Kitabı oku: «История Млечного пути», sayfa 88
Глава 91
Я Корин Ройа и это моя история
Залы ожиданий, примыкающие к ним холлы и периферийные помещения, мерцающие в тусклых отсветах секторальных освещений среднего уровня орбитальной станции Порт, кишели людьми. Прошло десять месяцев с того дня, когда Совет Управления станции вынес решение прекратить любое сообщение с Землей по соображениям безопасности. Десять месяцев назад одна из стран Деприоритета нанесла ядерный удар по Неополису, жертвами которого стали тысячи человек, в том числе и Генеральный Секретарь Союза Правящих Партий Леонид Янн. После этого случая, Неополис перешел на военное положение и военную диктатуру, при которой власть полностью сосредоточилась в руках министра обороны и главнокомандующего. Была объявлена война странам Деприоритета, которые во всеуслышание кричали наперебой, что никто из них не причастен к теракту. Однако это не помогло и уже через неделю после трагедии министерство обороны Неополиса утвердило пакт ответного ядерного удара. Конкретную страну, считающуюся причастной к атаке, так никто и не назвал, хотя и утверждалось, что эксперты точно определили, кому принадлежал орбитальный спутник-убийца. Хотя… вообще не было ясно каким, таким образом, это было определено. Должно быть, выяснили, изучив пойманные обломки. Где-то мелькала информация о найденной маркировке изготовителя беспилотного аппарата, на одном из обломков. В общем, акту возмездия подверглись сразу пять стран Деприоритета. Подразумевается, что четыре из них потенциальные союзники главного виновника. А потом, Новое Европейское Содружество резко поменяло политический курс по поддержке Неополиса в войне и заняло нейтралитет. И это стало еще большим ударом по ведущей политической и экономической системе мира. До недавнего времени, ведущей политической и экономической системе мира. Неополис имеет орбитальное оружие способное вести войну на всех периметрах земного шара, но его армия малочисленна и не способна на масштабные боевые действия. А Деприоритет имеет огромное количество обозленных на весь мир солдат, набранных из народных ополчений разных стран, но все эти страны расположены далеко от Европейского континента.
Неополис рассчитывал на поддержку НЕС в военном плане. Неополис рассчитывал, что НЕС соберет «крестовый поход» и поведет полчища на страны Деприоритета. Но этого не произошло. Вопреки их ожиданиям Новое Европейское Содружество бросило Неополис на растерзание волкам. И пока волки терзали его, они начали вести переговоры с Советом Управления орбитальной станции Порт по выводу их судов на орбиту. Они решили поделить монополию, до этого принадлежащую только Генеральному Секретарю СПП.
Порт же, пока хранил молчание, не отказывая, но и не принимая их заманчивых предложений. Почему? Потому что у них не было рудодобывающих колоний. Если бы они владели рудниками, если бы разрешение энергетического кризиса, к тому моменту набравшего невиданные масштабы, зависело от них, Совет без промедления пожал бы их представителям руки. В действительности же никто не знал, кто управляет колониями на данный момент, как никто не знал на самом деле, кто же все-таки атаковал Неополис.
Зато все прекрасно понимали, догадывались, что в игре появился новый участник. Неизвестный. И что этот неизвестный игрок рано или поздно о себе заявит. Только к тому моменту человечество может вновь пересесть на двигатели внутреннего сгорания. Тем не менее, кто он, эта «Темная лошадка»?
Все дружно искали Германа Торри, который был единственным ключом ко всему. Но того и след простыл.
Порт же, в фоне всего происходящего на Земле, попросту не давал никому покинуть его стены. По сути, лишившись основного дохода от администрирования космических полетов, которые прекратились, доходов от обслуживания судов и сдачи в аренду транзитных складов, они решили, что не стоит отпускать людей, обратно в колодец. Для этого послужила причиной война и оккупация Неополиса. А он имеет монополию на космические перевозки. Так что все ради безопасности граждан.
Тем не менее, Порт нуждался в обслуживании. Постоянном и дорогостоящем. Для этого требовались люди. Много людей. Людям нужно где-то жить и чем-то питаться. И Порт давал это тем, кто давал ему взамен свои навыки. Для тех, кто был не согласен, кто открыто выказывал недовольство, и настраивал других против установившегося на станции режима, чьи профессии все же оставались невостребованными, для них у Порта были отряды обеспечения правопорядка.
Сейчас Порт выглядел, словно кишащая тараканами и другими паразитирующими насекомыми, мусорка. Особенно Нижний Уровень. И хотя, транспортные сообщения были полностью остановлены, позывные СИД под командованием Грека Маера были приняты диспетчерами беспрекословно. Нам бес промедления и лишних проверок была разрешена стыковка с одним из коммерческих пирсов. Естественно этот пирс был в аренде у Секретариата Союза Правящих партий Неополиса, но насколько такие права еще имели юридическую силу, сказать было сложно.
‒ Командир, Маер? – Я услышал вопрос заданный тихим голосом Дариуса Квиния.
Это случилось, когда мы уже покинули СИД и по мостовому переходу шли от стартовой платформы пирса в сторону зала ожидания.
К тому времени, я уже оправился от «слабости», как я назвал свое состояние после пробуждения ото сна в воде Беты настолько, что мог передвигаться самостоятельно на двух ногах и без помощи посторонних рук. Я не мог назвать это болезнью, так как это было не результатом какого-то там заболевания. Не мог назвать это и естественным своим состоянием, так как оно было далеко не естественным. Назвал просто «слабостью». Вдыхать воздух было уже совсем не болезненно. Кости перестали ныть, а конечности сокращаться в судорогах. Мышцы уже не болели при каждом движении, а зрение восстановилось пусть не до единицы, но до минуса одного в каждом глазу, точно. Волосы на голове и остальных частях тела так и не выросли заново, да и кожа не вернула своего естественного цвета, из-за чего меня можно было принять за живого мертвеца или больного каким-то неизлечимым заболеванием в терминальной стадии. А еще меня продолжала мучить постоянная головная боль, с которой совершенно ничего нельзя было поделать, и она была постоянно со мной, не прекращаясь ни на мгновение. Не чувствовал я ее лишь в соте, но в моменты бодрствования, она не стояла в сравнении даже со спазмами желудка после попадания в него вообще любой пищи или жидкости. Даже не знаю, как я могу быть еще жив, если после каждого приема пищи, тут же извергаю все съеденное наружу. Видимо какая-то часть ее все же усваивается внутри меня и, видимо ее оказывается достаточно для поддержания жизнедеятельности моего организма.
Сейчас, идя рядом с Греком Маером, я слышал тихий голос Дариуса Квиния. Политика, главу секретариата Союза Правящих Партий Неополиса, который не без личной выгоды помог Маеру осуществить мое спасение и месть Колониальной Федерации за испорченную репутацию. Политика, который подарил ему СИД и которого мы, якобы в рамках частного контракта, доставляли на орбиту Земли. Я остановился, как остановился Маер и Виктор, следующий за старым командиром повсюду, словно его тень. Остановился, но не обернулся, как они, в сторону Квиния. Просто прислонился к перилам помоста и, слушая их разговор, принялся рассматривать тянущиеся по шлюзовой стене, коммуникации.
− У Вас все хорошо? Вы выглядите… уставшим, что ли. – Он не дал ему ответить, а только позволил успеть набрать воздуха в грудь. – Хотя это и не удивительно учитывая, через что Вам пришлось пройти.
− Да. Это так. Мне действительно нужен отдых. – Голос Маера звучал и в самом деле очень устало.
‒ Путь назад показался еще длиннее, чем вперед. ‒ Дар немного улыбнулся. ‒ Вот возьмите. ‒ Он протянул ему электронную карту доступа с логотипом и голографическим рекламным изображением одного из дорогих отелей Верхнего уровня.
Грек взял, но в ответ посмотрел с вопросом.
‒ Я планировал задержаться тут, но обстоятельства. ‒ Он показал ему свой, разрывающийся от входящих сообщений, небольшой прозрачный делс. ‒ Как я и думал, в наше отсутствие много что произошло. Я должен как можно скорее вернуться на Землю.
Грек хотел спросить, что же могло такого произойти важного, но решил, что этот вопрос будет лишним. Если что и произошло, то пусть это интересует Дара, а не его. Он обычный человек, не политик. Что может его заинтересовать из земных новостей? В отличие от главы Секретариата Союза Правящих Партий, который весь цикл торможения просидел, уткнувшись в делс, Маер даже не удосужился поинтересоваться новостными медиаблоками.
Я же видел произошедшие события в глазах политика. Все что видел он. Всю информацию, хлынувшую в его сознание, как только делсы экипажа СИД оказались в радиусе доступности информационных потоков Земли и Порта. Точнее не видел. Не то чтобы я видел, я это понял. Стоило только взглянуть в его глаза, я уже знал все, что знал он. И я знал, что он боится. Он, до усрачки боится того, что произошло на Земле и последствий того, что происходило целый год. Боится, но вида не показывает и считает себя способным изменить ситуацию. Перетянуть одеяло на себя. Он хочет стать новым Генеральным Секретарем. Он уже вынашивает план, как сбросить с Неополиса диктатуру министерства обороны. А Маер… Маер даже не осознает, того что произошло. Он узнает об этом позже. А еще он поймет, что никуда теперь они меня не отпустят. Я теперь им нужен. Когда они поймут, на что я способен, разве они смогут удержаться от соблазна использовать меня? Но они будут осторожны. Аккуратны. Они будут совершать ошибки. Но быстро учиться на них. Они будут изучать меня, и следить за мной. Будут, пока не поймут насколько я опасен и как без потерь можно завладеть мной. Заставить меня действовать в их интересах.
− Люкс оплачен на неделю, так что он Ваш. ‒ Квиний похлопал Маера по плечу и, обернувшись, встретился глазами со мной, а я отвел взгляд, чтобы ненароком не причинить ему боль или не убить, показав тем самым раньше времени всю свою сущность. ‒ Как он? ‒ Дар понизил голос, чтобы я его не слышал, но мне не нужно было слушать, чтобы слышать то, о чем он говорит.
‒ Поправляется. Уже намного лучше. ‒ Грек стиснул челюсти, понимая, что карта доступа, не подарок, а приказ, да и люкс, не гостиничный номер, а тюрьма, где за ними будет пристальное и неустанное наблюдение. ‒ Ему нужен отдых еще больше чем нам всем.
‒ Вот и прекрасно. ‒ Дар вздохнул, видя понимание в глазах старого пилота. ‒ Места там хватит на всех вас. ‒ Он решил не обходить бородатого здоровяка вниманием и, взглянув на Виктора, улыбнулся, но тот никак не отреагировал на такой жест дружелюбия. ‒ Я вернусь через неделю. Нам нужно будет встретиться.
‒ Зачем? ‒ Маер погладил бородку.
‒ У меня будет к Вам дело.
‒ Я…
‒ Нет, нет. Не работа. Я полностью уважаю Ваш выбор, выйти на заслуженный отдых, и СИД это некоим образом не затронет. Он Ваш и я надеюсь, полностью обеспечит Ваше существование на пенсии.
После этих слов, не дожидаясь нового «зачем», Дариус Квиний зашагал по металлу дорожки к залу ожидания. За ним, протискиваясь между Маером мной и Карнеги, прошли пилот, женщина-фельдшер и два бойца расчета Черного Ястреба, сопровождающие политическую персону. Никто не взглянул на нас. Никто даже кивком головы не выказал совершенно никакого уважения старому командиру экипажа.
Мы еще немного стояли в полном молчании, а когда все кто летел с нами целый год на одном судне, скрылись в переходе, просто зашагали дальше по мосту. Целый год. Прошел целый год. Нет, больше года. Эти люди… я их даже не помню. Мои выводы из гибернации ни разу не совпали с их циклами бодрствования. Я провел с ними четырнадцать месяцев на борту СИД, а даже не знаю их имен. Хотя мог бы узнать. Не спрашивая. Просто посмотрев на них. И не только имена. Все их прошлое мог бы узнать. Их страхи и тайные желания. Их качества и недостатки. Я мог бы знать все о них, но не хочу. Они ни в чем не виноваты.
Позади нас, докеры в желтых комбинезонах отрабатывали стандартные процедуры, принимая СИД на техническое обслуживание.
Пока мы стояли, каждый думая о своем, к нам подошел старший докер и протянул Маеру документальный планшет. Он не стал дожидаться, пока командир окажется в зале ожидания, видимо решив экономить время.
Не читая написанного, командир поставил на документе биометрическую подпись и поинтересовался у работника пирса, сколько времени простоя оплачено в тракционной зоне. На что тот сообщил, что сто девяносто два часа, судно будет находиться в отстое, согласно платежным документом старого собственника. После истечения этого времени, новый счет поступит уже Маеру по делс-id.
Итак, восемь суток орбитального времени. А через семь суток, Дар Квиний сделает Греку Маеру некое предложение, отказ от которого повлечет за собой необходимость оплачивать счета за аренду пирса и тракционной ветви. Сейчас старый командир не осознает проблемы. Он в эйфории. Для него закончилось успехом великое, может величайшее и важнейшее в его жизни дело. И закончилось оно победой над Колониальной Федерацией. Он чувствует себя победителем и предвкушает прелести владения в ближайшем будущем, космическим магистральным судном класса СИД. Он считает, что все уже в прошлом, но он и представления не имеет, что все только начинается. Он забыл про свои долги и обещания. А денег у него нет. Да, есть СИД и он решил, что как только его нога переступит порог сектора за пределами терминальной зоны, ему отбоя не будет от агентов транспортных компаний, которые захотят арендовать его судно. Какого же будет его разочарование, когда до него дойдет, что Порт закрыт, связь с рудодобывающими колониями отсутствует, на Земле идут военные действия, а все полеты прекращены на неопределенное время! Но и это еще не все. Еще есть я. И очень скоро, амбициозный политик Дариус Квиний поймет, что при правильном использовании такого ресурса, как я, он действительно может сделать себя Генеральным Секретарем, прекратить войну и вновь наладить поставки столь необходимого человечеству сырья, на орбиту Земли. Да что там говорить. Используя мои способности, он сможет контролировать вообще весь мир! Он сможет диктовать условия Совету Управления орбитальной станции Порт. Вот таким и будет предложение старому Маеру. Он попросит его отдать ему меня. Возможно, он думает, что Маер может меня контролировать. Он еще многого не знает. Потому ему нужно время, чтобы понять все. Ну а если Маер не согласится, он все равно меня заберет. Скорее всего, попытается применить силу, используя своих людей, а когда это не удастся, если это не удастся, будет искать способы контроля и давления на меня. И тут не сложно догадаться, что это моя семья. Мои родители, которые давно похоронили своего сына и продолжают жить на своей ферме в Холмове под Варной.
‒ Командир? ‒ С трудом передвигая ноги, я все же поднял голову, и в этот момент мост перехода начал уплывать из-под ног и мне пришлось опереться на Виктора. ‒ Так должно было случиться. Ничего не поделать.
Маер понял, что я имел в виду.
‒ А ты обо всем подумал, о чем собирался? ‒ Маер язвил, а мы ведь заговорили впервые за долгое время, после разговора в кубикуле СИД.
‒ Ну, у нас же есть пока время. ‒ Я усмехнулся.
А Маер вдруг увидел, что Виктор, не понимая происходящего, смотрит то на него, то на меня.
В этот момент у нас договорить не получилось. Мост перехода закончился, и мы оказались в полупустом зале ожидания терминала пирса. Ситуация с блокадой отражалась в лицах служащих. Они больше не улыбались. Они или молча, стараясь не смотреть на прибывших, ставили отметки в их идентификаторах через служебные делсы или разговаривали стандартными фразами. Интонации голосов граничили с грубостью, что в обычное время было абсолютно недопустимо. Во всех их словах и движениях слышались упреки. Ведь они тут застряли на очень и очень долго, а эти… да кто бы они ни были, прилетели откуда-то и ведут себя, как ни в чем не бывало.
Выход в сектор встретил их спертым воздухом, результатом экономии энергоресурсов и пестрой толпой, занимавшей практически все свободное пространство сектора. Создавалось впечатление, что тут зачем-то собрались сразу все жители станции.
На самом же деле, половину из них занимали те, кто был вынужден покинуть свои жилые помещения из-за отсутствия возможности оплачивать аренду и обосновались со всеми своими пожитками прямо на секторальной площади, закутках между постройками и залах ожидания. Другой половиной были беженцы с Земли, а точнее из Неополиса и его автономий, успевшие наводнить Порт до того момента когда Совет Управления закрыл сообщение с колодцем.
Обведя задумчивым взглядом открывшуюся ему картину, Маер посмотрел на Карнеги.
− Что тут происходит? – Словно Виктор мог быть осведомлен лучше него или уже успел посмотреть последние новости.
Виктор только пожал плечами, но уже через секунду сделал важное замечание.
− Нет оповещений.
И действительно. Где бы кто не находился в пределах Нижнего уровня, в каком бы секторе не оказался, преследование электронных голосов оповещения, было постоянным и настолько привычным и вписывающимся в общую обстановку, что его уже даже никто не замечал. Как правило, оповещения в секторах, за пределами терминалов, содержали в себе стандартную информацию о правилах безопасного поведения, о необходимости соблюдения сроков регистрации пребывания на станции и общую справочную информацию. Например, доведение до народа сведений, о закрытии по техническим причинам каких-то там переходов, аварии осветительной подстанции в каком-то секторе или необходимости сообщать патрульным сотрудникам службы обеспечения общественного правопорядка, обо всем подозрительном и, о противоправных действиях других лиц. Иногда, оповещения содержали рекламный подтекст услуг, а в терминальных зонах они дополнялись информацией об объявлении регистраций на суда пассажирского сообщения.
Сейчас оповещения были отключены, и их отсутствие казалось еще более непривычным, чем толпа бездомных и беженцев на секторальной площади.
− Да. Нет. – Маер согласился и вдруг заметил, как некоторые здешние обитатели зашевелились и, сбившись в кучки по несколько человек стали покидать свои насиженные места и собираться возле панорамного витража. – Идем.
Грек, ведомый интересом толпы, направился туда же.
В эти минуты, Земля медленно выплывала в видимую область под орбитальной станцией. В прорехах между плотными зимними облаками, несущими ледяные ветра, тем краям планеты, где возвышались башни Неополиса, можно было разглядеть легкие мерцания, вспышки и молниеносные озарения.
‒ Да что, там происходит? ‒ Виктор Карнеги, свободной рукой, в которой не держал армейскую походную сумку, взъерошил волосы на своей голове.
Маер шокировано посмотрел на него, а потом окинул взглядом около сотни людей столпившихся у панорамы. Кто-то просто смотрел, кто-то шептался с кем-то. Какой-то мужчина, раздетый по пояс, распыляясь, бурно критиковал происходящее, жестикулируя руками, явно привлекая внимание своим нетрезвым видом. Недалеко послышался женский вскрик и плач, сопровождающийся причитаниями. Нарастал гомон людских голосов, сливаясь в одно глобальное эхо. Люди, с высоты пяти ста тысяч метров смотрели, как подвергается очередной орбитальной атаке их город. Город, в котором у большинства остались родственники и друзья. И хотя отсюда, каждая вспышка казалась не больше чем мгновенное мигание перегоревшего микродиода, с каждым ее миганием гибли, быть может, сотни людей и рушились чьи-то дома.
Потом он посмотрел через мост на ту сторону, где толпилась основная людская масса. На низком выступе ограждения, которое окружало декоративное растение, сидел я. Я не пошел с ними к панорамному витражу. Мне это было не интересно. Подумать только, больше пяти лет я не видел Землю и она мне неинтересна. Потом Маер отвернулся и тут же услышал за спиной голос.
‒ Господин, Маер?
Когда они с Виктором обернулись, то Грек узнал в человеке стоящем позади них, агента Колониальной Федерации. Он видел его уже раньше. Они встречались в Варне, автономии Неополиса, когда Грек гулял по городу в ожидании транспортника до Холмова, где навещал старшего Ройа. И… Да, еще во флопе в Неополисе, когда направлялся в «Сириус» на встречу с Валентином Истоминым. На нем был все тот же нелепый плащ, застегнутый на большие пуговицы под самое горло, а руки были спрятаны под ним.
Почувствовав неладное, Виктор Карнеги тут же шагнул и встал между ними, угрожающим видом показывая, что с ними лучше не связываться.
‒ Спокойно, спокойно! ‒ Мужчина дружелюбно улыбнулся и вытащил из-под плаща руки, показав ладони в знак своих исключительно мирных намерений. ‒ Я Вам не враг.
‒ Что Вам от нас нужно? ‒ Маер вышел из-за спины Карнеги.
‒ Кто это, Грек? ‒ Карнеги не спускал с визитера недобрых глаз.
‒ Агент Колониальной Федерации. ‒ Маер придержал друга на плечо. ‒ Не трогай его. Пусть скажет, что ему нужно.
Мужчина тем временем обошел их стороной и вплотную приблизился к витражу, словно не замечая никого вокруг.
‒ Посмотрите на это, господин Маер. ‒ Он смотрел вперед на незаметно поворачивающуюся под ними планету и говорил не оборачиваясь. ‒ Вы довольны своей работой? Это все Ваших рук дело.
Теперь они с Карнеги уже стояли позади него.
‒ Вы нашли меня, чтобы прочитать лекцию о действиях и последствиях? – И все же Маер сглотнул противный ком, нарастающий в горле от понимания того что быть может действительно, его действия сыграли некую роль в начинании этой войны.
‒ А я Вами все-таки восхищаюсь! ‒ Агент резко обернулся и похлопал в ладоши. ‒ Вам удалось обвести вокруг пальца целый мир. Только как Вы будите теперь жить с тем, что ваши рвения привели к смертям тысяч людей? И это пока. ‒ Он сделал жест, словно грозил пальцем. ‒ А ведь Вас столько раз просили остановиться и я в том числе.
‒ Если ты сейчас говоришь о войне, то ее начал не я. ‒ Грек подошел ближе и на расстоянии всего в шаге от него остановился. ‒ Твоя компания своими действиями и политикой привела этот мир к войне. Из-за нее гибнут люди. ‒ Чтобы он сам не думал, но высказывать обвинения в свой адрес, какому-то там мелкому агенту, он не позволит.
‒ Вы так ничего и не поняли за все это время, Маер. ‒ Агент немного опешил от напора и тона старого пилота, но все же держался уверенно и гордо. ‒ В хрупком мире всегда будут бороться за власть, но бороться тихо, чтобы этот хрупкий мир не рухнул. Но стоит подуть неправильному ветру и хрупкий мир рушится. А когда все вокруг рушится, уже не нужно быть тихим. Да и власть на пепелище никому не нужна, просто давние враги, сорвавшись с цепей, стремятся быстрее перегрызть друг другу ненавистные глотки, пока все не рухнуло окончательно к чертям собачьим. Так вот этот неправильный ветер, Вы Маер!
‒ Достаточно! ‒ Маер поднял руку, требуя его замолчать, чувствуя, как все сильнее и сильнее влезают в его мозг слова агента, задевая его. ‒ Что Колониальной Федерации от меня нужно?
‒ Понятия не имею. ‒ Мужчина достал из кармана салфетку и промокнул выступившие на лбу капельки пота. ‒ Я, судя по всему, больше не работаю на Колониальную Федерацию. Ее или больше нет или нас всех упразднили в связи с обновлением руководящего реестра. Вот уже три месяца я не получаю приказов. Не получаю жалование. И не могу выйти на связь с куратором. Мы тут все застряли, благодаря Вам.
‒ Так что от меня нужно? ‒ Маер удивленно и с обидой смотрел на него.
‒ Просто хотел посмотреть в глаза и увидеть хотя бы сожаление. ‒ Он пожал плечами. ‒ Но видимо ошибся, так что прощайте Маер.
Агент Колониальной Федерации прошел мимо них и, проследовав по дугообразному мосту панорамы, нырнул в толпу, заполонившую зал ожидания, а потом мгновенно скрылся в ней, оставив Маера переваривать сказанное им. Обидное, противное и что-то очень скользкое засело в груди и горле. И чем больше Грек думал о том, что он «неправильный ветер», разрушивший хрупкий мир, приведя своими действиями Землю к войне, тем противней становилось ему. И это он еще не знал всех масштабов этой войны и предшествующего ей энергетического кризиса.
Карнеги спрашивал что-то, но Грек не реагируя и не обращая на него внимание, быстрым шагом поспешил в зал ожидания. Он шел прямиком ко мне и, по выражению его лица можно было подумать, что подойдя, он непременно меня ударит. Но я знал, что он этого не сделает, как знал все, о чем он говорил с агентом Колониальной Федерации, хоть не слышал ни слова из сказанного ими.
Обида Маера перерастала в злость, и злость эту нужно было куда-то выплеснуть. И я тут был как нельзя кстати. Он винил меня в том, что подул «неправильный ветер», каким назвал его самого агент Колониальной Федерации.
‒ Вы верите в Бога, командир? – Не успел Маер предстать передо мной, готовый выплеснуть пар, как тут же получил странный вопрос в свой адрес.
‒ Что? – Грек облизал губы и подался вперед еще сильнее в мою сторону. – Знаешь, что? Хватит с меня уже твоих загадочных нареканий и вопросов!
‒ На все, как говорят верующие, есть воля Божья. – Я словно и не слышал и не воспринимал его раздраженности. – Начиная от Великого потопа, все эпидемии, землетрясения и, конечно же, эта война, – я показал пальцем вниз, – все происходит по Божьей воле.
‒ А ты вдруг стал верующим? И в какого Бога ты веришь? – Маер зло усмехнулся.
‒ Какого черта, Грек? – Оба они услышали, как к ним переваливаясь с ноги на ногу, подошел Карнеги. – Что у Вас за проблемы?
Виктор не знал каким был Корин Ройа до того момента, пока они не вернули его к жизни на борту научного комплекса, на орбите Проксима b. Он знал его только таким, да и то, знал – не самое подходящее слово. Маер же ничего, кроме того что его нужно искать и найти любой ценой, ничего о нем не рассказывал. И Виктор относился к нему более чем посредственно. Сначала, как к вещи. К вещи, которая была дорога его другу, потеряна, потом украдена и которую он помог вырвать из рук врагов и вернуть. Теперь же посредственность в его отношении рушилась, видя, что командир вместо того чтобы обрести покой, еще больше отдается какой-то непонятной для него панике и становится скрытным и раздраженным.
‒ Виктор! – Маер повернулся к нему и протянул ключ-карту, от люкса в отеле, что дал ему Дариус Квиний. – Я тебя попрошу отправиться туда и прежде чем мы заселимся, осмотреться, только аккуратно, кто и как за нами будет следить, пока мы будем там жить. – Он втиснул карту в его огромную ладонь. – Пожалуйста. Только без шума. ‒ Им же предстоял, судя по всему, сложный разговор, в который старый ветеран не очень-то вписывался.
Карнеги кивнул. Тот взгляд каким он смотрел на него, пока вкладывал ключ в руку, говорил сам за себя и зная его, и хоть командир был на полторы головы ниже ростом и втрое меньше телом, спорить с ним он не стал.
‒ Знаешь, что я тебе скажу, Корин Ройа? ‒ Маер присел рядом со мной, как только Виктор, недовольно проскрипев зубами, слился с толпой. ‒ Два года я искал тебя. Я винил и продолжаю винить себя в том, что оставил тебя на той планете. Я думал, что ты погиб и рассчитывал, что верну твоей семье хотя бы твои останки. ‒ Его голос уже звучал ровно, злость и возбуждение прошли. ‒ Но ты жив. И это просто что-то необъяснимое. Возможно это чудо. И хотя я не верю в чудеса, но именно это на чудо, похоже. И это больше чудо, чем те истуканы на Бете и катающиеся живые валуны. Потому что ты жив! ‒ Он облизнул губы, подбирая слова. ‒ Но я к сожалению уже не узнаю того Корина Ройа, который когда-то уснув в контейнере с хлопком, попал по иронии судьбы на мое судно. Того Корина Ройа, которого я привел три года спустя на СИД и посадил на место второго пилота. Того Корина Ройа, который был готов на все ради своей команды и всегда улыбался.
‒ Вы считаете, что пролежав два с лишним года в каменном аквариуме и дыша водой как рыба, да еще с простреленной головой, я должен был остаться прежним? ‒ Я зло усмехнулся, глядя в пол.
‒ Я не для того проходил через все это, чтобы слушать твой бред про Бога, про каких-то там существ, которые живут выше всех галактик и Вселенной, про управления людьми… ‒ Грек сделал жест рукой словно отрезал. ‒ И плевать мне, что ты можешь или не можешь все это, правда все это или не правда, если ты говоришь, что не держишь на меня зла, то я хочу видеть прежнего Корина Ройа, своего пилота, потому что у меня есть судно и я рассчитываю на твою помощь.
‒ Конечно Вы не для того проделали весь этот путь навстречу мне. ‒ Я поднял голову и повернул ее в сторону Маера. ‒ Вы мстили Колониальной Федерации, что выкинула Вас за порог и не пустила назад. В какой-то момент уже после того, как я плескался в своем бассейне где-то в пещерах Беты, до Вас дошло, что КФ послала туда СИД не для сброса ядерных отходов, ну или не только для этого и вот тогда у Вас и возникла мысль, сделать следующей своей целью, мое спасение.
‒ Неправда… ‒ Маер побаивался перебивать его, помня, как он смог каким-то образом отключить его голосовые функции. ‒ Когда все единогласно решили не лететь за тобой обратно на поверхность, я пытался спуститься один, но мне помешали.
‒ Командир! ‒ Я улыбнулся. ‒ В эмоциональных порывах, да на третьи сутки после того как я пропал. Вы не меня хотели спасти, Вы себя пытались убить. Назло всем.
После этих слов, на которые Маеру ответить было нечего, повисла недолгая пауза.
‒ А потом, когда вернулись на Землю, вступили в сговор с Секретариатом СПП против Колониальной Федерации и, убедив всех, что свихнулись на мысли о спасении своего пилота, отправились обратно, рушить планы вселенского масштаба по захвату мирового господства и, отмщая за Ваше предательство.
Маер медленно кивал головой. Теперь он глядел в пол.
‒ Я смотрю, у тебя есть свое мнение по этому поводу. Можешь думать, как считаешь нужным. ‒ Он вздохнул. ‒ Что дальше? Будешь теперь ты мстить мне? ‒ В его голове не укладывалось то, откуда человек, проведший два года без сознания и на другой планете, имеет представление о том, что происходило на Земле в его отсутствие, если он даже после того как очнулся, кроме него не с кем не разговаривал.
‒ Посмотрите вон туда, командир. ‒ Я вытянул руку и пальцем показал на выделяющуюся кучку людей в самом центре огромного зала ожидания, собравшихся вокруг чего-то или кого-то, а в руках некоторые из них держали небольшие плакаты.
Маер присмотрелся. На плакатах были незаурядные агитационные надписи религиозного характера. Судя по всему это было какое-то местное движение, стремящееся обратить в свою религию, пользуясь ситуацией в которой люди оказались запертыми тут и ослабленные психологически, как можно больше народу. Кучка верующих собралась вокруг какого-то проповедника, взобравшегося на ящик или контейнер, чтобы быть немного выше остальных и наверное рассказывающего о том, что тот кто присоединится к ним, обретет счастье, богатство, благополучие, а быть может и просто бесплатный ночлег.
