Kitabı oku: «В объятиях безумия», sayfa 2
Глава 3. Невесты
Соня нетерпеливо вертелась перед огромным зеркалом, подкрашивая и без того длинные черные ресницы. Ее синее платье-футляр очерчивало соблазнительные изгибы, а чулки с невесомым рисунком удлиняли стройные ножки. Сегодня был особый день – их третье свидание.
Она познакомилась с Деном около двух недель назад, когда покупала тыквенный латте, и была на сто процентов влюблена. Их первое свидание прошло в кинотеатре – классическое поглощение еды на двоих под популярную романтическую комедию и скромные прикосновения. Их второе свидание обернулось приготовленным ужином под открытым небом на берегу озера. Их невинное уединение закончилось неторопливыми поцелуями на прощание и ощущением бесконечного счастья от того, что обрела свою судьбу.
Сегодня он обещал заехать за ней около восьми и отвезти в особое место. И сказал, что ее ожидает подарок. Она же, гонимая безумной влюбленностью, тоже хотела одарить его. Собой, завернутой в откровенное кружевное синее белье.
Девушка в который раз поправила идеально накрученные темные локоны и отложила тушь для ресниц. Легкое прикосновение к губам бледно-розовой помадой закончило ее сборы. Взгляд упал на часы – еще десять минут, и она окунется в свое персональное счастье.
Соня прошла в прихожую и накинула на плечи бежевое пальто. Как только она закончила с молнией на сапогах, завибрировал телефон. Девушка подхватила его с небольшого пуфа и заглянула в содержимое пришедшего сообщения. Губ коснулась счастливая улыбка. Он приехал! Соня никогда еще не была так счастлива. Ее не покидало ощущение, что сегодняшний вечер будет особенным. Что именно сегодня она ухватит свою судьбу за хвост и уже никогда не отпустит.
И знаете что?
Она была чертовски права.
***
В темноте спальни раздалась пронзительная трель мобильного телефона. Спустя секунду на просторной двуспальной кровати зашевелился мужчина. Его рука потянулась к прикроватной тумбочке, подхватила нарушителя ночного спокойствия и прижала его к уху.
– Слушаю, – хриплый ото сна голос звучал несколько недовольно. – Да! Когда? – рядом с мужчиной зашевелилось одеяло, и уже через мгновение спальню осветило бра. Лежащая рядом девушка слегка поморщилась и, подтянув подушку к изголовью кровати, приняла сидячее положение. – Где? Буду через полчаса. Подними моих. Скажи, что выходные окончились. Гущин на дежурстве? Замечательно. Хоть кому-то повезло. Отключаюсь, – он скинул звонок, отшвырнув телефон на место. Тяжело вздохнул, протирая заспанные глаза.
– Снова работа? – язвительно спросила у него сидящая рядом.
– Мы это обсуждали, Катя, – он хмуро посмотрел на нее. – Не нравится – дверь там. Держать не буду. Ты знала, кто я. Не понимаю, почему ты каждый раз поднимаешь этот вопрос, – с раздражением откинув одеяло, встал на ноги. Мужчина был высок, рельефные мышцы переливались в неярком свете ночника. Он был абсолютно гол и не стеснялся своей наготы. Уверенным шагом прошел в ванную, пробыл там около пяти минут, после чего вышел и оказался у шкафа в дальнем углу комнаты. Быстро одевшись в черные джинсы и теплый темно-синий свитер, повернулся к девушке на кровати.
– Когда ты вернешься? Я, – она выглядела слегка растерянной, – не хочу ругаться. Возможно, я перегнула палку. Но, Вань! Мне тебя не хватает. Очень не хватает.
Он медленно подошел к кровати, опускаясь рядом с миловидной шатенкой и протянул руку к ее щеке. Ласковые прикосновения вызвали у нее улыбку, и она прикрыла глаза. Им было хорошо друг с другом. Удобно.
Майор Иван Авдеев не знал, что такое любовь, но знал, что такое уважение. И на этом строил все свои отношения. Тяжелая работа отложила на нем свой отпечаток, и это ощущалось во всем – в его словах, действиях, мыслях, чувствах. Их отношения продолжались уже около полугода, и он четко видел, как девушка хотела большего. Чего он дать не мог. Не с его работой заводить семью. Невозможно быть постоянным, когда каждую минуту могут вызвать на очередное дело. Он раскрыл все карты перед девушкой еще в самом начале, но, похоже, что она надеялась на нечто иное.
– Кать, – его голос немного смягчился. – Ты прекрасная девушка. Пока все не зашло слишком далеко, тебе стоит подумать о том, что будет дальше. Моя работа никуда не денется. Она всегда будет между нами. Такова правда. Иначе я не умею. Да и не хочу. Не вижу смысла тебя обманывать. Я всегда тебе об этом говорил.
– Говорил, – она посмотрела на него.
– У тебя только два варианта, милая, – он наклонился к ней, оставляя легкий поцелуй на нахмурившимся лбу. – Принять или уйти. Я не хочу тебя к чему-то принуждать. Если ты решишь в пользу второго – искренне пожелаю тебе удачи и порадуюсь за тебя. Ведь я – не подарок. Я это прекрасно осознаю.
Она откинула одеяло и придвинулась к нему. Стройные руки обвили его шею, и девушка всем телом прижалась к Ивану. Пальцы зарылись в темно-русые волосы, а карие глаза уставились в зеленые.
– Обещай, что подумаешь, – обнимая ее в ответ, попросил.
– Обещаю, – грустно ответила и прильнула к его губам в прощальном поцелуе.
***
Авдеев вынырнул из машины, кутаясь в теплую куртку. Ноябрь в этом году был просто отвратительным – холод, дождь и серость врывались в каждый день с новой силой. Вдалеке виднелась четко огороженная территория с расставленными по ее периметру сотрудниками. Мужчина обвел глазами местность – удаленную часть центрального парка, где обычно прятались юные парочки в поисках острых ощущений. Так себе местечко. Но будь ты подростком, куда бы потащил понравившуюся девчонку? Правильно, подальше от посторонних глаз, чтобы стесняшка показала свою скрытую раскрепощенную натуру.
Иван двинулся вперед, кивая в знак приветствия всем встречающимся на его пути. Заметив знакомую блондинистую голову, громко позвал:
– Гущин! – парень повернулся и махнул майору рукой. – Что тут у нас? – спросил, подойдя к нему вплотную.
– Очередная несостоявшаяся невеста.
– Твою мать! – в сердцах буркнул Авдеев и, присев на корточки рядом с накрытым телом, стал надевать перчатки. – Дроздов тут?
– Да, он уже закончил с телом, – Иван откинул ткань и уставился перед собой. Мертвая девушка была облачена в красивое свадебное платье, ее руки были связаны за запястья алой лентой и расположены на животе, вынуждая ладони держаться в форме лодочки. В левой части груди зияла кровавая уродливая рана, и Авдеев точно знал, чего там не было. Потому что именно это находилось у нее в ладонях. Растерзанное выпотрошенное сердце.
– Он не появлялся целый месяц, – Никита Гущин присел на корточки рядом. – И вот… снова. Такая же, как и все остальные. Она уже четвертая, майор. И, кажется, у нас проблемы.
– Знаю. Отпечатков мы не найдем, платье окажется купленным ею же. Но не бывает неуловимых преступников. Когда-нибудь он просчитается, и мы словим его.
– Это «когда-нибудь» может унести жизни еще многих. Знаю, что ты не терпишь посторонних в деле, но у меня есть одна мысль, – Ник прикрыл тело тканью, и мужчины поднялись на ноги.
– Какая? – Авдеев нахмурился.
– Совсем недавно моему другу из другого отделения помог в деле врач. Психиатр. Конечно у нас есть свой психиатр-криминалист, но… Ее вызывают в самых тяжелых случаях. Единственное «но» – она берет не все дела.
– Почему? Врачебное эго мешает? – съязвил Иван.
– Нет, просто в сутках всего 24 часа. И не язви, майор, – Гущин улыбнулся. – А вы друг друга стоите. Кажется, скоро ты встретишься со своим отражением.
– Такая же злая?
– Не то слово.
***
– Как Вы сегодня себя чувствуете? – внимательно наблюдала за высоким худощавым мужчиной средних лет на диване. Он лежал на нем, закрыв глаза и положив руки на свой живот.
– Не очень. Я снова не сплю. И препараты не помогают, – он вымученно выдохнул.
– Кошмары вернулись? – он поежился.
– Да. С новой силой. Я вижу, как умираю от его рук снова и снова, как будто смотрю за этим со стороны. Я не хочу вспоминать. Мне это не нужно. Выпишите что-нибудь покрепче.
– Артур, мы об этом говорили. Я не Ваш наркодилер. Я Ваш врач. И чтобы вылечится, Вы должны пойти мне навстречу. Иначе ничего не получится.
– Не хочу вспоминать, – упрямо отрезал мужчина. – Не хочу страдать.
– Иногда, чтобы прекратить страдания, нужно окунуться в них. Стандартные методы лечения не приводят к положительной динамике. Нам просто необходимо поговорить о том, что с Вами случилось.
– Вы и так все знаете.
– Но не с Ваших слов. Угрозы нет, Артур. Тот, кто с Вами сделал это, больше не существует. Но Вы упорно воскрешаете его в своих мыслях и снах вместо того, чтобы просто отпустить. И лишь усугубляете свое расстройство.
– Я пока не могу, – его глаза резко распахнулись, и он, склонив голову, уставился на меня.
– Понимаю. Григорий проводит Вас до палаты, а завтра мы вновь поговорим, – нажав кнопку на панели сбоку от себя, я поднялась с кресла. Пациент последовал за мной. Спустя секунду в кабинете появился санитар, и они исчезли по другую сторону от моей двери.
Это была последняя консультация на сегодня, но не работа – меня ожидала самая «веселая» часть будней любого врача. А именно – огромные кипы документов, которые полагалось заполнить. Но прежде мне предстояло посещение корпуса пятого уровня. Подойдя к окну, выглянула наружу. Снова шел дождь, а небо было затянуто серыми тучами. Если бы не знала, который сейчас час, решила бы, что уже вечер.
– Мда… А зонта-то нет… – пробормотала, подходя к шкафу. Корпус был изолирован от всех остальных зданий, и попасть внутрь можно было только со стороны улицы, в то время как в остальные имелся проход через цокольные этажи. Накинув поверх халата черное пальто, не стала заморачиваться по поводу обуви. Не сахарная – не растаю. К тому же у меня имелся запасной комплект.
Окинув взглядом себя в зеркало, отметила, что и мне бы не помешал сон. Слишком красочные сновидения посещали меня в последнее время. Прихватила с собой стопку медкарт и вышла из кабинета, закрыв дверь.
В больнице кипела жизнь – медперсонал в белоснежной униформе разгуливал по коридорам, сопровождая пациентов или спеша на очередные обходы, близкие лечащихся в сопровождении охраны проходили в комнаты отдыха, где могли вновь увидеть своих любимых под пристальным врачебным внимание, офицеры в униформе разбредались по кабинетам специалистов, приглашенных на их дела, и в комнаты досмотров. Я же бесчисленное количество раз кивала в качестве очередного приветствия идущим мне навстречу, улыбалась своей фирменной «рабочей» улыбкой и просто шла вперед.
– Мия! – окликнул меня знакомый голос уже на выходе, и я обернулась. – Ты куда?
– Уже закончил инспекцию нового персонала? – иронично хмыкнула и продолжила идти.
– Ха-ха, – передразнил друг. – Умереть от смеха можно.
– От него не умирают, – Федя поравнялся со мной.
– Я образно.
– Я тоже. Чего хотел? Мне в пятый нужно, там кое-кто бунт решил устроить, – прошли через пропускной пункт, и вышли на крыльцо. Дождь все еще моросил, и я, засунув под подмышку карты, затянула пояс на пальто потуже. – Мерзость, а не погода!
– Снова без зонта?
– Попасть под дождь – хорошая примета. Сейчас буду ловить свое счастье, – подмигнула Феде.
– Как и то, что лучше улетать на отдых в ураган, – заржал мужчина.
– Что ты хотел?
– Слышала о деле невест? – он вмиг посерьезнел.
– Видела в новостях. Кажется, это продолжается уже несколько месяцев. А что такое?
– Ночью нашли еще одно тело. И по словам моего друга из органов, у них нет ничего. Засранец неуловим.
– Не бывает неуловимых, – ответила, а перед глазами встало воспоминание о моем спасителе. Сама себе противоречила, или просто он – уникум. – Ближе к теме, дождь усиливается.
– У тебя ужасный характер, милая! Я был сегодня у Петровича – ему позвонили из отделения, которое ведет это дело. Хотят попросить у нас специалиста.
– Все с высшей категорией завалены работой под завязку, а остальным просто квалификации не хватит, – задумчиво заметила я. – Если конечно они не добавят часов в сутки.
– Дело резонансное, все новостные каналы о нем трубят. Кого бы ни назначил Петрович, придется еще и с прессой общаться.
– Тогда это точно не ко мне – ненавижу журналистов. Они хуже преступников. Наделяют их именами, лишая жертв имен. Кто хоть когда-нибудь упоминал о пострадавших? Никто даже имен их не знает, но зато все прекрасно осведомлены про тех, кто причинял страдания, – невольно вспомнила Пастыря. Все его жертвы так и остались безликими, а он навеки перекочевал в учебники по криминалистике.
– Это их работа.
– Журналисты создают панику и наделяют чудовищ силой. Они становятся смелее, кровожаднее, злее от ощущения всесилия.
– И самоувереннее, – заметил Федя. – И тогда совершают ошибки, и их ловят.
– Только вот, – протянула ладонь под струи, стекающие с козырька, – цена этому – новые жертвы.
– И как ни посмотришь на это – с двух сторон хреново, – хмыкнул друг. – Но, победа же любой ценой, не так ли?
– Победа перестает быть победой в тот миг, когда сполна хлебнешь ее последствия. Просто кто-то может с этим жить, а кто-то нет.
– И что бы выбрала ты?
– Людей, – заметила паркующийся темный внедорожник около парадного входа. – Кстати о них, – обратила его внимание на машину. – Пожаловали. Я пошла, – начала спускаться по ступеням.
Мелкие капли дождя попадали на лицо, даря холод. Работая над любым криминальным делом, я отстранялась. Мои выводы и решения так или иначе влияли на ход расследований. И не всегда положительно. Не только у хирургов есть свои персональные кладбища. У каждого из нас они тоже имеются. В конечном итоге все видят лишь результат. А с последствиями наших решений нам приходиться бороться наедине с собой.
Двери внедорожника открылись, и из него вылезли двое мужчин – высокий широкоплечий русоволосый мужчина около сорока лет с хмурым взглядом и чуть пониже его ростом худощавый блондин лет тридцати на вид с заспанными глазами. Чутье подсказывало мне, что это именно они. Следователи по делу невест. Мы поравнялись друг с другом на секунду, и мужчина помоложе обратился ко мне:
– Добрый день! Работаешь в больнице? Где мы можем найти Василия Петровича Рогова, милашка? – его губы растянула очаровательная улыбка. Кто-то тут решил включить режим соблазнителя. Милашка? И на «ты»? От такой пикаперской наглости я невольно усмехнулась. Получилось не очень радушно – по их лицам было видно. Взгляд мужчины постарше стал более хмурым, а блондин опешил.
– Федь, похоже у тебя спрашивают, – кивнула на стоящего позади друга и пошла дальше. – Я ушла, – развернулась на каблуках и поспешила в сторону корпуса. – Черт бы побрал эту погоду!
Отдаляясь, всей кожей ощущала тяжелый взгляд, которым меня одарили приехавшие. Но меня это ни капельки не интересовало. Как и то, что происходило после моего ухода.
Авдеев какое-то время постоял, буравя взглядом необычную незнакомку, вставшую у них на пути. Гущин, мля, как черт из табакерки! Угораздило же его и тут свои флюиды распространять. Но надо отдать должное блондинке с красными губами – отшила она его мастерски. Сделать вид, что сказанное ее не касается, как плюнуть пикаперу прямо в лицо. Изощренно и изящно. Иван оторвался от созерцания незнакомки и переключил свое внимание на молодого мужчину в белом халате, стоящего перед ними. Медленно прошел по ступенькам, подойдя к нему вплотную – тот терпеливо ожидал их.
– Из нас двоих милашка – это я, – весело подмигнул светловолосый парень. – Добро пожаловать в «Имир». Меня зовут Федор Борисович Ратников, я – врач-психиатр. Василий Петрович уже вас ожидает. Не будем же терять драгоценное время, – он махнул рукой, приглашая мужчин войти.
– Очень приятно, доктор. Майор Авдеев, – Иван протянул руку для пожатия. – А это, – кивнул на друга, – капитан Гущин.
Обменявшись рукопожатиями, дружно зашли внутрь и потерялись в лабиринтах главного корпуса. Лишь перед самым входом Иван остановился и посмотрел в сторону удаляющейся незнакомки. К тому времени она напоминала точку вдалеке. В голове промелькнула мысль о том, что они еще встретятся. И в следующий раз он обязательно узнает ее имя.
Глава 4. В гостях у каннибала
Авдеев внимательно наблюдал за главным врачом «Имира» Василием Роговым, пока тот просматривал содержимое папок, принесенных майором. Мужчина произвел на них хорошее впечатление – спокойный, уравновешенный и вежливый. И смотрел на них так, словно пытался заглянуть прямо в душу. Их напоили вкусным чаем с печеньем, большую часть которого бессовестно сожрал Гущин. Но ему можно было – с дежурства бедолага попал прямо на место происшествия, а потом и на все последующее. И на ногах уже был вторые сутки. Возможно и не ел толком, бедолага.
– Ну? Что думаете? – Иван нарушил тишину. Он не отличался терпеливостью, хотя порой и страдал от этого. Дело невест уже и так затянулось, и каждая минута была им дорога.
– Думаю, что все у вас, ребятки, хреново, – неожиданно выдал Рогов, оторвавшись от бумаг. – У вас совсем ничего нет. Что же вы хотите от нас?
– Помочь с психологическим профилем и активного участия в деле, – четко выдал Иван.
– У меня все спецы такого уровня заняты, – покачал головой врач. – Не думаю, что кто-то захочет взять еще одно дело поверх имеющихся. И это не прихоть, майор. Мне дороги мои сотрудники. Их физическое и психологическое состояние напрямую влияет на их продуктивность. Поэтому, – он развел руками, – я понятия не имею, чем вам помочь. Дело чертовски сложное.
– Кажется, Вы не понимаете, о чем идет речь, – с нажимом произнес Авдеев, хмуро смотря собеседнику в глаза. – Их уже четверо. Неужели Вам хочется, чтобы их стало больше?
– Ах, майор! – Рогов даже не дрогнул. Хотя Авдеев славился своими тяжелыми взглядами. Не раз они вызывали у преступников ярую потребность все выдать и сдаться. – Вы хороши, но меня не переиграете. Вы весьма удачно отточили свои навыки на персонале и преступниках. Но я – не они. Я слишком хорошо знаю правила этой игры. И вызывать у меня чувство вины не стоит – Вы даже не представляете, скольких людей мы лечим, сколько дел мы помогаем вести. Невозможно всем помочь.
– Ясно, – Авдеев резко поднялся на ноги и с раздражением прошел к его столу. Руки потянулись к папкам с делом, но доктор прикрыл их и отодвинул, не позволяя их забрать.
– Я могу кое-что для вас сделать, – спокойно продолжил врач.
– И что же? – буркнул Иван.
– Я покажу бумаги нескольким психиатрам такого уровня. Если кто-то захочет взять ваше дело – с вами свяжутся. Не позднее сегодняшнего вечера.
– Даете призрачную надежду? – с сарказмом спросил Иван.
– Нет. Просто выполняю свою работу. Как и вы – свою. Еще чаю?
– Нет. Мы пойдем, – он кивнул Никите. Тот подскочил на ноги и, кинув на прощание пару слов, вышел из кабинета. – Буду ждать звонка, – спустя несколько секунд он оказался по ту сторону от дверей приемной главврача.
Их уже ожидали – тот самый парень, встретивший их у порога. Кажется, Федор Ратников? Да, точно. Он все так же широко улыбался, чем еще больше раздражал хмурого Авдеева. Ну и кто, в здравом уме, так улыбается в психушке? Пока майор размышлял о том, что его окружают одни недоумки и психи, веселый Ратников приблизился вплотную.
– Судя по вашим лицам, вы не рады ответам, которые получили, – рассудительно заметил Федя.
– Ну хоть чаем напоили, – улыбнулся ему в ответ Гущин.
– С печеньем? У Леночки самое потрясающее печенье на свете!
– Ага, с ним.
– Пошли, Гущин, – хмуро сказал Авдеев. – Хорош про хрень всякую трепаться. Нам пора.
– Мдааа, майор. Вежливость – не самая лучшая Ваша черта, не так ли? – хитро спросил Федя.
– Это точно! – хохотнул Гущин.
– Я читал об этом деле. Знаю, что сказал вам Петрович – людей просто нет. А неподготовленных вам никто дать не сможет – это слишком опасно как для вас, так и для них самих. Скорее всего вечером ответ будет таким же. Уж очень редко Петрович меняет свое мнение. Но у меня есть идея. Не знаю, насколько она оправдает ожидания, но можно попробовать.
– Что именно? – спросил майор. Не то, чтобы у него появилась надежда – ее он потерял, сидя в кабинете у Рогова. Скорее стало интересно.
– Помните злюку у входа? – мужчины кивнули. – Обаяние на нее не работает, господа. И пока мы идем к ней, вам нужно будет хорошенько продумать тактику.
***
Мне повезло – вымокнуть я толком не успела, хотя неприятные ощущения от прогулки остались. В пятом корпусе меня встретили радушно – слишком уж частой гостьей я была. Сдав на пропускном пункте запрещенные к проносу вещи, прошла внутрь. Меня уже ожидал один из охранников вместе с санитаром. Кивком поздоровавшись, спросила:
– Что случилось?
– Тут один из Ваших взбунтовался – напал на медсестру, когда ему пришли делать плановую инъекцию препарата. Мы вовремя его оттащили – но ублюдок успел ее «приукрасить».
– Кто? – хмуро посмотрела на них.
– Баринов.
– Мы же сменили ему препараты еще на прошлой неделе в качестве плановой терапии. Его скрытая агрессия начала принимать форму, вот и изменили тактику его лечения. Она показала хорошие результаты. Он был не опасен. Так как так вышло, что его поведение изменилось?
– Дежурный врач перепутал препараты.
– Что??? – от моего взгляда мужчины поежились. – Кто сегодня дежурил в его крыле?
– Может мы все же как-то это… – охранник засуетился.
– Кто? Третий раз повторять не буду, – еще и рассеянного врача в корпусе для особо опасных нам не хватало.
– Карпов.
– Где он сейчас?
– Не знаю. Возможно в главном корпусе.
– Я к Баринову, найдите Карпова, разговор есть. Что с медсестрой?
– Ее отправили в главное крыло – в процедурный, – торопливо произнес санитар. – Обработать раны и все такое.
– Все такое, – зло процедила и двинулась вперед. – Легко отделались, ребятки. Если бы он успел сделать то, чего так отчаянно жаждет, от нее даже мокрого места не осталось бы.
Коридор стал уже, и мы, выбрав направление, стали петлять по этажу. Вскоре показался еще один пропускной пункт, огороженной двойной решетчатой стеной. Подойдя ближе, нашла панель и приложила свою руку. Сканирование закончилось характерным звуком отодвигающейся двери. Повернувшись к мужчинам, кивнула санитару.
– Вы со мной. А Вы за Карповым.
– Почему Вы так сказали? – подал голос охранник.
– Что именно?
– Про медсестру.
– Иногда очень полезно изучить дело объекта, за которым вам положено наблюдать. Но Вы, как вижу, даже не удосужились его открыть. Как и доктор Карпов. Иначе не отпустили бы медсестру к нему в одиночку. Перепутать препараты – хоть и очень плохо, но не так страшно. Страшнее не знать того, с кем имеешь дело. Яков Баринов – не просто псих. Он не просто заключенный. И препараты, прописанные ему, служат в первую очередь не для его лечения. Лекарства лишь попытка сооружения стены между этим чудовищем и нами.
– Что он сделал? – спросил охранник смутившись под моим пристальным взглядом.
– Яков Баринов убил восемь женщин. И каждую он обглодал. В буквальном смысле, – охранник побледнел. – Делайте выводы. Он успел ее покусать?
– Да, за руки, кажется. Она наклонилась, чтобы сделать укол.
– Чертов Карпов! Идите за ним, – развернулась и прошла за ограждение.
Это крыло содержало десять изолированных палат-аквариумов с весьма специфическими рыбешками. Одной из которых был Яков Баринов. Мужчина содержался тут уже в течении двух лет, и до этого дня у него ни разу не было таких «бунтов». Он не проявлял агрессии, шел следствию навстречу, к медперсоналу относился уважительно. До сегодняшнего дня. Поздоровавшись с охранником на посту, прошла в процедурную. Среди стопки карт отыскала нужную. Сверилась с назначениями и, обработав руки, набрала нужные препараты, уложив все в специальный лоток.
На каждый случай были свои протоколы, в случае Баринова – препараты вкалывались врачом два раза в сутки в его палате под пристальным присмотром охраны и санитаров. Так какого черта там оказалась молоденькая медсестра как раз во вкусе каннибала? Карпова ожидали не просто разборки – под вопросом стояла его работа здесь, как и, возможно, лицензия.
– Почему она осталась одна? – санитар тихо стоял за моей спиной. – И я молчу про то, что ее вообще там быть не должно было. По протоколу с врачом идут двое охранников и санитар.
– Она пошла раньше, не дождавшись нас. Не думаю, что она осознавала всю реальность угрозы. Мы подошли, когда девушка уже была внутри. Все произошло настолько быстро. В считанные секунды. Мы тотчас же оттащили его. Сейчас на нем смирительная рубашка.
– Она его не остановит, – закатила глаза, подхватив лоток. – Зовите охрану, пойдем успокаивать барина.
Уже у палаты нас нагнали двое мужчин в форме, и я кивнула им в качестве приветствия. Баринов лежал на койке в смирительной рубашке, задумчиво смотря в потолок. Губы «украсила» чужая кровь, тонкими струйками стекая по подбородку. Зрелище, надо сказать, не из приятных.
– Били? – смотря на него сквозь стекло, обратилась к санитару.
– Пришлось слегка приложить. Потом вкололи успокоительное.
– Куда? – поморщилась от услышанного. Этого бы не произошло, если бы они соизволили просмотреть документы.
– Ребра.
– Осматривали потом? – скосила взгляд в сторону санитара. Тот побледнел еще сильнее.
– Нет.
– Вот и славненько. Сейчас и осмотрите, – кивнула в сторону входа и подошла к сканеру. Дверь бесшумно раздвинулась, пропуская нас внутрь. – Дамы вперед, – пропустила его первым. Санитар испуганно юркнул внутрь, занимая место поодаль от кровати. – Что ж Вы, голубчик, так далеко встали? А осматривать оттуда будете?
Подошла к Баринову, занимая место у его изголовья. Он чуть скосил взгляд, фокусируясь на мне. Кровавая улыбка растянулась на лице, показывая вдобавок окровавленные зубы.
– Ну и что мне с Вами, барин, делать? – риторически спросила.
– А ты наклонись, доктор, я прошепчу тебе на ушко, – голос у этого психа был невероятно приятный, как и внешность. Чего не скажешь о его наклонностях. Девушки очаровывались им, не осознавая того, что подписывали себе смертный приговор. Суд признал его невменяемым по итогам психиатрической экспертизы, и в итоге он оказался в нашей больнице.
– Баринов, – хмуро произнесла, – мне бы хотелось свои уши оставить при себе. А ты парень быстрый – не успею опомниться – отцапаешь, – мужчина расхохотался.
– Доктор, Ваши уши, несомненно, аппетитные, как и Вы сами.
– Сомнительный комплимент, Яков. Весьма сомнительный.
– Какой есть, – улыбка не сходила с его лица. – Но, знаете, доктор, я предпочту любоваться Вами, а не завтракать. Хотя, я все же не отказался бы от возможности лизнуть Вашу кожу. А эти Ваши красные кровавые пухлые губы… Они вообще не выходят у меня из головы.
– Еще один сомнительный комплимент, Яков. Готов раздеться?
– Для Вас, доктор, что угодно.
– Лишнее движение – минус зуб. Они у тебя чудесные. Без них не так-то весело будет? А, Баринов? – этот псих прекрасно осознавал свою привлекательность, и для него ее потеря была сродни смерти.
– Буду душкой, доктор. Раздевайте, – благосклонно выдал каннибал.
Вздохнув, передала до сих пор бледному санитару лекарства и позвала охрану. Они начали аккуратно освобождать его от смирительной рубашки. Бедный медбрат слишком мало проработал в больнице, и мое поведение вызывало у него недоумение. Но, к моему великому сожалению, я слишком хорошо знала человека, лежащего передо мной в смирительной рубашке. Как и его дело. У нас установились довольно сносные отношения врач-пациент. Он наслаждался страхом, который вызывал у своих жертв – во мне же этой черты не было. Похоже медсестра оказалась “его типажом”, вот и дремавшее чудовище проснулось.
Его раздели до пояса, и в области груди уже начинали расцветать гематомы. Подозвала санитара, и принялась за обработку рук перед инъекцией. Поочередно ввела препараты, после чего осмотрела гематомы. Не обнаружив серьезных травм, перешла к его лицу. Баринов все это время наблюдал за мной, не издавая ни единого звука. Его взгляд слегка помутнел – препараты начали делать свое дело.
Рука потянулась к его лицу, смывая кровь. В какой-то момент он наклонил голову, касаясь носом полоски моего оголенного запястья – остальное было скрыто медицинскими перчатками. Охранники засуетились, но я остановила их, подняв ладонь вверх.
– Я про лишние движения не шутила, Яков.
– В голове помутнело, – еле слышно произнес, нервно сглотнув. – Пахнете потрясающе, доктор.
– Очень за себя рада, – поднялась на ноги. – Зачем ты напал на девушку, Яков?
– Нечего было меня провоцировать, – впервые за все время он нахмурился.
– И как же она тебя спровоцировала? – перехватила больничную рубашку у одного из охранников.
– Она высказала свое мнение о нахождении такого, как я, здесь. Идиотка! Еще и прозвища мне подбирать начала. Вот я и показал ей себя, – недовольно выплюнул Яков.
– Мда… – протянула ему в ответ. – Руки подними, – помогла ему одеться. – Полностью с тобой солидарна, Яков. Идиоток больше к тебе не подпущу.
– Приходите лучше сами, доктор, – улыбка вновь вернулась на его лицо. – Мы с Вами ладим. Вы не идиотка.
– Да ты сегодня просто мастер комплиментов, Баринов. Сейчас поспим. Нужно осмотреть твои ребра. А-то ты парень впечатлительный. Мало ли еще идиоток повстречаешь, – перехватила снотворное у санитара и ловко ввела ему. Тот прикрыл глаза в ожидании его действия. – Как только уснет – обследовать, – оставив Баринова в одиночестве, мы вышли за пределы палаты. Как только дверь герметично закрылась, убедилась, что связь между нами и комнатой отсутствует. – Не только медсестра – идиотка, – хмуро заметила я. – Не хватало еще внутренней гематомы. Судя по тому, что я вижу, одним «тычком в ребра» не обошлось. Мы не зона, а медицинское учреждение. И не забывайте, что каждый из наших пациентов имеет за спиной либо многочисленную родню, либо адвокатов. У Баринова их аж три. Как думаете, какой иск он сможет выставить? Даже у психов есть свои права.
– Мы действовали по обстановке, – возразил один из охранников.
– Если бы вы изначально изучили дела тех, кого охраняете, то и «обстановка» не появилась бы, – съязвила я. – Бесспорно, у нас содержатся совсем невменяемые пациенты, но и на них существуют специальные протоколы. Баринов – «цветочек» по сравнению с теми, кто еще есть в этом крыле. Или других подобных. Рогов так или иначе узнает все обстоятельства. Скорее всего, вас будет ожидать предупреждение. Но второго шанса не будет. Уясните это и прочитайте наконец, черт возьми, документы, – прошла в процедурный, обработала руки и вышла наружу. – Мне пора, – кивнула мужчинам и пошла по направлению к посту. За решетчатым ограждение меня уже ожидали знакомые лица.
– Снежок, – позвал меня Федя, – ты просто воплощение очарования! – попрощавшись с охраной на посту, я вышла из крыла. Два следака стояли с другом рядом и молча смотрели на меня. Блондин уже не улыбался.
