Kitabı oku: «Операция «Ольга»»
Краткое содержание романа «Чёрный остров»
Политические авантюристы сенатор Ферри и командующий Восточноазиатской военной группировкой США адмирал Кондраки попытались установить контроль над Америкой, а затем и над всем миром с помощью биологического оружия – мух, укус которых смертелен для человека. Эксперименты над насекомыми-убийцами проводились в секретной лаборатории, устроенной на затерянном в Тихом океане острове Ликпо.
Российская военная разведка, получив информацию об опасных опытах, через независимую французскую журналистку Ани Ламберт продвинула разоблачительные статьи в средства массовой информации.
Заметая следы преступлений, подчинённые адмиралу корабли сравняли остров с поверхностью океана, а то, что от него осталось, испепелили напалмом. Избавление от улик позволило сенатору Ферри продолжить борьбу за кресло президента США, у адмирала же крушение честолюбивых планов повлекло за собой сердечный приступ.
1. После нокаута
Кондраки понял, что жив, когда увидел нависшее над ним бледное лицо доктора Чейза.
– Так, так, – хлопотал около кровати начальник медицинской службы, – очнулись, господин командующий, это хорошо. Теперь покой, покой, не волноваться, не делать лишних движений. Сейчас сестра сделает укол. Джуди, детка, подойди.
Доктор посторонился, и возникла массивная фигура чернокожей медсестры. «Детка» была на голову выше и в два раза шире субтильного Чейза. Джуди привычным движением, вежливо, но властно, повернула пациента на бок, и запах эфира защекотал ноздри. Кондраки закрыл глаза. Он не почувствовал, как игла вонзилась в плечо, только ощутил разнесшуюся по телу теплую волну. Голова стала легкой и прозрачной.
– И сколько мне еще так лежать? – с трудом пошевелил губами адмирал.
– Недельку, не меньше, – отозвался врач.
– А потом?
– А потом можно двигаться, только избегать перегрузок. Джуди будет дежурить внизу, если надо, вызовите. – Врач извлек из сумки маленький электронный пульт и положил на столик у изголовья.
Когда медики ушли, в комнате стало совсем тихо, только под потолком, навевая сон, слегка посвистывал кондиционер. Через окно на фоне синего безоблачного неба виднелась могучая крона старого мангового дерева.
Послышался лёгкий шелест. Кондраки скосил глаза и увидел скользнувшую в приоткрытую дверь серую спинку кота Бэзила. Тот мягко вспрыгнул на столик и уставился на больного своими пронзительными жёлтыми глазами. В этом взгляде не было ни сочувствия, ни снисхождения.
«Наверное, в суматохе никто не подумал о том, что нужно покормить Бэзила, и он теперь зол на меня», – вяло шевельнулась мысль в адмиральской голове.
Блеснула медаль на кошачьей шее. Любимец командующего зевнул, обнажив частокол острых зубов, спрыгнул на пол и неспешной походкой вышел. Тупая боль, сидевшая в груди, как-то растворилась и ослабла. Адмиралу привиделась Ани Ламберт. Пальцы журналистки проворно бегали по клавиатуре. Оглянувшись на Кондраки, француженка презрительно усмехнулась, поправила рукой прядку упавших на глаза черных волос и продолжила печатать, внимательно вглядываясь в монитор.
– Сволочь! – Кровь прихлынула к вискам адмирала. – Откуда она все узнала? Кто-то ей помогал, но кто?!
Узкая адмиральская рука потянулась к пульту, указательный палец нажал кнопку.
– Вам нельзя вставать, – сказала вошедшая в комнату Джуди.
– Я и не собираюсь, – недовольно отозвался Кондраки. – Пригласите, пожалуйста, шифровальщика.
– Но доктор Чейз… – заикнулась, было, медсестра.
– Кто здесь командующий – я или доктор Чейз?! – Прохрипел, наливаясь багровой краской, адмирал. – Делайте то, что вам велено! И ещё… накормите кота.
В то утро, когда доктор Чейз рекомендовал командующему крупнейшей в мире военной группировки «не делать лишних движений», на другом конце планеты в номере сосногорской гостиницы «Нарзан» проснулся боксер Константин Байков.
Пробуждение сопровождалось ощущением вялости во всем теле и чувством горького сожаления по поводу утраченной победы. Но самое плохое – мухи, поселившиеся в голове боксёра вчера после нокаута, за ночь никуда не исчезли и продолжали жужжать в висках и затылке.
Из суеверных соображений Костя не брился перед боем, и теперь из зеркала на него глянул заросший двухдневной чёрной щетиной мужчина с заплывшим правым глазом, рассечённой от удара бровью и искривлённым носом. Забинтованная правая кисть не гнулась, о бритье не могло быть и речи.
А как всё хорошо начиналось. Байков убедил зрителей в своей лёгкой победе уже в самом начале поединка. Он будто и не боксировал, а танцевал на ринге. Его соперник Дмитрий Лапшин выглядел мальчиком для битья. Всем было очевидно, что Костя мог бы разделаться с ним в первом раунде, но, желая потешить болельщиков, заполнивших трибуны, намеренно затягивал поединок.
Рисуясь перед зрителями и играя с соперником, как кошка с мышкой, Константин совершенно неожиданно пропустил контратаку. Это случилось в середине третьего раунда: Лапшин, вынырнув из-под кулаков Байкова, левой сбоку нанёс удар в переносицу. Перчатка, скользнув по брови, содрала кожу, и темно-красная струйка стала заливать правый глаз. Схватка была приостановлена. Врач обработал рану. Константин вскочил на ноги и нетерпеливо затанцевал на ринге.
Как только судья произнес «Бокс» и уронил руку, разделявшую спортсменов, обозленный досадной неудачей Байков поднял перчатки на уровень глаз и стремительно ринулся на Лапшина, но был пойман на встречном движении. От короткого жёсткого удара в голову Костя пошатнулся, непонимающим взглядом обвёл трибуны и упал как подкошенный.
Публика застыла в оцепенении: трёхкратный чемпион края, фаворит, в победе которого не сомневался никто, лежал, раскинув руки, на виниловом покрытии ринга, и судья суетился над ним, отсчитывая роковые секунды.
Пронзительные лучи прожекторов били поверженному боксеру в лицо, и свет, проникавший сквозь ресницы, распадался на радужные нити, в которых роились и жужжали мириады мух.
2 Интервью сенатора
Парикмахер, готовивший Майкла Ферри к очередному интервью, пригладил пробор, пощелкав ножничками, выровнял брови, отступил на шаг, полюбовался.
– Господин Ферри, теперь вы писаный красавец, хоть на свадьбу!
Массажистка в последний раз провела ладонями по плечам, пошлепала сенатора по щекам и выдохнула:
– Все!
Советник, провожая босса по коридору, вьюном вертелся вокруг него и нашептывал тезисы. В зале были расставлены софиты. Десятки телевизионных камер нацелили свои стволы на журнальный столик и два приставленных к нему кресла. В одном уже сидел политический обозреватель Ралф Кокс. Вопросы, которые он мог задать, были заранее подготовлены предвыборным штабом Ферри. Сенатор выучил наизусть ответы, отработал жесты, которыми следовало сопровождать высказывания.
– Вы готовы? – Спросил журналист, вставая и протягивая руку собеседнику.
– Вполне, – лаконично ответил кандидат и уселся в кресло.
– Тогда начнем. – Динозавр американской журналистики поднял правую руку, и сенатор сощурился от вспыхнувших прожекторов.
– Почему вы, сенатор от скромного штата Вермонт, решили идти на выборы?
– Американцы, проголосовав за Ларри Гровера, отдали президентское кресло злейшему врагу своей страны. – Майкл Ферри сделал паузу, чтобы публика оценила перлы его красноречия. – Никто не нанёс Америке столько вреда, сколько нынешний президент. Он не способен решать проблемы, а может только извиняться и кланяться: «Простите, мы наломали дров во Вьетнаме! Простите, мы наломали дров в Ираке! Простите, мы наломали дров в Ливии! Простите, мы наломали дров в Сирии! Простите, мы наломали дров в Афганистане!» Меня тошнит всякий раз, когда изо рта президента самой могущественной державы мира сыплются извинения. Тот, кто сидит в Белом доме, должен вести страну вперёд, а не расшаркиваться перед критиками. Америке нужен новый лидер, способный возродить присущий нации дух победителя. Я, Майкл Ферри, ни перед кем не буду снимать шляпу и извиняться. Права Америка или не права, но это моя страна!
– А как вы прокомментируете запрет властей на показ Гринхилса по телевидению?
– Это еще одно свидетельство трусости Ларри Гровера. Неспособный покончить с ядовитой мухой, оседлавшей город, он боится смотреть опасности в глаза и, как страус, прячет голову в песок. Я обещал и подтверждаю своё обещание решить проблему с летающей смертью в три дня!
– Почему бы вам не сделать это уже сегодня? – ввернул заготовленный вопрос журналист.
– Майкл Ферри, – оратор ткнул себя пальцем в грудь, – не отказывается от своих слов и быстро покончит со смертоносным насекомым, но при одном условии – он должен быть президентом.
– Не понимаю. Если вы можете одолеть муху, почему бы не сделать это как можно скорее?
– Чтобы справиться с бедствием, мне нужны полномочия, полномочия, которыми в нашей стране наделён только президент. Я верю: американцы сделают правильный выбор, проголосуют за меня, и Америка забудет Гринхилс как кошмарный сон.
– Про отношения с русскими. Со времен «холодной войны» ситуация изменилась. Советский Союз распался. Коммунистическая партия потеряла власть. Поменялась идеология. Россия, насколько я понимаю, уже не ставит перед собой целью разрушение Соединенных Штатов.
– Да ты, Ралф, оказывается, пацифист! – наигранно удивился Питон.
– Я – нет, но вот другие считают…
Кандидат в президенты жестом остановил комментатора.
– Другие – это кто? Ларри и его компания?! Враг в лице Москвы был, есть и будет! Русские патологически ненавидят Америку, а Ларри виляет перед ними хвостом, словно он не президент великой державы, а маленький трусливый щенок. Как только я переселюсь в Белый дом, никто не посмеет разговаривать с Америкой с позиции силы. Сила – единственная гарантия того, что мы не будем стоять на коленях. Я, как все истинные патриоты, убеждён: нельзя жалеть денег для укрепления этой гарантии!
Интервью стало первой новостью в интернете, прошло по всем каналам американского телевидения, его напечатали ведущие газеты страны. В средствах массовой информации в глаза били заголовки: «Ларри поджал хвост», «Враг в лице Москвы был, есть и будет!», «Русские патологически ненавидят Америку», «Штатам нужен лидер, который не будет извиняться и кланяться!»
На стенах домов и на рекламных щитах появились плакаты, с которых действующий президент США грозил автоматом Калашникова американскому флагу. Надпись над плакатом гласила: «Ларри – злейший враг Америки».
3. Мухановский катаклизм
Роза Яковлевна Радкевич. в прошлом заведующая местным домом культуры, ныне пенсионерка включила после обеда телевизор и, пощёлкав пультом, остановилась на репортаже из американского Гринхилса.
Обезлюдевшие улицы, закрытые окна, заросшие тротуары, полчища опасных мух на фасадах домов произвели на Розу Яковлевну сильное впечатление.
Оператор нацелил камеру на одно насекомое, и в увеличенном кадре отчетливо стали видны три крестика на прозрачных крылышках. «Чёрная муха», – прозвучал голос диктора за кадром, – прочно захватила город».
На экране появилась граница закрытой зоны, обозначенная на местности витками колючей проволоки, полицейскими будками у дорожных шлагбаумов, треугольными табличками с силуэтом мухи и черепом с костями. «Не входи, умрешь!» – было написано под зловещими символами.
«Чего только в мире не творится, – покачала головой Радкевич, – теперь ещё эти дурацкие мухи! Откуда они только взялись?!»
Она расстроенно махнула рукой, выключила телезизор и, взглянув в окно, удивилась, как сумеречно стало на улице.
– Что такое?! Отчего так рано потемнело?! Дождь что ли собирается?! Вроде ничто не предвещало. Откуда в ясный день такой мрак?!
Роза Яковлевна вышла на крыльцо, увидела сизую тень, закрывшую солнечный диск.
– Что за чертовщина?! Затмение? Но по телевизору не предупреждали!
Ни ветра, ни грома не было, и в этой звенящей тишине, которую нарушало только беспокойное кудахтанье глупых кур на дворе у Марфы, да звяканье пустой алюминиевой чашки, которую соседский пес Каштан гонял возле конуры, послышалось быстро нарастающее монотонное жужжание.
– Что за чертовщина?! – повторила Радкевич.
Густая тёмная туча заняла всё небо без остатка. Теперь только тусклое, расплывчатое свечение в том месте, где должно было сиять солнце, позволяло различать тёмные домики сельчан и электрические столбы вдоль улицы Льва Толстого. Жужжание усилилось и переросло в гул, будто вылетевший из гигантского улья громадный рой пчёл накрыл село.
Из малинника выскочил перепуганный кот, подкатился женщине под ноги так, что она, споткнувшись об него, едва не упала.
– Роман, тут чёрт знает, что творится, а ты под ногами путаешься! – раздраженно закричала хозяйка, но, тем не менее, приоткрыла дверь, и её баловень, благодарно мяукнув, прошмыгнул в дом. За ним в нагретую солнцем веранду влетело целое облако мух.
– А вас никто не звал, проклятые, Мухановка вам не Гринхилс! – В сердцах воскликнула Роза Яковлевна и захлопнула дверь.
Нашествию мух предшествовала аномальная жара, установившаяся в октябре в европейской части России к югу от Москвы. По-летнему жарко было в Воронеже, Ростове и Краснодаре. В сизом мареве колебался горячий воздух над бескрайними поволжскими и ставропольскими степями. В Калужской, Орловской, Липецкой и Тульской областях зацвели обманутые аномальным теплом вишни, а в Мухановке случилось исключительно редкое природное явление, названное впоследствии «мухановским катаклизмом». Оно привлекло внимание прессы, всполошило руководство страны, дало почву для активизации толкователей чёрной магии и разного рода экстрасенсов. Но всё это было потом, а в этот душный октябрьский день тучи насекомых кружились над шиферными крышами домов и дощатыми сараями, заполоняли огороды, и как справиться с этой свалившейся с неба бедой, в Мухановке не знал никто.
Засветилось окно в квартире хозяйки ларька «Клондайк» Элеоноры Тяпкиной, затем у главной сельской самогонщицы – бабки Марфы. К соседнему двору подкатил на своем фургоне Санька Чижик и, накрыв голову руками, согнувшись, пробежал к крыльцу.
Насекомые облепили лицо Розы Яковлевны, лезли в рот и в нос. В одно мгновение от насевших мух стали чёрными дверь и окна веранды. Ноги, словно сами собой развернулись и потащили женщину в помещение. Отмахиваясь от нахальных насекомых, она набрала номер телефона главы администрации Лаптевского района.
– Не знаем, куда бежать, Василий Петрович, вы, как начальство, подскажите, что делать.
– Никуда бежать не надо, – ответил на это Захарин. – Подъеду. А ты, Роза Яковлевна, как деятель культуры, успокой народ.
– Я бы им спела про «хризантемы в саду» по телефону, но мухи не дадут – в рот лезут проклятые!
– Петь романсы, может, и не стоит. Подскажи, чтобы оклеивали бумагой окна, затыкали дымоходы.
– Это как мертвому припарки, Василий Петрович. В моей квартире их уже тьма. У других, я думаю, не меньше. Через все щели прут, как на ненормальные!
Служба радиоразведки быстро исполнила задание командующего группировкой. Как свидетельствовала выведенная на экран адмиральского компьютера интернет-переписка журналистки Ани Ламберт, на неё работали около трёх десятков корреспондентов в разных странах. Ламберт неплохо зарабатывала и часть средств тратила на содержание сети помощников, снабжавших её информацией. Связи свои Ани не афишировала, но и особо не скрывала.
Переписка не представляла интереса для командующего, пока глаза его не наткнулись на сообщение некоего Жана Люка. В коротком письме говорилось о прямой причастности Стивена Кондраки к гибели подводной лодки «Эльзас». «Адмирал убил французских моряков, – писал Жан Люк, – чтобы не допустить утечки сведений об опытах по созданию нового вида биологического оружия в тайной лаборатории на острове Ликпо».
«Так вот откуда ноги растут! – Лицо командующего исказила гримаса ненависти. – Из-под земли достану и растопчу!»
Через какие-то полчаса адмирал уже знал, что человек, открывший французской журналистке тайну острова Ликпо, направил свое послание из интернет-кафе на бульваре Сен-Жермэн в Париже.
4. Как помочь людям?!
– Катастрофа, Владислав Максимович! – доложил Захарин губернатору Люмкину, вернувшись из Мухановки в райцентр. – Мухи заполонили село! Людям дышать нечем! Надо что-то делать!
– Так делай! – огрызнулась трубка. – Что ты со всякой ерундой ко мне суешься?! Мухи – это не масштаб губернатора! Я – губернатор, а не нянька. У меня свой тренд, а у тебя должен быть свой драйв! Решай!
– Так что же я могу, Владислав Максимович?! – взмолился Захарин. – У района ни денег, ни… – Перечислять дальше, чего не было у района, стало бессмысленно – Люмкин бросил трубку.
«Что делать?! Что делать?! – Стучало в голове Захарина. – Как помочь людям?! Позвонить что ли полковнику Иванникову? Он, когда заезжал ко мне, обещал своё содействие району в случае надобности.
На столе у командира воздушно-десантной дивизии Иванникова лежало указание Генштаба незамедлительно информировать вышестоящее командование при обнаружении признаков активности ядовитой мухи в зоне базирования подразделения, в том числе, о фактах неожиданных беспричинных смертей среди личного состава и гражданского населения, Описывались отличительные признаки зловредного насекомого, прилагался соответствующий рисунок.
– Что они шлют всякую фигню?! Делать нам больше нечего, только за мухами гоняться. Где этот Гринхилс, и где мы? Чтобы эту сволочь сюда заслать, нужна, как минимум, баллистическая ракета! Какому идиоту придёт в голову идея, начинять боеголовку мухами?!– Возмущался полковник.
В этом возбуждённом состоянии и застал командира дивизии звонок Захарина, который сбивчиво изложил суть того, что происходит в Мухановке.
– Мухи!? – настроение полковника сразу переменилось. – Ядовитые?! – Сколько смертей?!
– Слава богу, нет никаких смертей, товарищ полковник, самые простые, обыкновенные мухи, но армада целая… надо что-то делать!
– Обыкновенные, – разочарованно протянул десантник, – вы ничего не путаете, крестов на крылышках нет?!
– Крестов нет… мы про Гринхилс слышали… у нас другое. Вы бы району дымовых шашечек подкинули, чтобы людей защитить.
– Дымовые шашки для этого не предназначены. От них, как оружия против мух, толку, что от козла молока. Вы к губернатору обращались?
– Значит, так, – сказал полковник, когда глава районной администрации посвятил его в детали разговора с Люмкиным, – мой вам совет, обратитесь в прессу.
– В областную? – скептически хмыкнул Захарин.
– Зачем в областную?! Она под губернатором. Звоните в Москву, приглашайте центральное телевидение. Это их хлеб.
– Не хотелось бы действовать через голову губернатора. Попробую ещё раз с ним связаться.
– Попробовать то можно, – согласился Иванников, – но мне кажется, что это дохлый номер.
5. Конгрессмен Бейкер
Полковник французского Генерального штаба Николя Бризар считал делом чести и долгом отомстить за гибель подводной лодки «Эльзас» и журналистки Ани Ламберт.
«Этих мерзавцев, затеявших страшный эксперимент на острове Ликпо, я просто обязан вывести на чистую воду! Но сделать это из Франции невозможно. Надо искать союзников в Штатах». – Решил полковник.
В те дни в Париже находилась делегация Конгресса США. Ознакомившись с материалами о прибывших во Францию американских политиках, полковник остановил свой выбор на конгрессмене Роберте Бейкере.
В молодости Бейкер был военным пилотом. Лётную карьеру закончил после того, как его «Фантом» был сбит в небе над Вьетнамом. Почти два года Бейкер провёл во вьетнамской тюрьме, прозванной журналистами «Ханой Хилтон», но не ожесточился, не накопил в себе ненависти к бывшим противникам и после войны регулярно посещал Вьетнам. При обсуждении в парламенте острых вопросов обычно занимал взвешенную и самостоятельную позицию.
Бризар позвонил конгрессмену в отель и предложил встретиться в саду Тюильри, тот согласился. Они долго бродили по широкой, усыпанной жёлтыми листьями аллее, и когда Бризар окончил рассказ, Бейкер спросил:
– Вы думаете, что появление ядовитой мухи в Гринхилсе связано с деятельностью Кондраки на Ликпо?
– Полагаю, что связь есть.
Конгрессмен задумался.
– Получается, что журналистка, назвавшая «Страйкер» виновником гибели подводной лодки «Эльзас», права?
– Конечно! – воскликнул Бризар. – Тут не может быть сомнений! Ани Ламберт никогда не хваталась за сомнительную информацию. Я дал ей сигнал, она проверила через свои источники, дополнила. Кстати, копии русских материалов, в которых вся картина происшедшего с «Эльзасом», при мне, могу их вам передать.
– Нет, не надо… русские документы не возьму, – поспешно отказался конгрессмен.
– Вы боитесь за свою карьеру? – Лицо полковника покрылось краской. – «Не на того поставил!» – мелькнуло в голове.
– Нет, – возразил американец. – Дело не в трусости. Я должен был погибнуть, когда наведённая русским капитаном ракета сбила мой «Фантом» над вьетнамским городом Винь. Спасся благодаря случайности. С тех пор к смерти отношусь философски и меньше всего трясусь за карьеру.
– Так в чём же дело? Вы не доверяете мне или не хотите видеть правду?
– То, что вы сказали, похоже на истину, я вам доверяю, но выступление перед американским Конгрессом с русскими материалами даст противоположный эффект.
– Тогда можно считать наш разговор бесполезным.
– Почему же?! Завтра я встречаюсь с начальником вашего Генерального штаба и постараюсь получить от него нужные аргументы.
Бризар отрицательно покачал головой.
– Генерал Лонгард не станет озвучивать русскую версию, а ссылка на меня будет означать обвинения в разглашении государственной тайны, трибунал и тюремный срок.
– Не волнуйтесь, я не первый год в политике и кое-какого опыта поднабрался. Достаточно будет самого факта встречи с Лонгардом, а поставить перед ним нужные вопросы я могу, не касаясь русских материалов и не раскрывая вашей причастности к ним.
6. Бекки даёт визитку Кисиди
Прикрыв подбитый глаз тёмными очками, Костя вышел из гостиницы в надежде, что прогулка поможет ему избавиться от назойливого жужжания в голове. На площади вокруг фонтана неспешно прогуливался курортный люд. Вертелась яркая карусель.
В толпе выделялась высокая женщина с голубыми, под куклу Мальвину, волосами, сигаретой во рту и картонным щитом на шее. Со щита строго смотрел на праздную публику лысый бородатый мужчина. Объявление под портретом бородача гласило: «Доктор Христофор Кисиди. Вывожу из запоев, избавляю от вредных привычек и устраняю нервные расстройства методом гипноза и внушения».
На широком плече «Мальвины» сидела, постреливая глазами по сторонам и нервно подергивая хвостом, маленькая обезьянка в жёлтом брючном костюме. Когда лёгкий ветерок склонял к её носу облачко табачного дыма, обезьянка брезгливо кривилась и, стремясь отогнать губительные пары никотина, махала перед мордочкой зажатым в маленькой чёрной лапке китайским розовым веером.
Заметив Костю, хвостатая ненавистница курения сунула веер под мышку, сделала пригласительный жест и, как только боксёр приблизился, тут же оказалась на его плече. Коротким хищным движением обезьяна сорвала с Константина очки, напялила их себе на морду и, перепрыгнув к хозяйке, что-то возбужденно залопотала. При этом на манер цыганок, требующих «позолотить ручку», воровка тянула к Байкову открытую ладошку.
«Мальвина» вынула изо рта сигарету и хриплым прокуренным голосом сказала:
– Дай Бекки сто рублей.
– За что сто рублей?! – возмутился Константин.
– За очки. Дай сто рублей, и она тебе их вернет.
Кровь вскипела в голове боксера. Он быстро шагнул вперед, намереваясь забрать своё или открутить наглой твари голову.
В толпе опознали Костю. Послышались восклицания: «Да, это же Байков! Точно, Байков!», «Не может быть!», «А я говорю: Байков! Нос кривой, фингал на лбу, глаз заплыл!», «Досталось бедняге, сейчас он на обезьянке отыграется!»
Эти возгласы спасли разбойнице жизнь. Константин остановился, махнул рукой и, порывшись в кармане, протянул Бекки сторублевую бумажку, которую та схватила и привычно сунула в нагрудный карман. Цепкая обезьянья лапка вернула Косте очки и вручила визитную карточку с портретом бородатого доктора. На обратной стороне визитки было написано: «Принимаю с понедельника по пятницу с 10:30 до 16:30. Курортная поликлиника, третий этаж, кабинет 33».
В тот же день, когда Константин Байков получил от обезьянки визитку доктора Кисиди, а полковник Бризар встретился в Париже с американским сенатором Бейкером, из Нью-Йорка во французскую столицу вылетел по заданию Кондраки похожий на жука человек в сером плаще. В кармане профессионального убийцы находился паспорт на имя первого секретаря посольства США во Франции Вилли Парсона и удостоверение сотрудника французского частного сыскного агентства «Нарцисс».
7. Обстоятельства непреодолимой силы
Между тем, до дня голосования в Соединенных Штатах оставалось всего несколько дней. По опросам рейтинговых агентств сенатор, Майкл Ферри с незначительным отрывом опережал действующего президента Ларри Гровера.
Оба претендента на президентское кресло стремились как можно больше находиться на публике и не сходили с телевизионных экранов. Новостной блок ведущих информационных каналов во всех странах открывался новостями из США. Казалось, что фокус внимания всего цивилизованного человечества сконцентрировался в эти дни в одной точке. Однако ни рейтинг кандидатов, ни их политические платформы, как, собственно, и вся Америка, с её выборами, совсем не волновали академика Назара Ефимовича Ганюшкина, все помыслы которого были сосредоточены на том, чтобы поскорее завершить научный труд «Жизнь мышей». Над этим опусом ведущий мировой специалист по мелким грызунам работал в очень необычном месте – гостевой каюте российского парусного фрегата «Исток».
Учебное судно шло из Владивостока в Мумбай. Командовал переходом бывший военный моряк, капитан первого ранга в отставке Иван Васильевич Фролов – давний знакомый академика, который и пригласил Назара Ефимовича совершить путешествие в далёкую и жаркую Индию на паруснике. В Мумбайском университете российский академик должен был прочитать цикл лекций на исключительно актуальную для Индии тему: «Мышь в большом городе».
Оторвавшись от московской суеты, Назар Ефимович жил настоящей творческой жизнью и упорно работал над рукописью. Когда уставал, выходил на палубу, вдыхал живительный морской воздух, любовался бескрайними океанскими просторами и вновь усаживался за работу.
Но не бывает беспредельного счастья! В капитанскую рубку с озабоченным видом зашёл старший механик, переговорил с Фроловым, и дежурный курсант, разыскав академика, сообщил, что капитан просит его зайти, как можно скорее.
– Такие вот дела, Назар Ефимович, – сказал Фролов, поднимаясь навстречу другу, – обнаружились неполадки в двигателе, придётся сделать вынужденную остановку.
– Сколько это займёт времени? – Забеспокоился учёный.
– Механик считает, суток несколько.
Будучи человеком пунктуальным, Ганюшкин не любил опаздывать, а теперь получалось, что из-за какого-то мотора, нарушаются его обязательства перед индийскими коллегами.
Ветер раздувал паруса. Море вздымалось изумрудными валами, океанская ширь, насколько хватало глаз, переливалась под яркими солнечными лучами. Корабль быстро шёл вперед, рассекая острым носом волны и оставляя за собой широкую пенистую полосу, но всё это великолепие уже не радовало учёного.
– Да, подкинул мне этот ваш мотор проблему! – Академик недовольно потёр подбородок.
– Не волнуйся, Назар Ефимович, будешь в Мумбае непременно, но чуть позже, – попытался успокоить его капитан. – Три дня туда, три дня сюда – какая разница?!
Капитан склонился над картой, расстеленной на столе. – Мы здесь, – он ткнул пальцем в тёмно-синее пространство, – а чуть восточнее – остров Таби-Таби. Причалим. Механик займётся движком. Дадим радиограмму твоим индусам, так, мол, и так, обстоятельства непреодолимой силы, задерживаемся. Извинишься, и я не вижу больших проблем.
8. Интернет-кафе на бульваре Сен-Жермен
Поздней ночью в интернет-кафе на бульваре Сен-Жермен вошёл коренастый человек в сером плаще и клетчатой шляпе. Обшарив глазами зал и убедившись, что он пуст, вошедший защёлкнул за собой замок изнутри.
– Зачем вы это делаете?! – испуганно закричала темнокожая кассирша.
Человек сощурился и приложил палец к губам.
– Стихни и не дёргайся! – Перед носом кассирши возникло удостоверение сотрудника частного сыскного агентства «Нарцисс». – Вспомни-ка лучше одного клиента, красотка!
Обладатель удостоверения говорил на французском с сильным американским акцентом. Он назвал дату и время, когда полковник Бризар, прикинувшись парижским бездомным, направлял из кафе послание в адрес Ани Ламберт.
– Я не могу отвечать на ваши вопросы, не поставив в известность шефа. – Кассирша потянулась за телефонной трубкой, но железная рука ухватила её за волосы, в горло упёрлось острие ножа.
– Делай, что тебе говорят, сука! – В стальных глазах ночного посетителя вспыхнул злой огонек.
«Этот ни перед чем не остановится!» – Поняла женщина.
Клиент, из-за которого сотрудник частного агентства угрожал ножом, остался в памяти кассирши, удивив тем, что, расплатившись мелочью, не взял сдачу.
Женщина рассказала всё, что запомнила, но ночной посетитель остался недоволен.
– И это всё?!
– Да, месье… Он был-то, всего, минут десять-пятнадцать… я смотрела телевизор…
Сыщик перебил её:
– Говоришь, хромает на правую ногу?!
– Да, месье, кажется, на правую.
– Кажется или точно?!
– Да, да, точно на правую.
– Цвет волос?!
– Я не знаю,– залепетала кассирша. – Он не снимал шляпу.
Острие ножа больно впилось в кожу, из глаз женщины брызнули слёзы и покатились по щекам. – Я говорю правду… ей-богу, правду… я не знаю. пощадите… у меня четверо детей!
– Ничего не знаешь, дура! – Мужчина дёрнул кассиршу за волосы так, будто хотел вырвать клок вместе с корнями. – Смотри, сука, – лезвие ножа блеснуло перед глазами кассирши, – если скажешь кому-нибудь, о чем я тебя спрашивал, всех твоих выродков утоплю как котят!
– Нет… нет… я никому не скажу… ей-богу… клянусь! – Женщина заплакала.
9. Остров обезьян
Приблизившись к Таби-Таби, «Исток» замедлил ход. В лучах утреннего солнца, был отчётливо виден белый пустынный пляж с кокосовыми пальмами, поросшие кустарником крутые склоны холмов, утопающие в зелени бамбуковые хижины. Фрегат, осторожно миновав стиснутую скалами горловину, вошёл в просторную, окружённую зелеными холмами бухту, описал широкую дугу и, сбросив со всех трёх мачт паруса, стал медленно приближаться к длинному деревянному причалу.
