Крытый загон для скота фермы Нэнси Баттеруорт. В правой стене дверной проем, дверь полуоткрыта. Под дверью навалена солома. В центре сцены – стоит табурет на трех ножках, а также небольшой насос-колонка, рукоятка которого смотрит вправо. Напротив колонки – перевернутая дном вверх корзина, накрытая полотном. Слева – открытый навес, под которым расположено несколько деревянных скамеек с кадками для масла на них. Повсюду молочные бидоны и прочий инвентарь. В дальнем конце загона виднеется маленькая дверь, ведущая в коровник. У авансцены, слева, за навесом, стоят маленький столик и табурет. На столике лежит тряпка для мытья посуды, а под ней – железное ведро. Слева и справа сцену окружает живая изгородь и луг, за которыми открывается вид на леса и поля. Сцене подобает быть причудливой, старомодной и как можно более яркой.

При поднятии занавеса мы видим, как ДЖОЭЛ спит, сидя на трехногом табурете. ДЖОЭЛ – пожилой работник фермы, с растрепанными седыми волосами и увядшим лицом. Он одет в грязный рабочий халат, шерстяные чулки и очень большие тяжелые ботинки. ДЖОН РОЙЛ появляется из глубины сцены слева, на плечах – конская сбруя. Он – привлекательный, рослый молодой человек. ДЖОН без куртки, на нем ослепительно белая рубашка, бриджи и кожаные гетры. Он входит в загон и видит ДЖОЭЛА.

ДЖОН (

трясет ДЖОЭЛА

). Джоэл!

ДЖОЭЛ (

он говорит на деревенском диалекте, писклявым голосом

). А, что? Я туточки.

ДЖОН. Очухивайся давай. Вечно ты спишь, ну ровно кошак на солнцепеке. Смотри, дождешься, миссис Баттеруорт однажды поймает тебя и огреет молочным ведром по башке.

ДЖОЭЛ (

встает

). Тоже мне незадача. Язычок у нашей хозяйки такой вострый, что похуже любых ведер будет.

ДЖОН (

направляется к двери конюшни

). Давай, шевелись, старина, работа сама себя не сделает. Ты уж наверное знаешь, что сегодня хозяйская дочь приезжает на школьные каникулы, и все должно блестеть, как медный таз.

ДЖОЭЛ. Да я и пальцем не шевельну, пока не выпью стаканчик йельского. Полцарства за стакан!

ДЖОН. Срам-то какой.

ДЖОЭЛ. Эй, не тебе мне про срам рассказывать. Я на ферме Баттеруорта уже семнадцать лет как, а ты без году неделя. Когда Нэнси Баттеруорт кроет тебя благим матом семнадцать лет подряд, тут уж без йельского никуда. Так что ступай в конюшню и своим делом занимайся. Семнадцать лет тут прослужишь – приходи, поговорим.

ДЖОН. Спасибо на добром слове, Джоэл. (

Проходит в правую дверь, за которой расположена конюшня

ДЖОЭЛ. Малявки, сосунки! Сил нет их терпеть. Этот паренек много о себе мнит, вы только посмотрите на его рубашонку.

(Садится на перевернутую корзину

). Где работа, там без грязи никуда, это я вам говорю. Да тут на всей ферме днем с огнем не найдешь никого, кто так же перемазался, как я. Но пора бы и умыться. (

Закрывает глаза

). Стаканчиком йельского, вот что было бы в самый раз. (

Опускает голову на колонку и снова засыпает)

(

С левой стороны сцены появляется НЭНСИ БАТТЕРУОРТ с деревянным ведром в руке. Это опрятная женщина лет сорока, одетая в аккуратное платье, доходящее до щиколоток, и фартук. Рукава платья подвернуты до локтей. На ногах – громоздкие туфли с деревянными подошвами. По виду и движениям ясен ее характер – язвительный и резкий. Она подходит к столу и ставит на него ведро).

НЭНСИ (

видя, что ДЖОЭЛ спит

). Господи, ну что ты будешь делать! Этот ленивый жук снова дрыхнет. (

Берет со стола тряпку и швыряет ей в ДЖОЭЛА

). Просыпайся, трутень!

ДЖОЭЛ (

просыпается

). Так, а где моя тряпка? А, так вот же она, прямо на груди (

Возвращает ей тряпку

НЭНСИ. Ты долго еще дрыхнуть собираешься? Уже и свиньям на тебя смотреть стыдно. Присосался, понимаешь, и грабишь бедную вдову! Денег и еды на тебя не напасешься, а все, что ты делаешь – это пялишься на меня с разинутым ртом, как тот церковный ящик для пожертвований. Да ты просто ворюга и бездельник, второго такого на десять миль в округе не сыскать.

ДЖОЭЛ. А такого острого язычка, как у вас, и на сто миль в округе не найти.

НЭНСИ (

угрожающе поднимая ведро

). Что-что?

ДЖОЭЛ. Не буду вас обманывать; я просто умираю от желания пропустить стаканчик йельского.

НЭНСИ. Только через мой труп, слышишь? Ты вообще помнишь, какой сегодня день?

ДЖОЭЛ. Да, вроде бы пятница.

НЭНСИ. И что же, может ты еще и помнишь, кто возвращается на ферму, кого не было тут так долго?

ДЖОЭЛ. Да, я знаю.

НЭНСИ. Моя кровиночка, моя дочь Эстер, с которой ты не достоин одну землю топтать.

ДЖОЭЛ. Что ж, я успел родиться раньше, и теперь это ее работа. Кто успел, тот и съел, я так думаю.

НЭНСИ. И в такой день ты мне что-то мямлишь про стаканчик! Ну что ты за человек такой.

ДЖОЭЛ. А вот такой я человек, уже лет пятьдесят или того больше.

НЭНСИ (

подходит к нему

). У тебя вместо сердца оловянный обломок, вместо крови – пиво, а вместо мозгов – хмель. Прочь с глаз моих, чтобы моя деточка тебя не видела даже!

(

В дверях конюшни появляется ДЖОН

ДЖОЭЛ (

поднимается, уходит под навес слева

). Что ж, если ваша дочь пошла в маму, скучать тут никому не придется.

ДЖОН. Ступай отсюда, Джоэл. Займись делом, да не хами.

НЭНСИ. Не суйся, куда тебя не просят, Джон Ройл.

(Обращаясь к ДЖОЭЛУ

). Джоэл, тебе надо будет сходить на станцию, чтобы встретить мою дочь и забрать багаж. И следи за временем, потому что ее поезд прибывает совсем скоро.

ДЖОЭЛ. Хорошо, буду следить за временем, изо всех сил. (

Встает и уходит со сцены влево

НЭНСИ. Никакого зла не хватает на этого лентяя, еле сдерживаюсь. (

Она достает из-под стола железное ведро и начинает качать в него воду из колонки. ДЖОН деликатно отнимет у нее ручку и качает сам

). Очень ты любезен, молодой человек, даже слишком любезен для хорошего работника. (

Она ставит железное ведро на стол и начинает энергично оттирать тряпкой деревянное ведро

ДЖОН. Не говорите так, миссис Баттеруорт. Я пока новичок, но тем не менее уверен, что вам не придется разочароваться во мне.

НЭНСИ Да, я сама себе удивляюсь. Ты – первый, которого я взяла без рекомендации, и одному черту известно, кто ты и откуда. Но отдадим черту должное: впечатление на меня ты произвел. В доме уже четыре дня и все еще ничего не стащил.

ДЖОН. Да, правы местные, от вас доброго слова не дождешься.

НЭНСИ. Что-что? Не наглей, молодой человек. Знаешь ли, порой раны, нанесенные острым язычком, заживают очень долго.

ДЖОН (

с правой стороны

). Тут вы правы. Позвольте, я сам его помою. (

Протягивает руки к ведру

НЭНСИ (

с левой стороны

). Не стоит, только руки перепачкаешь (

ДЖОН бросает взгляд на свои ладони

). Они чисты по-прежнему, не переживай. (

ДЖОН усаживается у колонки, достает и с видимым удовольствием раскуривает короткую глиняную трубку

). Ты, должно быть, работал клерком или писателем, прежде чем оказаться в наших краях? Или вовсе не работал?

ДЖОН (

выпуская дым

). Все может быть.

НЭНСИ (

с любопытством

). Но мешки ворочать тебе явно не приходилось.

ДЖОН. Вполне вероятно.

НЭНСИ. Мне определенно нравится, что ты такой сговорчивый.

ДЖОН. Вроде бы да.

НЭНСИ. По всему глядя, ты оказался в этой глуши после какой-то мутной передряги.

ДЖОН. Очень может быть.

НЭНСИ. Мутной или даже очень мутной, так ведь?

ДЖОН. Пожалуй, кто знает?

НЭНСИ

(раздраженная его скрытностью

). И все-таки, как и почему ты очутился в наших краях?

ДЖОН. Искал работу.

НЭНСИ. Не так уж и много тут фермеров, готовых нанять работника без какой-либо рекомендации.

ДЖОН. Что правда, то правда.

НЭНСИ. (

громогласно

). Итак, что привело тебя на мою ферму?

ДЖОН

(встает, продолжая совершенно хладнокровно

). А мне сказали, что у вас такой крутой нрав и такой острый язык, что вы возьмете любого незнакомца, потому что все местные давно от вас сбежали.

НЭНСИ (

роняя губку для мытья посуды

). Неужели прямо так и сказали?

ДЖОН. Именно, дословно.

НЭНСИ (

подходит к нему

). Поэтому ты и не сильно напрягаешься, верно? Сидишь и куришь свою отвратительную трубку, закопченную и вонючую, как твоя биография. Тебе что, больше заняться нечем?

ДЖОН (

рассерженно

). Я чиню сбрую, но еще не закончил с ней.

НЭНСИ. Так может тебе взять и закончить, а?

ДЖОН (

громко

). Я сделал перерыв, потому что спина разболелась.

НЭНСИ (

насмешливо

). Ах спина разболелась! А на вид ничего, широкая, здоровая.

ДЖОН. Широкая – не широкая, а болит! Простите, впредь я буду сдержанней. (

Направляется к двери конюшни