Kitabı oku: «Правосудие чувств»
1
Проснулся от холода, посидев на кровати еще сонный двадцать минут передумал разогревать печку. Ступив босыми ногами на холодный пол ощутил острую потребность выкурить первую сигарету. Взяв полупустую пачку “Камэл”и спички вышел во двор где было еще более прохладнее. Не смотря на конец весны в горах царил ветер. Живя почти на самой вершине травянистой горы, где открывался прекрасный вид на луга и далекий одинокий лес, чувствовал как холод пробирался в каждую его вену, замораживая кровь, но он был доволен. Клубы пара вздымались ввысь соприкасаясь с небом и тем самым делали это место еще отрешенным. Оглядевшись вокруг убедился, что здесь нет ни души на целых двадцать километров и наконец то решился закурить, как будто он скрывается от кого то и боится чтобы его не поймали за преступление. Снова почему то подумал что надо заняться спортом, что совсем потерял форму. Горьковатый дым обжег сухое горло, он улыбнулся, потому что его позабавил тот факт, что не пил уже четыре дня, а горло все равно болит. Начал вспоминать есть ли у него вообще какой то алкоголь. Выкинул докуренную до фильтра сигарету в жестяную банку и прихватив с собой пару дров вернулся в дом оставив дверь открытой. Прожив здесь два с половиной месяца убедился что кроме старого деда Игната здесь никто не появляется. Иногда в солнечный день пробегает олень, чтобы попастись или волк в поиске дичи, но кролики оказываются быстрее и волки оскалив зубы убегают. Он конечно всегда готов применить свой любимый кольт, но к его небольшому разочарованию в этом не было надобности. Так что полный магазин патронов остается не тронутым.
Только с четвертой попытки удалось зажечь огонь в старой черной печке. Вкинув большой кусок мяса в горшок понял на сколько все таки был голоден. На завтрак будет суп с картошкой и половина хлеба, это все что осталось. Решил немного прибраться, потому что некуда было уже поставить ногу, куча банок из под пива и разбитых бутылок из виски заполняли целую большую комнату, которая помещала в себе постель, стол с двумя стульями, печку, один шкаф и пару надобностей что походили на принадлежности для ванной. Побросав все лишнее в большой черный мешок он выставил его за дверь и решил снова закурить. Оглядываясь на все здесь прожитые дни почувствовал себя очень одиноким. После длительной и напряженной работы нуждался в отрешенности и поэтому выбрал такое далекое место, но не думал что будет так тяжело. Теперь наслаждаясь каждый день тишиной, он не хочет это все менять на шум города и надоедливых людей, но что то почти каждую минуту гложет душу. Неужели это кровь тоскует по своему наркотику, что именуется работой? В голове всплывали знакомые улицы, знакомые запахи, но и они были чужие, ведь работа заключалась в постоянном поиске, это был не его родной дом, воспоминания вроде бы его, но нет. Гонимый жаждой загадки потерял себя в незнакомых уголках не своих переживаний, как будто украл чью то жизнь. А что же делает он? Скитается по жестоких историях людей, от которых ничуть не лучше. Отрицательно качал головой и одновременно улыбался, ведь единственное что в его маленьком мире имеет значение, так это работа. Ради нее он многим жертвовал, от много отказывался и наконец получив желаемое дал клятву, что никогда не изменит своему предназначению, и в конце пути, в конце каждого заключения сделает правильный выбор, чего бы это не стоило.
2
Захлопывал багажник в который вместился целый мешок мусора. Черная Audi 100 последнего года выпуска завелась с первого раза. Сразу зазвучала музыка Джо Дассена. Откинувшись на холодное сидение снова закурил, тяжело вздохнул, в пачке осталась еще одна сигарета, путь будет еще более долгим. Раздосадованный сильно надавил ногой на газ и машина резко рванула с места. Через открытое окно вдыхал мокрый и холодный утренний ветер, было только восемь часов. Мча по разбитой дороге прищуривался, чтобы случайно не сбить какое то животное. Ни с кем не разговаривал уже три недели, даже удивительно как на долго ему хватило еды, даже дед Игнат не приходил. Посмотрел на себя в маленькое запылившееся зеркало заднего вида, отросшая борода придавала ему лет десять, сухие губы и бледный цвет лица его ужаснули. Куда подевался жизнерадостный, румянец? Нахмурился и переключил песню на радио, уже съехал немного вниз, так что удалось поймать станцию. Ведущий весело желал всем доброго дня, потому что утро у него началось давно, и начал рассказывать что сегодня будет солнечный день, советовал прогуляться с семьей, друзьями, устроить пикник, побегать, в общем подбадривал чтобы не сидеть дома. Быстрый мужской голос становился фоном, а водитель автомобиля все сильнее вдавливал педаль в пол, чтобы завершить эту томительную поездку чем быстрее. Наконец то через каких то еще семь минут он выехал на ровную дорогу и свернув на лево очутился возле большого отеля, где внизу был бар или кафе, но насколько он помнил здесь всегда пили пиво и подавали подгоревшие тосты или яичницу. Отсюда дорога вела в деревушку, где можно было купить еды, позвонить, проверить почту, но сначала хотелось увидеть людей, поговорить, а главное жутко хотелось курить. Застегнув пуговицы джинсовой куртки и подняв воротник спрятав поглубже шею, полез вытаскивать мусор. Подойдя ближе к дверям уже почувствовал острый запах жира, пота и древесины. Внутри играла какая то незнакомая ему песня по радио, за стойкой бара была крашенная блондинка лет сорока пяти, он ее не знал еще, она ему улыбнулась. Пошел прямо к ней. Как на утро обычного дня здесь было много людей, или же сегодня воскресение? Подумал что надо обязательно спросить какое число месяца и день недели. Остановившись напротив этой блондинки он тоже хмуро улыбнулся.
− Пиво? – ее кошачий взгляд вцепился в него словно когтями.
− Нет, мне бы сигареты.
− Какие? – снова улыбка.
− “Камэл” хотелось бы. – пока она искала нужную пачку, он почему то решил продолжить разговор. – Ты здесь новенькая? Я тебя раньше не видел.
− Я тебя тоже не видела. – аккуратно положила желаемую вещь на стол. – 54,80 гривень.
− Потому что я не часто здесь бываю. – начал искать мелочь в карманах. – спасибо.
Не успел он закончить свою речь как к ним подошел высокий мужчина и начал требовать еще пива. Этот тип как то полностью отбил ему желание продолжать какой либо разговор. Начав распаковывать пачку сигарет он пошел во двор к своей машине. От такого шума внутри и кучи незнакомых людей ему стало еще хуже на душе. Что то день сегодня совершенно никакой, ничто не радует. Нельзя было так долго оставаться одним, привык же работать с людьми, но если бы не жизнь, если бы не чувство вины. Под тот же самый радостный голос из радио он покатил свою любимую машину по мокрой дороге, которая будет короче чем предыдущая. По пути встретилась только одна бабушка с коровой и тишина. Такое мирное и тихое место, на миг показалось что это параллельный мир какой то, куда сложно попасть и где нет плохих людей, есть только все хорошее в этом мире. Вот если бы было так возможно, но увы. От горечи за несбыточными фантазиями закурил снова сигарету и понял что уже доехал к желаемому месту. Пришлось подождать на солнышке и докурить. Здесь уже не такой влажный воздух и совсем не холодно, и людей побольше. Из -за того что выглянуло солнце впервые за десять дней люди повылезали как муравьи и сновали от магазина к дому и обратно. Все здесь бушевало по своему. Приятно было наблюдать, хорошо быть зрителем, а не героем, ведь ты будешь оценивать а не тебя. Тем он занялся, рассматривал до мелочи каждого проходящего мимо. Кое кто пришелся ему по душе, кому то не доверил бы даже велосипед, но у всех у них на лице была написана простота и наивность. Жаль нельзя здесь остаться жить, но он бы и не выдержал, привычки другие, характер уже испорчен. Снова улыбнулся и подставил лицо лучам солнца. Из этих приятных размышлений его вытянул тонкий мужской голос.
− Как же я рад, что встретил вас, уже переживал что придется к вам идти.
Это был местный почтальён, маленький и худенький мужчина лет пятидесяти, но выглядел на шестидесят, это от множества влитого в себя спиртного. Первые две недели он носил ему почту домой, потом складывал и отдавала деду Игнату, а потом никакого письма, казалось почта не приходит. В той старой деревяной хижине небыло света, а с этим и небыло соединения с миром. Чтобы подзвонить надо было идти на почту и оттуда набирать номер по старому телефону как в девяностые, интернет был у одного парня, но его развлекало получать письма в реальности как в старые времена. Таких интересных событий пожалуй уже нигде не удастся получить. К тому же такая маленькая возможность связаться с кем либо затрудняла и другим найти его, а этого ему не хотелось, не имел желания чтобы кто то испортил ему такой отдых.
− Вам письмо. – костлявые пальцы протягивали белый конверт.
− Не может быть! – от удивления самим собой, что он рад этой маленькой бумажке, воскликнул.
− Да-да… – мужчина почесал затылок и смущенно улыбнулся. – я надеялся что вы придете, письмо как уже неделю у меня.
− Не проблема, все хорошо.
− Очень рад, что вы не…
− Можно мне прочитать? – он махал ему перед глазами белым конвертом.
− Конечно, да. До свидания. – надев старую шапку он сел на велосипед и помчался.
Крутя в руках это таинственное послание задумался кто же пишет таким прилежным, аккуратным почерком? Провел тонким указательным пальцем по буквам, прочитал про себя «Новаковски Аристарх Викторович», как странно звучит, еще немного здесь просидеть и забудет свое имя. Почесал бороду и собравшись с духом оторвал краешек бумаги и достал письмо:
«Надеюсь это все что я пишу к тебе когда то достанется, потому что ты даже не представляешь сколько времени я потратил, чтобы напасть на твой след и узнав где ты я остался в недоумении… зачем? Да ладно, переду к делу. У меня есть просьба, скорее требование. Приезжай ко мне на работу, есть для тебя кое-что, и весьма занимательное, позабавишься… а если честно, то прошу мне помочь. Писать здесь не буду, знаешь как бывает, поэтому жду.
А,»
После второго прочтения сжёг письмо, никогда не сохранял переписки даже в электронном варианте, не видел в этом смысл. Так подписывался только его давний приятель, Андрей Андреевич, они так условились шифроваться, ставить запитую вместо точки. Этот мужчина уже на службе своей родине двадцать четыре года, он дал ему первое дело и поддерживал во многом, потому Аристарх ни минуты не сомневался в том чтобы прервать свой отдых. Садясь в машину он даже почувствовал какой то укол в сердце и поток крови забурлил с новой силой, все вокруг заиграло новыми красками, все приобрело другой вид. Кажись старый автомобиль вот-вот отдаст коньки как лошадь загнанная до смерти. Но нет, она летела по разбитой дороге как лебедь по реке и прибыла к одинокой хижине за четырнадцать минут. Влетел внутрь и принялся вкидывать в чемодан пару вещей, проверил паспорт, телефон, поменял свитр на рубашку. Метался по комнате минут десять не понимая что ищет и только ощутив желание что хочет курить остановился у дверях окидывая свое жилище. Странно же как что прожил здесь столько дней. Оглянулся на все бессонные ночи проведенные под звездами, на солнечные дни, где гуляя встречались только бабочки и кролики, на ужин приготовленный в лесу и на возможность заниматься спортом которую он потерял. Где то между такими часами пробегали одинокие минуты, тоскливые воспоминания и тогда медленно вкрадывался алкоголь. Напившись все расплывалось и убегало вдаль, не чувствовать, не существовать. Только теперь понял чего добивался от себя и ужаснулся. Одна неудача так его покосила. Это был не отдых, а скорее попытка исписать себя. Какая вопиющая ошибка, какая трусость. Но более так продолжатся не должно. Он обязан привести себя в порядок и вернутся к делам. Иначе в чем смысл жизни, неужели прозябать в таких сырых и отдаленных местах? Нет!
Сел на деревянный стул и налил в стеклянную тарелку холодной воды. Небольшое треснутое зеркало показывало искаженное отражение усталого молодого человека. Улыбнулся и принялся стричь, а потом брить бороду. Чтобы он делал не получи сегодня письмо? Остался бы или бросился все равно в путь? Но куда и зачем? Семьи нет, брата он не помнит, а друзей никогда не умел заводить. Единственное в чем не разочаровался была работа. Так чем заниматься человеку привыкшему всегда быть на работе? Какая досада! Трясущиеся пальцы порезали бледную щеку. Первое что попалось под руку был листок бумаги, немного грязный, но показалось что это единственная чистая вещь здесь. Так что придавил сильнее и ждал рассматривая себя в зеркале. На левой стороне оставалась еще щетина, вертел головой туда-сюда с любопытством разглядывая себя. Там где придерживал двумя пальцами листок к скуле проявлялись черты немного грубоватые но правильные, породистые. Тонкие губы складывались в хитрую улыбку, на остром носу появился горбик, что доселе оставалось незамеченным. Бледность придавала ему загадочности. Отросшие прямые волосы спадали на плечи. Подумал что надо будет постричься. Кровь остановился и он продолжил начатое дело. Еще пару взмахов острой бритвой и он снова стал молодым, стал собой.
Вбросил чемодан и погнал свою машину уже другой дорогой. Каких то десять часов и он будет на месте. Длинный путь ему скоротают любимые песни и горький вкус сигарет.
3
Ему повезло снова оказаться в квартире, что снимал четыре или больше года назад. Риелтор сказал что она пустует уже два месяца и ее вид подтверждал это. Аристарх не понимал почему хозяин даже неудосужился хоть немного прибраться, но это сыграло ему на руку. Цена снизилась на тысячу, а из за его умения убеждать людей, сумел договорится еще на тысячу. Одинокая кровать размещалась у окна, он сразу принялся за перестановку. Окно ему нужно чтобы смотреть из него к тому же непереносил много света. Собрав волосы в хвостик принялся за чистку кухни и ванной. На его удивление тот самый холодильник еще работал и покрытая жиром кухонная мебель ожили после уборки. Желтая ванная после отбеливателя показала только знакомую маленькую дырочку в углу где стыкалась с голубой плиткой. Здесь не хватало массивного стола из дуба и большого шкафа, что прежде занимал всю спальню. Все вещи так и остались нерасспаковаными лежать в чемодане когда черная дверь захлопнулась и квартира снова стала одинокой.
Пройдя полтора часа пешком он нашел парихмахерскую и превратился из средневекового сеньйора в зверского боксера. Короткая стрижка предавала мужественности и вернула ему его возраст. Набирая номер своего друга садился в машину и почувствовал голод. Через несколько секунд в трубке хриплый голос сказал “Слушаю”. Договорились встретится почти что в центре Киева и все.
От весеннего солнца становилось жарковато и он думал что надо было переодеться перед уходом. Заказав холодный кофе смотрел в окно выглядывая поседевшего высокого мужчину в сером костюме который уже улыбался ему сквозь грязное стекло. Войдя внутрь молоденькая официантка сразу подскочила к нему, он что то шепнул ей на ухо и уже серьезный садился за липкий стол.
− Ну здравствуй. – толстые уголки губ изобразили улыбку. – Как же ты достался в такую глушь?
− Ты о моем отдыхе? – сделал глоток кофе.
− Разве это отдых?! Скорей неприятная ссылка.
− Кому как. – Сделали паузу, потому что та самая официантка принесла кофе. Уходя пристально посмотрела на Аристарха который наблюдал за Андреем. – ты с ней…
− Сплю?
− Да?!
− По моему это не твое дело. – суровый взгляд стал злее когда на тонких губах заиграла презирающая ухмылка. – Сколько мы не виделись?
− Вот и я не могу вспомнить.
− Ты изменился.
− Время…– провел трясущимися пальцами по голове, – или жизнь.
− Ты пьешь?
− Пусть такие мелочи тебя не беспокоят. – вынул пачку сигарет.
− Здесь нельзя курить.
− Уже нет?
− Как видишь не только ты меняешься.
Аристарх потер левую щеку и уставился на пожилого мужчину который уже пять минут не мог открыть дверь. К нему подскочила официантка и последний посетитель составляющий им компанию покинул это устаревшее кафе.
− Так в чем же проблема? Зачем я здесь? – карие глаза снова обратили внимание на своего собеседника.
− Пару месяцев мы топчемся на месте нескольких незакрытых убийств и один мой смышленый парень составил все пазлы обьявив, что это серийный псих. От чего не упростил нам задачу. Так что теперь я еще с большим гемороем чем прежде.
− Почему псих?
Андрей Андреевич открыл серую изрядно затасканную мужскую сумку и положил на стол белую папку которая вмещала в себе внушительную кучу бумаг. Зрачки моментально сузились, как будто доселе были под кайфом. Трясущиеся пальцы окрыли этот ящик пандоры.
Тонкие пальцы быстро перебирали бумаги, заключения судмедэксперта, свидетельские показания, какие то догадки патрульных полицейских, описания места преступления, подписи, печати, все это Аристарх даже нечитаючи отбрасывал в сторону, он искал совсем другое, настоящую картину этой истории, факты в которые можно поверить или факты которые опровергнут догадку какого то малого дилетанта. В его руках оказались фотографии, тоже размером бумаг А4. Андрей Андреевич оглянулся по сторонам, но в кафе было по прежнему пусто, даже официантка исчезла в дверях кухни, хотел убедится, что никто не подсматривает, успокоившись он расчистил стол, чтобы расставить фотографии. Одна картинка продолжала другую и с каждой секундой последовательность только усиливала ужас преступления. На первых двух было по всей вероятности орудие убийства, блестящий металлический скальпель тщательно протертый и аккуратно положенный на землю, и другой, но уже одноразовый скальпель с пластмассовой ручкой, он был весь в крови. На следующих четырех были запечатлены хижины, точнее одна хижина, деревья и маленькая тропинка. Аристарх сделал вывод, что именно здесь совершились преступления и местность находится где то в лесу. Рассмотреть все детально было очень трудно, ведь фото были сделаны ночью, совершенно не представлял где это могло быть. Потер щеку рукой и взглянул на Андрея, тот уставился на следующую фотографию и не моргая замер в ожидании, он как будто хотел быстрее это закончить, отключится от этого. После минутной заминки глазам представились последние шесть фотокарточек. Тело женщины распростертое на земле, потом правая рука, затем левая и крупным планом лицо. Черные волосы расчесаны и разложены как будто она легла спать на подушку в спальне, бледное тело, без единственного синяка, кровоподтека, никаких следов насилия, только отрезанные кисти рук, так ровно отрезанные, что складывается впечатление что это сделала какая то машина или отрезали гильотиной. Они и были расставлены с минимальной точностью, параллельно рукам предплечья, где то на расстоянии пяти сантиметров, ни на миллиметр вправо или влево, пальцы ровные, ладонью вниз, а на ногтях синий лак. Губы сложены в презрительной усмешке, такая мимика наводила ужас. Неужели жертва сама в последний миг смотря на убийцу улыбнулась, чтобы досадить, чтобы показать, что не боится и готова отдаться смерти, или же это сам маньяк увлекшись игрой хотел придать своей кукле какой то оживленный вид? Или это какое то послание? Да и вообще смотрела ли она на него, потому что на глазах были монеты. Аристарх метался в догадках и чем больше в голове кружилось вопросов, тем отдалялся от разгадки. Он только теперь заметил что у нее отрезаны соски и поставлены сверху на монеты. Только кончики сосков, никакого надреза плоти. Все так удивительно точно. Еще более странным ему показалось, что крови совсем не было. Нигде не было крови. Ни на теле, ни на груди, ни на руках. Все вытерто, продезинфицировано или вымыто. Но как это возможно? Или же само убийство здесь не совершалось, а тело только привезли сюда? Но почему тогда один скальпель чистый, а другой в крови? Он снова осмотрел предплечья рук. Теперь точно убедился что их отрезали чем то другим, не скальпелем. Тогда зачем они здесь, да еще и так расставлены? Глаза тяжело закрылись, так захотелось выпить. Чтобы хоть как то отвлечься закурил сигарету. Андрей Андреевич устало взглянул на него, но так и остался молчать.
Последние две фотографии показывали еще одну жертву, но здесь был уже другой характер убийства. Аристарх вертел в руках фотографию и хотел было уже возразить, что это совсем другой почерк, даже возможно преступление какого то психопата сбежавшего с психиатрической больницы и страдавшего шизофренией. Тоисть никакой аккуратности, никакой детализации. Тело, расположенное вертикально, было привязано к какому то столу, привязанное металлическими ржавыми цепями, по бледному телу стекала вниз засохшая кровь. Цепи так сильно в некоторых местах въедались в плоть, что прорвали кожу, добираясь до костей, показывая мясо. Ноги не были обмотаны, они болтались внизу, как у куклы, которой управляют. Но мясо на ногах было только до части коленей, далее же это был только скелет. Худые бедра, покрытые бледной кожей без единой царапины, превращались в белые кости без следов крови. На ногах никаких переломов, из под красной плоти виднелся надколенник, большеберцовая кость соединялась с малоберцовой костью, даже фаланги пальцев все на месте. Это как то удивило Аристарха, что же этот монстр делал с жертвой? Остановившись на пару минут на нижней части тела, он перевел взгляд на другую фотографию. Там крупным планом показано лицо женщины, на глазах которой снова были такие же монеты. Но что самое удивительное, если тело было расположено строго горизонтально, то голова откинута назад, даже сломана, возможно оторвана и к туловищу ее соединяла только кожа. Подтверждением этого была ржавая толстая цепь, которая обеими концами крепилась к потолку, поддерживая затылок головы, чтобы та не повисла и чтобы монеты положенные на закрытые глаза, оставались на месте.
Аристарх взглянул в окно, уже привык к солнцу и рассматривая прохожих никак не мог сконцентрироваться на важных вопросах и услышать ответы. Кажется он долго молчал, потому что Андрей Андреевич начал поспешно собирать все бумаги в сумку.
– Ну что? – он потер руки и с раздраженностью уставился на своего собеседника.
– Не понимаю… не понимаю…
– Что именно? – раздраженность сменилась глупым непониманием.
– А то, что первое убийство такое точное, детальное, он как будто показывает нам, вот как я могу. Он знает, что мы это увидим, что мы будем все изучать, анализировать, тратить время на разгадку. Для него это произведения искусства, возможно он себя ассоциирует с да Винчи или Тицианом. Создает, трудится, чтобы мы насладились. Зная это все, он получает удовольствие, и чем дольше мы будем это исследовать, тем дольше длится возбуждение. Но другое… я этого не могу понять. Я уже убедился было, что это совсем иной человек. Почему так зверски все сделано? Если бы не эти монеты.
– Да, второе наводит такой ужас. – Андрей Андреевич скривился в отвратительной гримасе. – Думаешь он ее пытал?
– Возможно. Но с чего именно начал? Отрезал мясо с ног или надрезал части тела в разных местах, или же просто сразу обмотал цепью, так сильно чтобы чувствовала боль, но могла с ним говорить?
– Ты думаешь он отрезал мясо с ног?
Аристарх кивнул, и с удивлением заметил, что его друг сдерживает улыбку. К чему такая странная перемена в эмоциях?
– Нет, это ошибка. Читай ты заключения патологоанатома ты бы увидел все картину и не надо было бы строить догадки.
– Не надо мне доказывать, что эти болваны что то в этом смыслят, я всегда упускаю эту чушь, увиденное глазами расскажет больше, чем личное мнение какого то закомплексованного докторишки, если можно их так назвать. – он рассмеялся, данная мысль его очень позабавила. – к тому же всегда есть тот кто это читал уже, и мне не приходится тратить время на все , чтобы выделить только пару стоящих фактов. Теперь это ты. Так что отвечай будь добр на вопросы.
– Ты стал очень груб. – в голосе послышались нотки обиды. – ну ладно. Он сварил ей ноги. Отварил в большом котле. Я заставил двоих экспертов написать заключение и оба они сходятся во мнении. Сначала он подогревал воду, накалял, доводил до точки кипения, а потом давал ей остыть, это продолжалось очень долго, кажется несколько дней. Даже не представляю как долго надо это все делать, чтобы мясо отварилось.
– Представь, что ты варишь курицу. Градус кипения сто, с косточкой мне кажется где то до двух часов, но мясо остается на костях, а оставим ее на три и четыре часа или же пять?
– Да, очень умно, – снова раздражение. – как ты это так можешь?
– Это же как надо рассчитать время, чтобы варить и знать когда именно остановится. – Аристарх совершенно не замечал, что его собеседник стал очень раздражительным и что чувство отвращения вызывает уже он сам, а не труп. – Но вот что мне не дает покоя, она была мертва уже до варения, или же это первое что он начал делать?
– Мне кажется она… она…
– Ты что не помнишь выводы экспертов или они такие глупые что не знают это определить?
– Вот, – Андрей вытаскивал снова все документы на стол и быстро перечитывал черные печатные буквы перемешивая бумаги еще более хаотично. Наконец он остановился и с непониманием покачал головой, – она была жива.
– Значит, он примотал ее цепями и она оставалась жива, а потом когда эта пытка сдавливанием ему стала не интересна, он принялся за варение. И наверняка когда она умолкла, а ноги все варились, он рассердился и подошел сзади и с такой силой рванул за волосы, что сломал шею. А в каком месте сломана шея?
– Четвертый и пятый позвонки.
– Хм… он что такой сильный? Или же чем то это сделал? Было ли внутреннее кровотечение?
– Нет.
– Тоисть артерия не задета. Да, это же четвертый и пятый. Тогда вопрос, он это случайно сделал или же знал где именно давить и с какой силой, чтобы сломалась только кость, а связки остались целыми?
– Да, она даже не болталась, когда мы ее сняли то голова упала назад. Постой ты что этим хочешь сказать?
– То, что возможно это какой то умник с области медицины.
– Врач?? – в ужасе откинулся назад и отрицательно качал головой.
– Посмотри как все точно, это же надо разбираться в этом всем, к тому же давай вернемся к первому убийству. – Аристарх взял в руки карту с бумагами и нашел все фотографии на первую жертву. – Вот смотри, какая точность, рука не дрогнула, а значит практики очень много. Если доселе вы не нашли никакого сходства ни с одним убийцей, то это не повторение, а новое, мастерство с которым не все даже могут сравнится, наверняка он самый лучший в своей области.
– Но я не верю, что какой то милый, доктор, который каждый день лечит людей, может в какую то минуту превратится в монстра и сделать такое. Их же учат спасать.
– Да, и мне тоже не хочется чтобы мои догадки подтвердились. – взял в левую руку фотографию где отрезана кисть – Смотри, это следы не от скальпеля.
– Я ничего в этом не понимаю. Но здесь же есть скальпель, и даже два. Ты что не заметил? На этом вот ее кровь.
– Вижу, но это не от скальпеля. Я такое уже видел, только не помню где. Есть какой то инструмент, его используют для… как же это слово то? А, точно! Для ампутации! Что здесь и видим. Но так точно, это нечто.
– Мне кажется ты им восхищаешься?
– Не смотри на меня так! Я не псих. Просто пытаюсь смоделировать его личность. Сколько ему понадобилось времени, чтобы дойти до высшей меры такой точности. Мне кажется лучше никто бы не сделал. Он наверняка получает неимоверное удовольствие.
– А как же соски? – Андрей взял в руки фотокарточку и ткнул пальцем. – это даже написано в заключении.
– Нет, избавь меня от этой чепухи! Если орудовать скальпелем, то надо делать надрез и еще, по крайней мере хотя бы два надреза и один раз отнять руку, но здесь все снято за одним разом. Одна попытка, чтобы снять ровно розовую плоть и не отрезать бледную кожу. Он орудовал только одним инструментом, а скальпели расставил чтобы запутать нас или же чтобы намекнуть на свою личность, этого не могу сказать.
– Неплохо, ты еще больше все запутал или же наоборот?
– Ты меня спрашиваешь? Я так понимаю твой умник только нашел эти убийства, хотя здесь есть большая подсказка, монеты, так что с ним работать я не буду. Он глупец.
– Тебя послушать так все идиоты и дегенераты. Ты был таким милым парнем когда мы познакомились.
– Давай не будем переходить на личности. Знаешь ли мне тоже есть что тебе сказать.
– Ладно, ладно. – Андрей Андреевич спрятал в сумку все улики и сделал паузу пока официантка забирала приборы со стола, когда она скрылась в дверях кухни он пожал руку своего друга, чтобы вынуть его с задумчивости. – Так что ты берешь это дело?
– Еще один вопрос.
– Слушаю.
– На месте преступления в обоих случаях есть следы спермы, хотя бы капля?
– Нет. А что?
– Пока не знаю, только догадки.
– Хорошо, тогда пусть они останутся при тебе, пока ты не убедишься что это правда.
– Да, я согласен поймать этого ублюдка, но работаю я один.
– Мне кажется ты не справишься.
– Послушай, ты меня учил и я тебе благодарен, но это в прошлом. Теперь я один веду дела, и возможно лучше тебя.
– Вижу мы не сработаемся. Я слишком устал, чтобы спорить. Тогда тебе придется заехать все равно ко мне чтобы забрать другие бумаги, их много. Я только важное выбрал, чтобы не таскать все туда и сюда если ты откажешься.
– Понимаю, хорошо. – Аристарх встал и пошел к дверям говоря на ходу. – Твоя работа находится в том же здании?
– Очень смешно. – Андрей следовал за ним, они остановились возле его машины. – Я служащий своей стране, у меня все по старому как и в первый рабочий день.
– Ну вот не правда, – дрожащая рука указывала на ослепительное черное авто марки Infiniti QX70, – кажется такого у тебя не было.
– Ну это знаешь ли, мое личное…
– Как хочешь. Я систему знаю. Увидимся.
Раздражение у Андрея Андреевича только нарастало, садясь в автомобиль он горько пожалел, что позвал этого парня. Но по дороге вспомнив, что ему уже пригрозили, что он не может раскрыть такое казалось бы простое дело, то согласился сам с собой, что готов потерпеть его выходки, чтобы получить еще одну звезду на пагоны, пусть даже воображаемую медаль для себя.
