«Четвертая республика: Почему Европе нужна Украина, а Украине – Европа» kitabından alıntılar

Новейшую экономическую историю Украины можно разделить на три этапа. Первый — это 1992–2003 годы, период глубокого трансформационного спада и восстановительного роста. Второй — 2004–2013 годы, или «потерянное десятилетие», время деградации базовых институтов государства. Институты Третьей республики приходили в упадок на фоне сырьевого бума «нулевых» и отскока после острого, но не затяжного кризиса 2008 года (в 2009-м Украина оказалась одним из лидеров падения в мире, ее ВВП сократился на 15,1 %). Душевой ВВП, исчисляемый по паритету покупательной способности, вырос за это десятилетие на 68 %.Кризис 2014–2015 годов отбросил доходы граждан в 2005–2006 год и продемонстрировал, что рост предыдущего десятилетия основывался на ненадежном фундаменте. Задача-минимум нового этапа — не позже 2017 года вывести страну на траекторию динамичного, ускоряющегося и устойчивого экономического роста. Этот рост не может быть просто восстановительным, за счет загрузки уже существующих мощностей, простаивающих сегодня из-за падения спроса. В основе новой модели роста должен лежать массированный приток прямых иностранных инвестиций.Взглянем на моментальный снимок пути, пройденного Украиной за 21 год независимости, или за два первых этапа ее новейшей экономической истории. В базе данных МВФ World Economic Outlook насчитывается 166 стран, по которым имеются данные с 1992 по 2013 год. Если отранжировать их по темпам экономического роста (с учетом паритета покупательной способности), Украина займет в этом списке последнее, 166-е место. За два десятилетия ВВП нашей страны вырос на 23 %. Это феноменально низкие темпы даже для развитых стран Европы: экономика Германии за этот же период стала больше на 96 %, Франции — на 110 %. Чемпион Восточной Европы по темпам роста, Польша, увеличила свой ВВП на 264 %.Уверен, в другой европейской стране этот прискорбный факт стал бы центральным сюжетом политической жизни. Между тем в Украине он находится на периферии внимания. Почему так происходит? Мне кажется, у этого есть несколько объяснений.

При всей экстремальной медлительности украинского экономического роста, ситуация в позднем Советском Союзе была еще хуже. За 20 лет — с 1973-го по 1992 год — ВВП в Украине вырос всего лишь на 20 %[45]. Благосостояние граждан росло в тот период еще медленнее, чем анемичная советская экономика: душевой ВВП увеличился в Украине за последнее советское 20-летие лишь на 12 %. Благосостояние человечества в тот период росло в два с лишним раза быстрее (+27 %), а, например, в соседней Турции — в четыре раза быстрее (+54 %).45 - Angus Maddison project. http://www.ggdc.net/maddison/maddison-project/home.htm, с поправкой на рост численности населения.

Джинна популизма легко выпустить из бутылки, затолкать его обратно — задача для политического гения. Популизм, вырвавшийся на украинскую политическую арену в конце правления Кучмы, не удается вышвырнуть на обочину даже сейчас — после того, как он подорвал экономику и обороноспособность страны.Механизм популистской спирали хорошо описал грузинский реформатор Каха Бендукидзе в выступлении перед студентами Киево-Могилянской академии весной 2014 года: «Вы все время выбираете не лучших правителей, а тех, которые больше обещают. Свои обещания они выполняют так: они повышают налоги, потому что обещали же пенсии повысить, они повышают уровень бюрократии, потому что… они хотят как-то поддержать своих сторонников. Они повышают энергосубсидии, они проводят безумную социальную политику. Все это weapons of wealth destruction, оружие уничтожения богатства».

Олигарх по натуре своей хищник. Когда собственность валялась под ногами, наиболее изворотливые, наиболее сильные разобрали себе самые большие куски мяса — советские промышленные гиганты. Во многих случаях им удалось удержать эти предприятия на плаву, наладить экспорт, снизить издержки. Но в глобальной конкурентной борьбе действуют совсем другие правила, чем в переходной экономике. Тяжелая промышленность, послужившая источником капитала для олигархов, становится все менее и менее привлекательной: за последние пару десятилетий Китай построил столько металлургических заводов, что возник резонный вопрос: а останется ли вообще украинским сталеварам место на глобальном рынке?Изменение мировой конъюнктуры поставило под сомнение способность олигархов эффективно управлять своими компаниями, работая на долгосрочную перспективу. Желудки большинства наших хищников оказались не в состоянии переварить свою добычу. Их трудно в этом винить. Если вы получили свой первый большой актив, который приносит баснословную отдачу, за смехотворную цену, то вы скорей всего будете и дальше стараться действовать в том же духе.

А как же ультраправые? Факельные шествия в центре Киева и квазинацистская символика некоторых военизированных групп дают яркую «картинку» телевизионщикам, ксенофобские высказывания разлетаются в сети как горячие пирожки, но это исключения, притворяющиеся правилом.Роль ультраправых и в революции, и в боевых действиях на Востоке серьезно преувеличена — в первую очередь все той же российской пропагандой, с декабря 2013 года изображавшей Майдан как сборище фашистов. На самом деле, ультраправые просто присоединились к революции, но их цели и идеология были очень далеки, а часто и несовместимы с ценностями подавляющего большинства вышедших на Майдан граждан.О влиятельности «монистов» лучше всего говорят результаты выборов в Раду в октябре 2014 года. Ассоциирующиеся с радикальными националистами «Свобода» и Правый сектор не преодолели пятипроцентный барьер, набрав в сумме 6,5 % голосов. Более чем скромный результат на фоне успехов ультраправых партий в Европе. В мае 2014-го праворадикальный Национальный фронт занял во Франции первое место на выборах в Европейский парламент с 25 % голосов, правые популисты из «Партии независимости Соединенного Королевства» набрали в Великобритании 27,5 % (тоже первое место). На прошлогодних парламентских выборах в Венгрии за радикальных националистов из «Йоббик» проголосовали 20 % избирателей.Еще абсурднее обвинения в этническом национализме нынешних руководителей украинского государства. Президент, премьер, председатель парламента — правоцентристы, чуждые любых этнонационалистических завихрений. Бывший мэр Винницы, спикер Гройсман — яркий пример взвешенной и рассудительной украинской ментальности, открытой на все четыре стороны (еврейское происхождение этому не помеха). Он, совершенно очевидно, в состоянии «слышать юго-восток» (и центр, и север, и запад), точно так же, как уроженец Бессарабии Порошенко или выходец из многонациональных Черновцов Яценюк.Популярность ультраправых — симптом политического и социального неблагополучия. Не менее, но и не более.