«Статьи об Илье Кабакове» kitabından alıntılar
Определяющей чертой современного капиталистического общества служит то, что вещи в нём являются такими, каковы они есть, потому что нет денег, чтобы сделать их другими. В самом деле, стоит нам зайти в квартиру к нашим знакомым, в школу, церковь или бар и спросить, почему всё, что мы здесь видим, таково, каково оно есть, нам скорее всего ответят, что давно запланировано сделать всё лучше, современнее, эффективнее, оформить на высшем уровне технического прогресса и актуального дизайна, но, к сожалению, денег на это пока не хватает. Поэтому всё будет оставаться как есть — до тех пор, пока не появятся деньги, чтобы всё изменить. Причиной того, что вещи существуют, что они имеют форму и присутствуют в поле нашего зрения в виде данных конкретных объектов, является их недостаточное, ограниченное финансирование. Если бы финансирование было безграничным, это означало бы постоянное изменение, улучшение, усовершенствование, модернизацию и в конечном счёте развоплощение этих вещей. Бесконечное финансирование превратило бы весь мир в делезовское тело без органов, где все вещи пребывают в текучем, дематериализованном состоянии.С. 85—86.
Можно надеяться лишь на то, что рефлексия относительно собственной перспективы когда-нибудь прервется сама собой, потому что кончатся деньги, необходимые для ее дальнейшего осуществления. Или на то, что смерть избавит нас от вопросов типа "откуда мы пришли", так как гораздо важнее будет знать, куда нас отправят.
... террор достигает своей цели и в случае, если ему будет предоставлено свободное поле для активности, и в случае ликвидации гражданских свобод путем антитеррористической борьбы.с. 35
Художник не обосновывает своё искусство и не объясняет его. Он непосредственно действует. Создавать искусство означает принимать решение, что определённые вещи должны быть такими, а не другими — без какого бы то ни было «объективного» на то основания. Но это не значит, что в искусстве «всё позволено», everithing goes. Художественная практика признаётся как таковая лишь в случае своей парадоксальности. Если искусство выглядит как искусство, следовательно, перед нами не искусство, а кич. А если искусство выглядит как неискусство, то это просто неискусство. Чтобы быть признанным как искусство, искусство должно выглядеть как искусство и как неискусство одновременно. Требование такого приёма может быть реализовано только практически. Его реализация включает в себя, помимо прочего, решение поставить точку и в какой-то момент прекратить работу над определённым произведением искусства — и не потому, что не хватает финансирования, а потому что в случае её продолжения произведение потеряет свой парадоксальный характер. Искусство не может состояться без приостановки художественной практики.С. 90.
В классических монархиях легитимность власти гарантировалась телом монарха — точнее, происхождением этого тела. Власть фашистского вождя также легитимируется расовым происхождением его тела (в этом смысле фашизм есть демократический вариант монархии). В отличие от них тело коммунистического вождя нерелевантно для его властных полномочий. Легитимность его власти обеспечивается только тем, что он мыслит и говорит более диалектично, то есть более парадоксально и тотально, чем все остальные. Там, где это языковое обеспечение легитимности отсутствует, вождь рано или поздно её лишается.С. 63.
Тотальная логика коммунизма наследует тотальной логике христианской догматики и её поискам совершенной противоречивости. Причина этого заключается в том, что коммунизм является высшей формой атеизма — тезис, который Маркс и Ленин не уставали повторять. Ни формальная, ни диалектическая логика не позволяют мыслить целое: формальная логика исключает парадокс, диалектика же его темпорализирует. Остаётся «божественное», теологическое мышление, которое способно помыслить целое, так как следует правилам тотальной логики, превосходящей всякое сугубо «человеческое» мышление. Переход к радикальному атеизму возможен лишь при условии апроприации человеческим разумом тотальной логики парадоксальной ортодоксии, в результате чего для божественного просто не остаётся свободного места.С. 51.
В отличие от формальной логики или диалектической логики гегелевского типа логика диалектического материализма тотальна. Формальная логика исключает парадокс, гегелевская диалектическая логика предлагает историческое преодоление, снятие парадокса. Тотальная логика утверждает парадокс как принцип жизни, включающей в себя также смерть как икону тотальности. Тотальная логика является таковой потому, что она позволяет явиться тотальности во всём её сияющем блеске, потому что она мыслит и утверждает тотальность всех возможных высказываний одновременно. Тотальная логика есть истинно политическая логика — в равной степени парадоксальная и ортодоксальная.С. 47.
Выжили только те, кто понимал, что, если определённое утверждение считается правильным, отсюда ещё не следует, что другое, противоположное, утверждение неправильно.С. 47.
Рука, управляющая рынком, как известно, невидима, так как действует в тёмном пространстве парадокса. Тотальность капитализма обнаруживается в медиуме денег, а не в медиуме языка, тем более языка разумного. Для того чтобы преуспеть на рынке, нужны, как известно, отнюдь не расчёт, не логические рассуждения и рациональные доводы, а интуиция, маниакальная настойчивость, агрессивность, killer instinct.С. 31.
