Kitabı oku: «Вампокалипсис: Третья кровь», sayfa 3

– Думаю, у меня желаний гораздо больше, – Стас начал медленно снимать с Веры пиджак. – И страшно подумать, сколько их станет сейчас.

– Тогда… я сдаюсь. "Новый свет". Как тебе такое?

– Невероятно… – закончив с пиджаком, Стас развернул Веру к себе лицом и стал одну за другой расстегивать пуговицы на ее блузке. – Просто невероятно…

Марк Рубан (Львов, Левандовка)

Громкий настойчивый стук в дверь раздался в тот самый момент, когда Марк решил отправиться спать. Это произошло в четверть первого ночи (он машинально глянул на часы в углу кухонного стола); завтра его дежурство, и это означало подъем в семь утра, так что подобные неожиданности совершенно не вписывались в планы Марка.

Направляясь к двери, он уже в который раз подумал о сбитой машиной старухе недалеко от его стоянки в прошлую смену. Перед тем как ступить на проезжую часть, та долго топталась у бровки тротуара, древняя и сухая, будто согнутая годами и грехами фурия; ее голова беспрестанно моталась из стороны в сторону от нервного тика, словно она все отрицает на Страшном суде. Именно ее долгое стояние на тротуаре и привлекло внимание Марка. А затем старуха шагнула. Прямо под колеса огромного, как танк, черного джипа. Марк был уверен, что она сделала это намеренно.

Он остановился у порога и прислушался, надеясь, что какой-нибудь забулдыга просто ошибся дверью, как уже не раз случалось раньше, когда сосед сверху или кто-то из его дружков забывали подняться по лестнице. Обычно Марк не тратил силы на объяснения, а сразу давал направляющий пинок в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Как ни странно, это всегда безотказно срабатывало – многолетний опыт работы охранником на автомобильной стоянке давно научил его не церемониться с теми, кто не способен самостоятельно вытащить член из штанов.

Стук раздался снова. Как показалось Марку, еще настойчивее и громче (хотя, возможно, причина заключалась в том, что теперь он стоял у самой двери). В этом стуке, напоминающем скорее череду быстрых ударов, было что-то нехорошее, тревожное, даже паническое. Так стучат, если хотят сообщить о пожаре или принести какую-то срочную дурную весть. Марк замешкался, поскольку стало совершенно очевидно, что это не его надравшийся сосед, живущий этажом выше, или кто-то из его друзей-собутыльников со сломанным компасом в голове. Еще менее вероятно, что по нему вдруг заскучала одна из тех шлюшек, которых ему изредка удавалось подцепить в какой-нибудь дешевой ковярне; обычно они не появлялись больше одного раза, и вряд ли кто-нибудь из них сумел бы отыскать к нему дорогу даже в светлое время суток.

В двери не было глазка, поэтому Марк осторожно приложил ухо к обивке, раздваиваясь между диктуемым любопытством стремлением выяснить, кто находится по другую сторону, и увещеваниями осторожности отправиться в постель, сделав вид, что хозяева либо давно спят, либо им нет никакого дела до непрошеных ночных гостей. И еще – эти чертовски неприятные воспоминания о погибшей под колесами джипа старухе… Яркие до мельчайших деталей, они с новой силой предстали перед глазами Марка, прижимающего ухо к двери в ночной тишине.

Нет, тишина не была полной. Он мог различить легкое дуновение ветра с улицы, далекий шелест листвы, гудение большой мухи вокруг лампочки, вкрученной над его дверью снаружи и освещающей внешний коридор и часть лестницы… и еще – чье-то сбивчивое дыхание. Очень близко. Затем Марк уловил, как некто, стоящий за дверью, издал звук, напоминающий всхлип.

– Кто там? – только услышав собственный голос, он понял, насколько сильно взволнован. – Кто…

Вместо ответа на его вопрос в дверь снова заколотили. Однако, несмотря на такую реакцию невидимого ночного визитера, рука Марка медленно потянулась к замку. Сердце несколько раз сжалось с такой силой, будто ему вдруг стало тесно в груди. Охватившее Марка волнение казалось до странности преувеличенным как на чей-то поздний визит (который почти наверняка случился по ошибке). Причина заключалось в ином – скорее это было похоже на предчувствие. Он взялся за ключ и дважды повернул в замке.

Как-то, пытаясь немного заработать на риэлторстве в свободное от дежурств на стоянке время, Марк рассказывал весьма небогатому клиенту, что настоящие "кавалерки" во всем своем великом многообразии существуют лишь во Львове – от просторных, имеющих в исключительных случаях до двух комнат, несмотря на отсутствие отдельной кухни, до совсем крошечных, лишенных не только прихожей, но и самых элементарных благ цивилизации. Однако именно эта их уникальная особенность давала возможность некоторым беднякам за довольно скромные деньги обрести крышу над головой, кусочек собственного суверенного пространства, огражденного от внешнего мира. По иронии, Марк сам уже семь лет являлся обладателем такого же не слишком приспособленного для жизни "островка", доставшегося в наследство от дальней престарелой родственницы (ее полное имя он узнал лишь при оформлении документов); в свое время именно это обстоятельство позволило ему прощально хлопнуть дверью родительского дома, где жизнь отличалась от войны лишь отсутствием демаркационной линии.

Марк заключил, что если бы кто-то из грабителей использовал подобный метод вторжения в чужую собственность, то вряд ли соблазнился бы его занюханной каморкой, – и толкнул дверь.

За секунду до того как открывающаяся дверь позволила увидеть того, кто за ней находился, мысленному взгляду Марка запоздало явился образ наркомана, готового на все ради очередной дозы, заносящего руку с чем-то тяжелым и опасным, чтобы нанести смертельный удар. Но наркоман вдруг превратился в маленькую, болезненно худую девушку в изрядно помятом легком платье. Марку хватило одного единственного мгновения понять, что она попала в беду.

– Меня преследуют… со мной хотят сделать что-то ужасное… – сказала девушка.

На вид ей было не больше двадцати, скорее даже лет семнадцать-восемнадцать, и если бы не ее вид, свидетельствовавший, что девушка находится в состоянии крайней паники, Марк нашел бы ее симпатичной. Но единственная четкая мысль, которая его посетила в тот момент, была: какого хрена с ее платьем?

– Помогите мне! Я не знаю больше, куда идти…

На секунду промелькнувший образ замахивающегося наркомана показался Марку куда более реальным, чем стоящая на его пороге девушка. Голова как-то разом опустела, и он только молча отступил в сторону, приглашая ее внутрь. Девушка не заставила озвучивать этот недвусмысленный жест и тут же оказалась в квартире. Остановилась в центре комнаты, застыла на несколько мгновений, глядя прямо в пол и словно над чем-то раздумывая, затем резко повернулась к Марку. К Марку, который не мог поверить, что поступил столь безрассудно, пригласив к себе среди ночи в дом без всяких объяснений какую-то незнакомку, возможно, даже сумасшедшую.

– Двери! – громким шепотом произнесла она, – Скорее закройте… – широко раскрытые глаза девушки были устремлены в открытый дверной проем за спиной Марка, на щеках тускло блестели дорожки подсыхающих слез.

– Скорее же! – почти выкрикнула она, и Марк наконец повиновался.

Все так же молча он продолжал наблюдать, как девушка сбрасывает на пол легкие летние туфли с низким каблуком, забирается на диван прямо поверх скомканной постели, подбирая колени к груди и заключая себя в объятия, будто ужасно замерзла (что, впрочем, неудивительно, учитывая, насколько легко она была одета); ее мелко трясло. Марк, все еще пребывая в растерянности и глядя на прячущую в коленях лицо девушку, сделал два осторожных шага к дивану, когда в дверь вновь постучали. На сей раз – негромко и деликатно.

"Так не бывает, – подумал он. – Наверное, мне все это снится".

Девушка тут же вскинула голову:

– Не открывайте!

Стук повторился.

– Какого черта… – в раздражении бросил Марк и направился обратно к двери.

– НЕТ!

Не обращая больше внимания на девушку, Марк открыл дверь.

На пороге стоял высокий крупный мужчина лет сорока в безупречной белизны рубашке с короткими рукавами и хорошо отглаженных костюмных брюках темно-серого цвета; весь его облик сразу же вызвал у Марка ассоциацию с типичным офисным трудягой – этаким добросовестным менеджером среднего звена в какой-нибудь коммерческой фирме, который любит подолгу задерживаться после работы, чтобы угодить начальству. Сходство усиливалось усталым, но вежливым выражением на лице мужчины, будто тот собирается ему что-то продать в самом конце тяжелого понедельника.

– Простите за столь позднее беспокойство, но к вам только что вошла молодая девушка, – мужчина бросил взгляд через плечо Марка, откуда был виден диван, а значит и сама девушка.

Марк оглянулся, невольно прослеживая траекторию его взгляда. Девушка застыла в неестественно прямой позе и тоже смотрела на мужчину с более чем странным выражением, в котором присутствовали одновременно неприкрытый ужас и отвращение. И еще что-то такое, что вызвало у Марка тяжелое и чертовски гадкое ощущение под ложечкой.

Он вновь повернулся к мужчине:

– Что все это значит?

– Видите ли, – сказал "менеджер", – дело в том, что это – моя жена. И она сейчас немного не в себе. Не так давно ей пришлось пережить смерть своей матери. Мы возвращались домой от друзей и слегка повздорили… Это всего лишь нервный срыв.

– Не верьте ему! – крикнула девушка.

– Мне крайне неловко, что приходится вас вмешивать в эту неприятную историю, – продолжил мужчина, не обратив никакого внимания на ее слова. – Такое уже случалось и раньше. Позвольте мне поговорить с ней.

– Ах вот оно что… – пробормотал Марк, испытывая несказанное облегчение от того, что все разом встало на свои места.

– Не разрешайте ему войти! – девушка вскочила на ноги, сбросив подушку с дивана, и начала пятиться назад, пока не уперлась спиной в стену.

– Послушайте, – Марк воздел обе руки в умиротворяющем жесте. – Это совершенно не мое дело, и я не собираюсь в него вмешиваться. Я просто хочу, чтобы вы как можно скорее оставили меня в покое и оба убрались отсюда.

– Наши желания абсолютно совпадают, – заверил мужчина. – Только дайте мне поговорить с женой. Всего несколько слов.

– Он врет, – повторила девушка. – Он мне не муж, я его вообще едва знаю.

– Вот что, – решительно заговорил Марк. – Я даю вам ровно одну минуту, чтобы…

– Нет! Ради Бога, не позволяйте ему войти! – взгляд девушки заметался по комнате, явно в поисках какой-то конкретной вещи. – Где… моя сумочка? Там паспорт, я могу доказать, что он лжет… О господи… – ее ноги вдруг подогнулись, и она бессильно опустилась на диван с таким обреченным выражением лица, какое Марку никогда раньше не доводилось видеть.

– Машина… господи, я оставила ее в машине…

– Вот видите, – снисходительно улыбнулся Марку стоящий на пороге мужчина.

Тот ответил кивком и обернулся к девушке:

– Думаю, он прав. Будет лучше, если вы успокоитесь и поговорите.

– Идиот… – произнесла она с внезапной злобой и твердостью в голосе. – Если ты позволишь ему войти – мы оба умрем.

– Что? – уставился на нее Марк.

– Тогда спроси у него, почему он до сих пор не сделал этого сам.

Марк с сомнением перевел взгляд на мужчину, стоящего всего в полушаге перед ним. Тот был на целую голову выше и намного мощнее: если бы он попытался войти, Марку вряд ли бы удалось воспрепятствовать этому. Мужчина, похожий на менеджера, глядел на него в упор холодным ничего не выражающим взглядом.

– Если вы действительно ее муж…

– Просто дай мне войти.

– Чего-то я не понимаю… – Марк отступил назад, ему вновь стало не по себе. Но не так, как в момент появления девушки – иначе. Он вдруг почувствовал себя персонажем какого-то дикого сюрреалистического действа, сюжет которого был начисто сокрыт от его понимания. И опять в который раз перед его глазами возник образ кровавых останков старухи, размазанных по темной от дождя мостовой.

– Что все это значит?

– Дай. Мне. Войти.

Марк отступил еще на шаг назад.

– Посмотри, да посмотри же на него! – насмешка и презрение в голосе девушки неожиданно взяли верх над страхом. – Он не может! Не может!

– Да что за блядство тут происходит… – Марк переводил взгляд то на девушку, то на мужчину, застывшего у порога, словно манекен по другую сторону витрины. Неестественно бледная кожа так натянулась на его скулах, что стала казаться почти прозрачной, глаза потускнели, как у старой, забытой на веки куклы.

– Впусти меня.

Отступив еще на шаг вглубь комнаты, Марк услышал, как что-то ударилось об оконное стекло с внешней стороны. Девушка вскрикнула.

Он быстро приблизился к окну и отдернул штору. С обратной стороны к стеклу прижималось чье-то белое лицо, расплющиваясь в гримасе силящегося улыбнуться мертвеца. И хотя это больше походило на гротескную резиновую маску, чем на лицо, Марк каким-то образом почувствовал, что это вовсе не маска. Но если это была не маска, то…

– Ты должен впустить нас, – донеслось с порога.

Он бросил мимолетный взгляд на дверь, где в прежней позе стояла застывшая фигура, а когда снова повернулся, белое лицо в окне уже исчезло, словно мираж из ночного кошмара.

– Это они преследовали тебя? – спросил Марк у девушки.

Та еле заметно кивнула.

– У тебя есть мобильный?

– Он остался… в сумочке.

Чертыхнувшись с досады, Марк сделал усилие, старясь заставить себя хотя бы на несколько секунд нормально соображать.

– Нет, она останется здесь, – бросил он стоящему на пороге. – А если ты сейчас же не уберешься, я подыму такой шум, что сбежится весь дом.

– Это ничего не изменит. Она наша. А теперь – и ты.

Мужчина быстро развернулся и направился прочь. Марк с удивлением понял, что почему-то не слышит его шагов. Осторожно двинулся к двери и выглянул в коридор.

Никого. И никакого шума с улицы.

Марк закрыл дверь, обернув ключ в замке на оба поворота, затем сел прямо на пол перед диваном и обнаружил, что дрожит всем телом от пережитого напряжения.

– Спасибо… – едва слышно произнесла девушка.

– Как тебя зовут?

– Белла.

– Меня – Марк.

– Они еще вернутся…

– Ладно, мне кто-нибудь, наконец, объяснит, что здесь произошло? – Марк настойчиво старался поймать ее взгляд. – Что им нужно от тебя? Кто – "они"? Кто они такие?

– Вампиры.

Белла (Львов, Левандовка)

– Мы приехали сюда, чтобы открыть филиал компании. Два дня назад… – Белла по-прежнему сидела на диване, поджав под себя ноги, и хотя выглядела уже гораздо спокойнее, выражение страха то и дело наполняло ее глаза, словно тот просачивался откуда-то изнутри, как ключ, пробивающийся на поверхность из темных отравленных источников. – Нас было десять человек. Двое старших менеджеров фирмы, «бриллиантов» – так их у нас называют, – двое их помощников и шестеро новичков. Кроме меня, была еще одна девушка.

– Ты сказала, "бриллиантов"? То есть вы из какой-то сетевой компании? Обычно это у них заведено играться во все эти штучки, – заметил Марк.

– Да, сетевая компания, называется "Новый свет". Появилась совсем недавно и… кажется, очень быстро растет. Только сейчас я уже не уверена, что в этом есть что-то хорошее.

– А тот человек, который пришел за тобой – он один из этих… "бриллиантов"?

Белла кивнула:

– А тот, которого ты видел в окне, кажется, его помощник. Я так думаю, потому что он… он изменился.

– Как насчет кофе? – предложил Марк, ставя алюминиевый ковш с водой на плиту, встроенную в газовый очаг, который одновременно выполнял функцию обогревающего устройства, и подкрутил вентиль на большую мощность; изнутри послышался гул усилившегося пламени. – Лично я бы не отказался.

– Я тоже, – вымучено улыбнулась Белла. Однако улыбка тут же бесследно исчезла с ее губ.

– Что значит, "он изменился"?

– Мне так показалось. Я не знаю, как сказать точнее… но он изменился, как будто стал другим с приходом темноты. Внешне. И не только внешне.

– Знаешь, – со скептической усмешкой произнес Марк, – я успел довольно хорошо рассмотреть этого мудака у себя на пороге и не заметил в нем ничего особенного. Разве только под конец, когда он здорово разозлился… Похоже, он просто псих. Мне и раньше не раз доводилось встречать таких.

– Сама не понимаю, почему он и тот, второй "бриллиант", оставались почти такими же, как всегда. Но ты же сам видел другого, в окне.

– Я даже не успел его толком разглядеть, если честно, к тому же было очень темно.

– Ты что, мне не веришь?! – у Беллы от возмущения даже заалели щеки. – После всего, что здесь случилось, ты мне не веришь?

– Послушай, – примирительным тоном сказал Марк, – допустим, в вашу группу затесалась парочка психов. Допустим, они стали себя как-то странно вести. Но лично я ничего особо сверхъестественного не наблюдал, если не считать девушки, врывающейся среди ночи в чужой дом и прыгающей в одежде прямо на постель. При чем здесь вампиры?

– Они не могли переступить порог без твоего приглашения.

– И что это доказывает? Они всего лишь понимали, что если войдут, подымется шум. Разве не потому они сразу же так шустро ретировались, когда я пригрозил это сделать?

– Ты слышал шаги, когда он уходил?

– Шаги? Ты о чем?

Тяжело вздохнув, Белла целиком погрузилась в созерцание своих ногтей. Марк заметил, что на указательном и большом пальце правой руки они были обломаны и торчали неровными заостренными углами.

– Дело не только в том, что произошло именно этой ночью, – после долгой паузы заговорила Белла. Марк успел приготовить растворимый кофе на двоих и, сев за стол, примыкающий к изножью дивана, уставился себе в чашку. – Всякие странности начались гораздо раньше, еще в Киеве. Просто этой ночью все окончательно стало на свои места.

– Какие еще странности? И что же такого успело произойти этой ночью до того, как ты здесь появилась?

– Да именно это я и пытаюсь тебе рассказать все время!

– Хорошо, давай тогда с самого начала: что это за люди и как тебя угораздило связаться с ними?

– Помнишь, я говорила еще об одной девушке, которая приехала со мной?

Марк кивнул и подул на горячий кофе.

– Я уверена, что они ее либо убили, либо сделали одной из них.

– Вот как?

– Ладно, подожди… – всплеснула рукой Белла, будто отгоняя муху. – С начала, так с начала.

* * *

– Мои родители умерли около года назад. Почти в одно время – отец поздней осенью, мама в начале зимы. Так что кое в чем он тебе не соврал…

Марк покачал головой, но ничего не сказал. А затем все-таки не удержался:

– Что произошло?

– Они оба были алкоголиками. Точнее… отец пил, сколько я себя помню, а мама пыталась бороться с бутылкой, как могла – тянула одна всю семью, нас с сестрой, бабушку и старалась не дать отцу окончательно утратить человеческий облик. А несколько лет назад вдруг сломалась и присоединилась к нему. Никогда раньше не видела, чтобы она прикасалась к спиртному… Это было жутко, самое страшное превращение, которое мне довелось увидеть в жизни. Даже хуже, чем…

Марк решил, что она сейчас заплачет, но Белла секунду помолчала и лишь горько усмехнулась:

– Сестра – она старше меня на пять лет – выскочила замуж за первого, кто был в состоянии увести ее из нашего дома, хотя потом и старалась меня изо всех сил убедить, что это не так. Нет, я вовсе не хочу винить сестру за то, что она использовала какого-то парня в роли пожарного батута (я с ним, кстати, толком даже не знакома), чтобы удрать из горящего дома, просто уже это был не тот дом, который мы всегда знали, в котором выросли. И это уже не были наши родители. Только одному Богу, если он есть, ведомо, чего мне стоило закончить университет.

После свадьбы сестра так и не появилась больше, только звонила примерно раз в полгода, чтобы перекинуться со мной парой слов. Я осталась одна. Ника не пожелала прийти даже на похороны, так, словно она уже давно считала их мертвыми. Для нее это были похороны воспоминаний…

А на третий или четвертый день вдруг явились кредиторы. Оказалось, мои родители задолжали огромную сумму, которая росла не один год. Я ничего не знала об этом. Но… там были расписки, сделанные их рукой. У меня, конечно же, не было таких денег…

– И как же ты поступила?

– Сестра дала официальное согласие на продажу нашей квартиры на Печерске, у нас была прекрасная квартира. Единственное участие, которое она проявила… Всем остальным пришлось заниматься мне одной. Я раздала долги родителей и купила себе маленькую квартирку на Левом берегу Днепра, в Старой Дарнице. Еще у меня осталась некоторая сумма, чтобы скромно жить на проценты.

Когда все, наконец, утряслось, я поняла, что все старые планы, мечты… в общем, все то, что не позволяло мне раньше сойти с ума, будто куда-то испарилось. Я не знала, что делать, и впала в долгую депрессию. Наконец, купила компьютер и целыми днями просиживала в интернете, тусовалась на всяческих форумах, обсуждала вопросы и проблемы, до которых мне не было дела, словно хотела всем этим заменить свою собственную жизнь. Литературные порталы были единственным, что мне нравилось по-настоящему – я с детства люблю стихи, хотя сама их никогда не писала…

Но худшее… Я начала думать, что вскоре тоже должна умереть, была уверена. Через неделю после переезда эти мысли стали преследовать меня постоянно.

– Какие мысли? – спросил Марк.

– О болезнях. О всяких ужасных вирусах в стакане воды, о смертельных излучениях, которые все время меня окружают и разъедают, как невидимый яд, и прочих гадостях. На несколько месяцев я даже избавилась от своего мобильного телефона. Каждую минуту, когда я сидела перед монитором компьютера, то подспудно думала о лучах, которые пронизывают мое тело… мне и вправду иногда казалось, что слышно, как умирают клетки. Или где-то там внутри, в желудке или мозгу, пускают щупальца метастазы… Такие тонкие и почему-то похожие на паучьи лапы. Я начала бояться даже солнца и почти перестала выходить на улицу. Каждую ночь мне снились кошмары, и сейчас еще снятся – то я сижу в огромном кабинете и выслушиваю приговор врача, то совсем одна сдыхаю в реанимации от какой-то жуткой заразы, и никто не приходит. Однажды мне приснилось, будто я очнулась в морге, совершенно голая, под какой-то грязной простыней, начала стучать в запертую дверь и орать, что произошла ошибка, а потом опустила глаза вниз и увидела, что меня уже вскрывали…

Ничего такого со мной раньше не происходило, не было такой глупой мнительности и навязчивых мыслей, я хочу сказать.

– Знаешь, – медленно произнес Марк, – ты совсем не показалась мне …

– Безумной истеричкой? Конечно, так я и поверила после всего!

– Нет… нет, конечно. Ничего подобного. Эти люди… просто они тебя здорово напугали, вот и все. Тем более…

– Да брось ты. Это здесь совершенно ни при чем. Что бы я не пережила в последнее время, оно не имеет никакого отношения к… Короче, я видела то, что видела, и знаю то, что знаю.

Так вот, однажды я не выдержала – это было примерно месяц назад – и поделилась в ай-си-кью с одним человеком, с которым давно была знакома по нескольким литературным форумам, мы с ним иногда обменивались личными сообщениями. Ну, приятный такой мужчина, уже немного в возрасте, бывший военный или пожарный, что-то в этом роде. Виктор, он вообще мне как-то с самого начала импонировал, вызывал доверие. Может, потому, что никогда не закидывал разных наводящих вопросов, не старался разнюхать, что его не касалось или как я выгляжу… Поэтому я все ему рассказала. Мне просто было необходимо с кем-то поделиться в тот момент. Сестра не в счет, она никогда не пыталась даже играть хорошего слушателя. А мне так хотелось поговорить с кем-то, кого я знаю, но в то же время, кем-то далеким, кого я никогда не встречу в реале, ну, в настоящей жизни, и мне потом не придется… испытывать стыд за свою слабость, за все те слова.

Виктор с ума сходит по своему внуку, и когда я ему рассказала о себе, то боялась услышать какой-нибудь бредовый совет, из тех, какие часто говорят в подобных случаях, но он вдруг признался, что и сам боится чего-то такого, но не за себя, а за мальчика. А потом даже рассказал об одном неприятном эпизоде, который с ним недавно случился, и добавил, что я единственный человек, знающий об этом. Они с внуком гуляли на детской площадке, и Виктор вдруг увидел, что мальчик бежит к нему весь в крови. Бежит и смеется. Он сказал, что это было вроде какого-то видения и что он не испытал такого потрясения даже когда на его глазах погиб лучший друг, пытаясь вынести человека из горящего дома. Да, теперь я точно вспомнила, он бывший пожарный. Еще Виктор сказал, что, возможно, ему все это показалось из-за солнца – знаешь, иногда такое явление можно наблюдать в начале летнего вечера, когда все вдруг на несколько минут становится… э-э, немного странным, будто погруженным в оранжевое сияние. А тот вечер был именно таким.

– Оранжевое сияние… – рассеянно проговорил Марк, так, словно пытаясь о чем-то вспомнить, о чем-то, потревоженном этими словами. Его взгляд метнулся к той точке на полу, где еще оставались видны светло-бурые следы пятнышек крови, но это ничего не дало.

– После разговора с Виктором мене стало немного легче, и вообще я была ему страшно благодарна, но больше к той теме мы не возвращались. Наверное, если бы не такая большая разница в возрасте, я б сказала, что мы стали друзьями. Хотя, может, так оно и было, в некотором смысле. А потом он вдруг куда-то исчез. Я решила, что он заболел или у него просто сломался компьютер.

Белла, спохватившись, подалась в сторону Марка:

– Твой компьютер… он подключен к интернету?

Тот отрицательно покачал головой.

– Нет?..

– И компьютера тоже нет.

– Как жаль… – разочарованно протянула Белла, затем с любопытством осмотрелась, будто ей только сейчас пришло в голову обратить внимание на место, в которое ее занесло. Впрочем, так оно и было.

– Знаю, моя нора выглядит убого, – пожал плечами Марк, словно извиняясь перед своей ночной гостьей, и впервые испытывая подобную неловкость за свою каморку. – Ну, да… я тут живу.

– Уютная нора, – немного грустно улыбнулась Белла, заметив его смущение.

– Хочешь еще кофе? – предложил Марк.

– Не откажусь.

После того как Марк поставил нагреваться воду, Белла продолжила:

– Так вот. Несколько дней назад Виктор снова объявился и сообщил, что за это время с ним произошло нечто чрезвычайно важное. Нет, он сказал, великое. Именно так и сказал. И что теперь ему нечего бояться. Что-то еще говорил и так быстро набирал текст, что я подумала, у него по десять пальцев на каждой руке. Но Виктор не сказал, что именно с ним произошло. Странный был разговор, но мое любопытство от этого разожглось только сильнее. Поэтому когда он предложил встретиться, я легко согласилась. Не стоило… это была огромная глупость. Я не должна была туда приходить.

– Куда? – прекратив рассыпать кофе по чашкам, поднял голову Марк.

– На презентацию этой долбанной компании "Новый свет". Понимаешь, Виктор сказал, что нашел себе отличное занятие, которое позволит ему помогать дочери с зятем и при этом дальше проводить много времени с внуком. Нашел в этой самой компании. Он сказал, что очередная презентация состоится завтра, а мы как раз собирались встретиться на следующий день, и что, если мне интересно, я могу на нее придти, а затем мы куда-нибудь отправимся погулять и поговорим. Я была совсем не против, ведь уже и не помнила, когда выбиралась последний раз из дому. И на следующий день приехала туда. Довольно странный офис, расположен прямо в жилом доме, правда, раз или два я такие уже встречала. Виктора у входа не было. Я обнаружила, что опоздала минут на десять, и подумала, он в зале. Зашла внутрь и села в последнем ряду.

Было человек сорок, самые разные люди. У некоторых возникли срочные дела, но большинство осталось. Лично мне все эти идеи эм-эл-эм показались довольно интересными, и я тоже решила послушать до конца, тем более, все равно собиралась дождаться Виктора. Очень хотелось узнать, что такого с ним стряслось, да и вообще познакомиться лично после долгого виртуального общения. Правда, я никак не могла его разглядеть в зале, но особо не беспокоилась, потому что имела о его внешности очень приблизительное представление.

Выступили несколько лидеров их сети, потом толкнул речь президент компании, очень, кстати, убедительную, ("Ага, они это умеют", – вставил Марк), много шутил, рассказывал забавные примеры из жизни. Я даже смеялась…

Белла сделала глоток уже немного поостывшего кофе.

– Там еще была одна женщина. Но она не выступала.

– Что за женщина?

– Не знаю, я видела ее только со спины, она сидела далеко, в первом ряду, и за все время ни разу не оглянулась. Не понять даже, сколько ей – может, лет тридцать, а может, уже за пятьдесят… Но знаешь, что мне показалось? Что на самом деле главная у них именно она. Как бы правильнее это сказать… ну, поняла и все. Может, из-за какого-то особого отношения к ней всех остальных. Хотя она почти ни с кем не говорила, просто сидела в первом ряду, присутствовала. Странно, да?

Марк только пожал плечами, не особо представляя, как можно с расстояния во весь зал ощутить отношение окружающих к какому-то конкретному человеку. Однако его мысли быстро переключились в другом направлении:

– Хочешь сказать, она может быть как-то связана с твоими нынешними проблемами?

Белла собиралась что-то быстро ответить, но сдержалась, задумчиво смерила скептическое выражение Марка и сделала еще один неторопливый глоток кофе.

– Не знаю, – наконец произнесла она. – Я не знаю.

– Ладно, что было потом?

– В конце всем раздали анкеты с вопросами. Я собиралась было отказаться, но тут зазвонил мобильный. Это оказался Виктор. Не помню, чтобы я оставляла ему свой номер, но, похоже, он нашел его в моем профайле ай-си-кью. Извинился за сорванную встречу, объяснил, что подхватил грипп, спросил, не было ли мне скучно на презентации, и мы перенесли встречу на другой раз. Когда отключила телефон, увидела, что народу в зале почти не осталось. Та женщина тоже ушла. Осталась я и еще пару человек, которые решили заполнить анкеты. Я вспомнила о своей и вдруг подумала: почему бы и нет?

На следующий день мне позвонили и сказали, что я их устраиваю (Марк хмыкнул), напомнили условия и все такое и предложили заехать, чтобы подписать договор.

Я не стала тянуть и приехала в тот же день. Общался со мной один из "бриллиантов", Роберт, который выступал как раз перед их президентом, поэтому я хорошо его запомнила, и… это был тот самый, ты его видел сегодня…

Марк кивнул.

– Он спросил, собираюсь ли я сделать карьеру в их бизнесе или стать простым участником. Я ответила, что пока еще не решила. Но на самом деле подумала, может, мне и правда стоит заняться этим всерьез. У меня остались кое-какие средства, чтобы не торопиться с работой, но я до чертиков устала от жизни, которую вела после смерти родителей… Похоже, он что-то такое уловил в моем тоне, потому что вдруг предложил мне поехать в его группе, которая через три дня должна была отправиться во Львов для открытия их филиала. "Сеятели", так он сказал, "мы – те, кто даст первые всходы". Тупо звучит, конечно, но мне почему-то все равно понравилось. Я обещала подумать. Потом заполнила контракт… О господи!