«Чтец» kitabından alıntılar, sayfa 35

Если напрячь память посильнее, то на ум мне приходит немало постыдных и неприятных

ситуаций и я понимаю, что хотя я и распрощался с воспоминаниями о Ханне, но

до конца от них так и не отделался. Никогда больше после Ханны не унижаться

и не давать унижать себя, никогда больше не быть в роли виноватого, никогда

больше не любить никого так, чтобы его потеря причинила тебе боль - все это

я тогда не то, чтобы отчетливо осознавал, но решительно чувствовал.

Если я чувствовал уверенность в себе, то мог справиться с весьма серьезными проблемами. Но малейшая неудача заставляла думать о моей ничтожности.

Я был поражен, как много старых произведений в самом деле читается так, словно они были написаны совсем недавно, и тот, кто не знаком с историей, в первую очередь может принять жизненный уклад былых времен за жизненный уклад каких-нибудь дальних стран.

«Почему воспоминания о счастливых годах супружества оказываются отравленными, когда выясняется, что у супруга на протяжении всех тех лет имелась любовница? Потому что якобы подлинное счастье при таком раскладе невозможно? Но ведь оно же было!»

"Мне удалось отыскать в лесу поляну, на которой я разгадал тайну Ханны. <…> Ханна не умела читать и писать. Поэтому она и просила, чтобы ей читали вслух. Поэтому она сорвалась во время нашей велосипедной вылазки, когда, обнаружив утром в гостинице мою записку, поняла, что я буду ждать от нее поведения, соответствующего содержанию записки, и испугалась разоблачения. Поэтому она уклонилась от предложенного повышения по службе в трамвайном депо – будучи кондуктором, она могла скрыть неграмотность, которая непременно обнаружилась бы на курсах вагоновожатых. По этой же причине она отказалась от повышения на заводе Сименса и стала надзирательницей".

Я боялся, что маленький, легкий, укрытый мир письменных приветствий и кассет окажется чересчур искусственным и хрупким для того, чтобы выдержать подлинную близость.

Одиссея — это история движения, одновременно целенаправленного и бесцельного, успешного и тщетного.

Разве можно испытывать чувство вины, стыда и быть при этом столь торжествующе самоуверенным?

Любовь к родителям-это единственная любовь, за которую не несешь ответсвенности.

Там же, где прошлое не ставит вопросов перед настоящим и не пробуждает сегодняшних эмоций, не стоит разменивать его на мелкую монету. От размены моральных заповедей прошлого на мелкую монету ничего не выиграешь, зато легко многое проиграть и потерять