке за коленом турбореактора, Грек Маер, снова начнет стрелять по нему, практически высунув только ствол винтовки, чтобы не подставить голову. И тут, что его броня снова выдержит очередной натиск, можно было только надеяться. Можно было только надеяться, что очередная, посланная в цель, пуля, не угодит в ту область его тактического костюма, где броня была максимально повреждена. А таких областей, проекционный экран его забрала насчитывал уже шесть.
Но почему-то он был уверен, что тактический экзокостюм выдержит. Должен выдержать. Просто у него другого выхода не было. Он был обязан выдержать, чтобы победить. А Фрайд не мог проиграть. Так что, самонадеянностью была эта уверенность или самоуверенностью на патологическом уровне, сказать мог бы только мозгоправ. Но Фрайд и мозгоправы – понятия не совместимые, а уверенность в победе была железная, хоть и граничащая с безумием, в данном случае, потому что на его забрале в какой-то момент появилась трещина. А это уже серьезно. Потому что идти вот так напролом, открыто ступая прямо на линию прицельного огня – было абсолютной глупостью. Совершенно никакого тактического расчета. Никакой военной хитрости и боевых приемов. Просто рассчитывал на броню и просто, потому что не видел иного выхода, понимая, стоит промедлить и взлетно-посадочный модуль разрядит в плато Беты разом четыре турбореактора и окажется в его полнейшей недосягаемости.
Хотя, наверное, его экзокостюм уже к этому моменту последнего броска, когда до С-2 оставалось каких-то пятнадцать метров, был похож на поверхность большого астероида, усыпанного кратерами от попадания более мелких камней. И Маер, а он уже не сомневался, что в укрытии за коленом турбореактора сидел именно Маер, глупый и неподготовленный, старик. Если бы ему были известны конструктивные особенности и устройство легкого штурмового защитного экзокостюма, он бы знал, как и куда стрелять, чтобы если не убить, то вывести из строя сам скафандр и соответственно человека в нем.
На этом все, Маер! ‒ Командор проговорил, словно сам себе в тот момент, когда его боец перестал стрелять и, зная, что это в последний раз, он опять сложился пополам, прикрывая более уязвимые части конструкции костюма. Но тактическая система ответила не только предупреждением о возможности фронтального попадания. Компьютер распознал как угрозу еще две фигуры, появившиеся откуда-то справа и на ходу открывшие огонь.
Фигуры людей в серых скафандрах двигались быстро, стреляя на ходу и обходя Фрайда, пытались зайти сзади. Теперь град пуль сыпался на него. Не два или три попадания, как до этого, а плотно льющийся на него металлический дождь.
Пока до него дошло, что это кинетические боеприпасы, пока система экзокостюма определила степень угрозы от таких попаданий, прошло какое-то время. Мало времени. Очень мало, но достаточно, чтобы успеть отреагировать. Критически важное время и оно было утрачено.
Почему не стреляет прикрывающий его солдат?
Сквозь красные сигналы предупреждений о возможном критическом повреждении скафандра, оповещений о выходе из строя некоторых систем и сбитое в дрожь изображение внутри забрала, командор увидел, как спрыгнул с закрылка С-2 человек со штурмовой винтовкой. Маер. Спрыгнул и из-под подошв его сапог вылетели горсти песка, а из дула его винтовки ‒ литые металлические снаряды, а целился он в забрало его шлема.
Он только и успел закрыть руками и без того поврежденный шлем. Первые несколько попаданий пришлись на поднятые и сведенные вместе предплечья, вырывая искры из слоев брони на них. Потом резкие, словно удары железных молотов древних богов, винтовочные боеприпасы поразили его грудь, заставив упасть.
Сука! Где же прикрытие?
‒ Все! Все! Не стрелять! ‒ Маер подскочил ближе и забрал у него винтовку.
‒ Нечем стрелять… ‒ один из инженеров посмотрел на пистолет и с досадой опустил его вниз. ‒ Что теперь, господин Маер, лететь можно? – Голос его явно выражал самодовольство, смешенное с еще не рассосавшимся в крови адреналиновым волнением.
А ведь, получилось!
Но Маер ему не ответил. Не успел. Говоривший парень вдруг запрокинул голову и упал навзничь. Из отверстия в его забрале взметнулась тонкая струйка крови, но тут же превратилась в лед, не успев даже достигнуть поверхности плато.
Второй бросился в панике назад и через два шага свалился с простреленным ранцем жизнеобеспечения на Маера, прижав его к земле. Через тонировку забрала Грек увидел лицо парня. Округлив глаза он тряс головой, стараясь не дышать, руками и ногами он бился лежа сверху на нем, и уже не мог подняться, но с первым вдохом широко раскрыл рот и через секунду из него в забрало вырвалась струя рвотной массы.
Тело инженера, еще содрогалось в судорогах под скафандром, в глазах застыла мольба о помощи, но он был уже мертв. Маер успел увидеть того кто в него стрелял и этот кто-то вышел через дверь технического шлюза. Сквозь туман из частичек почвы и песчинок, он увидел, что это был черный скафандр Первой Эскадрильи. На какой-то момент наступило отчаяние и чувство того, что все кончается и кончается не в их… не в его пользу, что все зря. Все что он планировал рушиться под пулями этого черного солдата. Но уже через пару секунд, он понял, что со стороны шлюза больше никто не стреляет и, сбросив с себя тяжелое, облаченное в скафандр тело, встал на колени, подобрал винтовку, тут же наведя коллиматор на еще недавно стрелявшего бойца. Тяжело дыша, он разглядел, что тот боец ведет перестрелку с человеком на другом лимбе модуля. Должно быть это был Виктор.
‒ Виктор! Ты долго! ‒ Маер облегченно выдохнул.
‒ Пришлось повозиться! Эй, Грек, ‒ он говорил, не снимая пальца со спускового крючка, ‒ Может, снимешь ублюдка?
Придя в себя, Маер вдруг понял, что он говорил именно о солдате, с которым обменивался выстрелами на довольно большом расстоянии, и которого прикрывали двери шлюза, и что-то еще у проема. У Маера же он был как на ладони.
Он вскинул винтовку, но прицелиться не успел. Пришедший в себя Фрайд, успел перезапустить интерфейс тактической системы экзокостюма и, не имея оружия, бросился на него, навалившись всем своим весом и весом экзокостюма, который был тяжелее обычного инженерного скафандра больше чем в два раза.
Он был не в лучшей форме. Левую руку практически не чувствовал. Перчатка внутри была наполнена кровью. От ее потери в глазах все плавало. Почему-то не хватало кислорода. Быть может столько попаданий в грудной отдел из винтовок и пистолетов, сломали ребра и грудную клетку. Экзокостюм тоже не хотел отзываться на движения. Суставы сгибались рывками. Тактическая визуализация после перезагрузки системы так и не запустилась. Остатки бронированных слоев стали тяжелее килограмм на сорок. И все же Маер снова оказался прижатым к земле. Только лежал теперь лицом вниз и зажимал под собой штурмовую винтовку, которую пытался забрать Фрайд. Забрать и застрелить его. Любой ценой нужно было удержать оружие. Если оно снова попадет в руки врага, битва точно проиграна.
* * *
Увидев бегущего на него Виктора Карнеги, прикрывающий Фрайда боец Первой Эскадрильи, быстро сообразив, что не успеет перезарядить штурмовую винтовку, бросил ее себе под ноги и выхватив из слота на правом бедре кинетический пистолет, вытянул вперед руку, прекрасно зная, что этого будет достаточно, чтобы пробить инженерный защитный костюм врага. И если не убьет его этим выстрелом, то точно пустит ему внутрь ядовитую атмосферу Беты.
Но, выстрелить он не успел. Виктор, который приближаясь, держал все время свой дробовик в боевой готовности, нажал на спусковой крючок.
Бойца словно впечатало мощью вольфрамовой картечи в деку контейнера. Система жизнеобеспечения яростно забила тревогу, сообщая о практическом пробитии слоев брони сразу в четырех местах. И спасло его от этого пробития лишь расстояние. Дробовик Карнеги обладал беспощадной мощью. Огромной пробивной силой, но лишь на коротких дистанциях. Делая этот выстрел, он прекрасно понимал, что, скорее всего летальным тот не окажется. Слишком большое до него было расстояние.
Но и ждать он больше не мог. Не было времени, чтобы это расстояние сократить еще на каких-то четыре или пять шагов, которые могли бы изменить все. Не выстрели он в него, получил бы сам кинетическую пулю.
Но и такого удара картечи оказалось достаточно, чтобы нейтрализовать бойца на каких-то несколько секунд, достаточных для полного сближения.
Виктор снова выстрелил, но выстрела не произошло. Дробовик щелкнул затворным механизмом и затих. Нужна была перезарядка, для которой не было времени. Зато были руки и ноги. А враг, был совсем близко.
Прикрывающий почти успел дотянуться до выроненного пистолета, когда огромная фигура, расплывчатая в сером тумане, набросилась на него сверху. Виктор всей своей немалой массой прижал врага к серой каменистой почве, полностью лишив его возможности подняться на ноги и схватившись за шлем, яростно принялся колотить ею по ребристой поверхности контейнера.
Солдат пытался подняться, встать, сопротивляться, сделать хоть что-то. Сервопривода, встроенные в материал его тактического экзокостюма надрывались, пытаясь сбросить, словно свалившуюся на него гору, обезумевшего от прилива адреналина, Карнеги. Но ничего не получалось. Через десять или пятнадцать таких ударов, дека контейнера промялась, оказавшись мягче, чем черный шлем тактического костюма. Сотрясаясь внутри нее, боец первой Эскадрильи едва был в сознании и уже смутно различал красные предупреждения, посылаемые системой жизнеобеспечения на проекцию его забрала.
Виктор же, вдруг выпустил его из своих рук и поднялся. Боец трясущейся рукой машинально продолжил тянуться за лежащим совсем рядом пистолетом, но в этот момент в его забрало было разряжено половина боекомплекта штурмовой винтовки, которую Карнеги забрал у Али.
Первые два боеприпаса, отскочили и впились в грунт, не причинив вреда. Еще несколько так же отскочили, но каждый оставлял после попадания овальные трещины. Остальные, пробили забрало и превратили лицо солдата в кровавое месиво.
Удовлетворив адреналиновую жажду, Виктор быстро перезарядил оружие и направился в сторону посадочной площадки, но сделав несколько шагов, остановился. Девять лет пьянства значительно повлияли на его физическую форму и профессиональные навыки, но все же интуицию и внимание война не так то просто пропить. Боковым зрением он заметил во внезапно рассеявшейся песчаной мгле и сквозь ставшую теперь сносной, пелену тумана, какое-то движение.
Зумировав насколько это было возможно коллиматор винтовки, он понял, что это был еще один боец первой Эскадрильи. Именно тот, который так ловко избежал его картечи и скрылся в раскуроченной взрывами, шлюзовой камере. Боец вел огонь одиночными прицельными выстрелами. И стрелял он явно в сторону посадочной площадки.
Карнеги выругался, прицелился и тоже выстрелил, видя в коллиматор, как попадание точно в область груди, сбило стрелка с ног. Он явно не ожидал атаки с другой стороны, видимо полагая, что с тем, кто не достал его у шлюза, давно расправились его соратники.
Боец вскочил на ноги и быстро отступил внутрь распахнутых дверей технического шлюза, которые все это время, что они тут без него воевали, пытался открыть. Интересно, он связывался с командором Фрайдом по внутреннему каналу своего отряда? Координировал ли он его действия? Получал ли приказы? А может, действовал сугубо индивидуально, полагая, что если попал снова в комплекс, то обойти врага и атаковать с другой стороны, будет правильным тактическим ходом?
Карнеги поступает точно так же.
Но сейчас у него не было времени рассуждать над действиями бойцов Первой Эскадрильи и давать оценку их решениям. Где-то там, скрытый туманом, был Маер. И Фрайд. А еще десятки гражданских лиц. И им, и гражданским и Маеру, нужна была его помощь. Так что, нужно было скорее разобраться с еще одним стрелком и скорее идти старому другу на помощь.
Отступив обратно за контейнер, где лежал труп только что убитого им другого бойца, он стал выискивать цель.
Цель показалась. Боец высунулся из шлюза и, несколько раз выстрелив, снова спрятался. Виктор выстрелил в ответ, но увидел лишь как выпущенные им снаряды, врезаются в конструкцию опоры шлюзовой камеры, деформируя место контакта и вырывая из нее что-то вроде пылевых брызг. Но это был обман зрения.
− Виктор! Ты долго! – Гарнитура разразилась криком Маера в шлеме его инженерного защитного костюма.
Интонация этого крика была чем-то между упреком и радостью.
‒ Пришлось повозиться! – Он выстрелил еще несколько раз, стараясь на долю секунды опередить противника, когда он решит снова высунуться, что бы произвести очередную атаку. – Эй, Грек! Может, снимешь ублюдка? – Виктор почему-то решил, раз Маер с ним разговаривает, значит Фрайд или уже мертв или нейтрализован.
Но Грек ничего не ответил. И даже не попытался стрелять в сторону бойца. С его стороны послышались лишь притупленные звуки борьбы, рычание и кряхтение. Нужно было спешить.
Уловив и поняв движения противника, рассчитав его следующий выпад, Виктор уже был готов выстрелить по его позиции на мгновение раньше, чем он там окажется, выглянув из шлюзовой камеры, как произошло нечто и вовсе необъяснимое!
В прицел коллиматора Карнеги увидел как что-то большое и черное, будто бы сверху, словно с неба свалилось на стрелка, и тот только успел взмахнуть руками. Его оружие отлетело от него на несколько метров, и угроза устранилась сама собою.
Виктор не успел удивиться. Он просто счел данную ситуацию, как поворот событий в свою пользу. Он не жалел что не пошел за ним внутрь блока. Не известно как ситуация повернулась бы если бы он решил добить его там. И даже то, что он убил пару человек, не стало для Виктора причиной жалеть, что разберись он с ним сразу, быть может эти ученые остались живы, и ему не пришлось сейчас терять время на перестрелку с ним. Единственное что он отметил, это то, что было бы неплохо, когда все закончиться вернуться и посмотреть, что такое большое и черное, могло упасть на него и, скорее всего, убить. Хотя, наверное, он этого сделать уже не успеет, потому что взлетно-посадочный модуль уже давно находится в готовности взметнуть в серое неспокойное небо и у него на это просто не останется времени. Ну и пусть. Пусть это останется тайной, окутанной туманом Беты. Пусть все останется тайной Беты, если все это поможет скорее закончить бой в их с Маером пользу.
‒ Быстрее сюда! ‒ В гарнитуру кричал Маер. ‒ Фрайд напал на меня! Он жив!
Карнеги встрепенулся, услышав зов старого друга о помощи, и со всех ног бросился в сторону посадочной площадки.
Через минуту или немного больше, Виктор уже был близко. Он увидел неуклюжую борьбу двух людей закованных в защитные костюмы и видел, что тот, который был в два раза больше сидел сверху и яростно пытался то ли перевернуть, то ли подлезть руками под того, что был снизу. Черный тактический костюм имел явные повреждения электроники и физических систем моторики. Это было видно невооруженным глазом, и только этот фактор сейчас спасал Грека Маера. Вокруг них стоял столб пыли и песка.
В какой-то момент Фрайд бросил неуклюжие попытки перевернуть командира непослушными и запаздывающими руками. Но он не сдался. Он поступил иначе. Просто несколько раз сильно ударил тяжелым черным кулаком по ранцу жизнеобеспечения, оставляя вмятины на жестком композите обтянутом полимерным защитным слоем.
Нанося удары, он зацепил аварийный слот, и из боковой ячейки ранца выскочила панель ремонтного блока.
Фрайд выхватил из него длинную металлическую скобу, предназначенную для соединения и стягивания больших повреждений костюма и быстрыми резкими движениями, насколько позволяла поврежденная система моторики костюма, стал рвать скафандр Маера в том месте на спине, где под полимерным защитным слоем, проходила дыхательная магистраль. Стоило хоть немного повредить ее и планета тут же впустит в систему дыхания ядовитый воздух.
‒ Быстрее! ‒ Виктор услышал хриплый крик командира и когда оказался от них на том расстоянии, на каком точно уже не промахнется, Фрайд успел вернуть свою винтовку и, поднявшись рывками, навел прицел на Виктора.
Они остановились и замерли. Два солдата, закаленные десятками вооруженных конфликтов на Земле и ее колониях, ветеран и наемник. Они стояли и смотрели друг на друга через коллиматоры прицелов, и никто первый не решался нажать на спусковой крючок.
Фрайд знал, что еще одного прямого попадания, и так уже лопнувшее, но еще герметичное забрало его шлема, не выдержит. Давление дыхательной смеси, было выше атмосферного и конечно, ее уровень понижался, но тактический экзокостюм все сильнее нагнетал его внутри шлема, за счет чего не позволял проникнуть яду внутрь. Но Карнеги целился ему именно в забрало. А еще одного выстрела оно точно не выдержит.
Краем глаза Виктор видел корчившегося Маера, который, наверное, отключил подачу дыхательной смеси в шлем и снимал сейчас ранец, чтобы залить ремонтной пеной повреждения магистрали, что очень затрудняли неотъемные элементы. Виктор понимал, что сделать ему все это нужно было до того как он задохнется и если бы он не отдал Фрайду оружие, то еще один удар мог бы полностью разорвать полимерную трубку и тогда никакой бы пенный герметик не смог бы ему помочь.
‒ Бросай! ‒ Голос старого солдата рычал сквозь сбившееся тяжелое дыхание и бешеное биение сердца, стук которого эхом разносился под инженерным костюмом. ‒ Вся твоя команда мертва, командор… как там тебя! Бросай!
Фрайд покачал головой и его голос зазвучал на удивление спокойно и ровно, что казалось невозможным после всего того, что им всем довелось испытать и пережить за последний час.
‒ Твой командир. ‒ Не отрываясь от прицела, он кивнул в сторону Маера. ‒ Он или задохнется или ты ему поможешь.
Старый командир, сидя на ледяной почве и, поставив ранец жизнеобеспечения между ног, сцепленный двумя воздушными магистральными каналами с основным костюмом, судорожно пытался вытащить из ремонтного слота баллон с герметиком, в то время как из одной из трубок, тонкой струйкой белого пара, выплескивалась дыхательная смесь.
Виктор мельком бросил взгляд на друга, у которого от нехватки кислорода не слушались пальцы. Он хаотичными движениями залил место утечки герметичной пеной, но не смог справиться с планшетной командной панелью, с помощью которой необходимо было запустить диагностику системы дыхания, а потом, если та сочтет смесь безопасной, открыть ее поступление внутрь шлемы.
Он задыхался. Кислорода в дыхательной смеси в шлеме оставалось все меньше и меньше. Если ему не помочь, он умрет. Но как, если стоит только снять командора с прицела, как он не помедлит выстрелить в него, а потом и в Маера, так что бы наверняка.
Нужно было выстрелить первым. Другого выхода не было. Но враг был готов к этому. Враг ловил каждое его движение, каждый его шорох и казалось, читал его мысли. Сильный и умный враг, выстрелит тоже. Но иначе нельзя. Фрайд ждал, когда Карнеги все-таки сдастся, под психологическим давлением той ситуации, что его друг находится в шаге от смерти, а помочь ему может одно нажатие на сенсор его панели команд. Он знал, что это все равно заставит Виктора если не броситься на помощь командиру, то в какой-то момент отвести взгляд от прицела и этого будет достаточно для того, чтобы наконец-то покончить с ним. Потом можно спокойно было бы подняться на борт С-2, застрелить для еще большей острастки пару человек, включая Стродина, и вернуться на Тор. А после, уже в полном спокойствии и безопасности, залечить раны и вернуться вместе с поднятыми немного раньше грузами на Землю. И все! Его миссия выполнена. Он снова в почете и снова герой. Герой, вступивший в неравный бой с вооруженной до зубов группой диверсантов, прибывших на Проксима b и пытавшихся перехватить его груз, судя по всему бесценный для Колониальной Федерации и президента Торри. Вот только нужно было, чтобы этот орангутанг, немного, всего лишь на долю секунды, отвел свой взгляд от коллиматора!
Но этого не случилось. Случилось совсем другое. Совершенно то, чего не ожидал ни Фрайд, ни Виктор Карнеги.
Герой вдруг покачнулся и упал на одно колено. Падая, он выстрелил, но его прицел сбился, и вся очередь ушла в пустошь. Виктор успел отпрыгнуть с линии огня и, не веря своей удаче, хотел было добить Фрайда выстрелом в забрало, но от плеча Командора, а потом шлема и спины, несколько раз что-то отскочило. Что-то летело в него с огромной скоростью, ударялось и, отскакивая, падало на плато. Это были камни! Не большие, размером с кулак взрослого человека, а некоторые и немного больше. Вот только били они по нему с такой силой, что не давали подняться, и видимо, наносили довольно серьезный урон его и так работавшему на пределе, тактическому костюму.
Не думая пока еще не о чем, Виктор бросился к Маеру и быстрыми движениями, соединил разорванную воздушную магистраль, обильно запенил из лежащего рядом баллона и запустил систему дыхания, проигнорировав предупреждение, что запуск без диагностики может быть опасен. И вот, через половину минуты, Грек уже дышал. Его хрипы и стоны вырывались из внешних микшеров, а голова лежала у Карнеги на коленях. Виктор казалось, переживал каждую жизненно-необходимую молекулу кислорода вместе с ним.
‒ Где Фрайд? ‒ Маер хрипел и еще не мог подняться на ноги.
Карнеги посмотрел на лежащего в стороне командора Первой Эскадрильи Колониальной Федерации Ильяса Фрайда. Тот лежал на спине, не шевелясь, раскинув руки в разные стороны, а из выбитого забрала уже вылетела наружу вся дыхательная смесь его экзокостюма.
‒ Он мертв. ‒ Карнеги вздохнул и подумал о том, что это такое убило Фрайда.
Может это тоже самое, что убило и того бойца у технического шлюза, с которым он вел перестрелку? Ведь оно где-то рядом. Нужно было уходить!
Он посмотрел по сторонам и в паре десятков метров от них увидел две черные шарообразные фигуры. Фигуры стояли, не двигаясь, в нескольких метрах друг от друга, и одна была к ним немного ближе. Фигуры вибрировали, чем-то гремели, и только сейчас Виктор услышал, что издавали стрекот. Точно такой же стрекот, как в подземельях пещер, противный и невыносимый, сводящий с ума, только не такой громкий как там.
‒ Уходим! ‒ Он повторил это, понимая, что через мгновение они уже могут оказаться на месте Фрайда.
Только сейчас ему в голову пришла мысль, что возможно, один из этих объектов может оказаться тем, кого они встретили в пещере во время ночевки, и оно пришло отомстить.
Виктор поднял друга за плечи и потащил волоком к рампе С-2, не сводя глаз с черных ужасающих фигур. Маер помогал, как только мог, отталкиваясь от грунта ногами и не понимая, почему они убили Фрайда, но не пускают камни в них! Просто ничего не делают, но присутствия своего не скрывают. Дают им возможность уйти!
Когда они поднялись на борт, рампа тут же начала подниматься, а перед тем как огненная мощь, ударила в плато из четырех турбореакторов, Евгений Стродин, пристегнутый в парке первым после пилота, успел спросить о том, что произошло.
‒ Что это было, командир? Это что за… ‒ Он не мог сказать слово «существо», хотя видел, как они двигались и как поражали смертоносными камнями командора Первой Эскадрильи на экране в кабине пилотов, изображение на который передавалось с внешних сенсоров С-2 и, по которому он все это время наблюдал за происходящим за бортом.
Маер понял, что Стродин видел их впервые, хотя находился на Бете довольно длительное время и, должно быть успел спуститься вместе с разведывательными исследовательскими группами не в одну пещеру.
‒ Видимо, Вы знакомы еще не со всеми обитателями этого мира. – Маер тяжело выдохнул слова и повалился на пол транспортного модуля от усталости и изнеможения.
Потом, С-2, словно пушинка, взметнул вверх, обдав место посадки и все в радиусе ста метров от него синим потоком плазмы, вдавив пристегнутых людей в парки, а тех, кому посадочного места не осталось, в ребристый металлический пол.
От перегрузки Маер не мог даже пошевелиться лежа между рядами ног, пристегнутых пассажиров, рядом с Виктором и еще несколькими людьми. И все же это было облегчение. Облегчение того, что самый страшный враг повержен. Тот, кто стоял между ним и его поисками, был уничтожен, а самая большая странность была в том, что повержен он был не от его рук или Виктора Карнеги, а от рук инопланетного… то ли существа, то ли нет. Маер не знал, как называть то, что он видел своими глазами, но с уверенностью он знал одно, сегодня эти валуны, эти истуканы и сама планета были почему-то на его стороне.
Облегчение было не долгим. Пятнадцать, может двадцать минут, необходимые С-2, чтобы вырваться за пределы силы притяжения желтой планеты, совершить половину витка вокруг нее и встать на временную низкую орбиту. Потом еще пять минут, чтобы выполнить поиск головного судна СИД, связаться с ним и, запросив разрешения на стыковку, начать сближение по расчетной траектории.
А там уже как пойдет.
Но там, уже нужно будет думать о том, как вернуть тело Корина Ройа, обозначенное какими-то литерами, толи груз «А», толи груз «Б»… А на Торе, где эти грузы сейчас находятся, сидит в недоумении и неведении последний оставшийся в живых пилот Первой Эскадрильи и сторожит то, что нужно Маеру. Один неверный ход и пилот, поняв, что остался без командования и прикрытия, что отсутствие связи в течение вот уже трех часов, далеко не технические неполадки в трансляции сигнала, а Командор Фрайд мертв, не медля не мгновения, начнет разгон на выход из системы.
Но Грек обязательно что-то придумает. Он уже слишком далеко зашел, чтобы думать о том, что что-то может не получиться. Теперь уже точно все получится. Остался последний шаг.
Пока вес тела постепенно переставал ощущаться по мере преодоления взлетно-посадочным модулем верхних слоев ядовитой атмосферы, в памяти возник Марк. Странно, но каждую секунду своей жизни, с того момента как они с Виктором покинули Пилон-3000, Маер был так озадачен своей миссией, что ни разу не вспомнил о нем.
Ведь они оставили его одного, запертого в «металлической бочке», один на один с вооруженным врагом, который на момент их с Виктором отлета, не фиксировал Пилон, только благодаря тому, что скрывался от сканеров в тени за лимбом планеты. Что было потом…
Все знали, что на орбите есть третье судно. Пилон не мог приблизиться к планете, не наследив за собой и не оказавшись незамеченным. Марк просто игнорировал запросы идентификации от суден СИД и Тор. Значит, если он не нашел способ сделать себя невидимым, его скорее всего должны были через какое-то время засечь и…
Грек поморщился, от понимания того, что Марка может уже не быть вовсе в живых. Он почувствовал, как плывет к потолку в невесомости и, придя в себя, уперся в грудь Карнеги, который перевернулся и уже держался руками за что-то сверху, но ноги его были подогнуты в коленях и не касались пола.
‒ Стродин! ‒ Маер возобновил канал с начальником экспедиции.
‒ Господин Маер, Вам бы зафиксировать защитный костюм, хотя бы за страховочные замки. Может начать трясти, пока мы еще на низкой орбите.
‒ Вы нашли головной борт? ‒ Игнорируя просьбу, он подплыл ближе к месту пилота, которое располагалось уровнем ниже, чем ряды парков.
‒ Да… связь восстановилась, и мы уже отправили запрос на стыковку.
Система системе. Практически все манипуляции в космическом пространстве выполняются автоматически и предусмотрены бортовыми компьютерными системами. Человек только следит, чтобы все проходило так, как нужно и в таких случаях как стыковка, подтверждает или отказывает в действиях.
‒ Сколько судов на орбите?
‒ Что?
‒ Сколько на орбите судов? ‒ Маер подобрался уже совсем близко к нему, но Стродин явно не понимал вопроса.
Он наклонился вниз к пилоту и, наверное, что-то пытался разглядеть на запертых в прозрачные мониторы экраны данных полетной консоли.
‒ Два. Вижу два… По крайней мере в пределах видимости.
‒ Два? ‒ Что-то внутри Маера щелкнуло, именно этого он и боялся услышать.
Хотя с другой стороны, если Марку все же удавалось скрывать местоположение Пилона на орбите Беты, то в этом ничего удивительного не было. Но все же, Греку стало не по себе. Уверенности в том, что его до сих пор не обнаружили, не было сейчас так же, как не было ее в том, что его вообще не обнаружат и тогда, когда они с Виктором только собирались спуститься на поверхность этой ненавистной ему, теперь не менее чем Земля, планеты.
‒ Прошу, вернитесь в конец салона и закрепитесь на страховке! Маер, тут и так очень тесно, не хватало еще, чтобы Вы при маневрах летали тут как мячик, отскакивая от стен и людей!
Маер кивнул и начал разворачиваться, чтобы отплыть. Мысль о том, что он подверг Марка смертельной опасности, засела в мозгу. Да, пока они летели сюда почти полтора года, он испытывал к нему чувство обиды, на то, что он когда-то ушел от него, считая это правильным выбором. И его никто не вынуждал тогда делать это, как допустим Лену Кравец, и у которой к тому же двое детей. Теперь же он чувствовал свою вину за то, что Марк погиб из-за него, или возможно погиб из-за него и его безумных амбиций. Ведь вернулся он к нему и полетел с ним, не от хорошей жизни, осознавая, что может умереть.
