Уробор

Сколько Змейка себя помнила, они всегда были вместе. Сон, еда, эмоции – всё было связано со Змеем. Но постепенно, когда впечатления закончились и рутина вошла в привычку, любознательность стала задавать Змейке вопросы, над которыми она раньше не задумывалась. Змейка стала различать детали окружавшего их гнездо ландшафта. Бежево-оранжевый прах пустыни; каменистая стена, разогреваемая к полудню; сочные конические растения, смешно гудящие, если их заденешь. Эти стебли росли даже из вертикальной стены, прорастая вглубь мощными корневищами. И тёмное пятно провала, куда Змей никогда её не водил. И вот однажды периферийным зрением Змейка замечает, как что-то скрылось в нём, будто огромная черепаха резко спрятала голову.

 Змейка замерла, вглядываясь в это мреющее зияние.

– Что это? – спрашивает она.

 Она начинает ползти. Ей на хвост ложится хвост Змея. Змейка запинается и поворачивается к нему.

– Ничего, – говорит Змей.

 Змейка колеблется. Она не понимает.

– Мне интересно, – говорит она, отворачиваясь.

 Змей категоричен:

– Я устал.

 Он, наползая, обвивает её, они растягиваются на земле.

– Разве уже пора… – бормочет она в петлях его тела.

 Глаза слипаются.

– Спи, – доносится голос Змея из подсознания.

 На следующий день Змейка была задумчива и сосредоточена. Что-то было вокруг неё, чего она ещё не осознавала, но к чему хотелось добраться. Только эти смутные образы ещё никак не сформировывались в её сознании. Впервые происходящее с ней не интересовало её так же, как то, что могло произойти. Она не знала, как это выразить, но пыталась как-то действовать.

– Ешь, – говорит Змей

 Но Змейка игнорирует. Она аккуратно строит из еды какие-то фигуры. Ей что-то видится в них. Возможно, путь к чему-то большему, что есть у неё сейчас.

 Змей резко давит её постройки хвостом.

– Эй!

– Не играй с едой.

 Змейка рассержена.

– Почему?!

 Змей и строг, и мягок. Он вкрадчиво начинает объяснять:

– У тебя одни развлечения на уме. Ты хоть знаешь, как добывается еда? Насколько это сложно? Какой рацион тебе полезен? Какие сочетания веществ необходимы?

 Змейка понимает, что Змей прав.

– Нет, – медленно соглашается она.

 Змей быстро подхватывает управление:

– Вот именно. Я, только я, знаю, что нужно для тела. Если я говорю: ешь и не играйся – ты это делаешь. Правильно?

 Змейка смотрит на него долгим взглядом, молча кивает и начинает есть.

 Из скалистой стены, рядом с которой находится гнездо близнецов, торчат упругие конусы растений. Ударяя по кончику конуса, Змейка извлекает мелодичные звуки. Они что-то ей приоткрывают, какую-то завесу тайны; её мозг работает, соединяя различные по тембру звуки, но Змея, по-видимому, они раздражают.

– Прекрати, – говорит Змей.

 Змейка не реагирует, продолжает музицировать.

– Пойдём, поищем пищи, – Змей подползает поближе. Смотрит на неё в упор.

– Отстань, – Змейка не смотрит на него.

– Не могу. Есть хочу.

 Змей упрям. Он наползает ближе.

– Еды полно. Потом найдём.

 Змейка пытается найти какие-то доводы. Змей вздыхает.

– Ты опять начинаешь? Я решаю, что сейчас важнее. И я говорю, прекрати.

 Змейка не прекращает. Продолжает ударять по пружинкам растений, извлекая звуки. Чувствуя тело Змея, отодвигается, прижимаясь поближе к конусу. Змей подползает к ней вплотную. Змейка хмурится, закрывает растение собой, продолжает извлекать мелодию. Змею надоедает, он оплетает её хвостом и тянет. Змейка сопротивляется.

– Хватит тянуть, – говорит она.

– Пойдём.

– Отвали!

 Вот они уже борются. Змей опутал Змейку и тащит от стены. Змейка яростно вскрикивает и наваливается всем телом на растение. Толстый конус пружинит, и близнецов мощной инерцией вдвоём откидывает на землю. Они лежат неподвижно. Змейка тяжело дышит, связанная Змеем. Она смотрит вдаль отрешённым взглядом. Глубоко вздыхает.