Kitabı oku: «Стихи разных лет», sayfa 5

«В волосах королевы…»

 
В волосах королевы
Запутались смерть и пустые ракушки
Черный лотос расцвел —
Запах меда на нежных цветах,
А у детской мечты
Обесцвеченной жизнью
Обрезаны крылья,
Пестрой бабочкой
Сон умирает в сожженных мирах
 
 
Слезы катятся
Брошена в воду корона
Пьяный шут на холме
Собирает терновый венок
Два коротких шага до залитого солнцем
Гранитного трона,
Но еще не пробили часы
Не пришел предначертанный срок
 
 
С неба – каменный дождь
Исчезают свинцовые капли,
Не касаясь земли
Растворяются в тонких шелках
 
 
Королева обласкана звуками долгого грома
Орхидеи и маки —
В ее поседевших власах
 
 
Через бледную кожу
Пробились зеленые нити
Нежный клевер
В оправе гранатовых бус
 
 
Королева в мехах
В ожерелье из высохших мидий
На прохладной щеке
Замерзает змеиный укус…
 

«Из гнезда упавший птенец…»

 
Из гнезда упавший птенец
В траве замерзает от страха
Шорох листьев пугает невест
Мир – деревянная плаха
Мир – деревянный протез
Лопнувший глаз уходящего века,
Темный,
Замшелый лес
В кружеве синего снега…
 

«Подо льдом…»

 
Подо льдом
Закованный в броню
Девственных снегов
Убитый воин
Сжал в руке покой чужих миров
И тепло янтарных
Влажных зерен…
 

«Холодно…»

 
Холодно
Дети спускались в долину
Ветер шептал на своем языке
Мертвые травы в ноябрьском поле
Словно бы каялись в тяжком грехе:
К снегу пригнули засохшие спины
Руки, как плети, бессильно висят
Холодно
Утро приходит в долину
Будто уводит коней конокрад,
И у креста на холме
Мокрым снегом
Запорошило
Расплавленный воск
В доме ждут матери
В сердце – ни звука
В сердце – следы от божественных розг
Слышат дыханье усталое —
Дети
В комнату входят
Промокли, бледны
Море приносит дырявые сети
В темных глубинах уснули отцы
Волны доносят их тяжкие вздохи
В каплях соленых их души дрожат
Холодно
В небе висит паутина
Жизнь примеряет свой ветхий наряд
 

«Воздух…»

 
Воздух
Спиралью
Закрученный
Лопнул
Канула в лету
Слепая любовь
Пьет молоко
Из груди своей осень
Перья окрасила
Свежая кровь
Узкая рана
На сильной лопатке
Ноет
В холодную тусклую
Ночь
Ветер считает шаги
И украдкой
Яблоки рвет
Моя странная дочь
В райском саду
Под внимательным взглядом
Стражей суровых
И кротких господ,
Дикие звери совсем уже рядом:
Ищут у грязного берега брод
И на чугунной решетке
Росою
Ночь
Начертала свои письмена
Воздух,
Изрезанный снегом
Растаял,
В брачных покоях застыла вода…
 

«Стеклянный ключ…»

 
Стеклянный ключ
В прохладных пальцах
На шее – отблеск лета
Он – маленький, несчастный мальчик
Под жерновами света
 
 
Он – паучок среди сетей
Прозрачных и воздушных
Он – блеск неуловимых дней
Упрямых
Непослушных…
 

«Окончен путь…»

 
Окончен путь
Пустынная луна
Вдруг обнажила грудь
Клеймо на коже
Под затвердевшим розовым соском
Чернеющий ожог – святое ложе
 
 
Кошачий коготь и крапивный куст
Игла оставила
На крошечных ложбинках
На впадинках – горячие штрихи
И кровь кипящую
На огненных пылинках…
 

«Уйдите прочь…»

 
Уйдите прочь,
Я занемог
Пернатый змей
Единорог
Припали к медному ковшу —
Лакают воду
Лижут ржу
С моих надпиленных вериг,
С моих полузабытых книг
Сметают пыль,
И грозный Бог
Коснулся жезлом моих ног
И пальцы поросли травой —
Прохладной, мягкой и живой
 
 
Уйдите прочь,
Я стал другим:
Безумным, старым и глухим
Как путник, ищущий покой
Как пес под полною луной
И спит под кожей скорпион —
Ждет наступления времен,
Когда взойдут шесть ясных звезд
Крестом багряным
Долгий Пост
Иссушит тело
И вода
В морях исчезнет без следа
Откроет тайны океан
И солнце
Исцелит от ран —
Меня
Подобного волнам
Песчаным, ленным берегам
 
 
И я шепчу: «Уйдите прочь…»
Я – теплый ветер,
Сын и дочь
Холмов,
Разрушенных колонн
Хранитель,
Я – земной поклон…
 
 
И на груди
Единорог
Оставил след кровавых ног…
 

«В дар принесли руно…»

 
В дар принесли руно
И яблоки из сада
Отца,
Ливанский ладан в кожаном мешке
 
 
Больной Рембо
Нам смотрит вслед
Из ада
И чертит знаки на сыром песке
 
 
Дар на столе
На капельках рассвета – вино
Из заповедных погребов
Отшельников,
Двух неземных заветов
Бежит по стеблям
Золотистый сок…
 

«Снега свободы лежали…»

 
Снега свободы лежали
Вокруг твоего стола
Бумага рассыпалась на тысячи
Крошечных льдинок
И в расплавленном воске
Плавали мертвые пчелы…
 

«Вот матери безумный взгляд…»

 
Вот матери безумный взгляд
Венком из слез
Упал на плечи брата
Мой караван из тысячи светил
Прошел серпом
Через глубины ада
И вышел к солнцу,
В утренней росе,
Увенчанный полынью и песками
Оставив на дороге лишь костры,
Затихшие под быстрыми дождями
И брат устало приподнялся на локте,
Вечерний Фавн
В пустынном царстве звука
Капризная улыбка
И в зрачках —
Усмешка его преданного друга
Два черных круга
Электрическая боль
Там,
В сердцевине дерзкого побега,
Но голод шепчет на ухо: «Домой!»,
И в каждом слове —
Свежий запах хлеба…
 

«Ускользнуть из ненавистных стен…»

 
Ускользнуть из ненавистных стен
И мыслей
Страстное желание в крови
Сыновей
Безжалостных и сильных
На своем трепещущем пути
 
 
Вырваться
И прорасти цветами
В поле накануне Рождества
И увидеть, как надменный камень
Отделяет семя от огня
 
 
Защититься отблесками детства
От тягучей, серной пустоты
(необъятное пространство и дыханье
дышат свежестью
в предчувствии весны)
 
 
Выпить снов,
Что высижены светом —
Маслянистых несколько глотков,
И ступая по словам
Почти бесцветным
Слышать эхо нескончаемых шагов…
 

«Отчий дом опустел…»

 
Отчий дом опустел
Холод полярный призраком бродит
По комнатам серым
Время замерло на мгновенье
Остановилось в раздумье,
Безучастная юность
с ядовитым плющом на запястьях
колдует над девственным телом.
 
 
Отчий дом опустел
Через ветхую крышу
Падает снег
Бабочки-однодневки на полу
Замерзают
И дети,
Прильнувшие к окнам,
Всего лишь виденья
Январских морозов…
 

«Смотри, как пробивает скорлупу…»

 
Смотри, как пробивает скорлупу
Весенний шум
Волнующий
И стоны
Тоскливых волн
В сияющей воде
Разрушили привычные законы
Забвения
Святые имена
На серых плитах
Засверкали алым
И на камнях фигурки из стекла
Туман укрыл лоскутным одеялом…
 

«На дне души…»

 
На дне души
Стеклянные деревья
Качались в такт
Покорных кандалов
 

«В зеркальной заводи…»

 
В зеркальной заводи
Соломинки щекочут
Купальщицам
Напрягшуюся грудь,
Под гладкой кожей легкое свеченье,
По тонким венам
Пробегает к сердцу ртуть,
И взмахи рук
(ленивы и небрежны)
И выпуклые, сильные тела
След оставляют на воде
И духи, услышав плеск
Вдруг поднимаются со дна
И светлячки
Под влажной тенью
Мирта
Сверкают перед новою грозой,
На опустевшем побережье Сирта
Три женщины измучены тоской…
 

«Я боюсь свою мать…»

 
Я боюсь свою мать
Несчастную девочку
С дорогими игрушками
И бритвенным взглядом,
В котором гордые травы
Мелким побиты градом
 
 
Я боюсь свою мать,
В которой вода остервенело плещется
И птица ее слепа
Крылом неумело крестится
 
 
Я боюсь свою мать
На полу узкой клетки
Отлитую из гранита:
Плечи сдавила печаль
Лицо отчаяньем покрыто
 
 
И голоса невнятные
Каплями ядовитыми
Пробивают насквозь ее кожу,
Жернова шершавыми плитами
Молят ее на мельнице
Боли и одиночества
Над головою ласточки
Словно безумные носятся…
 

«Сестер и братьев…»

 
Сестер и братьев
Своих нерожденных
По воле матери
Врачами убитых
Встретить на звездах далеких
Хочется
Светом нетленным от горя укрытых
И прикоснуться к ним
Робкими пальцами
Словно к цветам
Во тьме расцветающим
Вместе лежать в тишине
И слушать
Ток нашей крови
В камнях исчезающей…
 

«В снежном…»

 
В снежном
Спокойном доме
Бог сочиняет песню
Шепчут мне робко и нежно
Из горького хлеба дети
(голод и кровь лепили
их вместе с глиной
и снегом,
острые камни и холод
шили одежду на вырост)
 
 
«Бог сочиняет песню —
скорбную песню мертвых,
живых молчаливую песню,
связавшую крепкие корни
корни у самого сердца,
цепкие и нагие,
рвущиеся наружу
к лучам уходящего солнца»
 
 
Шепчут
И грязной ладошкой
Рот закрывают дети
Будто боятся звуков
Собственных слов и неба
Глаз
Ледяных, недобрых
 
 
«Бог сочиняет песню —
цепью сковал ее горло,
руки пробил гвоздями,
бросил ее в колодец
В чистой, прохладной влаге
Песня от ран страдает
Голубь ей сны приносит
Ветер ее ласкает»
 
 
Дети к земле прижались
Лежат и слушают землю,
Трав голоса различают,
Трогают стебли ленно,
Слушают удивленно
Хитрый язык муравьиный,
И засыпая
Мне шепчут:
«Путь твой прямой и невинный»…
 

«Ты заперт на ключ…»

 
Ты заперт на ключ
За железной стеной
Солнечной пылью
Усыпан покой
Брызгами жарких и острых лучей
Выбито имя твоих палачей,
Золото капает
Быстрая тень
Черных берез
И туманных морей
Влажные простыни
Спят в облаках,
Лотосы вьются
В закрытых дверях
Заперт.
Растерян.
Раздавлен и смят.
Сброшен твой яркий и лживый наряд…
 

«Ночь всегда молода…»

 
Ночь всегда молода
В безупречных шелках
Открывает глаза
Хрупкий
Маленький страх
В потаенных местах
Твоей вольной души
Вьет гнездо из камней,
 
 
У прозрачной межи
Собирает волну
В свой бездонный рукав
Ночь всегда молода
День коварен и прав…
 

«Луна очнулась в полусонных листьях…»

 
Луна очнулась в полусонных листьях
Среди полей
Разрезанных серпом,
Венеры
Волосы отбросила
И воды
Разбавила холодным молоком
 
 
Нашла покров
В живой, набухшей почве
От ожиданья,
Плачущей во сне
И прах
Ненужный
Стертых поколений
Оставила на каменной игле…
 

«Помнишь…»

 
Помнишь
Мы были
Две белые птицы
Силки облетали
Не боялись стрел
Вместо перьев – гранитный панцирь
Ветер в крыльях
Смеялся и пел
 
 
Помнишь
Нам было легко и свободно
Не ощущали тяжести тел
Воздух был теплой и мягкой постелью
Воздух был светом
Прозрачен и нем
 
 
Помнишь
Мы жили
В пустых лабиринтах,
Где притаился сладостный тлен
Эхо дрожало на древних ступенях
Эхо блестело на плоскости стен
 
 
Мы собирали
Из узких расщелин
Капли цветные
Свинцовых дождей
Мы рисовали небесной сурьмой
 
 
Славные лики
Грядущих детей
 
 
Айсберги были нам
Верным приютом
Молний шары —
Путеводным огнем
 
 
Помнишь
Мы были две белые птицы
На берегу поседевшем
Пустом…
 

«Улитка пьет росу…»

 
Улитка пьет росу
Я обрезаю корни
Усталость дышит
Над моим плечом
Мой дом порос
Травой
Колючей
Сорной
Я выжечь не могу ее огнем
 
 
Лежит печать на лунных отраженьях,
Как хлопья снега
Серебристый яд
Осел на веках,
Ангельскою пылью
Запорошило помутневший взгляд.
Нагие танцы. Глиняное утро.
И в венах каменных
Спит каменная кровь
На дне пещеры
Тьма читает сутры,
На алой плахе
Мучается плоть.
 
 
Мак распустился
Плотные бутоны
Разжали губы
Лопнуло стекло
И мертвый сок
Сочится на иконы
И режет пальцы острое кольцо
 

«Кровавые цветы великолепны…»

 
Кровавые цветы великолепны
Они не знают увяданья,
Перемен
Безжалостные пальцы
Их не тронут,
Им не знаком осенний
Влажный тлен
 
 
Где реки обнажили серый камень,
А солнца луч звенит в прохладе мхов
Они растут в темнеющей лощине
Как капли крови раненых богов
 
 
Пугающей
Смертельной красотою
Они заворожили
Древний лес,
Дотронулись горячими губами
До самых сокровенных
Чистых мест —
Укрытые блестящей паутиной
Под липким запахом
Стекающей смолы,
Кровавые цветы любви и веры,
Пропитанные горечью войны…
 
 
Окутанные утренним дыханием
Тумана
Шепотом
Мерцающих ветвей
Цветы – как огненные блики
Покаянья,
Как жизнь
В очаровании смертей…
 

«Снежный запах мартовских ночей…»

 
Снежный запах мартовских ночей
Медленный, живительный, спокойный
У причала – лед
И фонарей
Свет пустой
Глаза нам слепит
Больно
Пальцам,
Плоская луна
Растворилась в призрачных одеждах
На чугунной паперти моста —
Блеск ее отчетливый и нежный
Блеск – витиеватая спираль
Гладких нитей
Мягкое свеченье,
Вера твоя тихо умерла,
Не услышав ангельского пенья…
 

«некуда больше укрыться…»

 
некуда больше укрыться —
дома превратились в ледяные статуи,
земля танцует свой танец,
зажав раскаленные нити губами
 
 
корабли, набитые безумцами,
отправляются в темные земли
и слава проходит,
исчезает
подобно прошлогодним снегам
бесследно…
 

«Успокойся…»

 
Успокойся
Близнецы-младенцы
Грудь у спящей матери сосут
Выпал шип отравленный из пальца,
Птицы вырываются из пут
Плавят обереги
Духи под землею
И плавильню стережет
Крылатый змей
 
 
Успокойся
Нам алмазный ветер
Приоткроет маленькую дверь
В мир теней
Печальных и усталых,
В снежную
Забытую страну:
Прячут гномы синие кристаллы
Взглядом держат камни на весу
 
 
Мы подставим чистые ладони
Под прохладный жемчуг облаков
Души падших
Молодых героев
Стонут в голосе
Безжалостных врагов
 
 
Успокойся
Нас враги не тронут
Ремесло свое забудут палачи
Обойдет нас стороной
Привычный голод
И рассыпятся смертельные лучи
Ночи будут зернышком граната
Дни – зеленой, бережной волной
И в аллеях солнечного сада
Жизнь пройдет беспечною игрой…
 

«Он жил среди слепых совсем один…»

 
Он жил среди слепых совсем один
В простом и чистом деревянном доме
С большими окнами,
Смотрящими на склон
Янтарных гор,
В нетронутом покое
Был неизменный круг
Привычных дел,
Простые вещи знали свое место
И солнца
Редкий луч
Дробясь
Звенел,
Когда молитвам было слишком тесно
Он пел им песни
О чужой стране,
Слова роняя
Будто капли боли
Отогревал
Дыханием своим
Слепцам
Заиндевелые ладони,
И вырезал узоры на доске,
Которые они не понимали
Он рисовал картины на песке,
А быстрые ручьи
Песок смывали
 
 
Он научился жить
На острие
Своих видений
Сумрачных и жутких
И образы рождались на холсте
Среди глазниц
Всевидящих и чутких:
Сплетения животных и людей,
Блестящих рыб и северных узоров,
Слепых негромкий мир
И шепот фей
В глубоких, опьяняющих озерах
 
 
Он замолчал
На сотни долгих лет,
Устав от слов
Бессмысленных и шумных
И вспоминал,
Как в глубине морей
Играл с дождем
Пронзительно-безумным…
 

«В полдень мы видели звезды…»

 
В полдень мы видели звезды
Свадьбы в костре догорали
Война опаленные слезы
Роняла на краешек рая
И солнце
Плескалось в ладонях
Живое, как птичьи стаи,
Нам было легко и свободно
Над бездной,
У самого края
Рождались миры
Умирали
Вибрировал космос послушный
 
 
Мы в доме пустом засыпали
Под саваном снежным
Бездушным…
 

«Я попаду в простейшее начало…»

 
Я попаду в простейшее начало
В молчащую, святую пустоту,
Где время извивалось
И стекало
По струнам света
В пепельную тьму,
Где в океане чистых, скорбных звуков
На гибких волнах
Невесомый челн
Качается
И спящие младенцы
От бед укрыты
Ангельским крылом…
 

«Женщины, зрелость свою обнажая…»

 
Женщины, зрелость свою обнажая
Падали в объятия цветов…
 

«Дрожат как старики…»

 
Дрожат как старики
Былое вспоминая
Под первым снегом
Ветви черной липы…
 

«Безлунной ночью…»

 
Безлунной ночью
В незнакомом доме
В светильниках потушены огни
С людьми невидимыми
Рядом ты садишься
 

«Трещинка в кувшине…»

 
Трещинка в кувшине
Светится
Рукоять серпа
Золой запорошило
Раненый воин пришел,
Заслонил собой
Обожженное битвой небо,
Наконечники стрел
Из груди почерневшей вынул
И в землю
Дышащую смертью
Бросил,
Чтобы гневом они проросли
И местью,
Обернулись жестоким страданьем
 
 
Кровь из ран собрал
И птенцов
На плечах сидящих
В ней выкупал
Слезами и потом их напоил,
А после собрался в дорогу:
Меч наточил о синие камни грома,
Горным туманом перевязал себе раны,
Сотканный втайне платок
Положил на белые губы молний
 
 
Оседлал кобылицу:
Вместо гривы – бурлящая лава,
От ударов копыт
Появляются новые звезды,
Вырастает тростник,
Зарастают небесные раны,
И дороги – как русла Господней реки,
Пересохшие русла,
Забывшие сладость дождей,
Запах воздуха
Перед грозой
Теплый и пряный,
Звуки быстрых шагов
Влажной ночью
И путников сонных
Немногословную речь…
 

IV. Бабочки на острие копья

«Чистое утро…»

 
Чистое утро.
Ветер бледной рукой
Ласкает прозрачные травы,
Земляные венки
Бросает в открытое море,
Между скал
Колыбель
Качает бесцельно
Устало
 
 
Колыбель натянули сирены
В ней тихий младенец —
Короткого лета плод недозрелый,
В пеленках замерзших
От одиночества стонет,
Чтобы немного согреться
С полуденным солнцем
Играет в пятнашки,
И пузыри пускает,
Когда чайки садятся у изголовья
И пристально смотрят
Пустыми глазами…
 

«Они прошли по углям…»

 
Они прошли по углям,
Не обжигая ног
Она – в венке из лилий,
А он – в пыли дорог
Едва земли касаясь
Проворны и легки
Две быстрых
Длинных тени
На берегу реки
Два существа бездонных
Во мраке мертвых звезд
Податливые корни
Давно увядших роз
Они прошли по водам…
 

«Прииск алмазный…»

 
Прииск алмазный
И ночь,
Потерявшая нежность.
В полночь слова превращаются
В медь,
Наполняют натянутый воздух
Настойчивым звуком,
Падают между камней,
Исчезают в подвалах.
Отражаются в каплях тумана
И новую форму свою постигают
В пространстве ветвей и луны…
Так обретается вечность.
 

«Сумерки прижимались…»

 
Сумерки прижимались
К капелькам пота
На лбах,
Истекающих кровью
Ящерицы бросались в огонь
И вспыхивая,
Сгорали
Ветхие лодки с пробитыми бортами
Умирали среди камышей
И гнилого песка,
И я стоял беззащитный,
Нагой и доступный
Там,
Где семя мое растворялось
Между водой и лесом,
Становилось добычей для рыб,
Пищей прибрежных мальков…
 

«Листья, покрытые панцирем влажным…»

 
Листья, покрытые панцирем влажным
Ночь ослабела
Песок превратился в стекло
Струи речные бегут
Сквозь сладчайшие раны
Сломано гибким потоком весло…
 

«Драгоценные камни…»

 
Драгоценные камни
Тонули в руках звездопада
Ветер играл с твоей пуговицей,
Висящей на тонкой нитке
И дети, боясь темноты,
Прильнули к отцу
С нежностью и надеждой…
 

«Беглецы с потухшими глазами…»

 
Беглецы с потухшими глазами
Прятались в разорванную сеть
Не было ни ада и ни рая
Мать хотела тихо умереть
Лечь на теплый и желанный клевер,
Посмотреть в небесные глаза,
Чтобы из скупого сердца
Пламя вырвалось
И гладкая роса
Медленно
Качалась на ладонях,
На горячем лбе,
Оставив знак,
Запах свежевспаханного поля
Таял на синеющих губах…
 

«Они лежали в глубоких и влажных…»

 
Они лежали в глубоких и влажных
Постелях
Слушали биение своего сердца
В ледяной пустоте старого дома
И пытались молиться,
Едва шевеля сухими губами,
Долгие годы не видя икон,
Забывая слова,
Что впитали в себя
С молоком матерей,
Забывая, зачем они здесь…
 

«Мир надломился…»

 
Мир надломился
Лопнули сосуды
Горячая и горькая волна
Размыла зеркала
И над морями
Застыла опьяневшая зима
И лед,
Отточенный лучами злого солнца
Сверкал,
Переливаясь в пустоте
Двух каменных сердец,
Две мертвых девы
Лежали на искрящемся столе,
Склеп,
Озаренный бледною свечою
Хрустальный иней на ресницах,
Строгий лик
Внезапной смерти,
Скорбные напевы
Цепей и ветра,
Тени сонных рыб
На скользких стенах
Липких,
И надежда
Прозрачная
Исчезла в чистоте
Прямых и четких
Серебристых линий
И призраком мелькнула на стекле…
 

«Гимны, покрытые пеплом…»

 
Гимны, покрытые пеплом
Звуки, текущие кровью
Отрубленных рук движенья,
Разорванных ртов проклятья.
Глоток кипящего яда —
Умирающим в бронзовом кубке,
Битые стекла под ноги —
Босому ребенку.
 
 
А слепые пасут свое стадо,
Псы потеряли сноровку,
Овцы дохнут как мухи,
Ягнята – волков добыча
Каждую ночь,
И утром
Пастухи
Срываются в пропасть
Под звуки своих гармоник,
Под звуки медных литавр
Находят приют последний
На острых, холодных скалах…
 

«Здесь нет никого……»

 
Здесь нет никого…
Бог спрятался в церкви,
От людей
На крестах затаился…
 

«Мельчайшие брызги солнца…»

 
Мельчайшие брызги солнца
На загорелых спинах
Лакомится хозяин
Мякотью апельсинов
И кожуру бросает
Рабам,
Несущим корзины,
А у рабов на веках
Медленно сохнет глина…
 

«Птицы приносят с собой…»

 
Птицы приносят с собой
Шепот деревьев
Дети смеются
На раскаленном лице
Пересыпанных лаской дождей —
Презрение к боли,
Презрение к низменной жизни,
И мы, потерявшие кожу,
Ходим с опущенным взглядом
Среди дикарей…
 

«Опалены морозом и огнем…»

 
Опалены морозом и огнем
Дома
Созвездья головы склонили
Безмятежно
К ладоням мертвым каменной травы,
К просторам неподвижным
Спящим
Снежным
 
 
И пахнет маслом
От невидимых картин,
Что открываются лишь чистым
И влюбленным,
Но лжив и ненадежен
Хрупкий сон,
Безжалостны природные законы…
 

«В узкой комнате…»

 
В узкой комнате
Среди стеклянных статуй
Пьет вино
Прохладный майский день
Девочка с волшебными глазами
В волосы вплетает дикий хмель
Яблони заглядывают в окна
Луч скользит по нежному лицу
И склоняются две сумрачные тени
На постель
К лежащему отцу.
 
 
Простынь,
Пахнущая чем-то сладковатым,
Черные, потухшие глаза,
Тянет с улицы – то раем,
А то – адом,
По кувшину ползает оса
Слабая рука едва сжимает
Четки
Губы шепчут: «Милая, прости…»
Девочка с печальными глазами
Тихим голосом
Рассказывает сны…
 

«Голос людей не слышен…»

 
Голос людей не слышен
Жизнь еле-еле дышит
На лету воробей замерзает…
 

«Приступы гнева терзают…»

 
Приступы гнева терзают
Мое неспокойное сердце —
Стекла насквозь промерзли…
 

«В дымке морозной…»

 
В дымке морозной
Дома растворились
Свет фонарей почти не заметен…
 

«Сквозь щель дверную…»

 
Сквозь щель дверную
Узкая полоска света
Легла в мою постель…
 

«Время смотрит…»

 
Время смотрит
В пустые глазницы лжецов
Сохнут корни небес
Молоком истекает
Древесная музыка снов
Спит твой гнев
Ярость в лодке плывет
По зеленым волнам
И усмешка ползет
По упрямым губам
Жизнь давно перезрела
Мягка словно плод
И на чуткой земле
Потихоньку гниет
Молчаливые слезы бегут по щекам
Голос Бога – как дождь
По горячим камням,
Голос нежным пером
Прикоснулся ко лбу
Ты его не заметил —
Сгорел на ветру,
Ты его не услышал —
Так крепко ты спал,
Голос раненой птицей
На землю упал…
 

«Мы пили вино…»

 
Мы пили вино
Среди умирающих воинов
В полях догорали костры
И раненых крики
Смешались с метелью
И болью
И слышался гул
Ненасытной
Замерзшей земли…
 

«Дети бежали по снегу…»

 
Дети бежали по снегу
Гнался за ними смех…
 

«Всюду ложь…»

 
Всюду ложь
И липкой кровью
Точат
Колдуны
Солдатские штыки
Одиночество
Как корка
Крупной солью
Затянула
Брошенные дни
Будто мы пришли
На странный праздник,
Где шутами стали короли
И сидят на троне
Обезьяны
Крошат хлеб
В распахнутые рты,
Слуги-карлики
Отчаянно смеются,
Падают под ноги королям,
И летят обглоданные кости
Глупым, полупьяным сторожам.
Бал в разгаре
Время превращений —
Обезьяны превратились в серых крыс,
А у карликов пробилось оперенье —
Стая воронов уселась на карниз
И кричат – неведомое, птичье
Короли бьют в золотой тамтам
Пляшут девы в масках
Грязный нищий
Задирает юбки светских дам,
Свет – то вспыхнет,
То погаснет,
Пыльный ветер
Гонит гарь по мраморным полам,
А за стенами дворца
Лишь звери рыщут
Люди разбежались по углам…