Kitabı oku: «Завещание инора Бринкерхофа», sayfa 2
Глава 3
На следующий день Рихард опять пришел с Вольфом и очень меня удивил, так как принес обручальный браслет, на мой взгляд, намного более дорогой, чем мог себе позволить. Анита восхищенно заахала, бросая выразительные взгляды на друга. Но того взглядами было не пронять.
– Зачем это? – недовольно сказала я.
– Так положено, – с явной насмешкой ответил он. – Тымоя невеста. Или за ночь что-то изменилось?
– Нет, – смутилась я. – Но зачем такой дорогой? Я не могу его принять. И вообще, откуда у тебя такие деньги?
– Копил, копил и накопил. Я был уверен, что когда-нибудь ты ответишь мне взаимностью, – сказал он и добавил тихо, так, чтобы только я слышала. – В чем проблема? Не захочешь оставить – вернешь.
– Как тебе удалось ее уговорить? – удивился Вольф. – То встречаться ни с кем не хотела, а тут сразу – раз – и замуж. Что это у тебя за такие тайные методики? Поделишься?
– Зачем тебе? – подозрительно спросила Анита. – На ком это ты жениться собрался?
– Как на ком? – не растерялся парень. – На тебе, конечно. Только вот спросить стеснялся.
Анита растроганно заморгала. Я насмешливо посмотрела на Вольфа – чем-чем, а скромностью он не страдал, меня бы его слова ни за что не убедили. Наверняка рассчитывал опробовать на ком-то знания, которыми, как он думает, владеет Рихард. Все они одинаковые – была бы юбка, а кто в ней, совершенно не важно.
– Я согласна, – скромно потупившись, сказала соседка.
– Ты меня осчастливила, – ответил ее теперь уже жених.
Радостным он не выглядел, но хоть нашел правильные слова. Интересно, и как он собирается выпутываться? Вот так сказал, не подумав, а тебя сразу в храм тащат. А перед этим еще пообнимают и обцелуют. Впрочем, Аниту он обнимал с явным удовольствием.
– Иви, а что ты не поцелуешь своего жениха? – Анита решила облагодетельствовать всех окружающих, а не только Вольфа.
– Ани, я его потом поцелую, наедине, – ответила я. – Ты же знаешь, я не люблю показывать свои чувства.
– А-а-а, вот он как тебя уговорил, – «сообразил» Вольф. – Поцелуем наедине.
– Но в щечку можно поцеловать без нарушений приличий, – не унималась соседка. – Он твой жених. А когда вы поженитесь?
– Сразу после сессии, – ответил Рихард и посмотрел на меня с хитрой улыбкой. – Но от поцелуя сейчас я бы не отказался.
А я вдруг подумала, ведь все равно через несколько недель придется позволить ему гораздо больше, так, наверное, стоит понемногу привыкать. Я подошла к жениху, зажмурилась и храбро поцеловала. Его щека была сухой, теплой и немного колючей. И пахла чем-то таким, неуловимо летним. Горьковатым от аромата трав степным ветром, что ли? Я открыла глаза и посмотрела на Рихарда. Он улыбнулся и попытался меня обнять, но я резко отстранилась. Не надо этих нежностей. Лишнее это совсем.
Анита цвела как вишня весной и вовсю строила планы совместной жизни с Вольфом. Как ни странно, тот включился с видимым удовольствием. До обсуждения имени первенца дело, слава Богине, не дошло, но тип ковра в гостиной они уже успели согласовать к тому времени, как я спохватилась:
– Все это очень увлекательно, только нам надо готовиться к экзамену. Да и вам, кстати, тоже.
Соседка обиделась, но возразить ей было нечего, как и нашим гостям, так что вскоре мы остались с ней вдвоем. Правда, она еще долго мешала заниматься, ведя бесконечные разговоры про Вольфа и про свое счастье. Читать что-либо в таких условиях можно, только заткнув уши ватой, но этим я бы обидела Аниту. Пришлось с кислой улыбочкой ей еще несколько раз намекнуть, что всему должно быть отведено свое время. Вот сдадим экзамены – и пусть себе хоть целые сутки декламирует любовную лирику.
– Как можно быть такой бесчувственной? – сказала она расстроено. – Вот я бы на твоем месте сейчас летала бы от счастья.
– Ты можешь это делать на своем, – сухо ответила я. – Если мы экзамены не сдадим, то навык этот сразу пригодится.
– То есть? – вопросительно посмотрела она на меня.
– Вылетишь из академии, – любезно пояснила я.
Анита окончательно обиделась и села, наконец, за учебники и конспекты. А я подумала, что если теперь каждый день будет начинаться с ее брачных мечтаний, мы не успеем подготовиться. Поэтому, когда через несколько минут пришел Вольф с браслетом и вызвал очередную вспышку восторгов, я попросила его до конца сессии появляться как можно реже, если он хочет, чтобы невеста доучилась. Счастливый жених внял моей просьбе, и они с Рихардом приходили только вечерами, да и то ненадолго. Так что хотя бы к первому экзамену мы подготовились.
К экзаменационной аудитории мы пришли, как обычно, заранее. И как же я об этом пожалела! Наши браслеты сразу привлекли самое пристальное внимание, и если Анитин вопросов не вызывал, то мой – напротив.
– Кто он? – трагически вопрошал Рольф. – Как зовут этого счастливчика?
– Не все ли тебе равно? – удивленно спросила я и вдруг поняла, что я не знаю фамилии Рихарда. Нет, он, несомненно, ее называл в самом начале нашего знакомства, но это было так давно и совершенно мне неинтересно, что я благополучно забыла.
– Не все, – обиженно сказал он. – Я хотел к тебе подойти, предложить куда-нибудь сходить, но так и не решился. У тебя вид всегда был такой, словно никто, кроме наследного принца тебе не нужен. Так кто он?
– Рихард Брайнер, – спасла меня Анита. – Друг моего Вольфа. Вот он отказа не побоялся. Ходил и ходил, пока своего не добился.
Богиня, что она говорит? Можно подумать, что все эти годы Рихард только и делал, что сидел у нас в комнате и добивался моего расположения.
– Значит, надо было быть понастойчивей, – поник парень. – Ивонна, что ты в нем нашла? Я же в сто раз лучше.
– Возможно, – согласилась я не без удивления.
Надо же, он, оказывается, в меня влюблен, а я и не подозревала. Встреться он мне вчера первым… Но нет, нехорошо использовать чужие чувства, на которые я не могу ответить. Так что хорошо, что не встретился.
– Раньше надо было думать, – наставительно сказала Анита.
– Так и теперь еще не поздно, – парировал он. – Ивонна пока не замужем. Да и не выглядит она счастливой.
– Не думаю, что стоит и дальше об этом говорить, – нахмурилась я.
Разговор на этом закончился, что не мешало парню бросать на меня выразительные взгляды и вздыхать. Правда, о своих страданиях он забыл достаточно быстро, едва начался экзамен и времени на всякую ерунду не осталось. Опрашивали нас, как обычно, не только по темам, указанным в билете, но и задавали несколько вопросов по всему курсу: иногда сложных, иногда не очень. Мне повезло, все доставшиеся мне вопросы я знала очень хорошо, так что из аудитории вышла с оценкой «отлично».
После экзамена я отправила родителям письмо о состоявшейся помолвке, в котором также попросила сообщить об этом Хайнрихам, чтобы не пришлось Клаусу совершать бессмысленную поездку в Гаэрру. А далее сессия потекла своим чередом, разбавляемая появлениями у нас в комнате Вольфа с Рихардом, рядом с которым мне становилось все тревожнее, хотя после той попытки обнять он не делал новых. Анита даже попеняла нам на взаимную холодность, странную для жениха и невесты. Ей я спокойно ответила, что все мы разные, кому-то нужны внешние проявления, кому-то нет. Пришло письмо из дома, довольно сдержанное, но мне дали понять, что поступок мой не одобряют и хотели бы видеть замужем только за Клаусом. Я горько усмехнулась. Как же хорошо, что в завещании не был обязательным условием брак по выбору родителей.
Сдав последний экзамен, я вышла из аудитории и облегченно выдохнула. Что ж, одно дело сделано, пришло время другого. Не скажу, чтобы я так стремилась замуж, но выбора не было.
Рихард ждал около нашей с Анитой комнаты, расслабленно прислонившись к стене. На меня нахлынуло осознание неизбежности того, что случится совсем скоро. Богиня, как же я этого не хотела! Да я бы лучше еще одну сессию сдала. Или даже две. Но отступать теперь можно только к Клаусу.
– Не передумала? – с усмешкой спросил жених.
– Нет, – твердо сказала я. – Сейчас переоденусь и поедем. С собой ничего не возьму – вряд ли мы там задержимся.
Лишь я вышла из комнаты, Рихард предложил мне руку, и дальше мы пошли, на мой взгляд, слишком близко друг к другу. Его руку, твердую и горячую, я чувствовала даже через несколько слоев ткани, что не позволяло расслабиться ни на минуту. Мы молчали, в нашем положении говорить о погоде глупо, а другие темы в голову не приходили. Жених тоже не торопился завязывать разговор. Возможно, он уже раскаивается в своем опрометчивом согласии помочь, но не может отказаться от данного слова. Я посмотрела на него, он ответил совершенно невозмутимым взглядом. Пожалуй, по его лицу сложно понять, что же он думает.
– Рихард, ты не жалеешь, что согласился? – решила я все-таки спросить.
– Ты рассматриваешь вариант выйти за Клауса? – уточнил он.
– Нет, – меня даже передернуло от отвращения. – Это исключено.
– Нет, не жалею, – он успокаивающе положил руку на мою ладонь, но тут же ее убрал, не дожидаясь моей реакции. – Но, похоже, это будет сложнее, чем я думал.
– Еще не поздно отказаться, – предупредила я, хотя мы подходили уже к дилижансам. – Если тебе это неприятно, я попрошу кого-то другого.
– С чего это ты решила, что мне неприятно? Я говорил не про это. Отказываться я не собираюсь – настоящий мужчина не сбегает от трудностей, – заявил он мне.
Что ж, его выбор. Возможностью он не воспользовался, и больше я его спрашивать не буду. Места в ближайшем дилижансе на Корнин были, так что вскоре мы уже ехали навстречу очередному испытанию.
Родители нам не обрадовались, несмотря на то, что это приближало семью к получению наследства. Отец пренебрежительно окинул Рихарда взглядом, отметив и потертые штаны, и обтрепанные манжеты на рукавах рубашки, впрочем, совершенно чистой. Похоже, не такой зять ему нужен.
– Я даже не буду спрашивать, кто его родители, – возмущенно сказал он. – Ивонна, неужели ты не понимаешь, что это просто охотник за приданым?
– Попрошу не оскорблять моего будущего мужа, – холодно сказала я.
– Твой будущий муж – Клаус Хайнрих, и это не обсуждается, – заявил отец. – Именно его хотел видеть твой дед на этом месте.
– Откуда такая уверенность в том, что хотел дед? Он что, делился с тобой своими соображениями по завещанию?
– Да, – неохотно ответил он, – но я был уверен, что мне удалось его отговорить. Поделить наследство на три части, вместо того, чтобы завещать все мне! У нас теперь все активы под внешним управлением! Какое неуважение!
На мой взгляд, это была обычная предусмотрительность человека, который очень хорошо знал своего сына и совсем не надеялся на его деловую хватку. Отец постоянно влезал во всяческие авантюры, оставлявшие его совершенно без денег, а так есть хотя бы надежда, что две трети состояния не пропадут – семья жениха Барбары довольно успешна, да и дело Хайнрихов, младшего из которых прочили мне в мужья, процветает.
– Ничего, потратишь на год позже, – безжалостно прервала я его стенания. – И чем раньше мы с Барбарой выйдем замуж, тем быстрее ты получишь доступ к деньгам.
– Ты должна выйти замуж за Клауса, он тебя любит, – вернулся к прежней теме отец. – Мы с инором Хайнрихом все обговорили.
– А то, что я его не люблю, совсем не учитывается? – я чувствовала себя оскорбленной.
Мою жертву не оценили, более того, требовали принести гораздо большую на алтарь нашей семьи.
– Да у вас, у девушек, все равно ветер в голове. Это ты сейчас думаешь, что его не любишь, – недовольно сказал отец. – А поживете вместе пару месяцев, так счастлива будешь. Уж всяко он лучше этого голодранца.
Честно говоря, я поражалась терпению Рихарда. На его месте я бы уже давно вспылила и покинула столь негостеприимный дом, а он молчал и только с видимым интересом прислушивался к нашему разговору.
– Я выхожу замуж за этого, как ты говоришь, голодранца, вне зависимости от того, нравится он вам или нет, – твердо сказала я.
– Если ты сделаешь такую глупость, ноги вашей здесь не будет! – пафосно вскричал отец.
– По завещанию мне принадлежит треть дома, – напомнила я. – Так что запретить мне сюда входить вы не сможете. Но я сама больше не вернусь.
С этими словами я схватила жениха за руку и покинула родительский дом, сопровождаемая воплями отца о том, что я должна немедленно опомниться, вернуться и выйти за Клауса. И все это по кругу в произвольном порядке.
– Не понравился я твоему отцу, – заметил Рихард.
– Ты же понимаешь, что ему никто, кроме Клауса, и не понравится, – ответила я.
Беседа с отцом далась тяжело, я до сих пор ее переживала и пыталась понять, можно ли было повернуть так, чтобы родители приняли мое решение, а разговор не закончился разрывом.
– В чем-то он прав. Я действительно голодранец и, в некотором роде, охотник за твоим приданым. Тебя это не смущает?
– Это основа нашего договора. Ты играешь роль моего мужа, я тебе за это плачу, – недоуменно сказала я. – Что, по-твоему, меня должно здесь смущать?
– Сам факт! – неожиданно он ответил достаточно зло.
– Если тебя это так волнует, Клаус смущает меня намного больше, чем расставание со всей суммой наследства.
– Предлагаю тебе изменить наш договор следующим образом. Я в течение года играю роль твоего мужа и даю развод по первому требованию, а с твоей стороны не принимаю никаких денежных выплат. И жениться согласен только на таких условиях.
– Но, Рихард, – запротестовала я, – это будет нечестно с моей стороны. В таком варианте я получаю намного больше, чем ты.
– Поверь, дорогая, я и в этом варианте получу намного больше, чем ожидал, – сказал он с какой-то странной полуулыбкой.
– И все равно мне кажется, что это неправильно, – проворчала я. – Мы же договаривались.
– Я не буду брать у тебя деньги. И это не обсуждается, – отрезал он. – Итак, твое решение?
– Можно подумать, у меня есть выбор.
– Выбор есть всегда, – ответил он. – Между мной и Клаусом, к примеру. Или ты можешь проигнорировать это требование завещания – ты же говоришь, что деньги тебе неважны.
– Но они важны моей семье.
– Причем намного больше, чем ты, – заметил он.
На это мне ответить было нечего: поведение отца, да и не только его, указывало, что получение денег намного важнее моей судьбы. И все же поступить так, как предложил Рихард я не могла: это была моя семья, и я любила их такими, какие они есть.
– Пойдем в Храм, – сказала я.
Я больше не желала говорить на эту тему. И все же родители уверены, что заботятся о моем счастье. Но только какое счастье может быть с этим рыжим волосатым Хайнрихом?
Рихард взял меня под руку, и мы пошли. В тот самый Храм, где три года назад собирались заключить брак Гюнтер и я.
Глава 4
Оказалось, что разговор с отцом – это еще не самое страшное, что ожидало меня сегодня. По дороге к храму мы встретили Гюнтера с Эви. Обычно я всегда замечала их издалека и сворачивала в ближайший переулок. Но тут эта парочка вывернула из дверей лавки буквально перед нами, и бежать было некуда.
– Иви, какая встреча, – радостно защебетала Эвамария, прижалась к мужу и сладко мне улыбнулась. Тут ее взгляд упал на мой браслет. – О, тебя можно поздравить? Наконец-то! Я так рада! Твой жених – такой симпатичный инор.
Правда, взгляд, которым она окатила «симпатичного инора», совсем не соответствовал словам. Этакая смесь пренебрежения с удовлетворением. Еще бы! За прошедшее время Гюнтер не стал хуже. Высоченный, белокурый, красивый, он напоминал героев древних легенд, и от одного взгляда на него у меня заболело где-то глубоко внутри. Он тоже заметил мой браслет, и взгляд его стал каким-то оценивающим. Но что там оценивать? Рихард рядом с ним казался слабым подростком.
– Извини, дорогая, мы торопимся. Всего хорошего, – сухо сказала я, после чего мы с Рихардом обошли парочку и пошли дальше.
Вслед нам раздался довольный смешок бывшей подруги, но я сделала вид, что меня это не волнует. Они оба не имеют никакого значения, сказала я себе. Это прошлое, под которым надо провести черту и забыть. Только так.
– И кто это был? – спросил Рихард, видя, что я ничего объяснять не собираюсь.
– Никто, – отрезала я.
– Так это из-за никого ты исполосовала мне всю руку? Понятно.
На его рукаве под моими пальцами расплывались пятна крови. Видимо, пытаясь сдержать эмоции, я по привычке сжимала руку, не обращая внимания на препятствия. До сих пор доставалось только моим ладоням.
– Извини, – покаянно сказала я. – Давай перевяжу, что ли?
– Да не стоит. Кровь я уже остановил. Хотя… дырки на рубашке можешь зашить.
– Почему ты сразу не сказал?
– Не хотел отвлекать от занимательной беседы с никем, – любезно ответил он.
– Это мой бывший жених и моя бывшая подруга, – пояснила я.
Перед Рихардом я чувствовала себя очень неловко. Надо же, молча терпеть такое и сказать, только когда мы отошли уже далеко.
– И как же они стали бывшими?
– Родители Эвамарии застали его в спальне дочери. Он вынужден был жениться, – коротко пояснила я.
Я бы и этого не сказала, но чувство вины не позволяло резко прервать разговор.
– Он как-то пытался объяснить свой поступок? – не унимался жених.
– Да. Он утверждал, что просто хотел почитать письма, которые я писала Эви. Но я не поверила.
Раздражение я уже не пыталась скрыть. Я рассказала достаточно. К чему эти дополнительные вопросы?
– Почему? Такое тоже может быть.
– Видишь ли, – сухо сказала я, – для чтения писем совершенно не обязательно раздеваться и залезать в чужую постель. А его обнаружили именно в таком виде. Рихард, мне неприятна эта тема, я не хотела бы больше про это говорить.
Слава Богине, он замолчал и не задавал ни одного вопроса, пока мы не дошли до Храма. Главный корнинский Храм очень красив, один из самых прекрасных в Гарме, но сегодня красота его казалась мрачной и недружелюбной. Ведь именно в нем я собиралась связать свою жизнь с Гюнтером, а теперь пришла сюда совершенно с другим инором, к которому ничего подобного не испытываю. Мне показалась кощунственной сама мысль о том, что фиктивный брак с Рихардом будет заключен здесь, поэтому я немного постояла на пороге, так и не решилась сделать последний шаг, и наконец сказала:
– Рихард, ты не будешь возражать, если мы поженимся в Гаэрре?
– Для меня это не имеет никакого значения, – ответил он.
И мы поехали назад. Поездка оказалась бессмысленной и, более того, неприятной. Не стоило рассчитывать, что родители будут рады моему браку с кем-то, кроме Клауса Хайнриха. Мама к нам и не вышла. Впрочем, она всегда подчинялась отцу, даже если его требования оказывались совершенно нелепыми. Дед ворчал, что если бы она хотя бы иногда давала отпор мужу, то ему бы это пошло на пользу, а в семье сохранилось бы много денег. Но для матери авторитет отца был слишком высок, и пойти наперекор она бы никогда не решилась. Немного удивило отсутствие Барбары, но ее, скорее всего, и дома не было, иначе она не упустила бы возможности полюбопытствовать, чем так возмущается отец. Наверное, сестра готовится к собственной свадьбе. Ей-то эти приготовления доставляют только радость.
В Гаэрру мы приехали довольно поздно, я даже подумала, что посещение Храма придется отложить на завтра, но Рихард повел меня какими-то кривыми улочками, и мы оказались у маленького святилища, которое еще не закрылось. Отблески заходящего солнца проходили через витражи и смешивались с неярким светом свечей, создавая мягкую, успокаивающую атмосферу. Внутри оказалось тихо и очень уютно. Невысокий плотный священник собирался домой, но, узнав, зачем мы пришли, заулыбался, зажег те несколько свечей, которые уже успел погасить, и торжественно провел церемонию.
– Вы будете счастливы вместе, дети мои, – сказал он, прощаясь с нами. – Я чувствую, что Богиня смотрит на вас и улыбается. Я вижу, что вы пошли против желания своих семей, но вы вместе, и это очень правильно.
Не хотелось обижать этого человека, поэтому я постаралась улыбнуться, хотя на глаза навернулись слезы. О каком счастье он говорит, если все так плохо? Наш брак – вынужденная мера, ни я, ни мой муж друг друга не любим, а через год весь этот фарс закончится, и Богиня опять над нами посмеется. Но Рихард поблагодарил его, вручил какую-то сумму на нужды Храма, и мы вышли на вечернюю улицу. Муж и жена. Забавно, право. Но недостаточно для достижения моей цели.
– Сегодня квартиру уже не снять, – сказала я. – Но Анита собиралась уехать к родителям, так что комната в нашем распоряжении.
– Хочешь прямо сейчас сделать брак действительным? – усмехнулся Рихард.
– Да, – подтвердила я. – К чему тянуть? От этого ничего не изменится.
Анита действительно уехала. В комнате было темно и тихо. Рихард обнял меня и хотел поцеловать, но я отстранилась и сказала:
– Это лишнее. Мне этого не надо. Думаю, тебе тоже.
– Как хочешь, – легко согласился он.
От его легкости мне стало ужасно обидно. Конечно, ему намного проще. Да мужчинам вообще все равно, с кем быть! Что Гюнтеру, что Рихарду. Спасибо, конечно, что согласился помочь и даже пытается проявить какую-то нежность, только это все ненастоящее, фальшивое, как и наш брак.
Ко сну я готовилась как обычно. Строгая ночная рубашка под горло. Волосы, аккуратно заплетенные в две косы. Привычный ритуал немного успокоил, но не до конца – девушка, что смотрела на меня из зеркала, выглядела испуганной. Но ничего не поделаешь, если уж решила, придется идти до конца. Войдя в комнату, я обнаружила, что Рихард сидит верхом на стуле, положив руки на его спинку, и задумчиво изучает потолок. Я расстелила постель, легла, закрыла глаза и сообщила мужу:
– Я готова.
В комнате было все так же тихо. Я вцепилась двумя руками в одеяло и старалась не думать, что сейчас, вот-вот, это все и случится. Что придется перетерпеть прикосновения, и не просто прикосновения, совершенно чужого человека, и все ради своей семьи, а они этого совсем не оценят. К горлу подкатил комок слез, и я чуть не всхлипнула от жалости к себе, но удержалась, только парочка слезинок выкатились и побежали по щекам.
– Может, мне тебя к кровати привязать? – внезапно раздавшийся голос нарушил тишину. – А самому надеть белый балахон, взять нож в зубы и устроить ритуальные танцы с завываниями?
– Зачем? – от удивления я даже глаза открыла.
– Чтобы ты совсем себя жертвой почувствовала, – пояснил он. – Этакой несчастной овечкой, предназначенной на заклание.
– А ты думаешь, я должна быть счастлива? – с негодованием спросила я. – Единственное, чего я хочу, чтобы все побыстрее закончилось. А ты тянешь время.
– Видишь ли, дорогая, я в своей жизни ни разу не насиловал женщин, – медленно, растягивая слова, сказал он. – И не собираюсь этого делать.
– Ты обещал помочь! – возмутилась я, как только поняла, что именно означают его слова.
– Я и не отказываюсь от обещания. Но твое поведение и вид как-то не стимулируют к инициативе с моей стороны. Ты бы еще дырку на сорочке прорезала в определенном месте, чтобы было понятно, где именно к тебе можно и нужно прикасаться.
– Чем тебе так мой вид не нравится? Уверена, что Клауса он бы не испугал, – недовольно сказала я.
– Действительно? Наверное, я не такой храбрый, как он. Но, знаешь, еще не поздно за него выйти. Завтра идем в Храм, ты объясняешь священнику, почему хочешь расторгнуть брак, нас разводят, и ты едешь в Корнин, к родительской радости.
Его предложение меня не вдохновило. Я села на кровати и попыталась воззвать к его совести:
– Рихард, мы же договаривались. Нехорошо с твоей стороны нарушать обещание.
– Чем я его нарушил? Тем что отказался тебя насиловать? Иви, я полностью в твоем распоряжении, можешь насиловать меня сама. В конце концов, тебе это больше надо.
С этими словами он снял рубашку и нагло устроился на моей кровати. Поднял руки над головой, потянулся и сказал:
– Я готов. Видишь, я даже руки убрал, чтобы к тебе случайно не прикоснуться. Все остальное на тебе. Действуй.
Я растерялась. Это как он себе представляет? Это же совершенно не правильно. Где это видано, чтобы такими вещами занимались девушки?
– Рихард, в первую брачную ночь все должен делать мужчина, – попыталась я его урезонить.
– Так у нас разве брачная ночь? – удивленно приподняв бровь, ответил он. – У нас договор. Свою часть я выполняю. Что тебе не нравится?
– Мне все не нравится! – яростно сказала я и вскочила с кровати. – Это издевательство какое-то! Ты вообще понимаешь, что говоришь?
– Понимаю. Но насиловать все равно не буду, – невозмутимо ответил он.
Чтобы успокоиться, я начала ходить по комнате и считать шаги. Это немного отрезвило, я решила подойти по-другому и присела на краешек кровати.
– Рихард, пожалуйста, – жалобно сказала я, просяще сложив руки перед грудью. – Что тебе стоит, а? Это же так просто.
– Видишь ли, Ивонна, я не могу так, как это подразумевается тобой. Но я могу предложить тебе два варианта, подходящие мне. На выбор.
– Каких? – я насторожилась, так как сразу заподозрила, что оба варианта мне не понравятся.
– Или ты все делаешь сама. Или заинтересуешь меня, и тогда все делаю я.
– Как я могу тебя заинтересовать? – не поняла я. – От денег ты отказался.
– Соблазни, – нахально ответил он и хитро улыбнулся.
Я дар речи потеряла от возмущения. Это что он себе думает? Я ему что, шлюха продажная, таким заниматься? Еще чего не хватало, соблазнять мужчин! Да лучше я за Клауса пойду, с ним таких проблем не будет! Его соблазнять не надо, он и так на все согласен, лишь бы меня заполучить. Но при мысли о Клаусе стало так нехорошо, что я все же начала склоняться ко второму варианту, предложенному мужем. Все равно первый мне недоступен. В самом деле, он мой муж, значит, ничего постыдного в его соблазнении нет, уговаривала я себя. Уговоры шли туго. Усталость, злость, обида тугим комком смешались в моей душе. Какое право он имеет так поступать со мной? Как только его язык повернулся назвать это помощью? Хорошо, я его соблазню! Я его так соблазню, что он на коленях передо мной будет ползать, умоляя о взаимности! Только как это делается? Наверное, надо сначала самой заинтересоваться? Я задумалась, стала рассматривать лежащего передо мной Рихарда и с удивлением обнаружила, что он, в общем-то, очень привлекателен. Довольно правильные тонкие черты лица, темные глаза и немного смуглая кожа указывали на то, что мать его, скорее всего, из Лории – все же для Гарма характерна более тяжеловесная внешность. Более мужественная. Как у Гюнтера. Усилием воли прогнав мысли о бывшем женихе, я продолжила рассматривать мужа. Темные, почти черные волосы очень коротко подстрижены. На мочке правого уха – небольшой шрам. Я перевела взгляд ниже. Гладкая кожа обтягивала весьма приличные мышцы. Никогда бы не подумала, что его рубашка такое скрывает. А не иллюзия ли это? Я поднесла руку к его торсу и подозрительно потрогала пальцем, желая убедиться, что мне это не кажется.
– Ты еще палочкой потыкай, ага, – ехидно посоветовал Рихард. – Знаешь, как это мужчин возбуждает? Я правильно понял, что ты выбрала второй вариант?
Я невольно покраснела. Совсем не об этом я думала, а он вон как воспринял. Но, может, это и к лучшему?
– Рихард, я не умею это делать, – честно сказала я. – Я даже не знаю, с чего начать. Я никогда никого не соблазняла и даже не думала об этом. Понимаешь?
– У тебя целый месяц впереди, чтобы разобраться, – невозмутимо ответил он. – Почитать книжки, поговорить со знающими людьми.
– А ты что посоветуешь? – спросила я с надеждой на быстрое решение.
Уж ему-то должно быть понятно, чем он соблазнится. Довериться специалисту – вот залог успеха.
– Даже не знаю, – Рихард явно удивился моему вопросу. – Для начала я бы тебе посоветовал не заплетать дурацкие косички, выбросить ужасную ночную рубашку, навевающую мысли о доме престарелых, и не шарахаться от каждого моего прикосновения.
– А если я сейчас распущу волосы и сниму сорочку? – Осенила меня идея.
Я даже руку к завязке у горловины протянула. Хотелось покончить с этим делом побыстрее, а не растягивать сомнительное удовольствие.
– То ничего не будет, – остудил он мой пыл. – Обнаженная мраморная статуя возбуждает ничуть не больше, чем статуя в одежде. Докажи, что ты женщина, а не кусок камня. Перестань чувствовать себя жертвой обстоятельств, пойми, что это твой выбор и ничей больше.
– И что же мне делать сейчас? – растеряно спросила я.
– Спать, – ответил он. – Идей, как я понимаю, у тебя никаких нет. А день выдался тяжелый.
Муж подвинулся, освобождая место, откинул одеяло и выжидательно посмотрел. Я недолго думала, подавила вспыхнувшую злость и прилегла с краю. В самом деле, если уж все равно сегодня ничего не будет, так хоть высплюсь. Сессия закончилась, впереди небольшие каникулы, так что завтра не надо вставать рано. А что касается соблазнения, так неужели ни у кого таких проблем не возникало? Наверняка ведь можно какие-то пособия найти. Вот завтра покопаюсь в книжных развалах, что-нибудь да найду. И тогда он у меня порадуется полноте жизни. А пока… Я нерешительно протянула руку и положила ее на грудь Рихарда.
– Двигаешься в правильном направлении, – усмехнулся он и приобнял меня.
Я оказалась близко к нему, недопустимо близко. Чувство протеста всколыхнулось было, но быстро заглохло – ночи сейчас прохладные, я даже подмерзла немного, пока бегала по комнате, а от него веяло теплом. А еще уверенностью и спокойствием. Именно тем, чего мне сейчас больше всего не хватало. Я уже засыпала, когда на краю сознания промелькнула мысль «Может, не надо на коленях? Достаточно будет, если он просто пожалеет о том, что сделал сегодня.»
