Короче, в один февральский вечер, в очередной раз надышавшись медикаментозных успокоительных ароматов, доносившихся со склада, я прилёг на старый диван и решил: «Хватит! Достало болеть!»

Я выключил свет, оказавшись сразу в кромешной темноте, потому что диван мой был в глухой коморке без единого окна, – помните же? – и откинулся к холодной стенке. Закрыл глаза и стал шептать что-то типа заклинания, или заговора аутогенной тренировки: «Я здоров, я совершенно здоров». И так с десяток раз.

– Ты совершенно без мозгов, – вдруг раздалось в темноте.

Я от неожиданности открыл глаза, но ничего не увидел. Что с закрытыми, что с открытыми ими, вокруг была чернота непроглядная.

«Послышалось» – подумал я. Снова закрыл глаза и сжал волю в кулак, представив, как становлюсь сильнее любых обстоятельств и изгоняю слабость из тела. От напряжения я сжал губы, задержал дыхание и грозно свёл брови.

– Не пукни, – посоветовал голос сбоку.

– А! – резко выдохнул я и, правда, слегка выпустил воздуха неофициальным способом.

– Кто тут?! – возопил я.

Классическая и бессмысленнейшая фраза всех сторожей. А что я мог ещё сделать?

– Молодец, что решился на конкретные действия, конечно, но так ты только икоту получишь, – снова послышалось около меня.

– Да кто это?

Справа, медленно усиливаясь, проявилось слабое свечение, синим обрисовавшее черты карлика, сидящего на краю дивана.

Я потянулся к клавише выключателя, наугад шлёпая ладонью по стене.

– Не стоит, – скептически скосился на меня тот.

Резкий свет залил холодным электричеством маленькую комнатку, в которой был только диван, и я – на нём, вжавшийся в угол, подслеповато озирающийся по сторонам. И никого вокруг.

Посидел, подышал. Ничего не происходило. Я даже сходил за водой, выпил стакан-другой, сочно чихнул, разбрызгав слюни и сопли по округе, и успокоился. Вновь залез на диван, осторожно выключил свет. Лечиться аутотренингом уже не хотелось.

– Ну что, успокоился? – вновь раздалось в темноте.

Я подскочил от неожиданности и снова стал ловить пальцами кнопку выключателя.

– Да не надо же, говорю, – устало протянул голос.

Не дожидаясь моей реакции, его обладатель снова проявился зеленым свечением на том же самом месте:

– Хочешь вылечиться или нет?

Моя рука остановилась в пустоте.

Я уставился на карлика, а тот слегка добавил свечения, которое стало теперь чуть розоватым.

– Ну, хочешь? – надавил он.

– Ага, – тут же выскочило из меня.

– Ну и ладненько, – успокоился он, – теперь есть с чем работать. Наблюдается положительная динамика, – так у вас говорят?

Я не ответил. Только подумал, что моя хроническая немощь начала толкать мою психику в пограничные состояния глухого невротизма. А запертый в темноте неврот опасен порождениями ума своего.

Порождение тем временем встало на свои кривые ножки и деловито прошлось по пружинистой поверхности дивана, осваивая новые пространства. Я напряженно занимал несколько сантиметров в его углу.

В светящемся силуэте перед собой я распознал массивную, всклокоченную жёсткостью волос, голову. Пучок бороды во всю широту мордочки. Пуговки глаз.

На коренастом одутловатом теле – белёсая рубаха до колен. Короткие цепкие пальцы теребят подол. Под ним – босые стопы, лаптями продавливающие мякоть дивана.

– Что молчишь? – басил он, покачиваясь на пружинках.

– А что говорить? – выдавил я из себя. Начинался какой-никакой диалог.

– Да размякни ты уже. А не то судорога схватит.

– Уже, – скривился я, – и ноги онемели.

– Ох, горе, – он подошёл и хлопнул ладошкой по моей стопе. По ногам тут же растеклась горячая мягкость. Я, наконец, смог их выпростать и задышал ровнее.

– Похоже, ты мой глюк, – предположил я.

– От глюка слышу, – огрызнулся карлик и больно ущипнул меня в ногу.

– Ай! – от неожиданности подскочил я.

– Ну как, вернулся в реальность?

Боль была правдоподобная. Пришлось на время допустить и реальность происходящего.

– А ты кто? – спросил я первое, что могло восстановить хоть какую-то рациональность.

– Дед пихто, – нахмурился карлик. – Тебя не это щас должно волновать. Тебя твоё тело должно волновать. Хочешь быть здоровым, давай работать.