Kitabı oku: «Книга случая», sayfa 2

Принято считать, что Земля сформировалась 4,5 миллиарда лет назад. Итак, вот еще один вопрос: как мы пришли к такому результату? Был только один путь – положиться на структуру времени, которая используется сегодня. И эта система основана на сравнениях.

Однако мы не знаем, как на самом деле выглядел день 4 миллиарда лет назад. Как могут единицы составить то, что мы сегодня называем одним днем? То, что сегодня составляет примерно 86400 секунд с небольшим, тогда, возможно, составляло всего 40000 секунд. Система отсчета для измерения времени – Солнце и Земля – в тот момент даже не существовала. Мы можем только утверждать, что Земля сформировалась 4,5 миллиарда лет назад в соответствии с тем, как мы измеряем время сегодня, но в реальности это могло быть 1 миллиард или 8 миллиардов лет назад.

Радиоуглеродное датирование так же относительно. Мы предполагаем, что разложение изотопов происходило 40000 лет назад точно так же, с той же скоростью, что и сегодня. С помощью радиоуглеродного датирования мы можем вернуться на 50–60 тысяч лет назад, хотя предел точности составляет около 37 000 лет. Я бы сказал то же самое о радиоуглеродном датировании и вычислении возраста Земли: они верны только в том случае, если все, что происходит сегодня, происходило таким же образом вчера, позавчера, и 30 000 лет назад, и даже 2 миллиарда лет назад. Таким образом, это было бы верно, если бы мы жили в статичном мире, который никогда не меняется. Но в действительности наша окружающая среда меняется с немыслимой скоростью. Изучив расчет возраста Земли, стало ясно, что мы имеем дело с чем-то неосязаемым и недоказуемым. Это ужасно. Но, к сожалению, время является ключевым фактором скорости, поэтому просчеты во времени оказывают прямое влияние на скорость. Если одна переменная ошибочна, то и другая тоже. Если мы говорим, что 4 миллиарда лет назад сутки состояли из 86400 секунд, то это будет означать, что скорость вращения на экваторе должна была составлять 1674,396 км/ч. Однако мы знаем, что это не так. Скорость вращения была выше, поэтому день точно не мог состоять из 86400 секунд. Исходя из этого, нет никакого смысла принимать во внимание календарные дни из 86400 секунд, если мы говорим о старом времени, и мы также не можем говорить о скорости. Что бы мы не сказали, это не будет истиной, потому что оно будет рассчитано на неверно вычисленном времени.

Мы можем взглянуть на время с точки зрения биологии. Кто может знать о течении времени больше, чем человечество? Разве не мы те, кто подвержен ему, кто живет в нем, кто ощущает его каждый день?

Давайте посмотрим, как работает время, когда мы не бодрствуем. Вы когда-нибудь ощущали присутствие времени в своих снах? Вы когда-нибудь видели башню с часами, или наручные часы, или еще какие-нибудь часы? Вам когда-нибудь снилось, что вы должны закончить что-то вовремя, или вы ожидали, что что-то произойдет в данный момент? Очень маловероятно. Время почти никогда не появляется в наших снах, оно не связано с нашими действиями. В наших снах время обычно замирает, и события просто происходят. Мы не можем сказать, что ощущаем время во сне, разве что если вернемся к тому, как связаны между собой время и скорость. В этом случае существует некое переживание времени, поскольку мы сталкиваемся со скоростью в наших снах. Просто вспомните, как вам снилось, что вы падаете в пропасть.

Если понятие времени действительно настолько очевидно, как мы предполагаем, не должно ли оно каким-то образом проявляться и на генетическом уровне? Если мы по какой-то причине просыпаемся посреди ночи, то едва ли можем определить, какое сейчас время суток, не говоря уже о точном часе. Вы когда-нибудь просыпались после 5–10-минутного сна с ощущением, что проспали как минимум час? Или наоборот: сон длиною в час казался всего лишь парой минут? Я уверен, вы понимаете, о чем я говорю. Похоже, наш мозг не запрограммирован на то, чтобы знать время, по какой-то причине он не нуждается в нем постоянно.

Так когда же время, которое обычно кажется таким жизненно важным, становится ненужным? Давайте посмотрим, как работает наш мозг, чтобы выяснить это. Наша нейронная активность основана на электромеханике. А там, где есть электричество, есть и электромагнитные волны. Наш мозг производит волны, которые мы классифицируем на четыре основных ритма, основываясь на наших современных знаниях и измерительных технологиях. (Волны и частоты будут рассмотрены более подробно в Главе 1.3. Свет.) В двух из этих категорий мы можем увидеть присутствие понятия времени, в остальных же время отсутствует. (Важно отметить, что приведенные ниже частоты не являются причиной того, что мы ощущаем время. Это физиологические фазы. Следствием является то, воспринимаем ли мы время на этих частотах.)

• Бета-ритм – от 13 до 40 Гц (от 13 до 40 циклов в секунду) охватывает большую часть периода, когда мы бодрствуем. Это состояние, когда мы работаем, общаемся, бежим на автобус и т. д. Это то состояние, которое мы называем жизнью, мы испытываем его в большей мере. В бета-ритме мы очень хорошо осознаем время, некоторые способны отслеживать его с точностью до минуты даже без помощи часов.

• Альфа-ритм – излучение электромагнитных волн 8–13 Гц. Это состояние, когда мы расслаблены и спокойны, но наш мозг остается активным. Когда мы отдыхаем и расслабляемся, мы достигаем альфа-состояния, оно отвечает за мечтания или художественное творчество. Интуиция приходит в этом состоянии. Однако альфа-ритм не связан с физической активностью или ее отсутствием, мы можем находиться в этом состоянии во время прогулки на природе, когда видим красивый пейзаж или во время занятий йогой (несмотря на то, что некоторые из них требуют довольно больших физических усилий). В этом состоянии мы можем потерять чувство времени, мы чувствуем, что оно прошло быстрее, чем в реальности. Именно тогда мы чувствуем, что время просто пролетело. Чем дольше мы остаемся в этом состоянии, избегая бета-ритма, тем менее точно мы угадываем время.

• Тета-ритм – излучение электромагнитных волн 4–8 Гц. Более высокие частоты тета-ритма делают нас медлительными и вялыми, более низкие частоты вызывают видения и фантазии, которые мы не контролируем. На более низких частотах мы теряем наше чувство времени. Научившись смешивать тета- и альфа-ритм, мы можем достигать глубокой медитации, где час воспринимается как 5 или 6 минут. Это объясняет, почему йоги и опытные практики медитации могут сидеть неподвижно от 8 до 10 часов. Им кажется, что это всего лишь один час, а может быть, и меньше, потому что они способны сознательно организовать тета- и альфа-циклы. Если мы можем угадать, в какое время наш сон прерывается, это означает, что мы были в тета-состоянии в течение короткого периода времени. Это состояние приносит сновидения, в нем нет парадоксов, все кажется очевидным. Достижение тета-состояния во время бодрствования позволяет пробудить давно забытые воспоминания и неограниченный творческий потенциал. Экстраординарные идеи рождаются на пороге между альфа- и тета-состоянием.

• Дельта-ритм – наша мозговая активность составляет от 1,5 до 4 Гц. Дельта – это состояние бессознательного, когда время вообще перестает существовать. Проснувшись в этом состоянии, мы даже не вспомним, что просыпались и сразу же вернемся в него снова. Дельта-состояние включает в себя функции организма, которые неактивны в течение дня, такие как самоисцеление. Для большинства людей невозможно достичь дельта-состояния во время бодрствования, как если бы между бета- и дельта-состояниями была стена, сквозь которую ничего не видно ни с одной, ни с другой стороны. В дельте время теряет свой смысл, достижение этого состояния во время бодрствования – это глубокий транс. Некоторые из тех, кому удалось пережить отсутствие чувства времени в дельта-состоянии, были буддийскими монахами, назвавшими дельта-состояние так называемой самомумификацией. Процесс мумификации занимает три 1000-дневные фазы, последняя из которых проходит в дельта-состоянии. То, что в «реальности» было парой сотен дней, для них ощущалось всего как несколько дней.

Возьмем другой пример, доказывающий, что время относительно, – понятие собачьих лет. Это любопытное маленькое изобретение, позволяющее сравнивать возраст собак и людей. Считается, что один собачий год равен примерно 7 человеческим годам. (Есть некоторые разногласия по поводу точного соотношения, но 7 находится где-то посередине.) Сравнение – хорошая идея, поскольку оно дает нам возможность исследовать другой временной опыт. Если предположить, что собака проживает свою жизнь так же долго, как мы, люди, проживаем свою, то возникает несколько вопросов.

Чтобы собака прожила семь лет за один год, кажется логичным, что она должна пережить в семь раз больше событий. Это происходит потому, что и физика, и биология измеряют время через цикличности событий. Мы знаем, что собаки проводят половину своей жизни во сне, а у людей сон составляет всего одну треть. Это важно, потому что мы не воспринимаем события и, следовательно, время, когда мы спим. На приведенной ниже таблице показано, сколько событий должна пережить собака, чтобы это соответствовало опыту человека (то есть событиям и движениям).

Из таблицы видно, что собака должна пережить за один год событий на 10 лет, то есть каждый день в 10 раз больше событий, чем у человека. Это утверждение переносит нас в идею измерений, однако давайте предположим, что собака проживает время точно так же, как и люди. Тогда мы должны сделать вывод, что собака переживает каждое событие в гораздо более детальных подробностях, чем человек. А именно, в 10 раз точнее. Это также означает, что каждое событие собаке кажется в 10 раз дольше. Проще говоря, одна минута для нас – это 10 минут для собаки.

Все это может показаться странным, но именно к этому нас приводит логика. И мы можем сформулировать эту идею, сказав, что когда мы оставляем нашего питомца дома одного на 12 часов, для собаки это ощущается как пять человеческих дней. И мы могли бы продолжать играть с этой идеей. Но вы видите суть: логика, лежащая в основе этой идеи, находится всего в одном шаге от идеи субъективного времени. А субъективное время подрывает все, что, как мы думали, знаем о времени.

Вот некоторая пища для размышлений относительно субъективного времени: почему мы не измеряем время, оставшееся от нашей жизни?

Этот вопрос приближает нас к нашему реальному ощущению и пониманию времени. Помню, когда я был ребенком, к концу летних каникул мне казалось, что ничего интересного больше не происходит, дни просто идут друг за другом в скучной рутине без событий. Свобода казалась вечностью! Я отчетливо помню, что такое скука. Но по мере взросления у меня появлялось больше дел, время шло все быстрее и быстрее. Чем старше я становлюсь, тем быстрее проходят дни, недели, месяцы и годы. Часто я даже не могу сказать, как провел последние несколько лет. Почему этот год или месяц пролетел так быстро?

Когда мы становимся старше, мы начинаем размышлять о том, сколько времени у нас осталось. И размышляя над будущим, мы затрагиваем более глубокие вопросы того, что, как нам кажется, мы знаем о самом времени.

Так что там с будущим?

Испытывая скорость течения времени, имея хорошее представление о том, сколько времени вмещает в себя один час или один год, почему мы не паникуем, когда думаем о будущем? Почему 50-летние не принимают статистику за чистую монету и не думают «о нет, мне осталось жить всего 25 лет»? Если мы уже испытали сумасшедшую скорость одного года, почему мы думаем, что оставшиеся 25 пройдут медленнее? 25 лет пройдут в 25 раз быстрее, чем предыдущий год.

Если бы у нас действительно было ясное чувство и понимание времени, мы бы начали опасаться грядущей смерти, как маленькие дети. Люди бы не курили и не занимались другими вредными вещами, потому что они бы думали о событиях, которые им еще предстоит пережить, находясь здесь, на Земле.

Позвольте мне привести простой пример. Я иду от Старого Арбата до Парка Горького. Когда я доберусь до места назначения, я смогу решить, возвращаться ли мне пешком или вместо этого сесть на метро. Это достаточно простое решение, потому что я точно знаю, сколько энергии требует прогулка.

Наши прошлые воспоминания и эмоции, хотя и очень неточные, предполагают, что у нас есть какое-то чувство прошлого. Однако время, которое будет проживаться в будущем, существует только как идея. Мы не в состоянии измерить грядущее время и, следовательно, подготовиться к нему каким-либо образом. Фильм 2011 года Время затрагивает ту же идею. Это блестящее изображение того, через что прошли бы люди, живи они в этом постоянном обратном отсчете. Он не претендует на серьезную мораль, но отражает наши чувства, если бы мы точно знали, сколько времени у нас осталось.

Сохраняйте свою настойчивость. Она вам понадобится, потому что эта неточная и ненадежная система под названием «время» вновь появится в следующих главах. Здесь мы все можем согласиться с тем, что понятие времени совершенно произвольно. Единственная причина, по которой мы говорим, что в сутках 24 часа, заключается в том, что мы так решили, создав свою собственную систему. Мы делали все возможное, чтобы прийти к числам 12 и 24.⁵

Мы вправе спросить: как можно жить в этой нелепой системе времени? Как мы можем планировать и составлять расписание? Почему каждую минуту не происходит ядерных катастроф? Почему спутники не падают нам на голову сразу после запуска? Мы просто не можем точно планировать. Если вращение Земли замедлится, гравитация изменится. А с гравитацией изменились бы все процессы, в том числе и измерения длины, все, что основано на сравнении. Направление света также изменится, что сделает невозможным измерение времени так, как мы привыкли. GPS-навигация будет ошибаться на километры, расщепленные атомы на атомных электростанциях не смогут вовремя охлаждаться, поскольку измерительные приборы не смогут использовать ту же основу для сравнения, что и раньше. Как мы можем решить эту проблему?

Ответ может показаться парадоксальным. Помните историю с солнечными часами и нашим исследователем? Мы делаем именно то, что он делал раньше. Вместо того чтобы сделать Солнце точкой отсчета, мы используем атомы, которые, кажется, работают одинаково час за часом и день за днем. Во всяком случае, пока. Мы превратили это в общее правило и предположили, что атомы функционируют в нашей Солнечной системе и за ее пределами так же, как и здесь, на Земле. Мы пришли к выводу, что они точны и надежны, и ожидаем, что они будут подчиняться нашим правилам. Но когда мы обнаружим, что они не подчиняются, мы начнем поиски сначала.

Мы увидели, что времени как такового нет. Оно было создано нашими собственными неточными правилами и представляет собой не что иное, как наблюдение и ожидание между двумя событиями. И наблюдение приносит разные результаты, если мы меняем предмет наблюдения в пространственном контексте. Маршрут событий становится короче или длиннее.

Понятие времени существует только потому, что мы так решили. Это не означает, что все, что мы говорим о времени, на самом деле влияет на него. Даже если мы установим правила, оно не сдвинется с места.

1.2. Пространство-время

Предыдущая глава показала нам, что иллюзия, которую мы называем временем, работает правильно только там, где мы его измеряем. Течение времени и само измерение должны быть в одной среде и подвергаться воздействию одних и тех же условий. Цель этой главы – сделать еще один шаг вперед и показать, как иллюзия времени влияет на наше восприятие пространства. Мы увидим, что устройства отслеживания времени теряют свою актуальность, если течение времени и измерительное устройство находятся слишком далеко друг от друга или подвергаются воздействию различных условий.

Современная физика постепенно отказывается от общепринятого понятия времени. Теории, которые когда-то принимались за чистую монету, сейчас считаются немного не соответствующими действительности, хотя когда-то они служили фундаментом для серьезных утверждений, за них присваивали докторские степени, и обычно они считались истинными и доказанными. Кажется, что мы действуем таким образом: сначала утверждаем что-то, затем говорим, что это истина, затем продолжаем искать и искать, пока не найдем способ доказать это. И когда мы обнаруживаем ошибку в наших выводах, мы внезапно заявляем, что теория, ранее считавшаяся истинной, на самом деле ложна.

Но сколько тропинок ведут к истине?

Истина может стать ложью в мгновение ока – наука часто противоречит сама себе. Вот грубый пример того, как менялся наш образ мышления с течением времени: если вора ловили с поличным пару сотен лет назад, законным поступком было отрубить ему руку. Сегодня это будет считаться преступлением, и тот, кто отрежет руку вору, отправится в тюрьму. Оба действия одновременно правильны и неправильны, в зависимости от того, когда это произошло – тогда или сейчас. Единственное, что изменилось, это контекст: где, когда и в соответствии с какими условностями мы судим об обстоятельствах кражи. Поступок тот же, но объяснение другое, оно изменилось в соответствии с системой ценностей общества.

Истина относительна. Возьмем, к примеру, путешествие из Казани в Самару. Где-то в середине 4-часового пути на часах будет ровно 10 утра. Но в следующую секунду часы будут показывать уже 11 утра, потому что я окажусь в другом часовом поясе. И если я буду стоять на своем и не перестану говорить, что сейчас 10 утра, меня могут даже назвать лжецом, потому что я говорю что-то неправдивое. Но, видите ли, каждый может быть прав: в Самаре я могу сказать, что сейчас 11 утра, согласно местному часовому поясу. И я также могу сказать, что сейчас 10 утра, согласно часовому поясу Казани, откуда я приехал. Оба утверждения будут верны.

Позвольте мне привести третий пример. Роберт Годдард опубликовал статью в "Нью-Йорк Таймс" 12 января 1920 года.⁶ В статье он представил теорию ракеты, которая позволила бы покинуть атмосферу Земли и путешествовать в космосе. В 1920 году Роберт Годдард ошибался. Физики 1920-х годов говорили, что тяга (Т) может быть создана только в атмосфере. По определению, тяга – это сила, которая заставляет объект двигаться против сопротивления воздуха; например, сила воздуха, поступающего из проколотого воздушного шара, заставляет воздушный шар летать зигзагом по комнате. "Нью-Йорк Таймс" считала невозможным создать тягу в космосе, поскольку это вакуум без воздуха и, увы, там нет сопротивления воздуха, которое можно было бы преодолеть. Роберту Годдарду пришлось терпеть насмешки и неприятие целые десятилетия, и даже некоторые из великих мыслителей отвергли его теорию, основываясь на фундаментальной физике. Годдард, однако, пошел против существующей истины и не отказался от своей теории. Он умер 10 августа 1945 года, не получив никакого признания за свою работу. Только после успешного запуска «Аполлона-11» в 1969 году "Нью-Йорк Таймс" признала свою ошибку и принесла извинения.

Все относительно, нет постоянной истины или лжи. Значение истинности зависит от того, когда и где мы интерпретируем высказывание или взаимодействие, которое полностью подвержено пространственно-временному воздействию. Истина легко может привести к парадоксам, поэтому мы должны быть с ней крайне осторожными.

Вот парадокс истины: мне не комфортно в среде, где я часто – или даже всегда – прав. Я обнаружил, что чем чаще я ошибаюсь в определенном контексте, тем больше я буду знать о том, что я считал истинным, а другие считали ложным. Таким образом, я действительно могу стать на шаг ближе к настоящей правде. Мои коллеги знают, что я всегда говорю "как я ненавижу быть правым!". И я действительно так чувствую. Потому что всякий раз, когда я прав, ab ovo⁷ я отвергаю все решения и возможности, предложенные другими, – хотя они могут быть более точными, чем мои. И поэтому я отвергаю возможность достижения цели наилучшим образом. Это идет вразрез с моей собственной целью найти лучшее решение. Более того, если я не узнаю истину другого человека, у меня не будет возможности укрепить свою собственную, поэтому я не смогу соглашаться или не соглашаться с другими. А также, постигая истины других людей, я постигаю саму реальность, поскольку реальность состоит из множества истин.

Проблема с парадоксом заключается в том, что я должен знать все истины всех возможных внешних систем. И поэтому в тот момент, когда я всегда прав, я ограждаю себя от любого нового знания, а также развития. Таким образом, я никогда не испытаю этот парадокс на себе, потому что познание всех этих многочисленных истин и утверждений заняло бы значительное время, и поэтому мне приходится мириться с жизнью в мире полуправд.

Но мы анализируем пространство-время, и сейчас пора обратить наше внимание на скорость. Скорость определяется как расстояние, которое что-то или кто-то проходит за данный промежуток времени. Обычный формат скорости – км/час. Но скорость – штука хитрая. Было замечено, что чем быстрее мы проходим заданное расстояние, тем короче оно становится. Позвольте мне использовать упрощенный и преувеличенный пример, чтобы проиллюстрировать свою точку зрения. Давайте снова отправимся из Казани в Самару. Мы едем на машине со скоростью 140 км/ч, то есть преодолеваем расстояние в 140 км за 1 час. Но если вместо этого моя скорость составит 1400 км/ч, то я проеду всего 120 км и доберусь до места назначения за 6 минут. Подождите, а что случилось с этими 20 километрами? Это сбивает с толку. Сам Эйнштейн, должно быть, был сбит с толку. Расстояние не может сокращаться только потому, что мы передвигаемся очень быстро! И все же это так. Конечно, если мы не в Самаре и не на машине. Ученые придумали решение: если нельзя менять расстояние, то вместо этого мы изменим понятие времени. Числа должны всегда совпадать, 1+1 должно равняться 2. Но есть и другие вопросы, касающиеся скорости и продолжительности. Если мы возьмем предыдущий пример, то эти 120 км ощущают только пассажиры автомобиля. Для сторонних наблюдателей это все равно 140. Если мы согласимся с Эйнштейном и скажем, что расстояние не меняется со скоростью, то это будет означать, что время протекает по-разному для тех, кто в машине, и для тех, кто снаружи. Продолжительность не будет равной. Даже если их часы показывают одно и то же время при отправлении, когда они доберутся до места назначения, часы будут показывать разное время.

Мы также используем выражение ткань пространства-времени, когда говорим о пространстве-времени, что дает некоторое объяснение тому, почему расстояние сокращается с увеличением скорости. В то же время оно несколько опровергает теорию о том, что увеличение скорости изменяет время, потому что при перемещении по ткани пространства-времени изменяется расстояние. Кажется, мы нашли несколько противоречий. Давайте найдем решение.

Обычно считается, что чем выше скорость объекта, тем больше он искривляет пространство.

Но как мы должны представить себе это искривление пространства? Физики-теоретики и астрономы обычно предлагают представить себе лист бумаги с двумя отверстиями, которые делят этот лист на три части. Бумага лежит на столе, и я кладу ручку над отверстием, а затем провожу линию до другого отверстия, получается расстояние около 10 см, следовательно, они находятся на расстоянии 10 см друг от друга. Затем я начинаю складывать лист бумаги, и отверстия становятся все ближе и ближе друг к другу. Расстояние между ними становится короче. Когда я сложу бумагу наполовину так, чтобы ее край был направлен вверх, моя ручка соединит два отверстия на расстоянии 5 см. Затем это расстояние будет сокращаться и сокращаться до тех пор, пока я полностью не сложу лист бумаги и отверстия не станут казаться одним целым. Я только что создал кротовую нору (то есть гипотетическую топологическую особенность пространства-времени, представляющую собой в каждый момент времени «туннель» в пространстве⁸).

При складывании бумаги, отверстия становятся ближе друг к другу, расстояние между ними сокращается, а значит сокращается и длина маршрута и, как следствие, время, необходимое для прохождения этого расстояния. Это означает, что время перехода от одного отверстия к другому все еще было результатом взаимозависимости скорости и расстояния. (Если вы внимательно прочтете, вы найдете другую идею о пространственно-временном искривлении в главе о бесконечности, где о нем говорится как об альтернативе или неотъемлемой части самой бесконечности.)

Довольно странно, что время, как самостоятельное понятие, появляется снова и, более того, оно связано с движением. Но в предыдущей главе мы проделали хорошую работу, проанализировав, почему время не стоит использовать в расчетах, зависящих от окружающей среды, – оно относительно. И есть еще одна проблема: если время ведет себя по-другому, когда скорость выше, то как же на самом деле работает время? Мы не можем давать ему определение, используя теории и формулы или те, которые построены на ложном фундаменте. Я думаю, что все определения, утверждения, расчеты или доказательства, где время предстает таким, каким мы его считаем сегодня, не могут быть точными или истинными.

Сейчас я хотел бы попросить вас подумать о том, какое определение вы бы дали пространству. Не космическому пространству, а пространству вокруг вас. Что означает это слово? Для чего мы его используем?

Я не знаю ни одного физика или исследователя, который смог бы точно сказать, что такое пространство, или объяснить, зачем оно нам вообще нужно, не говоря уже о том, чтобы объяснить его элементы, как оно устроено и из чего состоят кванты. И еще было бы здорово узнать предназначение пространства.

Одно из определений пространства звучит так: “пространство в физике – это пространство, в котором определяется положение физических тел, в котором происходит механическое движение, геометрическое перемещение различных физических тел и объектов”.⁹ Обратите внимание, как в нем говорится, что можно сделать в пространстве, а не о том, что это такое на самом деле.

Возможно, у нас уже есть ответ: пространство – это продукт совпадения, оно состоит из случайных частей. У него нет предназначения, как и у совпадений. Поэтому мы живем в пространстве, у которого нет предазначения, и поскольку мы сами являемся продуктом совпадения, у нас также нет никакого предназначения.

Вы действительно думаете, что у нас нет предназначения?

В некоторых научных определениях пространство – это математическая модель или структура, в которой объекты соотносятся друг с другом. В других определениях пространство – пустота. Определения уводят нас в другую область или просто не отражают реальность, потому что это может навредить всем тем теориям, которые на ней построены. Мы не знаем. Мы понятия не имеем, что такое пространство или пространство-время. Мы не можем их увидеть, и тем не менее мы строим расчеты на них.

Существует множество теорий о пространстве и времени, но нет взаимной договоренности относительно их определений, и я считаю, что пройдут тысячи лет прежде, чем мы сможем их описать.

Из-за отсутствия правильных определений у нас нет другого выбора, кроме как работать с теориями Эйнштейна, на которых мы выросли и которые люди обычно находят правильными. Это не так уж плохо, потому что мы сможем задать серьезные вопросы, когда посмотрим на фундамент. А ответы обязательно повлекут за собой новые вопросы, которые могут приблизить нас на шаг ближе к реальности.