Kitabı oku: «Роза с железными шипами: Начало», sayfa 3
Саня выдохнул с облегчением, хотя заранее догадывался, о чем будет разговор. Но узнав точно, он отбросил все переживания и сосредоточился на ответе:
– Вот что могу сказать насчет него – начал Саша – он был силен. Из оружия только ножи. Два. Был одет во все черное и на плече была эмблема Оме..
– «Омеги???» – вдруг резко прервал его командующий. Чтоб его, как знал, что нечисто это проникновение. Все-таки пролез зараза…
– Разрешите задать вопрос – обратился к нему Саня – что это за «Омега»?
Командующий взглянул на него пристально, но все же ответил:
– «Омега» – это организация, или просто фирма, толком не понятно, ведущая войну с государством. Что-то вроде гонки вооружений. Они со своими технологиями, наперерез полиции отлавливают за них самых опасных и ловко скрывающихся преступников. Вот только опускают момент суда. Сразу казнят на месте. А нам подтирать все за этими сволочами. Если бы они хоть как-то считались с государством, так нет. Местоположение свое засекретили и технологиями обмениваться не желают. В общем, темные парни.
Командующий нахмурился, будто вспоминал старую историю, скрывающую много тайн и загадок.
«И методы действий у них. Про-ти-во-законные» – протянул он неспешным сдавленным кряхтением.
Этот разговор прервало неожиданное явление. В командном центре сперва погас свет, а затем отключилась аппаратура. Все присутствующие всполошились. В абсолютной темноте начали загораться фонари персонала. Говор людей начал нарастать. Командующий встал со стула и крикнул:
«Что происходит, я понять не могу! Почему системы отключились?!»
Откуда-то из глубины помещения донесся крик:
«Питание отключено во всем штабе. Обесточены все корпуса!»
Командующий напрягся. Прикусив губу и закатав рукава по локоть, он начал спешно отдавать приказы:
«Запустить аварийный генератор и сразу же радар!»
На его лице появилось волнение и строгость. Саша смотрел на его профиль, ничего хорошего не предвещавший. Глаза командира бегали из угла в угол, контролируя все происходящее.
Появился свет. Тут же экран загорелся с данными радара.
«Неопознанный объект движется по направлению к штабу на высокой скорости! До контакта 10 секунд!» —прокричал, надрывая голос, молодой солдат, сидящий за компьютером где-то спереди.
Лицо командующего скосила гримаса безудержного настроя, присущего всякому, кто выше рангом и ответственный за жизни людей.
«Опустить заслон, быстро!» – Закричал он так громко, что Саша дрогнул.
В то же мгновение раздался трещащий сигнал, и металлический скрежет пошел по зданию. Донесся стук закрывающихся бронепанелей, блокирующие все уязвимые места штаба поверх всех окон и дверей. Как только защита захлопнулась, раздался грохот взрыва, отчего у всех заложило уши. Здание содрогнулось, ото всюду послышалось скрипение металлической конструкции, с потолка посыпался бетон, некоторые лампы попадали с потолка, разбрасывая осколки. Поднялась пыль, послшался стук камней по крыше. Кто-то закричал: одному из персонала придавило ногу железной балкой, поддерживающей потолок. Из всех углов доносился кашель и кряхтение.
По защищенной штаб-квартире ФСБ был нанесен ракетный удар.
Глава 4. Разбитый панцирь
В штабе забили тревогу. Снова. Никто не ожидал такого безумного поворота событий. Нанести ракетный удар средь бела дня по самому защищенному штабу, было безумием. Как стало известно из донесения сотрудников-техников, линия подачи электроэнергии была перерублена. Хоть она и проходила в железной трубе, захороненной на глубине около десяти метров, противник смог до нее добраться и успешно обесточить штаб-квартиру.
Командир поднялся с пола, взял опрокинутый стул, засыпанный пылью, отряхнул его и сел. Его лицо оказалось невозмутимым, даже в такой ситуации. Весь персонал тоже пришел в себя и ждал указаний. Но командующий был погружен в раздумья. Позвав Сашу, он спросил его:
– Александр, что думаете насчет нашего положения?
На его лице показалась хитрая улыбка и пытливый взгляд, словно он был учителем, ехидно спрашивая ученика материал урока. Саня был удивлен таким вопросом и неуместным настроением командира, но все же ответил:
– Перед атакой был обесточен весь штаб. Мы успели перейти на аварийные генераторы, после чего сразу последовал удар. Стоит думать, что противник хотел застать нас врасплох, без электричества и радаров. Но остается непонятным, откуда был нанесен удар, и почему столь заметное действие в сторону государственного объекта было допущено, почему не вмешалась армия.
– Догадки верны – одобрительно кивнул командующий – а насчет армии…
Он повернулся в сторону шныряющих возле компьютеров аналитиков.
– Уже связались с армией?
–Пытались, очень сильные помехи, очевидно, связь глушат.
– Что ж, они и сами скоро прибудут на этот шум. Нам бы теперь что-то сделать с противником – спокойно рассудил командир.
Он встал и подошел к столу, напротив которого висел огромный монитор. Опершись обеими руками, он словно пытался толкнуть вперед этот постамент. Его лицо казалось невозмутимым, но Лаврентьев понимал, что глубоко в душе его пожилой командующий, имеющий за плечами многолетний опыт, переживал за штаб и за людей, отданных под его покровительство. В его глазах горело безудержное желание спасти сотни жизней. После удара даже его стойка поменялась и стала более пружинистой. Саня неожиданно вспомнил, что про этого человека рассказывал Дивидов Вася, некогда хорошо знавший командующего: он не был строг, но серьезен в ответственный момент. Хороший стратег и тактик: его операции на момент службы в армии были успешны, он всегда берег солдат, видя в них граждан, желающих жить мирно, никогда не пренебрегал их здоровьем и жизнями. «Люди не хотят войны, они хотят лишь счастливой жизни» – фраза, которой командующий всегда руководствовался сам и не раз говорил ее другим. В любых ситуациях он был непоколебим и думал прежде всего о других.
Монитор заработал, и на экране появилось изображение с уцелевших камер наблюдения снаружи. К штабу подъезжала колонна внедорожников, среди которых было пара черных бронетранспортеров и фура того же цвета. Они то и дело приостанавливались, ожидая, когда фура медленно объедет яму или взберется на вздыбленную взрывом гору земли, камней и прочего мусора, разлетевшегося вокруг. Командир насторожился, уставившись на это непонятное шествие. Было ясно, глядя на него, что ничего хорошего не происходит. Все замерли в ожидании. Он сдвинул брови и громким басом произнес:
«Свяжитесь с армией. Любым способом. Настройте связь, чего бы то не стоило. Мы попали в самую отвратительную ситуацию, которая могла только случиться за всю историю существования этого бункера, пусть присылают подкрепление!»
Его лицо осталось таким же нахмуренным и беспокойным даже тогда, когда он выдохнул и сел на стул.
– Разрешите спросить – начал Саня.
Старик махнул рукой и склонил голову немного на бок, готовый внимательно слушать Лаврентьева.
– Почему мы не обороняемся? Разве не лучше послать отряды на ликвидацию противника…
Командир поднял палец вверх, одним движением заставив Сашу замолчать в тот же миг. Затем, согнув руку в кисти указал на монитор. Саня взглянул. Из машин выскакивали люди в черных бронежилетах и пестрых балаклавах. Они были вооружены автоматами и еще чем-то подобным, не похожим на огнестрельное, оружием. Уверенным шагом они приблизились вплотную к штабу и двое из них начали что-то делать возле предполагаемого входа, а остальные встали в боевую позицию, нацелившись в сторону окон зданий.
– Если мы сейчас откроем хоть одну дверь или окно, а уж тем более поднимем заслон, то в разы облегчим их задачу, проникнуть внутрь – уверенно, хриплым басом пробормотал командир.
Александр прикусил губу. Так-то командующий был прав, но Саша был недоволен решением просто сидеть и ждать помощи от армии, с которой даже не было возможности связаться. Но делать нечего. На душе было паршиво, от безысходности и беспомощности в таком положении.
«Но все же, что им тут нужно?» – прервал тишину командир. Он сидел так же, без движения, лишь почесывая свою жиденькую бородку. Он вытянул лицо в сторону экрана, наблюдая за происходящим, как кошка следит за побитым воробьем.
Вдруг раздался громкий хлопок, эхом пронесшийся по дребезжащим стенам. Все глянули на экран. Двое террористов снова подходили к двери. Сразу стало понятно, что взорвать металлический заслон простой взрывчаткой у них не получилось.
«Идиоты, эту броню не пробьет и танк в упор» – с ухмылкой произнес командующий, прищурив глаза.
Саша подошел к нему поближе и спросил, чуть ли не шепотом на ухо.
«Это, случаем, не Омега?»
Спустя недолгую паузу, которая смогла донести до Сани то, что он обратился к высшему по рангу без уважения, покашляв в кулак, командир все-таки ответил:
«Видишь ли, Александр, у этих людей нет символики, техника без эмблемы…»
Лаврентьев пригляделся. Он и вправду не увидел ни одного символа, тем более омеги. Он пытался понять, кто это мог быть. «Обычные террористы так не работают, да и зачем им архив. – думал он – Вариант с Омегой был бы самым логичным, ведь буквально недавно диверсант пытался рассекретить архив. Видимо этим тоже нужны документы. Но работали они как-то неаккуратно. Нанесли ракетный удар, рискуя тем самым разнести здесь все по кирпичикам. Тогда и о сохранности бумаг речи идти и не может. Они обесточили архив, достав кабель из-под земли. Выходит, они знали о том, где проходит линия…» Саша дрогнул. С каждой секундой его догадки становились все яснее и складывались в одну общую картину. Как художник, который пишет огромную картину – вблизи непонятно, что изображено, но стоит отойти и… Александр все сильнее отдалялся от этой «картины», видя все больше фигур и компонентов. «Они знали где проходит кабель!» – с ужасом понял он. Саня устремил свой взор на экран, где было заметно, как копошатся люди возле двери и техники. Бросив свой пронзающий взгляд на монитор, словно пытаясь выпытать у всех, кто снаружи, всю известную информацию. «Так, все надо собрать в кучу и разложить по порядку – думал он -сначала был обесточен штаб. Затем, мы успели восстановить энергию и подключить радар. На это ушло в районе трех минут. Затем, через десять секунд последовал ракетный удар. Значит они зачем-то ждали. Точно, видимо их люди были в зоне поражения, и они дали время покинуть эту зону. Но зачем им тогда техника, если можно было бы забрать необходимое из обломков. Не думали ли они, что после удара уцелеют люди… Они знали и про защитный экран! Но откуда у противника эта информация? С последнего экспериментального запуска прошло больше двадцати с лишним лет. Тогда откуда?»
Чем дольше Саша пытался что-либо понять, тем больше он запутывался в догадках. Он словно тонул в болоте все сильнее, усугубляя свое положение попытками выбраться. Нарастающие мысли все больше настораживали его. Напряженную зловещую тишину разогнал крик одного из персонала:
«Они отходят к фуре черного цвета! Номера нет!»
Командующий выпрямился и облокотился на стол. Экран переключили на другую камеру, с которой было лучше видно действия неприятеля. Несколько человек, вместе с подрывниками, открыли двери и впятером выкатили оттуда деревянную втулку, на которой были намотаны толстые провода. Такие же катушки используют в тяжелой промышленности и при транспортировке медного кабеля для линий электропередач. Подобный моток был вытащен из кузова. Когда катушку поставили на землю, двое остались и покатили ее в сторону противоположную от штаба. Другие трое позвали своих сообщников и прыгнули в кузов. К фуре подошла группа крепких мужчин и постепенно погрузилась в темное пространство кузова. Человек восемь, не меньше. Саша насторожился. Ему не нравилось все это. Не внушал доверия также и тот толщенный провод, который разматывали подрывники. В штабе замерли. Никто не понимал, что противник хочет сделать. С выхода из фуры опустили длинный крепкий металлический трап. Потом, четыре человека вышли и встали возле края.
Какое-то зловещее ощущение застыло в воздухе, готовое поглотить все живое вокруг, ввергнуть в панику сердца, наполненные ужасом до предела. Каждый стоящий в зале дышал тяжело, беспомощно наблюдая за происходящим снаружи.
Из фуры вытянули тросами длинную платформу на массивных ребристых колесах. Постепенно взгляду предстала величественная конструкция, напоминающая собой нечто похожее на автомат достаточно внушительного калибра, но дуло было настолько тонким, что, казалось бы, могло переломиться от любого случайного удара. Куча проводов обвивало блестящее серебром тело этого объекта, уходя куда-то далеко за пределы видимости.
Телегу подтянули чуть ли не в плотную к входу в еле стоящий штаб. Никто уже не понимал, что происходит, половина персонала еще была контужена ударно-звуковой волной. Только командующий похоже о чем-то догадывался. Он напряженно щурил глаза и судорожно сжимал кулаки. Нажав кнопку на рации, он приказал выставить охрану возле входа с внутренней стороны и докладывать обо всем, что там происходит. Постепенно на экране стало заметно движение и…
Все молчали, как молчат птицы и животные в южных странах, ожидая извержения вулкана, и как бы молясь за свои жизни. На экране мерцала, не думая гаснуть, ярко-красная вспышка. Неприятель, выбившись из сил, жег главную дверь огромным, размером со средневековую пушку, лазерным резаком. Противник, словно взбешенный от голода гепард, пытающийся выцарапать черепаху из панциря, пошел на крайние меры, лишь бы вскрыть ненавистную «консерву» штаба, чтобы наконец урвать желанный кусок добычи. Яркий луч красно-огненного цвета жег и плавил металл, который бурлящей струей лился вниз, оголяя все больше и больше слоев, казалось бы, непреодолимой преграды.
Командир встал со стула, опершись кулаками в стол и постояв с лицом, словно все потеряно, начал отдавать приказы. Отряды по десять человек один за другим заспешили по коридорам, сливаясь воедино возле главного входа. Лаврентьев тоже готов был идти, но раны давали о себе знать пульсирующим жжением в висках. Эта боль загасала на время, когда Саша отвлекался, и думать о боли времени просто-напросто не было. Он сел на пол и молча смотрел на экран, понимая, что, если неприятель прорвется дальше, выживших не будет. Также, утерять государственно важные документы под грифом «совершенно секретно» просто недопустимо, нужно защищать их любой ценой, даже жизни.
Прогремел очередной взрыв.
Он был тише самого первого, но у всех также заложило уши, и камеры заслонились огнем. Сквозь рассеявшееся облако пыли, взору предстала ошеломляющая картина: жуткий до поры аппарат дымился. Как разорванный хищником выпотрошенный беззащитный зверек с разорванным брюхом, он лежал на боку с вывернутым наизнанку изодранным корпусом и искрящимися проводами. Это была победа. Но откуда Бог послал такую милость?
Снаружи началась беспорядочная бойня. Сверху опускался небольшой вертолет и медленно поворачиваясь, расстреливал мелких людишек в черной форме, беспорядочно бегающих, словно муравьи, которым разрушили муравейник, построенный совместными силами. Вертолет повернулся боком, и на фюзеляже сверкнула золотая буква. Лаврентьев оцепенел, он не знал, что и сказать. Даже не то что сказать, он не мог ни о чем думать здраво. Мысли перепутались друг с другом, Саша уже не понимал кто союзник, а кто враг. Он молча смотрел на это непонятное спасение и где-то в глубине души был благодарен Омеге. Не вставая с пола, он отвернулся от камер, не желая смотреть на этот позор. Одна преступная организация спасает ФСБ от другой преступной организации. Зло защищает от зла. Тьма разгоняет тьму.
Александр встал, одернул форму и быстрым решительным шагом вышел из командного пункта, пройдя дальше по коридору. Он двигался широкими замашистыми шагами в сторону оружейного склада.
Спустя минуту он вышел на небольшую смотровую площадку на крыше штаба, откуда открывался широкий вид на жуткое зрелище. Ветер резкими порывами порошил глаза пылью и дымом, свист лопастей закладывал уши. Саша выставил противотанковый гранатомет на ребро одной из металлических пластин, придвинул к лицу прицел и медленно, не торопясь поворачивал дуло в сторону бушующего вертолета. Хорошенько прицелившись сквозь прищуренные от пыли глаза, он нажал на спуск. Снаряд стремительно вырвался и полетел по прямой. Лаврентьев гордо смотрел на улетающий снаряд, который закончит весь этот беспорядок, и штабным отрядам останется только добить оставшихся террористов. Снаряд подлетел к месту крепления лопастей с двигателем. Грохнул взрыв, но огонь с дымом моментально рассеялись.
Саша остолбенел. Холодный пот проступил на его искаженном от шока лице. Вертолет был невредим, продолжал свое дело, только на месте, куда должна была попасть граната, в сантиметрах тридцати от брони, искрились желтые разряды электричества. Они создавали собой видимый заслон, который не позволил пройти снаряду и осколкам дальше. Лаврентьев не мог поверить в это, ему казалось, что он последняя надежда, ведь если он бы не сбил вертолет, тот бы расправился с террористами, а затем принялся бы за штаб. Но Саша и не сбил. Прищуренными заслезившимися глазами он видел, как неприятель отступал под гнетом другого врага. Вскоре вертолет перешел в ровное горизонтальное положение и начал медленно подниматься.
«Это конец»– подумал Александр. «Сейчас им ничего не стоит пробить почти выведенную из строя дверь. И тогда…»
Но «неприятель» поднялся выше, развернулся кругом и начал отдаляться, оставляя за собой лишь густое облако пыли. Саша сел на бетонный пол смотровой площадки и закрыл глаза. Раны болели, глаза жгло попавшим в них песком. Штаб выдержал осаду, враг был уничтожен.
Глава 5. Назначенный час
После инцидента в штабе с диверсантом и ракетным ударом, готовым снести здание, больше ничего не происходило. Шли восстановительные работы и отсылалось огромное количество рапортов верхушке. Саша отработал свое дежурство, получив выговор от начальства за самовольные действия, (ему все же влетело за тот выстрел по вертолету). Шел домой он довольно быстрым шагом: ему хотелось как можно скорее отдохнуть от всей этой суматохи. По пути ему ничего интересного не приглянулось, все те же дороги, дворы и деревья. Все одно и то же. Лаврентьев, вошел в квартиру, захлопнул дверь, сбросил с себя сумку, тянувшую его вниз все сильнее по мере возвышения по лестнице, умыл лицо и, дойдя до кровати, упал в мягкую кипу одеял. Александр лежал неподвижно, хоть и чувствовал, что ему было неудобно: жесткая складка, созданная загнутым углом подушки, давила ему прямо в нос, ограничивая свободу дыхания. Но такая мелочь не смогла заставить его пошевелиться. Все тело болело, кости ныли, а мышцы дрожали. Саша постепенно начал засыпать в таком положении, как вдруг в дверь неожиданно начали звонить, много раз и без остановки. Лаврентьев был человек вежливый и ответственный, поэтому как ему ни хотелось послать куда подальше того, кто был по ту сторону двери, или попросту притвориться, будто хозяина нет дома, он начал, не торопясь, поворачиваться на спину. Александр, с горем пополам дошедший до двери, посмотрел в глазок. В нем Саша увидел округленное линзой широко улыбающееся лицо Гриши. Щелкнул замок, и это улыбающаяся причина беспокойства Александра очутилась у него в квартире. Гриша был, как всегда, взволнован непонятно чем и тяжело прерывисто дышал. Чуть отдышавшись, он наконец начал говорить.
– Сань, здравствуй, ты как? Нормально? А, я тут к тебе зашел, думал, вдруг тебе скучно… Как дежурство?..
Гриша говорил без умолку, не ожидая ответа на поставленные вопросы, снял ботинки и пошел на кухню.
– Слушай, у тебя есть что попить, в горле пересохло, умираю прям – спросил он хозяина, бегая глазами в поисках чего-нибудь, напоминающего кружку.
Саша был недоволен таким шумным визитом, но все-таки усадил непоседливого гостя за стол и поставил перед ним все что оставалось съедобным в холодильнике. Заваривая чай,
Лаврентьев все ломал голову, размышляя над возможной целью визита Гриши, и, так и не придумав ничего интересного, решил спросить:
– Гриш, а ты что пришел то? Случилось что?
– А, точно! – дожевывая оставшийся с Сашиного дежурства бутерброд с сыром сказал гость – Я ж к тебе по делу.
Гриша отряхнул руки о штаны и достал из барсетки, которую никогда не снимал, конверт без надписей. Александр принялся внимательно изучать предмет взглядом, наклонив голову на бок.
– Что это? – спросил Лаврентьев.
– Письмо, не видишь, что ли? – резво ответил Гриша – от той красотки, с которой ты танцевал на банкете у Дивидова.
– От Маши? – удивленно спросил Саша, выхватив конверт из рук собеседника.
– Ну уж не знаю, как ее зовут, Маша ли, или еще как. Но знаю, что от нее. Она передала Васе, а он попросил меня занести. Сказал, что срочно.
Саша уже начал разворачивать конверт, как тут же застыл в изумлении и посмотрел на Гришу.
– А ты откуда знаешь, что я с ней танцевал?
– Так я ж сидел ел за столиком, прямо напротив вас и все видел. Слушай, а что это ты так переживаешь? Смущаешься что ли? – усмехнулся Григорий.
–Да нет, просто спросил… – ответил Саша, заглядывая в пытливо-лукавые глаза Гриши. Взяв письмо и собравшись духом, Лаврентьев распечатал конверт, вынул свернутый лист бумаги и, взглянуы на аккуратный подчерк, начал читать с волнением:
«Здравствуйте Александр. Это я, Маша, познакомились на дне рождении Василия Дивидова. Честно признаться, мне неловко писать Вам, но я не могу забыть наш танец. И, думаю, Вы тоже. Я еще никогда не встречала столь смелого и открытого человека, а главное, доброго, поэтому хотелось бы узнать Вас еще ближе. Честно, Вы показались мне особенным. Я помню, как вы смотрели на меня за столиком и во время танца. Это было волшебно, хоть и наступили мне на туфлю. Ну, забудем об этом… Я уверена, что Вы не остались ко мне равнодушны. Уверяю, я тоже очень рада, что познакомилась с Вами. Не знаю, как описать это простыми словами, на простой бумаге… Но я очень хочу Вас увидеть и узнать о Вас больше, чем Вы рассказали о себе при первой встрече. Поэтому прошу, давайте сегодня встретимся в парке в шесть вечера, возле малого пруда. Ответа не нужно, я просто буду ждать.
Искренне, Маша.»
Саша прижал письмо к груди и вдохнул с облегчением. Мысли, беспокоившие его с самого последнего явления ему Маши, моментально рассеялись, а содержимое письма полностью повторяло его, казалось бы, неисполнимое желание. Он вспомнил, что совсем забыл спросить про возможность встречи, но теперь Маша сама написала, что желает его видеть.
«А вот с туфлей дурак»– подумал Саша, увидев эту строку в письме. «Я все-таки наступил ей на ногу, надо будет извиниться».
– Ну что там? – с интригой спросил Гриша.
Саша, вспомнив о существовании прожорливого гостя, повернулся к нему и глубоко вдохнув выдал:
– Слушай, у меня вечером мероприятие, так что мне надо отдохнуть и подготовиться, так что…
– О, свидание что ли? – радостно вскрикнул Гриша, тут же словив осуждающий взгляд Лаврентьева – ладно, извини, я понял. Я, пожалуй, пойду, у меня сегодня еще дела…
Гриша взял со стола недоеденный бутерброд, залпом выпил остатки чая и встав, пошел в коридор. Саше как-то стало неудобно, что он прогоняет лучшего друга из своей квартиры, так еще и только пришедшего. Александр хотел извиниться и начал говорить, как тут же гость перебил его:
– Сань, ты хоть расскажи потом, как все прошло. Если что я на связи.
Саша улыбнулся, но все-таки извинился за принятые меры по ликвидации Гриши из своей квартиры.
– Ничего страшного, если что, я на связи- повторил Гриша, выходя из квартиры – хех, жених.
– Иди отсюда! – в шутку замахиваясь на него локтем крикнул Саша и захлопнул дверь.
Усмехнувшись, Саша понял, что ему и вправду что-то нужно делать, как-то подготовиться, а главное отдохнуть. Он пошел в ванну, и включил воду. Ждать пока наберется вода, стоя возле ванны, было слишком тяжело для него, да и сам он еле стоял на ногах. Дойдя до спальни, Саша сел на кровать, а затем лег на бок. Размышляя о предстоящей встрече, он, незаметно для себя прикрыл глаза. Тут он уже не смог справиться с нахлынувшей дремотой и сном, крепко вцепившимся ему в глаза. Он пару раз зевнул и наконец уснул.
Сквозь темную завесу, к нему начали подползать странные видения. Их было много, и все они были будто бы хаотично разбросаны по смыслу. Сначала ему привиделся штаб, окутанный пылью и огнем, потом разорванная бумага из архива. Обернувшись, он увидел стопку документов, которая постепенно чернела, сгорая дотла. Саша схватил со стены огнетушитель, сорвал пломбу и начал тушить. Из сопла выдавливалась тонкая слабая струйка воздуха, изредка плевавшегося комками пены. Огонь не угасал, напротив, разгорался от поступающего кислорода. Саша уже отчаялся, и начал просто бить самим огнетушителем, лишь бы загасить пламя. Когда он очередной раз замахнулся, сзади кто-то положил ему на плечо тяжелую руку. Лаврентьев обернулся и увидел диверсанта, с кухонным ножом в руке. Враг замахнулся, и Саня прикрылся баллоном. Затрещала пожарная сигнализация и архив заполнило черным дымом, постепенно размывая образ диверсанта из Омеги. Пожарная сирена сменилась довольно знакомым звуком.
Саша вскочил с кровати, пытаясь понять, что происходит. Придя в себя, он понял, что кто-то снова настойчиво звонит в дверь. Он скинул с себя одеяло и поспешил к двери. На пороге стояла соседка из квартиры этажом ниже, с полотенцем в руках и явно чем-то рассерженная. Саша открыл дверь, пытаясь понять, что происходит, и зачем к нему пришли его соседи, которых он не очень-то и желал видеть у себя.
– Уважаемый, вы случайно воду не забываете? А то мы живем прямо под вами, и натяжной потолок вот-вот лопнет от натуги… – сердито сказала соседка, размахивая полотенцем.
«Вода!» – в ужасе вспомнил Лаврентьев и метнулся в ванну. Вода хлестала через край, на полу была огромная лужа, созданная безответственностью Саши. Он выключил воду и бросил на пол тряпку, висевшую на батарее, и побежал к двери.
– Искренне прошу прощения, мне очень неловко. Оставил воду и уснул, простите…
Тут его глаза поймали настенные часы. На них было без пятнадцати шесть. Поняв, что он может опоздать на встречу, важность которой была равна его собственной жизни, Саша метнулся в комнату, наскоро надел на себя рубашку и вышел за порог, подбирая ключ от квартиры.
– Вы куда? – спросила соседка, разминая в руках полотенце.
– Извините, я опаздываю, позже договорим – протараторил Лаврентьев, щёлкнув замком, и побежал вниз по лестнице.
– Стой, а платить кто будет за ремонт? – закричала рассерженная барышня в домашнем халате и фартуке.
– Я за все заплачу, а сейчас извините, я правда тороплюсь! – прокричал Саша в ответ, все быстрее спрыгивая с последних ступеней, и вывалился во двор, хлопнув тяжелой дверью.
Он уже не слышал гневные выкрики пострадавшей соседки, и бежал по шумной улице. Мимо проносились прохожие и зеленые деревья, был слышен свист ветра в ушах. Он пробежал домов пять-шесть, когда понял, что уже устал и у него сбилось дыхание. Постепенно перейдя на шаг, Саша взглянул на наручные часы. Стрелки указывали на скорое приближение встречи, и Александр начал вертеть головой, обдумывая наиболее короткие пути до парка с прудами. Улица, поворот, переулок и снова длинная улица. Перейдя через дорогу, он оказался в нужном месте. Снова посмотрев на часы, Саня вздохнул с облегчением: он не опоздал, напротив, у него было еще две минуты чтобы дойти до малого пруда, расположенного немного поодаль от большого, в густой тени деревьев, скрытый от глаз простых прохожих, спешащих по своим делам.
В этом уголке спокойствия, отлученного от всей городской суеты, Лаврентьева ждала она, муза, которая смогла наконец растопить его затвердевшее сердце. Чем ближе он подходил, тем чаще у него билось сердце. Он увидел девушку, в пестром платье, и внутри него что-то кольнуло, заставив убавить уверенность в себе. Глубоко вдохнув, он подошел к ней и встал, ожидая, когда та обернется. Маша, заметив его, улыбнулась.
– Александр, здравствуйте, я не думала, что вы придете, но все же ждала вас.
– Нет, нет – нервно сглотнув сказал Саша – я не мог оставить ваше письмо без внимания.
– Как хорошо, что вы пришли. Я так рада. Давайте присядем…
Рядом была деревянная скамейка, поросшая мхом у основания. Волдыри, от облезшей местами краски придавали спинке некую дикость, из-за чего, это неприглядная конструкция отлично вписывалась в пейзаж толстых деревьев и небольшого пруда, поросшего болотными ирисами.
Они сели, чуть выдерживая расстояние между друг другом. Подул слабый ветер, и Машины волосы повеяли в сторону Саши, слегка щекоча его лицо. Он засмущался, ведь опыта общения с прекрасным полом у него не было, а тут сразу и танец, и встреча. Саня улыбнулся и спросил:
– Маш, а далеко ли вы живете?
– Нет, не очень. Конечно, можно доехать и на автобусе, но я люблю ходить пешком.
– Понятно.
Саша не очень разбирался в манере разговора, особенно с девушками. Проводя большую часть времени в одиночестве, наедине с бумагами, его лексикон опустел, остались лишь необходимые краткие слова и слова вежливости. Ответы на все вопросы ограничивались протяжным «ясно» или «вот оно что».
– Александр, а кем вы все-таки работаете, расскажите.
Саша замялся, не ожидая столь прямого вопроса на тему, которую не был готов разговаривать. Но все же, посчитав неприличным не отвечать на поставленный прямой вопрос сказал:
– Во «ВЦИОМ», статистику ведем. Так сказать, улучшаем жизнь граждан…
– Ой, как интересно.
Маша сидела, аккуратно сложив подол платья себе на туфли, чтобы не запачкать его. Она была прекрасна как весенний цветок, распустившийся лишь недавно, никогда не видевший холодной осени. Саня смотрел на ее лицо, освещенное уже дневным светом, а не лампами кафе и не мог оторвать от него своего взгляда. Где-то недалеко в кустах защебетала маленькая птичка, и Маша с интересом и детским живым любопытством повернула голову в ее сторону. Эта особая живость в глазах окончательно покорила Лаврентьева. Она была по настоящему живой девушкой, а не фарфоровой куклой, которая кроме модельной внешности не имеет ничего за душой. Влажные глаза Марии блестели на тонких лучах золотого солнца, падающих на светлое лицо Маши как брызги от волн, с бушующего моря густой листвы старого дуба, могущественно возвышающегося над остальными деревьями. Очевидно, этот дуб повидал много свиданий на этой самой скамейке за многие годы своей жизни. Он как добрый старец, который радуется за молодых людей, что нашли друг друга, прикрывает их тайные разговоры густой сенью своей листвы, лишь изредка, на свое усмотрение, пропуская редкий луч солнца на лицо одного из влюбленных, чтобы сильнее раскрыть красоту человека, тем самым помогая впечатлить милого друга. Сколько же родственных душ свел вместе этот старый добрый дуб, добродушно наблюдая за ними и, словно радуясь, перешептывался с ветром, рассуждая о большой любви между двумя людьми. Это есть самое прекрасное чувство, что способно испытать любое существо, живущее в этом мире. Пара желтоголовых одуванчиков кланялись на ветру. Машин подол элегантно развивался, слегка оголяя ее тонкие ноги ниже колена и снова пряча их под легкой тканью. Одуванчики возле ее ног словно пытались сделаться продолжением ее пестрого платья, усеянного цветами.
