– Я тебе сказку расскажу, – заговорила Маргарита и положила разгоряченную руку на стриженную голову, – была на свете одна тетя. И у нее не было детей, и счастья вообще тоже не было. И вот она сперва много плакала, а потом стала злая... М.А. Булгаков
Читая о процессах над ведьмами, невольно задашься вопросом: а судьи не боялись, что ведьма таки окажется настоящей ведьмой, которая действительно умеет колдовать и ведёт сношения с дьяволом? А вдруг дьявол возьмёт, да придёт – устроит кровавое месиво? И вообще если он искуситель, то для чего ему рога? Ну вот представьте, идёт несчастный грешник, а навстречу ему такая вот страхолюдина… Тут не только душу продавать не захочется – на одном километре присесть. Вообще если бы все козлы (по состоянию души) выглядели именно как козлы (с рогами и копытами), обходили бы их стороной – и дело с концом. Бром, сочиняя свою сказку для взрослых, думал примерно о том же. И начинается она с эпиграфа, говорящего том, что хэппи-энда тут не будет. А дальше читателя сразу же погружают в драму. Несмотря на название, главный герой здесь не Косиног, а Абита. Её драма – драма принудительного феминизма. Роль сильной и независимой ей, может, и нафиг не упоролась. НО! Когда нет ни родных, ни друзей, ни покровителей, муж хороший, но далеко не орёл, да и тот влипает в кошмарную историю, выбор невелик: либо тяжело, но жить, либо легко, но умереть. Как вариант – продать себя в рабство к ненавидящему тебя человеку, что, по сути, та же смерть. Ситуацию усугубляет то, что Абита родилась слишком живой, слишком яркой и слишком простодырой - и попала в общину пуритан. С другим мировоззрением и другими ценностями. Она, вроде бы, пыталась вписаться в это общество, но всё равно оставалась чужой. А чужих не жалеют. С чужими не церемонятся. Драма Косинога, с которым пересёкся путь Абиты, - это драма самоидентификации. «Пробудись, Отец! - взывают к нему одни, - изгони людей! Убей всех! Ведь ты Погубитель!» «Изыди, Сатана! Не тронь мою душу!» - отмахиваются от него другие. А он – сомневается. Да, помнит смерть, помнит кровь. Сам разрушает, но чувствует: «Нет! Это не то!». И вообще дарить жизнь ему больше нравится. Где-то к середине истории читатель начинает понимать, что никакой Косиног не Сатана. А просто языческий бог или дух, с которым что-то случилось. И Косиног, и Абита изначально не обладают ни кровожадностью, ни хищностью. Их истории могли бы развиваться по-другому, будь эти персонажи предоставлены сами себе. Но вмешались третьи силы. У которых также были свои драмы. Лес – опоссум с детским лицом. Коварное воплощение зла – это на первый взгляд. А на второй: не столько коварный, сколько отчаявшийся, не столько злой изначально, сколько озлобленный. Ему не крови как таковой хочется. Ему реванша хочется. И вернуть золотой для него век. Уоллес – главный антигерой, тоже выходит за рамки банального злодея. Деньги, земля, имущество ему, конечно, нужны. Но корни конфликта явно в протестантской этике. С детских лет человеку внушалось: кто упорно трудится, тот праведен, кто праведен, тот Богом награждён – и в той жизни, и в этой, у кого больше денег, у того больше божьей благодати. А тут упорный до фанатизма труд не принёс результата. Значит, приходится признать неправедным… СЕБЯ? Или усомниться в таком Боге и такой этике? Нет, он начнёт всё заново. Но сначала возьмёт ресурс. Чужой? Неважно: Уоллес как старший имеет право. А тут на его пути встаёт человек. Мало того – женщина, которой, в силу её пола, сам Бог велел не отсвечивать. И сдаваться, а ещё лучше – умирать, она не собирается. А вдруг у неё – да что-то получится? Это что ж, её придётся считать праведницей, а себя – грешником? Бытовой конфликт с Абитой перерастает в сознании Уоллеса в крестовый поход. Не просто отнять ресурс, а раздавить еретичку. Понимала ли психологию Уоллеса Абита? К сожалению, нет. А понимали ли те, кто в конфликт оказался втянут? Одни были слишком заинтересованы. Другие – слишком наивны. У третьих было рыльце в пушку. И, выступая против Абиты, они отводили подозрения от себя. Четвёртые – слишком беззащитны. Потому ни признанная власть, ни безупречная репутация не помогут противостоять разъярённой толпе. У этих беззащитных тоже своя драма. Искренняя вера, сильная воля твёрдые принципы, желание помочь – всё в конечном итоге играет против них. Потому что жизнь – вот ведь какая штука – в определённые рамки может не укладываться. Здесь особенно жаль Сару Картер, которая в юности мало чем отличалась от Абиты. Но ей повезло. Она вписалась. Приняла новые ценности, отстаивала их… И вдруг – слом. И трагедия даже не в том, что всё, во что она верила, оказалось ложью, а в том, что всё, в чём её обвиняли, оказалось правдой. Проблема в том, что эта правда стала итогом череды несправедливостей. Потому что Дьявол в этой истории не с рогами, вилами и в Аду, да и с Богом всё сложнее. П.С. А вот эпилог у этой трагичной, в сущности, истории получился угарным.
«Косиног. История о колдовстве» kitabının incelemeleri, sayfa 5