Kitabı oku: «Экзетрикс», sayfa 3

– … и мы не уверены точно, что вы там найдете, – донеслись до него ее слова.

Майрон поравнялся с ней и постарался снизить ее скорость.

– В чем вы не уверены? Существует ли фантом или нет?

Еще немного и придется хватать ее за руку, чтобы остановить.

Благо этого не пришлось делать. Мисс Стоун замерла на перекрестке.

– К метро вам надо идти в том направлении. Мне же надо в серверную, – она показала на здание у нее за спиной. Огороженное решеткой. Странно видеть подобную защиту, где-то внутри Верхнего города. Больше всего оно напоминало форт. Вышки с силовиками, собаки: – Вам уже переслали необходимые файлы. Пожалуйста, ознакомьтесь с документами перед тем, как прибудете на площадь Чаро.

Она быстро зашагала к воротам. Два охранника ждали её на входе. Кто-то с вышки разглядывал его в бинокль.

Пришлось кричать в след:

– Мне, кажется, обещали объяснить детали нашего договора, не так ли?

Клара обернулась.

– Мы встретимся с вами еще сегодня, господин Кован. Поверьте, мы в курсе всех ваших вопросов, касательно договора и поможем их решить. Господин Тоэт вас в этом заверил лично.

Она вновь двинулась к своему рабочему месту.

Вновь надо повышать голос.

– Как мне с вами связаться, мисс Стоун?

Девушка остановилась. И тут он в первый раз увидел на её лице улыбку. Клара поднесла два пальца к своим глазам. Подождала в такой позиции пару мгновений. И направила их на него. Быстро повернулась и, уже не оборачиваясь, дошла до ворот.

Было понятно, что её узнали. Оба охранника поздоровались с ней. Но все равно отсканировали пальцы и глаза.

Вот же на хрен. Это было самое странное собеседование при приеме на работу, которое Майрон проходил.

Он больше не пытался её окрикивать. Замер на перекрестке в ожидании не понятно чего.

А еще вспомнил – кто такой господин Тоэт. Хоть он и показался Майрону совершенно неадекватным идиотом – это был директор корпорации «Спринг Ресёч» собственной персоной.

Значит все еще серьезнее.

Хотя девчонка ему показалась поприятнее. По началу, конечно, воротила нос, но потом вроде как всё наладилось. К тому же, чего уж говорить, она была привлекательная. Можно было даже продать её фотографии на миражный, шкурочный рынок. Наверняка, был бы спрос. Но скорее всего свою мордашку Клара давно держит под патентом.

И, вы, ребята с Верхнего, слишком уж полагаетесь на свои компьютеры. Избегаете прямого общения. Из-за этого надо лезть в сеть и читать документы.

Он посмотрел с ту сторону, где находилось метро. Такая же тропинка, которая вилась между вечно зелеными деревьями.

Майрон решил добраться до него поскорее. Пора выполнять работу. Она что-то сказала про площадь Чаро.

Пришлось снова вешать экспенды на нос. Где-то там, во внутреннем мире, хранилась информация, с которой ему позволили ознакомиться.

Кристиан Тоэт стоял у огромного окна. Он видел, как разошлись глава его отдела информационной безопасности и нанятый со стороны специалист по проблемам с конфликтами программ.

Хоть это и было до невозможности далеко. Где-то очень и очень внизу.

Удалось даже увидеть жест Клары, когда она показала, что будет присматривать за работой Майрона.

Отлично.

Кристиан будет присматривать за вами обоими.

А новые импланты в глазах безусловно были очень хороши, но только вот он не мог вспомнить – при какой из операций они были установлены.

На нем уже не было того темно-серого костюма из натуральной шерсти. Он также избавился от кожаных туфлей и галстука шикарной выделки. Только белая расстегнутая рубашка свободного кроя и такие же штаны. Тонкое льняное полотно, сшитое вручную. Без красителей.

И комната была другой. Это уже не та темень, где так хорошо получается запугивать людей. Здесь не зашторенные окна от потолка до пола по всему периметру. Шелковые шторы. До них приятно дотрагиваться. Несколько дизайнерских стульев и диван для спальных. Ни одной темной детали вокруг. Только белое или, максимум, кремовое.

– Не надо ко мне так подкрадываться, Элис, – произнес он. Это уже был голос уставшего человека. Даже не смотря на операции, которые он проводил над своим телом, старость жила где-то внутри. В тембре, наверное, тоже. Хотя больше всего – в глазах.

Которые за мгновение вернули себе молодой блеск.

– Нам надо поговорить, Крис, – такое ощущение, что этот высокий голос рождался где-то внутри него: – За последнюю декаду произошел уже сто шестой фантомный инцидент. Меня это совсем не радует.

Кристиан, не отрываясь, смотрел на город, на постройку которого когда-то ушло так много сил. И искусственный остров, и площади под стеклом, и фабрики подальше от его окон – все это было личной идеей. Но сейчас все терялось в утренней дымке. Скорее всего, это был смог и гарь. Они скрывали сегодня утром от совершенных глаз лучшее творение в его жизни. Эти люди должны быть благодарны, что он дал им возможность тогда, двадцать лет назад, сохранить остатки цивилизации.

Но тот кошмар, от которого они тогда бежали, не давал о себе забыть. Он пришел сюда, вместе со всеми. И теперь живет где-то среди этих грязных улиц. Прячется от лишних взглядов в миллиардах километрах проводов. Чтобы по сто шесть раз напоминать о себе.

– Я видел толстяка. Рандомный трафик развивает чувство юмора, – Кристиан нашел взглядом разбитый купол площади Чаро. Там уже собирали мусор, но фантом оставался на месте.

– Число таких инцидентов очень сильно выросло в последнее время, – судя по голосу, Элис начинала паниковать: – Нам и так хватает сложностей с ИВС-синдромом и Лилит. Если подобное участиться, люди подумают, что пошел второй Вал. А ведь тогда нам уже будет некуда отступать.

Надо успокоить свою пугливую половинку.

– Не может дойти до Вала. Если только ему не помогут. А то, что произошло с Лилит – действительно настораживает.

Элис начинает повышать голос. Чертова истеричка.

– Она слишком много знает. А то, что произошло – это делает её слабой.

– Согласен. И поэтому я тебе и говорю, что с этим надо справиться в первую очередь.

Он схватил стоящий перед ним бумажный торшер из той же спальной коллекции и швырнул в угол комнаты. Послышались звуки удара и ломающегося дерева. Даже сложно сказать, сколько денег она только что разбила.

– Но и это даже не самое главное сейчас, Кристиан, – ее голос буквально срывался: – В распоряжении нашей корпорации миллионы кусков внешнего кода. Мы знаем, откуда они и как ими можно воспользоваться. Так чего же мы ждем?

Кристиан отвернулся от окна.

– Потому что это может убить все, что я здесь создал. Включая нас с тобой.

Его гордая осанка повелителя мира прогнулась. Он упал на пол. Буквально зарыдал, дергаясь в судорогах.

– Это твоя увлеченность своими игрушками, убьет нас. Убьет, наверняка, – голос вырывался из него жутким визгом. Элис буквально исходилась в проклятьях и слезах: – А если мы сделаем то, что запланировали так много лет назад – у нас останется хоть какой-то шанс выжить.

Кристиан поднялся с пола и сел на стул. Они приняли решение собрать внешний код сразу после того, как на мир обрушился Вал. Но для анализа подобного массива данных никогда не было достаточного количества средств и ресурсов. И, главное – постоянно не хватало людей, которые знали бы – что и как делать. И он вечно тянул, чтобы не отрывать специалистов от другой работы. Более важной на тот момент.

– Я помню. Боже, я все помню, – эта мысль никогда не оставляла его в покое. Ни на минуту: – Да, мы обязаны сделать это.

Откинувшись на спинку, Кристиан закинул ногу на ногу и сложил на груди руки.

– Даже, если это уничтожит все, включая нас самих, мы пойдем до конца?

Элизабет наслаждалась своей победой и давила на него, что было сил.

– Конечно. Главное – это мы. Все остальное – вторично, – между пальцев, которыми он обхватил свое лицо, покатились слезы: – Но на это уйдет огромное количество ресурсов.

– Тогда может и к лучшему, что Лилит не использует полностью доступный ей ресурс, – высокий голос сестры обогатился нотками решительности: – Только она ведь контролирует программные мощности корпорации. Как ты вообще умудрился прижить у себя под боком такую змею?

Кристиан смотрел сквозь пальцы куда-то внутрь себя.

– Ты же прекрасно помнишь. Таков был уговор.

Его снова скрутило. Стул тихонько скрипнул.

Вдруг что-то дернулось у него в спине. Это было очень больно. Он попытался потрогать, что там, и нашел свежий шрам, который тянулся вдоль всего тела.

– Это что еще за херня? Ты снова легла под нож, больная сука? – у него не было сил кричать. Возможностей хватало только на озлобленный шепот.

За то у Элис сил еще было полно.

– Чтобы сделать нас с тобой сильными, бесхребетный ублюдок. Тебе нравиться наш новый имплант? Это называется фантомный позвоночник.

Из спины вырвалось нечто. Порвало такую тонкую и такую дорогую ткань. Боль, которую Кристиан испытал в этот момент, он еще никогда раньше не чувствовал. Будто над пирогом, с запеченными внутри монетками, провели магнитом, и маленькие металлические кусочки вырываются наружу, разрывая глазированную поверхность. Он сейчас и был таким пирогом.

Кристиан снова упал на пол. От боли закатились глаза. Щеки коснулось что-то липкое. Из-за пелены слез, было тяжело разглядеть, что это. Что-то черное. Оно мельтешило у него прямо перед лицом.

– Элис, прекрати. Неужели ты не чувствуешь этой боли?

Но та смеялась, сквозь его рыдания.

– Конечно, чувствую. Но попробуй сделать, как я и начать наслаждаться ею. Кто тебе сказал, что бабочки рождаются без страдания?

– Но я ведь не бабочка, – Кристиан заходился в стенаниях: – Я старик, которого, ты превратила в непонятно что.

Висевшее перед его лицом, черное пятно хлестануло по щекам. Кровь потекла на белый пол.

– Да, как ты смеешь так говорить? Я сотворила из тебя легенду. Только благодаря мне ты еще держишь в руках всю власть над этим городом. Над этим последним оставшимся мирком для грязных тараканов.

Наконец у него хватило сил, чтобы открыть глаза.

То, что ударило его, лишь отдаленно напоминало какую-то конечность. Скорее всего, оно было куском рваной ткани с клешней на конце.

– О, боги! Зачем тебе это? – Кристиан заколотил по полу. Овечьи шкуры тончайшей выделки покрывали доски маренного клена. Это самый лучший и естественный регулятор влажности. Но сейчас он размазывал по ним красные капли. Не было сил, чтобы подняться, – Ты представляешь, сколько ресурсов отнимает такая технология? А ведь наличие фантома внутри, сделает нас самих уязвимее.

Но Элис поднялась очень быстро.

– Но только теперь я могу перестать чувствовать нас человеком, – похожие слова она говорила, когда не хотела чувствовать себя мужчиной: – И мы стали теперь гораздо сильнее.

Она гладила его клешней по лицу.

– И, кстати, насчет ресурсов, – Элис подошла к окну: – Я подсчитала, что, если мы займем все сервера, имеющиеся в городе, то на восстановление кода уйдет не больше суток.

Кристиан попытался улыбнуться, но получалось тяжеловато.

– Откуда такие расчеты? И как ты это сделаешь? Прикажешь сдать все имеющиеся в городе вычислительные мощности для великой цели выживания себя?

Элис ударила кулаком по стеклу.

– Да, помолчи ты уже, старик. Тот самый ИВС-синдром может нам сильно облегчить задачу. Чтобы точно знать это, мне надо еще встретиться кое с кем сегодня.

– С чего ты это взяла? – Кристиан уже почти привык к болям в спине, но каждое движение вызывало спазмы: – И куда ты собралась, шлюха?

Клешня перед ним открыла свою пасть и зашипела. Схватила его за щеку. Он не почувствовал боли, но вкус крови наполнил рот. Видимо прокусила насквозь.

– Это не твое дело, – на этот раз Элис ударила стекло коленом. Оно даже задрожало. От такого резкого движения у него вновь хватило спину: – Твое дело – выполнить то, что обещал – найти …

Кристиан громко выдохнул.

– Палату 701, – произнес он шепотом. Это было самая тяжелая часть их уговора: – Я помню все свои обещания. А теперь отпусти меня, Элизабет.

Больше не осталось воли сопротивляться. Глава «Спринг Ресёч» опустился на колени перед окном. Фантом оторвался от лица.

Она стала намного сильнее его. Очень сильной.

Слезы снова потекли по лицу. Смешивались с кровью. Капали на белоснежную одежду. Эти пятна уже ни за что не вывести. Придется отправлять за новым комплектом белья.

– Ты все можешь, красавчик, – произнесла Элис притворно томным голоском: – Сделай это для меня, и я сделаю так, что мы останемся живы. И жизнь наша будет вечной.

Клешня вновь открылась. Но теперь из ее глубины появился длинный, черный язычок. Он медленно облизывал его глаза и щеки. В этом было нечто преступное. И потому – настолько для него эротичное. Кристиан улыбнулся. Не так часто сестра дарила такие моменты.

3.

Старый грузовик, который уже с конвейера сошел ржавым, снова заглох. Не в первый раз за ночь. А ведь Абель специально выехал после заката, чтобы не попасть в жару. Теперь уже поздно. Начиналось утро. Гнилой двигатель будет кипеть не переставая.

Уже пора выходить на работу. Отмечать часы, которые он проведет, следя за неведомыми процессами по сотням дергающихся стрелок и датчиков.

До станции, наверное, еще километров сто.

– До места назначения девяносто километров шестьсот шестьдесят три метра, – откликнулся, на мысленный запрос, новый экспенд в голове.

Даже в такой глуши обновка нормально работала. Ловила сеть. От спутника что ли. Ему было без разницы, в общем. В который раз порадовался, что заставил себя уговорить на тестовую, бесплатную установку. Теперь очки, служившие верой и правдой столько лет для просмотра порева в сети и прогулок по внутреннему миру на халяву по корпоративному трафику, лежали где-то глубоко в сумке. Их заменила пара чипов, пришитых к мозгу.

– Отлично. Как починить это говно? – раз уж они работали, значит надо использовать. До этой остановки, хватало подергать ключи в зажигании, чтобы эта груда металлолома все-таки завелось. Но из под капота сейчас валил дым. А Портер не дружил с техникой. Он и работу выбрал на станции потому, что там ни чего не надо делать. Там все происходило без его участия. Да и должность – оператор станции автоматической добычи – звучит круто. Впечатляет городских проституток.

Экспенд молчал.

Или на такой древней технике, как этот грузовик, еще не ставили автодиагностику, или система не хотела огорчать хозяина новостью, что машина умерла от старости.

– Сука, – Абель еще раз ударил по рулю. В прошлые разы это тоже хорошо помогало: – Сука, сука, сука.

Надо все-таки идти, открывать капот и смотреть, что там дымит. Может тогда информационные базы, с которыми связан экспенд, смогут определить проблему. Где-то далеко отсюда крутые железяки и умные коды примут решение, что делать и в какой последовательности. Закинут все это к нему в мозг вместе с поясняющими иллюстрациями. И он заставит двигаться этот агрегат.

Как же неохота было вылезать на жару. Утром не еще не так сильно, но все равно неприятно.

Надо обуться. Надеть на себя что-нибудь.

Достать набор ключей в большой, пластиковой коробке, с которыми он все равно не знал, что толком делать без подсказки.

И, в конце концов, со скрипом открыть дверь.

Абель выпрыгнул из кабины и оглянулся. Вокруг только низкие холмы и еле заметная колея дороги. На этой земле ничего не росло. Где то недалеко отсюда когда-то находился другой город. Теперь уже брошенный. А люди ничего не оставляют в живых после себя. Застрянь здесь Портер хотя бы на сутки без связи и воды – не было бы шансов выжить. Пока чипы в голове работают, еще можно вызвать эвакуацию. Это вызовет вопросы – зачем надо было ехать в поселок, когда, по инструкции, он должен сидеть на рабочем месте 24 часа в сутки в течение трех месяцев. Это выговор или увольнение, но ведь и не смерть от обезвоживания или в челюстях одичавших собак.

Пришлось несколько раз пнуть дверь, чтобы та закрылась. Досталось еще колесу и крылу. Рекламному баннеру, висевшему на кузове и спалившему все свои светодиоды еще до Вала. Огромному грузовику это не помогло. Кузов возвышался над ним в два или три человеческих роста. Ободранные покрышки только были с него ростом. Такие аппараты уже не строят. Большие и грязные. Им не нашлось места на улицах.

Поэтому корпорация их хранит где-то далеко от города. Оставляет доживать свой век на тысячах автономных станциях в самых глухих местах мира, где они гниют и разваливаются на части.

Экспенд отказался посылать музыку на слуховой нерв, объясняя, что звук может понадобиться Абелю для диагностики, если грузовик заведется. Пришлось напевать и подбадривать себя самому. Вспоминались только матерные песенки. Хорошо хоть чип согласился вытаскивать для него из внутреннего мира слова и отправлять на глазной нерв. Они пробегали у него перед глазами, пока Портер обходил громадину.

Дым валил чертовски сильно. Капот у этой развалюхи находился высоко, и Абелю пришлось задрать голову. Что творилось там внутри, было страшновато представить.

– Блин, я слишком туп для этого, – крик из него вырвался сам собой. Сильно. Даже горло заболело.

Утро в пустыне, или точнее в пустоши, быстро поднимало температуру окружающего мира. Метал накалился мгновенно. Пришлось стянуть с себя майку и обвязать вокруг руки, чтобы до него дотронутся. А еще надо было забраться наверх.

Абель заорал вовсю мощь пошленький припев и потянулся к решетке радиатора. Метра два вверх ползти. Это давалось тяжело. Видимо конструкторы этого чудовища думали, что водители и механики умеют летать, раз затащили крышку капота на такую высоту.

Он постоянно вскрикивал, когда пузо касалось кузова. Пот уже лил по телу и смешивался с грязью, живущей на теле.

Мало того, что надо подняться – надо еще было просунуть палец в щель между раскаленными железками. Там внутри где-то есть крючок, открывающий капот. Пальцы еще будут постоянно соскальзывать. Замок так просто не поддастся влажным рукам.

Абель в такт песенки, рывками пропихивал ладонь все дальше.

Дотянуться получалось лишь ногтем.

Но сил явно не хватало.

Еще один рывок, и на решетке осталось немного кожи с руки. Но в итоге все получилось.

Капот открылся.

И клубы дыма, черные и густые, ни чем не сдерживаемые больше, заволокли все вокруг.

Это случилось настолько внезапно, что толстяк Портер сорвался с грузовика. Он упал с этой высоты на нагревшуюся землю, подняв столп пыли.

Грязь попала в глаза. В рот.

Особенно в рот.

Перед ним поплыли какие-то белые страницы. Это чип на зрительном нерве, наверняка, неправильно сработал. Новый экспенд. Еще незажившие шрамы на голове. Не хватало еще повредить устройство.

– Развалина сраная, – Абель закрыл глаза и замахал руками, чтобы стереть экспенд-миражи чистых листов. Ему проводили инструктаж по работе с ним, но освоится толком все равно не успел.

–Что ты разлегся, толстяк? – девичий голос хихикнул где-то над ним: – Чего так дергаешься?

Портер замер. Это было слишком неожиданно. Все процессы внутри него остановились. Только страницы мелькали с бешеной скоростью, хоть глаза были закрыты.

– Сколько ты собираешься валяться в пыли? – голос походил на голос девочки-подростка: – Посмотри на меня уже, Абель Портер.

Да чёрта с два. Здесь не могло быть никакого голоса. Шалит чип и на слуховом нерве.

– Давай я тебе помогу, – он почувствовал пальцы в своих волосах. Быстрые, тонкие, ловкие. Видимо проблема со всем экпендом: – Нет, дурачок, я не твой глюк. У тебя порядок со вшитой техникой. Просто ты жирный, потный мужик, который валяется в пыли и не верит своим ушам и волосам. Давай все-таки откроем глазики.

Абелю было тяжело дышать после падения, но голос. Голос, который он слышал, приводил его в истерику. Надо сосредоточиться. Надо отключить чипы. Эти навороченные штуки – надо еще научиться с ними управляться.

Он почувствовал пинок у себя на заднице.

– Я скоро устану от тебя и уйду, – голос уже хохотал: – Или ты хочешь, чтобы я отпинала твою жирную жопу? Тебе бы это понравилось, да?

Надо сделать усилие. Было страшно немного.

С трудом, но Абель открыл глаза. Над ним склонилось черноволосое, милое личико, которое хитро прищуривалось. Если это мираж, созданный экспендом у него в голове – а другого просто быть не должно – то он очень хорош. Поры на коже. Складки на одежде. Ее волосы развивались на ветру отдельными волосками. Очки на такое качество не способны. Можно даже решить, что эта девка действительно находится в этой пустоши. Он протянул руку, чтобы дотронутся до нее. Хотел убедиться, что электроника воздействует на все чувства.

– Даже не думай, красавчик. Мне это не понравится, – она ударила его по ладони, которую Абель тянул к её лицу. Это он почувствовал. Рука слегка горела. Чувства были сымитированы отлично.

По инструкции, чтобы отключить экспенд, надо провести рукой перед лицом. Он уже пробовал, когда отключал бегущие страницы после падения. Не слишком хорошо получилось тогда. Надо еще раз.

Он, как безумный замахал перед собой. Вверх, вбок. Точно также оно и включалось. Система постоянно посылала ему сигнал об отключении. И тут же о включении. Эти бики взбешивали еще сильнее. А мираж не исчезал. Это сильно смешило девушку. Она хохотала. Даже отошла в сторону, чтобы попрыгать от смеха.

А что если эта девка все же не мираж?

Тогда откуда она знает его имя?!

– Что ты здесь делаешь? – язык с трудом ворочался в забитом песком горле. Абель не говорил – он прохрипел эти слова. Пришлось пару раз сплюнуть. Грязь, смешенная со слюной. На мгновение показалось, что это кровь.

А ведь это мог быть просто пьяный приход. Портер закупился самогоном на все месяцы вахты. Вернее выменял на товары из Города. Лекарство там. Бритвы. За подобную мелочевку от цивилизации, в мелком поселке можно отлично прибарахлится. А это еще к тому запасу таблеток, что привез с собой.

Он принял всего по чуть-чуть перед выездом. Плюс ехал всю ночь. Это вполне могло привести в состояние, чтобы увидеть девчонку посреди этой пустоши. Портер приподнялся на локтях. Хотелось ее увидеть еще раз.

Растянутая розовая футболка, которая висела только на одном плече и лямка бюстгальтера на другом. Короткие шорты. Кеды. Никаких следов пыли или грязи на одежде. У нее не было ни сумки, ни рюкзака. Даже бутылки с водой не было, чтобы забраться так далеко.

И она не выглядела умирающей от жажды. Девочка слегка пританцовывала и продолжала смеяться. У нее получалось даже чего-то там рифмовать с его именем.

– Кто ты, малолетка? Как тебя зовут? – Абель попробовал повысить голос. Получилось плохо. На локтях ему было держаться тяжело. И голова болела. И шрамы после операции еще не зажили хорошо.

Девушка подбежала к нему и присела на корточки.

– Ка. Ми. Ла, – она старательно выговаривала каждый слог, дирижируя себе пальцем. Будто читала его с доски, усиленно вспоминая азбуку. За то похоже на нормальное имя.

Она повторила второй раз быстрее. Привыкала к нему что ли?

–Камила, – она вскочила и захохотала снова.

И закричала:

– Камила. Камила!

Девушка оббежала вокруг него несколько раз. Дала круг вокруг грузовика. Она продолжала орать. Доходила до визга иногда.

– Хватит уже, – Абель попытался крикнуть это ей. Не получилось. Он перекатился на живот.

Надо поднять себя хотя бы на колени. Снова сплюнул. И снова показалось, что кровью.

– Хватит, – максимум, что у него получилось, так это тихонько зашептать. Но уже получилось сесть: – Хватит, Камила.

Свое имя, произнесенное даже шепотом, она услышала сразу. Замерла и медленно повернулась к нему.

Улыбалась.

Камила моталась по пыли бегом и вприпрыжку минут пятнадцать, не меньше, но не было даже отдышки.

Молодость.

Какая в черту молодость, идиот. Эта молодость не могла появиться здесь, и знать его имя при этом. Абель тряхнул головой и попробовал подняться. Надо дойти до воды в кабине. Выплюнуть всю пыль из горла. А то она впитывала всю слюну и вставала во рту комком.

Он зашатался. Кружилась голова. Все тело болело от падения. А ведь еще лезть обратно и смотреть чего там.

Хотя дыма поубавилось.

Итак, осторожно делаем шаг.

– Давай скорее, толстяк. Учись снова ходить и идем, – Камила пристально рассматривала его попытки: – Голова еще болит?

Не понятно как, но за мгновение до вопроса, боль исчезла. Вся боль. И от падения. И от операции. Ему стало хорошо, как никогда.

Странно. Даже беспокойство прошло.

Еще бы воды глоток.

– Нет, не болит, – ответил он удивленно. Абель довольно бодро дошел до кабины и открыл дверь. Канистра была где-то на заднем сиденье.

Он почувствовал прикосновение к своей ноге. Камила его тянула обратно.

– Нам идти надо, – сказала она.

Абель поймал себя на мысли, что больше не задается вопросом о её реальности.

– Подожди немного. Мне надо найти воду, – ответил он.

На заднем сиденье творился жуткий бардак. Может растрясло так за ночь? Сумка с личными вещами давно открылась, и все содержимое валялось на полу. Где то под этим хламом есть вода. Он раскидывал свое белье и одежду в поисках. Его старые экспэнд очки также валялись в этой куче. Сломанные к сожалению.

Канистра нашлась под самой сумкой в дальнем углу. Портер не потрудился подняться или сесть, и, как был на четвереньках, приложился к горлышку.

– Какой же ты уродливый, толстяк, – Камила засмеялась. Она сидела на месте водителя и смотрела на него сзади, вздрагивающего при каждом глотке. Он давно научился терпеть подобные нападки. Легче отшутиться, чем спорить.

– Сама-то будешь пить? – его уже не мучила жажда. Остатки грязи изо рта Абель сплюнул прямо на свою разбросанную одежду.

Девушка отрицательно мотнула головой.

– Нам идти надо. Вылезай отсюда и пошли, – она выпрыгнула из машины.

Портер попробовал обратиться к экспенду. Хотел повторить запрос о починке машины, но ответа не было. Это было очень и очень не хорошо. Если чипы и связь молчат, а очки сломаны, то его ждет смерть от скуки на вахте.

– Тебе уже ничего не понадобиться, Абель Портер, – голос у Камилы был сейчас очень серьезный: – Мы должны идти немедленно.

– Какого хрена? – после глотка воды, голос к нему вернулся, – Кто должен? Что?! У меня работа, если что! А машине хана. И экспендам моим хана. Значит и мне хана.

Портер кричал. Хоть у него и ничего не болело, но произошедшее расстроило его сильно. Надежда оставалась, что чипы заработают на станции, но добраться туда …

Он почувствовал прикосновение к руке. Камила взяла его ладонь, которая ободралась об капот и коснулась губами ссадин.

Что-то невероятное. Никто так не делал для него. Может мама. Но вспомнить он не мог. Абель больше ничего не мог вспомнить.

Вдруг остались только он, Камила и эта пустошь.

И девушка просит его о чем-то.

Вырвалось само собой:

– Куда? Куда мы должны идти?

Она так очаровательно смотрела на него, до сих пор дотрагиваясь до него. Ссадин Абель больше не чувствовал и не видел.

Немного стала побаливать голова.

– Может, я починю грузовик? Так будет быстрее добраться. Или нет? – спросил Портер.

– Нет. Но ты должен мне помочь, – повторила она тихо и жалобно: – Помочь Камиле. Идем.

Девушка махнула рукой куда-то в пустошь. В самое пекло. Она начала отступать от него спиной. Потом повернулась и пошла в ту сторону.

Постоянно оборачивалась.

Глядела на него.

Это было совсем не по пути. Она уходила от дороги все дальше.

Чертова голова. Боль возвращалась и отступала от нее волнами. Абель посмотрел на грузовик. Теперь дымящаяся машина была для него чем-то совсем чужим. То, что было сейчас для него важно уходило от дороги все дальше.

Он обернулся посмотреть на девушку. Наверное, она уже далеко. Должна была скрыться за ближайшим холмом и совсем не исчезнуть из виду.

Но Камила стояла прямо у него за спиной.

Она вернулась за ним.

– Ты. Должен. Идти. Со мной, – каждое слово девочка проговаривала, как будто сквозь зубы. Схватила его за руку.

Очень сильно.

Больно.

Но когда Абель увидел ее – у него снова прошла головная боль. Ему стало хорошо.

Пришло облегчение. Облегчение, когда точно знаешь, что надо делать – надо идти за ней и помогать во всем, что попросит.

Так нужно.

От этого становится приятно и уходит любая боль.

Камила пошла обратно в глубь пустоши. Прямо по своим следам. Абелю ничего не оставалось, как идти за ней. Она тянула его вперед.

Утро начало жарить ему спину.

И раскалять дымящийся грузовик на дороге.

И канистру, оставленную у открытой двери.

4.

Это был самый чистый вагон метро, который Майрон когда-либо встречал. Ни граффити, ни миражных реклам. Бомжи не спали на лавках. Никто не оставлял здесь мусор. Только ряды аккуратных сидений, которые в это время суток были практически свободны. Кондиционирование. И несколько стандартного вида объявлений, слабо подсвеченных изнутри. Они оповещали пассажиров, что внутри вагонов работают все типы беспроводной связи.

Из Верхнего на метро можно было доехать только до площадей. Потом надо будет пройти еще несколько кордонов силовиков по подземным переходам. Но его вряд ли это задержит. Вот если ехать в обратном направлении – тогда бы наверняка.

Разделение миров.

Экспенды уже начали оттягивать переносицу. Слишком много страниц текста пришлось пролистать по пути до станции. Но еще больше осталось. Среди пересланных документов попадались даже бумажные сканы с вымаранными черным маркером строками. Даже представить страшно – сколько лет этим файлам.

Майрон пытался найти зацепку – для чего искусственному интеллекту, отвечающему за безопасность столь важных объектов, вздумалось копировать и запускать свой агентский файл на сервера с Шайтаном. Это опасно. Это против разработанного для нее протокола.

– Может они любят друг друга? – голос возник у него прямо в голове. Женский. Томный. Тембрально слова были сказаны таким образом, чтобы сымитировать эротичный шепот в ухо.

Пришлось прервать чтение.

– Дорогая моя, ты давно уже здесь? – он не злился, нет. Журил немного.

Майрон назвал ее Музой. Еще каких-то пару лет назад она была объектом его работы. Угрозой. Слабый искусственный интеллект, написанный по доступным шаблонам, каким-то кодером-извращенцем. Сводила с ума службу логистики большой сети шопов по продаже товаров даже не для всех взрослых. Его тогда наняли, чтобы уничтожить проблему. Но он скопировал исходники к себе. Тогда Майрон думал, что будет запускать ИИ для проверки своих новых методов работы. Но привязался. Теперь сам точно не смог бы сказать, когда стал относиться к Музе, как к очень близкой подруге.

Ее код значительно изменился с тех пор. Теперь Муза не отправляет расширители уретры в новую, мормонскую церковь. Она живет где-то рядом с ним. Внутри. Играет роль пошловатой любовницы, привязанной к своему папочке. Он не прописывал ей такое поведение. По всей видимости – остатки старой памяти. Но это его устраивало. А одинокому силовику на пенсии, надо же было к чему-то привязаться. Романы с ИИ уже давно ни для кого не новость.