Kitabı oku: «История Млечного пути», sayfa 85
Глава 88
История насущных времен
Члены контрольной группы при делегации секретариата Союза Правящих Партий Неополиса поднялись на борт СИД через технический шлюз, в сопровождении двух бойцов, экипированных в тактические костюмы с регалиями Черных Ястребов. Делегатов было пятеро. Все они были одеты в простые термокомбинезоны, на которых сияли нашивки в виде официальной геральдики Неополиса. Каждый держал в руках по гибкому документальному планшету. Если оружием охраняющих их солдат были штурмовые винтовки и пистолеты, спрятанные в слотах, то эти планшеты были настоящим оружием в руках аудиторов. Они только ждали команды, чтобы начать вносить в них все подлежащие проверки данные, объединяя всю полученную информацию в единую локальную сеть, где потом она подвергнется жесткому анализу, по результатам которого и будут выноситься решения о дальнейшей судьбе этого, до недавнего времени покрытого таинственным мраком, предприятия Колониальной Федерации.
Планшеты были в руках у всех кроме одного. Он вышел первым. Одетый в такой же термокомбинезон этот человек был несколько старше остальных участников делегации и, судя по тому, что вышел из шлюзового портала первым, был главой этой делегации.
Он важно осмотрел всех собравшихся в техническом модуле. Посмотрел на Еву Аскарян и стоящего рядом с ней Евгения Стродина, бросил оценивающий взгляд, прищуренных глаз, на кучкующихся за их спинами около десятка глав ведущих отделов «Проксима-1» и «Проксима-2».
‒ Я не вижу экипажа. ‒ Он вернулся к Аскарян и Стродину.
‒ Простите, господин… ‒ Глава научного штаба изучения и освоения дальнего космоса поняла, что теряет дар речи, догадываясь о том, кто стоит перед ней, но произнести его имя в прямом обращении к нему все же побоялась, ведь сам он не представился.
− Мое имя Дариус Квиний. – Он вздохнул. – Думаю, этого будет достаточно?
Аскарян продолжила.
− Господин Квиний, я глава научного штаба…
‒ Я знаю кто Вы такая.
И он вновь ее перебил, а она вдруг поняла, что не успела переодеть комбинезон. На нем прекрасно можно было рассмотреть оставшиеся с недавнего побоища пятна чьей-то крови.
‒ Я спросил, где экипаж этого судна. Мой вопрос довольно простой и, насколько мне известно, по регламенту, меня должен встречать командир экипажа. ‒ Дар даже не собирался двигаться с места, пока не получит ответа на свой вопрос или пока не увидит того, кого желал тут увидеть.
Ева знала, что подобный настрой, уже не добрый знак, как и застывшие фигуры бойцов Черного Ястреба, которые хоть и держались обособленно, и в их руках не было оружия, но одно их здесь присутствие говорило о возможном принятии решений, которые могут многим не понравиться. И они тут именно для того, чтобы эти решения не посмел никто оспорить.
‒ Именно это я и хотела Вам сообщить. ‒ Она замялась. ‒ Командир экипажа Александр Колл и его второй пилот… Они убиты.
‒ Убиты? ‒ Лицо Квиния удивленно дернулось, но выражение не изменилось.
‒ На борту СИД… на экипаж судна произошло нападение, господин Квиний. ‒ Ева опустила глаза в пол.
За спиной послышалось какое-то шуршание и шепот переговаривающегося персонала, который тут же превратился в тишину, как только делегат снова начал говорить.
‒ Нападение? ‒ Он повторил тот же мимический жест, только теперь от большего удивления его дернулась и вся голова.
Аскарян подтвердила кивком.
‒ И кто же напал на вас? ‒ Дар сцепил пальцы рук, вытянув их спереди.
‒ Некий Грек Маер, террорист. ‒ Ева начала воодушевляться, понимая, что ей есть что рассказать. ‒ Он и двое его пособников, сначала саботировали деятельность исследовательского комплекса «Проксима-1» на поверхности Проксима b, а потом взяли в заложники группу ученых. После, захватив взлетно-посадочный модуль С-2, террористы пытались захватить СИД. Они убили командира Александра Колла и второго пилота. Силами личного состава научного комплекса, нам удалось обезвредить и поместить террористов под арест! ‒ Ева выдохнула, ожидая смягчение от делегата, за столь героический труд и спасение всей миссии от злоумышленников.
‒ Ясно. ‒ Дар Квиний, вышел из полукруга безмолвно замерших вокруг него аудиторов и, пройдя вдоль кучки ученых во главе с Аскарян и Стродиным, остановился возле технического интел-центра – верстака.
Остальные прибывшие, в том числе и бойцы охраны, остались стоять там, где стояли.
‒ Хорошо. ‒ Квиний кивнул, потом прислонился спиной к столу и сложил руки на груди. ‒ Приведите сюда этого террориста, хочу посмотреть на него. Как Вы там сказали его имя? Маер?
Ева тут же шепотом, но резко что-то скомандовала Стродину и тот, молниеносно метнувшись назад, выбрал двух мужчин и буквально вытолкал в переход, приказывая привести пленника.
Ожидание заняло, может быть, чуть больше минуты. Все это время, соблюдалась тишина, что говорило о том, что Квинию особо нечего сказать ученым, наверное, пока как минимум не будет завершена полная проверка их деятельности и результаты этой проверки, подвергнуты анализу.
Кто-то кашлянул, кто-то переминался с ноги на ногу, а Дар просто стоял и рассматривал свои пальцы и ногти.
Когда привели Грека Маера, старый пилот, только взглянув на того, кому его показывают, усмехнулся и скривил губы в улыбке.
За то время, что он провел в Пилоне-3000 и на Проксима b, он не только устал и, казалось, постарел еще на несколько лет. Волосы на голове стали сплошь седыми, а всегда аккуратно подстриженная бородка отросла и заполнила все лицо от шеи до скул и ушей.
‒ Освободите ему руки. ‒ Дар Квиний спокойно посмотрел на Еву и показал рукой на ссутулившегося старика, которым был террорист Грек Маер.
‒ Простите? ‒ Аскарян приняла удивленный вид, не понимая, как можно снять наручники с такого опасного человека.
‒ Я говорю, руки ему освободите.
Ева кивнула, и по телу пробежал холодок, но все же Стродин вышел вперед и сам снял с пленника полимерные скобы.
Маер вывел руки из-за спины и потер затекшие запястья, косо смотря на делегата.
‒ Приветствую Вас, господин Маер. ‒ Квиний выпрямился и подошел ближе, разглядывая Грека и считывая в нем какие-то изменения.
‒ И я Вас, приветствую, господин Квиний.
Все присутствующие раскрыли рты от удивления.
‒ Хорошая работа. Правда можно было бы обойтись и с меньшим количеством жертв. ‒ Дар усмехнулся.
‒ Не думал… ‒ Маер запнулся не находя слов, к горлу подступил ком.
‒ Не думали, что я лично сюда прилечу? ‒ Он снова усмехнулся. ‒ Думали, я вас обманул?
‒ Внушаете надежду. ‒ Грек вздохнул, прогоняя нахлынувшую волну. ‒ Мы тут мало что для Вас оставили…
Дар демонстративно окинул взглядом, как будто в первый раз, модуль и всех присутствующих.
‒ Да! ‒ Он протянул слова. ‒ Одни ученые остались. Им-то ничего не предъявишь. Они только делают свою работу.
От этих слов у Евы отлегло от сердца. Стродин же до сих пор вообще не понимал ничего.
‒ Есть еще Тор, но он и кто там на его борту был, сбежали.
‒ Да, тоже пешка. ‒ Квиний махнул рукой, и они вместе с Маером направились к выходу из техмодуля. ‒ Вернется, никуда не денется. Отсидится и вернется. Я так понимаю этот командор-наемник, Фрайд…
‒ Тоже. Пришлось.
Дар кивнул, соглашаясь, а потом повернулся к аудиторской бригаде, словно забыв и внезапно вспомнив про них, дал отмашку к началу полной тотальной проверке и те, разделившись, сошлись в диалогах с Аскарян, Стродиным и их главами ведущих отделов. Потом, когда они определят фронт, последовательность и объемы работ, они словно термиты, проникнут в орбитальный исследовательский комплекс «Проксима-2», как в мягкую подгнившую древесину и постараются не упустить не малейшей детали, происходящего там. Ни байта информации на их носителях, физических и виртуальных, не ускользнет от них. Они проинструктированы на достижение цели в получении максимального объема информации об исследовании Проксима b. Любые результаты и даже гипотезы. Перспективность направлений и то с чем вообще имеют дело ученые. Нужен полнейший мониторинг. Как оказалось, Союз Правящих Партий Неополиса был совершенно не введен в курс дела о том, что за исследования проводит на этой планете Всемирное Научное Сообщество на деньги Колониальной Федерации.
‒ Что ж. ‒ Когда они оказались в лобби, делегат уселся на одно из кресел и показал Маеру, чтобы тот занял место напротив него. ‒ Видимо теперь моя очередь выполнять условия.
Маер кивнул и уселся именно туда, куда показал делегат.
‒ Во-первых, Маер, принимайте командование.
‒ Вы отдаете мне под командование СИД? – Маер удивленно склонил голову.
‒ Я его Вам дарю. Не смотрите на меня так, командир Маер, Вы меня слышали, когда разберемся с текущими делами, займемся оформлением бортовой документации.
‒ Не знаю, как и благодарить… ‒ Маер снова ощутил прилив жара к глазам и груди.
‒ Вы уже это сделали, и никто не верил, что Вам все это удастся.
‒ Как насчет моего пилота?
− Это тот, о котором Вы говорили? Тело погибшего парня?
В этот момент в лобби вошла Ева Аскарян.
− Господин Квиний, группе аудиторов выделены штатные единицы из числа руководящих кадров. Они приступают к проверочным мероприятиям.
‒ Госпожа Аскарян! ‒ Он поднял взгляд на Еву, и та встрепенулась, готовая выполнить любое пожелание этого человека. ‒ Отведите нового командира экипажа Грека Маера в научный комплекс и покажите ему тело найденного на этой планете его пилота.
‒ Тело пилота… − Аскарян видимо не сразу поняла, что имеет в виду Дар Квиний, потому что забегала глазами от одного сидящего за столом к другому.
Сначала она подумала, что он имеет виду того парня-пленника, что вышиб себе мозги из кинетического пистолета, а потом, подумала про громилу, избившего восемь ее инженеров и техников, но тот-то не был убит, а только ранен.
− Как оказалось, мой пилот все еще жив. – Маер посмотрел на Дара, а потом перевел взгляд на Еву. – Господин Квиний имеет в виду один из грузов под литерами «А» и «Б», о которых мы с Вами говорили в кубике.
Теперь глава научного штаба изучения и освоения дальнего космоса согласно кивнула.
‒ Идите, Маер. Делайте все, что Вам нужно, а мне сейчас предстоит долгое разбирательство с отчетами о работе этих ученых. ‒ Делегат зевнул. ‒ Этот перелет меня вымотал. Не привык я к такому.
Маер поднялся и вышел за Евой, за спиной через закрывающуюся дверь, он успел услышать как Дар Квиний, вызвал по делсу Евгения Стродина, и попросил его прислать к нему того кто знает, как работает кухонных бленд.
С уровня на уровень, персонал комплекса переходил по довольно узким лестницам, на которых едва могли разойтись двое. Лаборатории располагались на втором и третьем уровне, так что пришлось спускаться через уровень с жилыми, бытовыми и административными помещениями. Как и во всех сложноструктурированных и высокотехнологичных постройках, в начале каждого уровня, блока или сектора, на стенах были нанесены наименования основных подразделений, от которых, так по всем стенам идущего преследовали полосы различных цветов. Каждый цвет соответствовал определенному пункту назначения. Порой линии разделялись на два, а то и больше линий того же цвета, но других оттенков. Но это все зависело от того, куда, посетителю нужно было попасть. Персонал и работники, как заметил Маер, сновали по узким коридорам с низкими потолками, взад-вперед, ориентируясь исключительно по памяти. Суета персонала в эти часы была явно подогрета влившимися в работу аудиторами.
Шли они молча. Ева Аскарян, до сих пор прибывая в шоке от произошедшего, не проронила не единого слова. Она только успела по служебному делсу передать кому-то, чтобы груз с литерой «А» подготовили и переместили из шлюзового отсека комплекса в одно из лабораторных помещений.
Когда они попали туда, двое техников в шуршащих полами костюмах, с системой замкнутого дыхания, уже извлекли резервуар с прозрачной жидкостью и человеческим телом в нем и с помощью специальных инструментов, срезали с него защитную полимерную пленку. В воздухе появился запах горячего пластика, но легкое шипение системы вентилирования, усилившись, за несколько секунд быстро исправило дискомфорт.
Защитная пленка полностью сползла и упала на пол. Один из техников подхватил ее и подбирая на ходу концы, отрывая их прилипшие оплавленной частью, от пола, потащил прочь. Второй тут же подкатил стойку с аппаратами жизнеобеспечения и реанимационным набором, и стал, погружая руки в жидкость, присоединять датчики, к зависшему телу, в ней словно в невесомости.
Грек сделал несколько шагов вперед и замер, разглядывая своего пилота, пропавшего без вести при первой высадке на поверхность «Проксима b». Планета, атмосфера и климатические условия которой, губительны, смертельны для человека, каким-то чудом сохраняла ему жизнь. Но, сохранив жизнь, переделала.
Корин Ройа лежал в воде без движения. Совершенно без одежды. Над его лицом на поверхности водообразной жидкости шли круги и волны от быстрых и беспорядочных движений рук, защищенных перчатками, выше локтей, цепляющих датчики к его груди, лбу и рукам. Тело Корина Ройа было совершенно безволосым. Даже голова оказалась абсолютно гладкая. Не было ни бровей, ни ресниц. Создавалось впечатление воздействия на его тело больших доз радиации. Кожа была серовато-желтого цвета, как у больного гепатитом в последней, терминальной стадии. Веки сомкнуты. Губы тонкие и практически не отличимы по цвету от остальных участков кожи. Лишь полоска разреза рта, и все. Но все же он дышал. Дышал, и грудь его монотонно поднималась и опускалась. Легкие принимали водообразную жидкость словно воздух, питались каким-то фантастическим образом, выделяя кислород из ее молекулярного состава, и выпускали обратно.
Маер сжал кулаки.
Вот что случилось с тобой, Корин. Не отдай я тот приказ и успел бы ты на С-2 до того как он взлетел и все сложилось тогда совсем иначе. Летели бы мы с тобой по новому контракту куда-нибудь в систему Юпитера, тащили бы тонны руды или ядерные отходы на утилизацию! Отпустили бы Лену, а ты занял бы место первого пилота. А теперь мы снова на нашем судне… Только уже не так. Не так как должно было быть!
‒ Что дальше прикажете делать? ‒ Его мысли прервал голос Евы Аскарян, и выражал он явное несогласие с новым назначением и всем происходящим.
‒ Давайте достанем его из воды. ‒ Он обернулся и сказал это так, словно и не было два часа назад никакой бойни и не было захвата заложников и смертей, крови залившей чуть ли не весь пол технического модуля, ни Дара Квиния, ни раненого Виктора Карнеги, уложившего в рукопашной почти десять крепких мужчин.
Да что там говорить, не было сейчас ни Земли с ее полисами и автономиями, ни Порта с его доками и верфями, не было сейчас и всего Млечного пути.
Ева отдала необходимые указания, но какая-то молодая сотрудница, оказавшаяся рядом, начала доказывать, что нахождение в одном помещении с неизолированным объектом, характер которого не изучен, может быть опасно и необходимо всем надеть защитные костюмы.
‒ Командир, Маер. ‒ Ева оттянула его за рукав. ‒ Она права, нам необходимо одеть защиту.
‒ Защиту? Да бросьте Вы, этот парень вовсе лежит там не то, что в костюме, а совсем без ничего и жив! ‒ Он махнул рукой и сам придвинул ближе к резервуару, реанимационный стол. ‒ Если хотите, можете одеть. ‒ Он без каких либо перчаток, запустил руки в жидкость и взялся за плечи Корина, но подумав, что одному его не достать, повернулся и позвал, стоящих в стороне техников. ‒ Давайте, помогите мне! Что стоите столбом!
Тело поддалось с легкостью. Через секунду Корин лежал уже на реанимационном столе, а его грудь застыла на вдохе. Девушка, которая увела Еву, чтобы одеть на нее и на себя защитные костюмы, вернулась быстро и начала поправлять прикрепленные его обнаженному телу медицинские датчики и электроды.
‒ Он не дышит! ‒ Датчики наконец-то начали передавать на экраны жизненные показатели.
‒ Почему он не дышит? ‒ Маер хотел потрясти его за плечи, но она не позволила.
‒ Его легкие заполнены жидкостью, я не могу их вентилировать!
Грек понял, что нужно делать. Чтобы заставить его снова дышать воздухом, нужно убрать жидкость из легких.
‒ Переворачиваем на бок! ‒ Он схватился за него, краем глаза видя, как девушка посмотрела на Еву и та хоть и кивнула ей, разрешая выполнять его указания, но лицо ее сияло негодованием, недоверием и полным отсутствием надежды на то, что вся эта затея увенчается успехом.
По ее мнению, все это лишь бессмысленные попытки реанимирования тела с практически нулевой мозговой активностью к тому же под руководством некомпетентного лица. И все это в итоге приведет лишь к порче прекраснейшего биологического образца, что было для нее главным минусом во всем этом деле.
Может быть тот факт, что он почти два года провел, плавая в бассейне с неизученной субстанцией, дышал ею и она каким-то образом поддерживала в нем жизнь, да еще питала его тело всем необходимым для жизнедеятельности организма, и кажется фантастическим и феноменальным но то, чтобы после всего этого снова жить…
Казалось невозможным, чтобы человеческое тело, перестроенное и измененное воздействием другой среды, чтобы существовать в ней, снова перестроилось для жизнедеятельности в человеческой среде. Нереально. Для этого воздух, который всю жизнь окружает человеческое тело, как сейчас его окружает эта жидкость, должен обладать такими же адаптационными и метаморфическими функциями перестроения живого организма. Он должен изменить клетки на молекулярном, а может даже и атомном уровне. Должен заставить существовать в нем.
Если взрастить несколько поколений человеческих семей в воде как в окружающей среде, создать им искусственные, но постоянные условия дыхания, то в третьем или четвертом их поколении, у новорожденных детей уже будут появляться задатки амфибий. Но это будет эволюцией! А тут ‒ моментальное перестроение. Ева Аскарян была полностью убеждена, что назад пути у этого парня не было. Уверенность ее не мог поколебать даже тот факт, что она понятия не имеет, как субстанция превратила его в то, кем он является сейчас, но допустить обратный процесс, было вообще сверх ее понимания.
Перевернув Корина на правый бок, Маер, потянулся и ладонью ударил его по спине в районе лопаток, от чего, произвольно или нет, но часть воды выплеснулась из легких, и тело издало хриплый булькающий звук. Когда легкие напряглись и попытались сделать вдох, один из техников начал готовить набор для интубации, а Корин внезапно затрясся и начал вытягиваться на поверхности стола.
‒ У него судороги! ‒ Девушка, наверно врач, со знанием дела, взяла инъектор, но подобрать противосудорожный препарат не успела.
Корин начал извиваться, не приходя в себя, срывать датчики и сбивать на пол все, что стаяло поблизости. Его кожа начала быстро краснеть. Температура тела резко поползла вверх.
‒ Что с ним? ‒ Маер в страхе отпрянул назад, уже жалея о том, что затеял всю эту процедуру.
Не хватало еще, после всего, что пришлось пережить, убить его по такой глупости в процессе реанимации, не предусмотрев защитную реакцию иммунитета на резкую смену внешних раздражителей.
Рука Корина вырвалась от держащего его одного из сотрудников, и он с грохотом повалился на пол.
‒ У него зашкаливает температура! ‒ Врач, подтолкнула техника. ‒ Быстро вымочи в этой жидкости ткань, и накрываем его!
‒ Командир Маер, может, прекратим это все? ‒ За спиной послышался голос Евы. ‒ Вы его убиваете!
‒ Нет! ‒ Он закричал в ответ. ‒ Почему он не дышит?!
Надевая на бегу биозащитные костюмы, в лаборатории появились еще три человека. Мужчины или женщины, разобрать под костюмами было невозможно, но его быстро оттолкнули в сторону и больше не подпускали к извивающемуся и трясущемуся в судорогах, парню.
Теперь Маер стоял рядом с Евой Аскарян, видя только суетящиеся спины людей, которые через секунду уже снова уложили Корина на реанимационный стол и, зафиксировав конечности, принялись возвращать его к жизни, уже почему-то с большим энтузиазмом, чем буквально минуту назад.
Все ждали, что он просто умрет. Что его сердце просто остановится из-за асфиксии, так как он не сможет дышать вне жидкостной среды. Но явившаяся им его реакция что-то изменила. Видимо для обычного человека это просто что-то страшное и, похоже, на предсмертную агонию, но для медиков эта реакция стала толчком к действиям. Для них такой поворот, судороги и резкий скачек температуры, говорили не только о близкой и возможной смерти, а еще и о том, что тело Корина реагирует. Возмущается и борется. А значит, мозг жив!
Когда на секунду команда реаниматологов расступилась, то Грек уже увидел, что изо рта его пилота выведены какие-то трубки. Из одной рывками выплескивались остатки жидкости из легких, а в другую, судя по всему, поступал воздух для дыхания. Его, то поворачивали на бок, то снова укладывали на спину. Грудь поднималась и опускалась рывками, сопровождающимися хриплыми стонами и звуками похожими на кашель, но трубки кашлять ему бы мешали.
‒ Что происходит? ‒ Маер повернулся к Аскарян и заметил, что выражение ее лица теперь больше выражало восхищение, чем злость и сожаление.
Она обернулась и за все, то короткое время, что Маер был с ней знаком, впервые слегка, но улыбнулась, сама подумав о том, что уже и забыла, как это делается.
‒ Сегодня, судя по всему, у него второй день рождения.
