Чтобы как-то описать эту книгу, надо обратить внимание на две вещи. Во-первых, Бром по образованию художник, да и известность к нему пришла именно на этой стезе, писательская несколько позже. Поэтому книга, с творящимися сценами пыток, поеданий и других ужасов, очень ... визуальна, что ли, не всем подойдёт. Во-вторых, стоит себе именно визуально представить себе место действия, в котором, собственно говоря, любая женщина может быть обвинена в ведьмовстве, и время, когда это происходит. В книге судилище состоялось в 1666 году, а знаменитый салемский процесс был в 1692-1693. Так что автор выбрал не случайный момент и не случайное место для создания жутковатой атмосферы. Вот представьте - деревня Саттон, община пуритан, где любой житель может быть закован на площади в колодки за любое "преступление": пропустил воскресную службу, сматерился сгоряча, уронив бревно на ногу, имел какой-нибудь амулет или ещё что-то запретное.
Как ни приглядывайся, нигде не видать ни единого украшения – ни единой гирлянды, ни одной низки высушенных цветов, ни одного яркого пятнышка среди гнетущей бескрайней серости. С обеих сторон на Абиту взирали тусклые окна, затянутые вощеной бумагой, словно бы выносящие ей приговор, взвешивающие ее душу, только и поджидающие, чтобы она сказала, сделала что-нибудь не то, дабы немедля обличить грешницу у всех на глазах.
Абиту отец после смерти её матери практически продал жениху за океан. В общинах первых поселенцев Америки не хватало женщин, так что это была распространённая практика. В описании дочери он несколько приврал о её "статях", богомольстве и происхождении из благонравной семьи.
«Да уж, в самом деле, благонравной, – думала она, – не считая отца, пропивавшего больше, чем тратит на хлеб, и мамаши, сквернословящей складнее любых стихов».
Не знаю, как там насчёт сквернословия, но на протяжении всей книги Абита очень тепло вспоминает о матери и жалеет только о том, что не успела научиться у неё знахарским приёмам. Да-да, семейство её по материнской линии, по понятиям тех времён, не было белым и пушистым, и от матери-бабушки-прабабушки и так далее Абите досталось необычное ожерелье, сплетённое из волос, которое оказывается по ходу действия не просто безделушкой...
Муж Эдвард оказался не старым и очень даже приятным человеком, и жизнь Абиты была бы вовсе не плоха, если бы не... Тут можно пречислять довольно долго: гадкий брат мужа, тяжёлая работа, запреты-запреты-запреты... И вот после гибели мужа она остаётся одина против всей деревни плюс людей, обладающих властью, потому что не желает отдавать ферму, где каждый миллиметр земли полит их с мужем трудовым потом.
Но, как говорится, не было бы счастья... В этой местности есть проклятое место, где давным-давно сгорело от удара молнии огромное, ни на какое другое растение не похожее дерево Паупау. От него остался огромный обугленный пень, на котором начинает пробиваться юный росток с алыми листьями. Сам? Да нет, конечно, его вызвали к жизни старания последних из дикого люда. Это такие существа с детскими личиками и телами опоссума, рыбы и ворона, соответственно Лес, Ручей и Небо. Они пытаются вернуть время, когда эта земля была дикой и принадлежала им, дикому люду, и их Отцу. Установка их проста и понятна:
Люди – чума, несущая гибель нашему волшебству, самим нашим душам!
Отца они тоже пытаются вернуть, а он был захвачен/убит/усыплён Мамунаппехтом, индейским шаманом (и не только, как потом окажется). Отчасти это им удаётся, но Отец возвращается как бы не с целой душой, половину прошлого он не помнит и даже точно сам не знает, кто он. Зато их встреча с Абитой - начало её понимания, кто она...
Обвинение в ведьмовстве не запоздало. Процесс был инициирован не столько по соображениям религиозным, сколько финанисовым и политическим. Кому - ферму, кому - денег, кому - положение судьи более высокой инстанции, всем чего-то надо, а "богобоязненные" женщины деревни оказываются прекрасными артистками и как по нотам разыгрывают целое представление с амулетами, которые сами же раньше у Абиты и выпросили. Хотя основная масса вправду верит в её виновность.
Да, да, все они искренне, от всего сердца верили, что творят дело, угодное Господу! Эти-то люди и внушали Абите куда больший ужас, чем те, в чьих глазах мерцал кровожадный огонь. В конце концов, кровожадность, жестокость можно обличить, выйти с нею бой, а вот такая непоколебимая убежденность в том, что творимое людьми зло есть добро, богоугодное дело… Как? Как одолеть столь мрачную, столь ужасающую веру в собственную правоту?
Сцены, где от Абиты и жены деревенского преподобного, обвинённой в пособничестве, добиваются признания, я, пожалуй, пропущу, кто храбрый - читайте сами))). Как и сцены мести Абиты, казнённой, умершей и спасённой осознавшим себя Отцом...
...в 1972 году браконьеры в заповеднике Мононгахила набредают на хижину, где живёт молодая красивая женщина. Только ноги у неё козлиные...
Что есть наш мир, как не череда загадок? Мы бьемся над ними, разгадываем их всю жизнь. К несчастью, стоит нам отыскать ответ, загадка сменяется новой, разве не так?
«Косиног. История о колдовстве» kitabının incelemeleri, sayfa 2