Kitabı oku: «Жена напрокат», sayfa 2

Глава 5. Настя

Меньше, чем через три минуты, я и сын сидели на заднем сиденье вместительного внедорожника. Причём я не понимала, почему я дала себя увлечь этому нахалу. Да, он красавчик, и судя по всему, именно его сперма прижилась во мне, превратившись в моего ненаглядного сыночка. Я пылала от негодования: я Смолякову ничем не обязана! Я заплатила за услугу клинике. Я купила его сперму, которую он заботливо выплеснул в стаканчик. Какие претензии? Но Смоляков, видимо, так не считал. Он поглядывал на меня через зеркало заднего вида и улыбался. Заразительно и обаятельно.

Я поймала себя на том, что и сама поглядываю на него. Поняла и разозлилась. Сколько девочек, девушек и женщин вздыхают по мускулистому хоккеисту? Хочешь пополнить этот длиннющий список ещё и своим именем, Настя?

Я злилась и злилась. Мирон был весел: пицца вместо гречневого супа и варёной курицы – это ли не счастье для пятилетки? Понятия не имею, куда Смоляков собрался нас везти, но закончилось бы это побыстрее! Надо дать Мирону пиццу и поговорить со звездой хоккея, чтобы не вздумал совать свой кривой, не единожды ломаный нос в нашу жизнь.

Внезапно я поняла, что Смоляков припарковал машину у частного медицинского центра.

– Зачем мы здесь? – спросила я.

Смоляков не ответил, вылез из автомобиля и подхватил меня на руки.

– Мирон, вылезай. Надо показать твою маму врачу, – скомандовал Смоляков. – А ещё вытащи ключи из замка зажигания и нажми на кнопку с рисунком замка.

Смоляков невозмутимо двинулся в сторону медицинского центра, даже не сомневаясь, что Мирон выполнит всё чётко и правильно. Я оглянулась: Мирон с довольным видом спешил за нами. Щёки малыша грозили треснуть из-за счастливой улыбки. Конечно, ему дали потыкать по кнопкам настоящего автомобильного брелока от гигантского джипа «Cadillac». Не чета нашей старенькой «Audi», которая вот уже полгода пылится в гараже, ожидая ремонта, который наступит ещё очень и очень нескоро.

– Так, Смоляков. Верни меня на землю, – запоздало возмутилась я.

– Поздно, Настенька. Мы уже прибыли. Мой доктор тебя осмотрит…

Я старалась отодвинуться от широченной мужской груди, чтобы не ощущать мускулы, перекатывающиеся под кожей. Но Смоляков разгадал мой манёвр и лишь крепче прижал меня к себе, заставляя дышать свежим, морозным ароматом его парфюма.

– Не бойся, тебя не обидят! – усмехнулся Смоляков. – Я не позволю.

Фразочка прозвучала так, как будто он собирается меня кадрить. И нет, я до сих пор не понимаю, зачем ему понадобилась я?…

– Сергей Васильевич у себя? – поинтересовался Смоляков у молоденькой медсестрички.

– Конечно. Принимает пациента, но вот-вот освободится. Вы к нему?

– К нему!.. – подтвердил Смоляков, остановившись у двери кабинета.

Ждать долго не пришлось. Дверь тотчас же распахнулась, и Смоляков вплыл в кабинет врача. Вот именно что вплыл, а не вошёл. Вообще, он передвигался на удивление плавно. Такой крупный мужчина, а двигается, словно скользит. Похоже, что у этого хоккеиста, твёрдо стоящего на острие конька, прирожденная способность быть ловким.

– Даниил? Что у тебя?

– Сергей Васильевич, обижаете! Не что, а кто! Ну, осмотрите нашу красавицу… – добродушно заявил Смоляков, сгружая меня на кушетку.

Потом он как бы невзначай скользнул руками по плечам и заявил, серьёзно глядя в глаза:

– Всё будет хорошо. Не бойся.

Я едва не фыркнула от зашкаливающей самоуверенности, сочащейся через поры его кожи. Но, по правде сказать, я очень сильно боялась врачей. Я даже не пошла в больницу с полученным сильным ушибом. Я силой заставляла себя ходить с Мироном на стандартные прививки и позорно хлюпала носом вместо него, а сам сыночек не проливал ни единой слезинки. Странное дело, но от слов Смолякова мне стало чуточку легче. Лысеющий мужчина в возрасте, аккуратно разматывающий эластичный бинт с моей ноги, перестал казаться чудовищем, желающим смять мою ногу своими пальцами.

– Давайте мы сделаем рентген. А потом будем думать, как лечить, – улыбнулся врач. – Леночка, проводите Смолякова и его девушку на рентген. А мальчишка пусть посидит здесь.

– А можно я потрогаю скелет? – осмелел Мирон.

– Можно. Но смотри, чтобы он не укусил тебя за палец!

Смоляков опять подхватил меня на руки, словно всю жизнь только и делал, что переносил девиц, попавших в беду, с одного места на другое.

– Смоляков, я не твоя девушка, – на всякий случай сказала я.

– Девушка? Нет, конечно же. Ты мама моего сынишки. Кстати, он классный парень!

– Спасибо, но я это и сама прекрасно знаю. Мой Мирон, – я выделила слово «мой», – самый лучший.

– И мой – тоже…

Смолякова было не переубедить. Он просто поставил меня перед фактом своего отцовства и не желал уступать мне ни в чём. К счастью, оказалось, что кость у меня цела. Доктор осторожно осмотрел мою многострадальную ногу. Я крепко зажмурилась, потому что жутко боялась. Но потом почувствовала, как Смоляков приземлился слева от меня и приобнял меня за плечи.

– Не бойся. Могу поспорить, что у тебя простой ушиб… – прошептал Смоляков на ухо, вызывая мурашки по моему телу.

– Тебе-то откуда это известно? – так же шёпотом спросила я.

– Откуда? Мышка, у меня не обходится ни одной недели без травм! – рассмеялся Смоляков.

Мышка? Какая я тебе, к чёрту, мышка? Но возмутиться вслух мне не дали. Доктор перестал ощупывать мою ногу.

– Даниил прав. С его количеством травм, перенесённых на себе, можно служить учебным пособием по травматологии, – подал голос прав. – У вас ушиб. Вам незачем было так сильно перетягивать ногу эластичным бинтом. Меньше утруждайте свою ногу. И вот эту мазь втирайте…

Доктор встал и быстро написал на листе бумаги рецепт.

– Желаю скорейшего выздоровления. И прошу показаться мне через три дня. Я уверен, что вам полегчает уже сегодня, но всё же считаю нужным проконтролировать!

Смоляков сердечно поблагодарил доктора и позвал Мирона, крутившегося возле макета скелета.

– Ма-а-ам, а ма-а-ам? Купи мне такой же! – загорелся идеей Мирон. – Купи скелет?

– Нет, Мирон. Скелет мы тебе не купим, – твёрдо ответила я, зная, что мой бюджет не вмещает покупку скелета, робота и аэрофутбола… или ещё кучи других модных игрушек.

– Но почему, мам? Он классный! У него такие огромные кости и длинные зубы! – восхищённо тараторил Мирон.

– Потому что я боюсь скелетов! – решила схитрить я.

Смоляков посадил меня на сиденье и подозвал Мирона.

– Помоги, а? Поверни мне ключ в замке зажигания? – невинно попросил Смоляков, будто не зная, какую бурю восторга это вызовет у Мирона.

Так и произошло.

Я едва не скрипела зубами. По плану Смолякова впереди нас ждал поход в пиццерию. Всего два кусочка пиццы – и мой Мирон влюбится в этого невесть откуда свалившегося на нашу голову папашу!

– Круто, парень! А теперь дуй назад. Иначе тебя увидят гаишники и отберут у меня тачку. А мы ещё хотим покататься на ней и вместе загнать в гараж, правда?

Мирон без лишних слов послушался Смолякова.

– Не покупай моего сына, Смоляков! – едва слышно сказала я, приблизившись к Даниилу.

– А тебя? Можно мне купить тебя? – повернув голову в мою сторону, спросил хоккеист.

Я отпрянула: чересчур близко от моего лица оказались пухлые губы, и горячее дыхание касается моих щёк.

– Так, теперь надо заставить твою маму переодеться во что-нибудь другое, – подмигнул Мирону Даниил и обратился ко мне. – Никаких розовых резиновых тапочек!

– Ха-ха, – кисло ответила я.

Я не назвала Смолякову свой адрес, но он уверенно направил автомобиль в верную сторону. Похоже, что мы с Мироном его внезапно заинтересовали. Осталось только выяснить, зачем?…

Глава 6. Настя

«Пора бы выпутываться из этой ситуации!» – в очередной раз подумала, почему-то нервничая, когда внедорожник Смолякова остановился возле моего подъезда.

– Подожди нас в машине? – небрежно бросил Смоляков Мирону.

И это ещё один меткий выстрел прямиком цель. Это безграничный кредит доверия, выданный Смоляковым Мирону. Разумеется, мой сынишка не подведёт.

Я не знала, радоваться этому или нет. Мне вдруг захотелось, чтобы Мирон сильно напакостил Даниилу. Так сильно, чтобы звёздный хоккеист сбежал, поспешив забыть о сыне и обо мне. Но Смоляков – крепкий и твердолобый орешек. Через две минуты он выудил из кармана моих спортивных брюк ключи и открыл дверь моей квартиры. Хотя бы здесь я могу мысленно усмехнуться и поставить галочку. У меня двухкомнатная квартира, нормально обставленная, и мне за неё не стыдно… было. Потому что стоило Смолякову пройтись по залу, как стало ясно: одни часы на его запястье стоят как весь мой ремонт.

Смоляков пинком открыл дверь спальни и опустил меня на кровать, внезапно выставив руки по обе стороны от меня.

– Сегодня у нас с тобой ужин, мышка, – выдохнул мне на ухо Смоляков и отодвинулся. – На сборы у тебя есть десять минут.

Я едва дышала от близости этого красавца. Всего на мгновение я подумала о… хм, процессе зачатия естественным путем вместе с Даниилом. Хорошо, что он уже был у двери и не видел, как сильно загорелись мои щеки. Я хотела злиться, рвать и метать, но Смоляков держал меня на крючке, угрожая растрепать о своём отцовстве сыну. Осталось только выяснить, зачем ему это надо. Не верилось мне во внезапно проснувшееся чувство отцовства у того, кто продал своё семя в банк спермы.

Я вздохнула и стянула с себя спортивный костюм, оставшись лишь в спортивном бюстгальтере и хлопковых белых трусиках с забавным рисунком. Что бы мне надеть?… Я поняла, что думаю уже почти целую минуту, перебирая варианты одежды. Чёрт, вот только этого мне не хватало!

«Не стоит всерьёз беспокоиться о своём гардеробе и внешнем виде перед Смоляковым!» – разозлилась я, но, тем не менее, дохромала до шкафа и достала из него белую рубашку в чёрную полоску и новые светло-голубые джинсы.

– А платья у тебя нет? – спокойно поинтересовался Даниил.

Меня будто ледяной волной окатили. Я возмущённо села пятой точкой на кровать, благо она от шкафа недалеко стояла, и прижала к груди рубашку.

– Возмутительно! Что ты себе позволяешь? Выйди немедленно! – крикнула я.

– Надо намазать ногу вот этим гелем, – спокойно пояснил Смоляков и присел, поставив мою ступню себе на бедро. Чересчур близко от своего органа, которым мужчины стряпают деток.

Я попыталась отодвинуть ногу, но Даниил возмущённо цыкнул, намазывая ступню прохладным гелем.

– Пока ты будешь одеваться, он подействует, – объяснил Смоляков.

– Не помню, чтобы мы заезжали в аптеку.

– Я взял этот гель из бардачка своей машины. Это специальный гель, тут сильная доза болеутоляющего…

Пальцы Смолякова осторожно втирали гель. Кожу сразу же обжигало холодом и начало покалывать под его пальцами. Боль куда-то отступила.

– Разумеется, потом тебе лучше пользоваться тем, что доктор прописал, – улыбнулся Даниил, посылая мне свою улыбку. – Готово. Теперь одевайся.

– Спасибо. Но больше не вламывайся в мою спальню без стука.

«И исчезни из моей жизни!» – добавила я мысленно.

– Понял, не дурак. Дурак бы не понял, – глупо пошутил Даниил.

Но что ещё можно ждать от спортсмена, который то и дело врезается головой в борта ледяного катка и не прочь размяться на льду в драке?

– Кстати, прикольные трусики. Сы-ы-ыр-р-р-р… – хохотнул Смоляков за дверью. – Я же говорил, что ты мышка!

Я покраснела, покосившись на своё бельё. Угораздило же меня именно сегодня надеть эти трусики с рисунком из жёлтых треугольников.

– Это никакой не сыр! Это абстракция! – возмутилась я, поняв, что теперь нужно переодеться полностью, или я буду чувствовать себя неудобно.

– Отличная мышеловка, я оценил! – отозвался Смоляков.

Ар-р-р-р… Как же сильно он меня бесит!

Я разозлилась и переоделась очень быстро, уложившись минут за пять. Потом распустила дульку и причесала белокурые локоны, которые, конечно, стали волнистыми из-за скрученного состояния. Пальцы сами схватили тушь и гель для бровей. Это всё делала не я, честное слово. Просто моё тело перехватило управление над разумом и захватило власть над мозгом. Дойдя до двери, я поняла, что нога, о чудо, почти не болит!

«Надо бы забрать у Смолякова тюбик с чудодейственным гелем!» – коварно подумала я.

– Уже собралась? – хмыкнул Даниил и, не стесняясь, оглядел меня с ног до головы.

– Понравилось? – не удержалась я от вопроса, стараясь выглядеть уверено, но чувствуя внутри страшную болтанку, как во время шторма.

– Мирон нас уже заждался, – ответил Смоляков, идя за мной следом.

Я закрыла дверь на ключ и развернулась, уткнувшись в Смолякова. И вот зачем, спрашивается, так сильно прижиматься? Мои глаза оказались в районе мужского кадыка, и для того, чтобы посмотреть в лицо хоккеисту, пришлось поднять лицо.

– Очень.

– Не поняла?

– Ты спросила, понравилось мне или нет. Отвечаю. Пон-ра-ви-лось, – по слогам ответил Смоляков и опять подхватил меня.

– Отпусти сейчас же! – возмутилась я. – Я и сама могу спуститься! Теперь могу, – поправила я себя.

– Не стоит так сильно полагаться на действие лекарства, – улыбнулся Даниил. – Будешь хорошей и послушной мышкой, помажу твою ножку на ночь, чтобы не болела.

Ночь. Смоляков… Чёрт! Это неправильный логический ряд, нужно срочно переключиться на что-нибудь другое.

– Не называй меня мышкой, Смоляков. У меня есть имя, – попросила я, игнорируя сильное сердцебиение.

– Конечно. Как скажешь, мышка. Ой, прости, На-а-а-астенька!

– Прекрати! Или я с тобой никуда не поеду.

– Или я скажу Мирону сразу, что я его отец.

– Думаешь, я боюсь этого? – спросила я с вызовом.

– Думаю, что ты не очень рада внезапно появившемуся папаше Мирона, только и всего.

И опять Смоляков оказался прав. Чёрт бы его побрал!

Во дворе дома нас ждал сюрприз. Я увидела подругу Ингу, спешащую домой после работы. Она округлила глаза и улыбнулась:

– Привет, Настя!

– Привет, – промямлила я в ответ, понимая, что потом подруга из меня всю душу вытрясет, желая узнать правду.

Глава 7. Настя

Я ожидала, что Смоляков отвезёт нас с сыном в пиццерию. Недалеко от нашего дома, буквально на соседней улице как раз была такая: небольшая и недорогая. Но Смоляков привёз меня и сына в итальянский ресторанчик.

Мы сидели на уютной верандочке на открытом воздухе. Мирон уплетал пиццу за обе щеки, я ковыряла вилкой салат, настороженно глядя на Смолякова. Настороженно и чуточку заворожённо. Всё-таки он красавчик даже несмотря на сломанный нос. Широкое, мужественное лицо с аккуратной щетиной и бородкой располагает к себе. Смолякова не портит даже заживающий синяк желтоватого цвета у края левого глаза. Когда он улыбается, становится не по себе! Как будто создатель выкручивает жар лучей солнца на полную мощность, и становится одновременно тепло и жутко волнительно.

Поневоле я сравнивала Мирона и Даниила: чертовски сильно похожи. Надеюсь, сынишка не станет спрашивать, почему он так похож на своего нового лучшего друга. А Смоляков всего за каких-то три часа успел занять место «нового лучшего друга» Мирона. Чересчур активный! Хотя он же нападающий! Кажется, нападающий? Но теперь я уверена, что после того, как Смоляков исчезнет за горизонтом, я обязательно посмотрю сведения о нём в интернете.

После того, как Мирон съел пиццу, побегал вокруг фонтана в парке напротив, распугал всех голубей и, наконец, попросился домой, я мысленно вздохнула. Всё, можно возвращаться!

Но не тут-то было.

Мирону захотелось ещё и мороженого. Причём он успел получить заветный рожок, но не успел его съесть. Так и уснул, сидя на скамейке, уткнувшись лицом в мощное плечо Смолякова.

– Уснул, – тихо сказал Смоляков.

Я хотела забрать мороженое из кулачка сына, но не успела. Оно размазалось по белой футболке Смолякова.

– Извини, – поморщилась я.

– Ерунда, – милостиво махнул Смоляков, подняв сына.

Мне ничего не оставалось, кроме как идти за ним, думая о том, что сегодня Смоляков чересчур долго носит на руках нашу небольшую семью. Сначала меня, теперь сына. Кстати, слова Даниила о мази оказались пророческими. Действие чудо-препарата заканчивалось, и я чувствовала подступающую боль. Я облизывалась, глядя на бардачок в машине Смолякова, ощущая себя едва ли не воровкой. Просто мне очень сильно хотелось опять порхать, как бабочка, жужжать, как пчела, и не надеяться на помощь мускулистых красавцев.

– Даже не вздумай! – пригрозил мне Даниил.

– О чём ты? – прикинулась я невинной овечкой.

– Ты прекрасно знаешь, о чём я, – усмехнулся хоккеист. – Сейчас я заеду в аптеку, будешь пользоваться тем средством, что доктор прописал.

– Я ни о чём таком не думала! – гордо ответила я, усаживаясь поудобнее в роскошном салоне автомобиля.

– Ага, верю.

– Молчи, Смоляков, я тебе тоже не слишком сильно верю! – съязвила в ответ я. – Потому что…

Потому что… не знаю почему. Но внезапно Даниил наклонился и легко коснулся своими губами моих. Нежно и очень чувственно. Я бы даже сказала, очень поверхностно.

Но его руки довольно крепко сцепились на моей талии, он дёрнул меня к себе, давая понять, что ему хочется большего, чем этот невинно-нежный поцелуй. Не знаю, что было бы со мной, реши он проявить чуть большую активность. Потому что он застиг меня врасплох. Я бы даже не сумела отреагировать как приличная девушка, которая не хочет, чтобы её целовали.

Но правда в том, что последний раз приличную девушку целовали очень и очень давно. Мои губы сейчас начали гореть даже от такого нежного поцелуя, а в голову ударило пьяным возбуждением и игривым желанием. Хотя я не пила даже газировку! Я очнулась, только когда Даниил сам отстранился, буднично спросив:

– К тебе или ко мне?

– Ко мне, конечно же, – машинально ответила я и сразу же пояснила, чтобы звёздный хоккеист не возомнил о себе слишком много: – Мне нужно уложить спать своего сына.

– Нашего сына, – напомнил Смоляков, заводя мотор.

– И об этом тоже, кстати, хочется поговорить. С чего вдруг тебе приспичило узнать, кого удалось осчастливить ребёнком? – спросила я, мысленно отсчитывая от десяти до нуля и обратно, чтобы унять бешено колотящееся сердце и ток разгорячённой крови.

– Если я тебе назову причину, ты будешь надо мной смеяться!

Автомобиль послушно заскользил по улицам вечернего города.

– Нет, мне очень несмешно, Даниил. Ты материал сдал? Сдал. То есть этим самым ты признал, что никак не претендуешь на отцовство и прочее. Мне абсолютно всё равно, по каким причинам ты решил сцедить в стаканчик излишки ценного добра из собственных яичек, но Мирон – мой сын. Ты не можешь заявляться и предъявлять права. С твоей стороны вообще было некрасиво пользоваться положением и деньгами, вторгаясь в мою жизнь.

Даниил побарабанил пальцами по рулю, решая, что сказать.

– Скажем так, у меня были некоторые причины поступить так. Оплодотворения не должно было произойти!

– Да что ты говоришь? – удивилась я.

– Да, – кивнул головой Смоляков. – Это было сделано для рекламы клиники. Мне хорошо заплатили, пустили в массы рекламную информацию о том, что среди доноров есть известные спортсмены. Ну и материал пришлось сдать, для базы данных. Я не хотел никого оплодотворять. Мы договорились, что мой материал законсервируют. Я хотел убить двух зайцев: и обезопасить себя в будущем, мало ли…

– И денег заработать? – спросила я.

– Не без этого, да, – усмехнулся Даниил. – Меня заверили, что материал не пустят в ход, мол, будет неприкосновенен. Детскую фотографию для анкеты я выбрал самую неприглядную, никто по ней бы не опознал, что это я. Короче, всё должно было пройти не так. Но потом выяснилось, что по вине невнимательного персонала материал пустили в ход. Оказывается, донор RBD-00142 кому-то приглянулся.

– Любопытная ситуация, – пробормотала я, веря Смолякову на слово.

Почему-то сомнений в правдивости его слов не возникло ни разу.

– Очень. Руководство клиники извинялось, конечно. Кстати, мне даже выплатили компенсацию. Но искать тогда будущую мать моего ребёнка я не стал. Ну не требовать же обратного, да?

– Хорошо. Это понятно. Я рада, что тебе ещё и приплатили за то, что твоя сперма попала ко мне, – усмехнулась я. – Но это никак-никак не объясняет, почему ты внезапно появился.

– Говорю же, смеяться будешь, – повторил Даниил с лёгкой усмешкой, не глядя на меня. – Сон мне приснился.

Я прыснула от смеха, глядя на брутального и бородатого красавца.

– Сон? Серьёзно.

– Смейся, смейся…

Глава 8. Даниил

– Смеюсь! Потому что не верю! – весело заявила Настя.

Кстати, она очень даже ничего, как оказалось. Когда распустила свою идиотскую дульку и приоделась, разумеется. Фигурка у неё отменная, как я успел заметить.

Приятная полная грудь, круглая сочная задница и стопроцентно мягкий животик, без пирсинга. Моя Надька тренирована и высушена диетами донельзя. У неё сиськи в половину моего кулака. А вот у Насти! Не знаю даже, поместится ли её полная грудь в мою большую ладонь. Тем более, не знаю, зачем я сейчас сравниваю свою девушку Надю, популярную модель, и вот эту простушку-Настю, которую шутя называю «мышкой».

– Спортсмены суеверные, – заявил я и внезапно спросил: – Мирон был на грудном вскармливании?

– Разумеется, – быстро ответила Настя и запоздало удивилась. – Зачем тебе это знать?

– Просто так, говорят, что грудное вскармливание полезно, – наобум ответил я, не видя перед собой дорогу.

В моей голове Настя кормила грудью Мирона, и мне до жути захотелось на это посмотреть, а ещё лучше – потрогать упругие груди, полные молока. Так захотелось, что члену стало тесно в штанах.

– Поздновато спохватился… – рассеянно ответила Настя.

Я остановил автомобиль около её подъезда и поспешно вышел из салона. Слишком сильно чесались мои руки. Всё-таки разлука с Надей была достаточно долгой, секса хотелось до одури. Даже на «мышку» Панченко у меня встал.

Я вытащил Мирона из салона. Мальчишка даже не пошевелился. Он спал как убитый. Я поднимался по лестнице нарочно медленно. Меня пронизало необыкновенной нежностью и умилением, на которые, как считал раньше, я был неспособен. Но от детского запаха, ни с чем несравнимого, моя суровая мужская натура расплылась, как кисель. И если бы мой пацан сейчас проснулся, потребовав настоящий вертолёт, клянусь, я бы побежал его искать в тот же час!

Настя открыла дверь, пропуская меня. Я стянул туфли и положил Мирона на кровать, заметив:

– Маловато места в спальне для двоих, не находишь?

– Тише ты! – шикнула на меня Настя, выталкивая из спальни и выключая свет.

Настя плотно прикрыла дверь и решительно сложила руки под грудью. Я глупо уставился в вырез блузки.

Округлые полушария меня приворожили. Я уже влюблён в них по уши!..

Настя возмущённо вздохнула и скрылась в ванной на время, а потом прошла на кухню, включив свет.

– Жду тебя на кухне, звезда хоккея. Расскажешь, зачем тебе понадобился мой сын! – сказала, как отрезала, опустив руки.

Чёрт! Верни их на место сейчас же, хочу посмотреть на аппетитные шары! Но Настя раскусила меня и отвернулась, ставя чайник. На простеньком столе появилась вазочки с сахаром и вареньем, две чашки для чая и банка с маринованными грибами. Потом Настя разогрела отварной молодой картофель, сдобрив его маслом, зелёным укропом и чесноком.

– Это что? – глупо спросил я. – Мы недавно были в итальянском ресторане. Если ты хотела есть, надо было не стесняться, а заказывать.

– Сноб, – фыркнула Настя. – Я буду пить чай с молоком. А всё остальное – тебе.

– Я не голоден, – ответил я, вспоминая, когда последний раз уминал за обе щеки такую простую пищу.

– Мне неважно, хочешь ты есть или нет. Это законы гостеприимства. Не хочешь – не ешь, но картофель свой, с маминого участка. Ранний сорт, – подсказала соблазнительница.

Запах чесночка и укропа щекотал мне ноздри.

– Я только попробую, – сказал я, накладывая на тарелку пару картофелин. – Чтобы не обижать хозяйку.

– Грибочки мама тоже сама мариновала…

– Уверена, что я не отравлюсь? У меня тренировки и важный матч на носу. Не хотелось бы лежать с отравлением от неизвестных грибов!

– Я жива и здорова. Мирон – тоже.

Мой рот уже был набит картошечкой и грибочками, я спешно прожевал всё и проглотил, чуть закашлявшись.

– Вот с этого момента мы и начнём. Нельзя кормить пятилетнего малыша маринованными грибами!

Настя оперлась подбородком на ладонь и улыбнулась мне.

– Как я без тебя жила все эти годы, Даниил Смоляков? Боже, как же я жила?!

– Скучно? – предположил я.

– Скучно и опасно. Некому же было подсказать мне, что нельзя давать маринованные грибы пятилетке. Только ты, Смоляков, смог меня просветить!

– Я не шучу, – сказал я, тем не менее прихватывая вилкой неизвестный науке и мне грибочек из банки.

– Я тоже, – усмехнулась Настя. – Я не кормлю Мирона маринованными грибами. Только жареными, с картошкой.

Каким-то образом на мою тарелку перекочевало ещё несколько картофелин. Удивительно, но было вкусно. Ладно, надо же иногда и простую пищу поглощать. Так и быть, сделаю исключение.

– Зачем тебе понадобился мой сын?