Kitabı oku: «Последнее поколение», sayfa 5
– Вы её не заберёте, – повторила она. – Никто её не заберёт. Не сегодня и не у меня.
– Мадам, – обратился к ней один из многочисленных прохожих, собравшихся, чтобы понаблюдать за этой сценой.
– Идите в суд, выписывайте ордер… что вы там ещё делаете в таких случаях. Мне наплевать, Аню вы не получите.
Вокруг них собиралась толпа зевак, люди вылезли из окон и с интересом наблюдали за происходящим. Нечасто им доводилось видеть вооружённых наёмников под окнами.
– В данном случае… – начал один из бешеных псов.
– В данном случае вы идёте в задницу, – прервала его Берит. – Все разом. Уяснили? Меня ваши бабуиньи игрушки не пугают.
Она провела оттопыренным средним пальцем вдоль вооружённых людей.
– Никто не заберёт у меня вторую дочь, – ответила Берит. Её тело била мелкая дрожь, глаза широко раскрылись. Казалось, она сейчас бросится вперёд и укусит своего противника.
– Всё будет хорошо, – попытался успокоить её Лукас. – Мы съездим и потом вернёмся. Не беспокойся за нас.
Аня озиралась по сторонам и не могла понять, что ей стоит сказать, чтобы успокоить женщину.
Над их головами высились небоскрёбы красного квартала. Это был не центр города, но и здесь здания уходили в небо. Они стояли менее плотно, и в промежутках между фасадами виднелась сложная система монорельс.
– Мама, возвращайся в дом и не вздумай больше пререкаться, – приказал Лукас суровым голосом, и это внезапно сработало. – А я поеду с Аней, я её сводный брат.
Последнюю фразу Лукас адресовал наёмникам. Берит начала приходить в себя, поправила волосы и медленно попятилась к зданию.
«Мой четвёртый сводный брат», – усмехнулась Аня. От этой мысли на душе потеплело.
Аню посадили на мягкое сиденье и пристегнули пятиточечным ремнём безопасности. Через открытую дверь она видела Берит, стоящую на тротуаре без движения. Лукас продолжал утешать её, но никакие слова, казалось, не могли этого сделать.
В последний раз Аня увидела лицо Берит, когда в кузов заходил Лукас. Солдаты прикрыли за ним дверь, и транспортник тронулся. Их везли в сторону посёлка, из которого Аня сбежала через канализацию. Там, на возвышении, находился их особняк. Не сказать, чтобы она сильно по нему скучала, но чего ей порой не хватало, так это личной ванной.
– Берит сказала, что не отдаст вторую дочь. Расскажешь, что случилось с твоей сестрой? – спросила Аня у Лукаса. Солдаты в серых униформах по обеим сторонам делали вид, что их не существует. Они перешёптывались между собой, делились жвачками.
– Я тебе не рассказывал, но у меня уже была сестра, Ханна, – ответил Лукас.
– Рассказывал, но когда я спросила про неё, ты не ответил.
Воспоминания заставили его улететь вдаль. Он больше не находился в этой машине, он плавал в пучине пространства и времени, а глаза его глядели в далёкие времена детства. Лукас улыбался, видно было, насколько счастливые к нему явились воспоминания.
– У меня была сестра-близнец, мы были очень дружны: всё детство провели вместе.
– Где она сейчас?
– Там, где всегда тепло и уютно. Видишь мои ноги? – спросил он. – Меня лишь слегка задело, а ей не повезло.
Впервые Лукас рассказывал правду о том, как потерял ноги. Аня много раз задавала ему этот вопрос, и каждый раз он выдумывал что-то новое и нелепое.
– Она была солдатом, таким же, как я, таким же, как наш отец. Мы проезжали Западные Гаты в Индии, и грузовик попал на мину. Это было самое начало войны, и тогда никто не ожидал, что начнутся реальные боевые действия. Для многих это был обыкновенный голодный бунт, спонтанный и неэффективный.
– Что было дальше? – спросила Аня.
– Когда? – удивился Лукас. Он словно забыл, о чём они говорили.
– Как ты выбрался?
– Я и не выбирался – попал в плен, и всё, конец моим приключениям. Генерал Серадж свозил всех пленных в специальный лагерь в Карнатаке. Там я и просидел до конца войны, обжираясь консервами.
– А Ханна?
– Я видел её в последний раз прямо перед взрывом. Она, как обычно, строила мне дурацкие рожи. Вилфрид, наш сержант, был безумно в неё влюблён и после взрыва пытался её вытащить, но не смог. Она…
Лукас собирался рассказать больше подробностей, но передумал.
– Когда мы уезжали в Индию, в восемьдесят девятом, также говорили маме, что всё будет хорошо, – продолжил он. – Вот почему сегодня она не поверила нашим словам.
С самой первой встречи Берит относилась к Ане с невероятной теплотой. Аня не ожидала, что посторонний человек отнесётся к ней так хорошо. Во время богатой жизни она с семьёй часто путешествовала и встречала людей всех стран мира. Большинство из них не обращали на неё никакого внимания, пока она не начинала делать покупки. Вместе с Лилией они называли такое поведение «покупка вежливости». Стоило ей зайти в ресторан или бутик модной одежды, примерить дорогую шляпу, как консультант тут же расплывался в улыбке. Пока она приносила ему комиссионные, он был её близким другом. Мог выслушать и дать совет.
Только пожив в семье Берит, Аня поняла, насколько была слепа в прошлой жизни. Она осознала, что у неё нет настоящих друзей. Только те, что жмутся к ней из-за её состояния. У неё были подруги в кружке по рисованию и пара ребят с фермы, вместе с которыми она каталась на лошадях каждую неделю. Теперь же она задумалась, стали бы они дружить с ней, не будь у неё денег?
Лукас понятия не имел о её состоянии. И Берит приняла её как родную дочь, ничего не прося взамен.
– А твой отец? – спросила Аня.
– Что с ним? – не понял Лукас.
– Он ведь недолюбливал меня первые недели. Смотрел так, будто я енот, забравшийся в дом.
– Всё по той же причине. Ханна умерла, и он запер все чувства в себе. Можешь считать, что мужчины странные, но некоторые именно так реагируют на боль: вместо того чтобы разобраться в себе, просто игнорируют всё негативное. Чем больше тебя любит Берит, тем больше он винит себя. Ты освежаешь его воспоминания и этим неосознанно делаешь больно.
– Его нетрудно понять, – заметила Аня. – Не хочу даже представлять, что погибнет кто-то из моих близких.
Тем временем бронированный транспортник выезжал из города и направлялся к посёлку на возвышенности. В этом месте уровень городского шума снижался вполовину, но не исчезал. Только удалившись на некоторое расстояние, можно было понять, как сильно уставали уши в городе.
Вскоре они остановились у контрольно-пропускного пункта посёлка, где машина прошла короткую проверку. А затем у пункта назначения.
Бронированная дверь открылась, и по ту сторону показался один из военных в серой форме.
– Выходим! – приказал он, и Аня приготовилась увидеть особняк Тауэра. Именно он был основателем коалиции тхари, значит, именно к нему их должны были привезти.
Однако, выйдя на улицу, она увидела совершенно другой дом: перед ней находилась лужайка и территория семьи Уэбстер. Это была третья богатейшая семья после Келвинов и Тауэров. В отдалении стояло их имение: трёхэтажное здание белого и розового цветов, похожее на замок куклы Барби. Лилия однажды сказала, что Оскара Уэбстера в молодости похитили и держали в плену несколько месяцев в тёмном подвале. С тех пор он избегает любых тёмных оттенков в интерьере и ненавидит замкнутые помещения.
Особняк перед Лукасом и Аней пестрел светлыми тонами, а на самом верху находился стеклянный купол, похожий на шарообразные марсианские фермы. В этом месте находилась спальня Оскара. Уже много лет он мог спать только под открытым небом.
Один из солдат толкнул Аню и Лукаса в спину, чтобы они шли вперёд. На пути к особняку, под тенью карибской сосны, стояли двое: невероятно сутулый старик под сотню лет и девушка. Старика Аня видела впервые, а девушку узнала. Это была Оливия Уэбстер, внучка Оскара и самая младшая в их семье: ей было около восемнадцати.
Не успела Аня к ним подойти, как Оливия заговорила.
– Что это на тебе надето? – спросила она с отвращением. – Это мужская одежда?
На Ане действительно была одежда наполовину из гардероба Лукаса и наполовину из дешёвого магазина, где предметы одежды продают на развес.
Сама Оливия оделась элегантно, как всегда: в тускло-зелёную майку с длинным рукавом и высоким воротником, контрастирующим с чёрными штанами в клетку. Длинные светлые волосы спадали на плечи, голубые глаза хищно блестели. Оливия всегда производила впечатление человека, готового броситься вперёд и растерзать того, кто посмел усомниться в её вкусе.
Она была лучшей подругой Лилии и одновременно боролась с ней за звание самой модной девушки в мире. И поскольку семья Уэбстер владела корпорацией «Сенсент», выпускающей одежду по всему миру, Оливия всегда была на гребне моды. Она задавала тренды. Аня много раз ставила под сомнение это глупое соревнование в моде, но Лилия неизменно отвечала: «Это моё хобби».
– Пойдём, чучело, – сказала Оливия. – Оскар тебя заждался.
– Я не чучело, – возразила Аня. – Я одеваюсь так, как хочу.
– Конечно.
Они направились не к дому, а к беседке в стороне от него. Там в тени сидел глава их семьи: бледный, темноволосый и худой, как смерть. Его яркая жёлтая футболка и голубые штаны контрастировали с деловыми костюмами окружающих его людей. Среди них были телохранители, советники, юристы, нотариусы, больше двадцати человек сидели рядом. Они о чём-то спорили, пока он попивал манговый фреш через трубочку и с отсутствующим видом смотрел на деревья перед ним.
Телохранители обыскали сначала Аню, а затем Лукаса, прежде чем позволили им подойти ближе.
– Моя дорогая сестрица, – произнёс Оскар, не выпуская трубочки изо рта. Ему не было никакого дела до происходящего.
Елизавета Келвин в девичестве носила фамилию Уэбстер. Она была сестрой Томаса Уэбстера, отца Оскара, поэтому Аня приходилась ему двоюродной сестрой. Однако никакой теплоты между их семьями не было. Скорее напряжение.
– А где Тауэр? – спросила Аня. – Я думала, нас отвезут к нему.
– Тауэра похитили, – ответил Оскар. Он всегда говорил медленно и надменно, словно он мудрейший из ныне живущих, а все окружающие глупцы, недостойные его внимания. – Пока не знаю кто, но мне плевать. Сейчас важна только ты. Ты попалась, проиграла. Подпиши документы, которые мы для тебя подготовили. А потом я отдам тебя тем, кто хочет твоей смерти.
– У меня очень важная новость, – ответила Аня, игнорируя последнее предложение Оскара.
– Очень важная, – вставил Лукас. – Вопрос жизни и смерти.
Голос простого человека заставил Оскара поёрзать на месте. Он скорчил недовольную гримасу и продолжил пить из стакана. Кажется, он ничего не услышал. Его мозг отфильтровал всё сказанное кем-то, кто ему неинтересен.
– Сначала поставь подписи, и потом можешь рассказывать любые новости, – сказал он.
– Это очень важно, – продолжила Аня. Она чувствовала, что её слова отскакивают от собеседника. – Мы с Лукасом случайно нашли угрозу мирового масштаба.
– Ой, не надо всей этой чепухи. Я с такими угрозами сталкиваюсь каждый день. Послушать репортёров, так я разрушаю планету и скоро наступит экологический кризис, который утопит всех в мусоре.
– Я говорю не об экологии, а об… искусственном разуме!
Последние слова Аня прошептала, чтобы телефоны присутствующих людей не услышали её. Впервые с начала разговора Оскар посмотрел прямо на Аню. В его глазах было удивление. Он переводил взгляд с неё на Лукаса и обратно.
– Что ты сказала? – спросил он с недоверием.
– Я расскажу только после того, как вы выключите свои телефоны. И отложите в сторону.
– Ты сказала… – начал Оскар, собираясь произнести «искусственный разум», однако Лукас шикнул и перебил его. – Ты сказала… – продолжил он, и Лукас снова его перебил.
Некоторое время Оскар смотрел на Лукаса, словно решая, что с ним делать. Будь у него плохое настроение, он приказал бы телохранителям выбросить его за пределы посёлка и избить по дороге, однако сейчас он находился в крайней степени расслабления и ничего не хотел делать.
– Так, у меня начинает портиться настроение, – произнёс он, приложив ладонь ко лбу, словно у него болела голова. – Поставь подпись на документах, и я выслушаю всё, что хочешь мне сказать. Даже телефон спрячу.
– Хорошо, – ответила Аня и подошла ближе к столу. Перед ней лежал планшет с документом о развале отцовской империи. Она уже видела его перед тем, как сбежала из дома через канализацию. После подписи «Транстек» развалится на независимые корпорации. Для этого необходимо было три члена её семьи, поэтому одна её подпись ничего не значила. – Я подпишу, и вы меня выслушаете?
– Конечно, – подтвердил Оскар. – Только не очень долго. У меня сейчас хорошее настроение, и портить его теориями заговоров я не собираюсь.
Проблема, с которой сейчас столкнулось человечество, была наиболее смертельной из всех. Угроза, исходившая от Плуто, превышала всё, что люди могли бы совершить самостоятельно. Это были не её слова: Лукас говорил об этом снова и снова, поэтому данная мысль не могла выйти у неё из головы.
Аня взглянула на планшет. В самой нижней части стояла графа, куда нужно было поставить подпись. Она подняла правую ладонь, где находился чип, и оглянулась на Лукаса. Тот ободряюще улыбнулся и кивнул головой.
– Подписывай, не бойся, – подтолкнул её Оскар. – Ты всего-то разрушишь империю своего отца. Ничего страшного не произойдёт.
– А что потом? – спросила Аня.
– «Транстек» развалится, а тебя я продам с аукциона тем, кто больше всех ненавидит вашу семью. Лично я к тебе ненависти не питаю, но вокруг нас сотни тхари, которые хотят увидеть тебя мёртвой. Знаю, что это звучит слишком ужасно для такой девочки, как ты, но как есть.
От этих слов у Ани в голове заворочалось нечто неприятное: она поняла, в какой ужасной ситуации оказалась. И никто не сможет ей помочь.
– Меня хотят убить? – спросила она. – Я думала, от меня требуется только подпись.
– Подпись нужна только верхушке коалиции: мне, Тауэру, этому жиробасу Монтесу. Остальные хотят не только развалить вашу компанию, но и каждого члена вашей семьи растерзать на куски. И кто я такой, чтобы противиться им. В конце концов, ваша семья не принесла мне ничего хорошего.
– Но я же ничего не сделала.
– Твой отец сделал, – хмыкнул Оскар. – Перекрыл кислород слишком многим людям. Но он мёртв, и желание мести распространилось на его детей. Передалось по наследству, так сказать.
– Это неправильно, – вновь вмешался в разговор Лукас. – Аня никому ничего не сделала, ей же всего одиннадцать. Как вообще её можно винить в чём-то.
Похоже, Оскар не воспринимал Лукаса как собеседника. Он лишь недовольно сопел при его словах.
– Ладно, – сдался Оскар. Его лицо стало таким кислым, словно ему пришлось целиком проглотить незрелый грейпфрут и запить его чистейшим гранатовым соком. – Может быть, у меня сегодня настроение такое, но я дам тебе двадцать четыре часа безопасности. Поставь подпись на планшете и вали в конуру, откуда тебя достали. Можешь хоть половину посёлка обойти и плюнуть на каждую дверь. Но завтра к обеду моя протекция завершится и на тебя снова начнут охотиться. Но в этот раз не я, твой добродушный двоюродный брат, а остальные тхари, мечтающие казнить тебя тысячью способов. Если попадёшься завтра, то закончишь жизнь болтаясь в петле, истыканная стрелами из блочных луков. Так что советую тебе хорошенько спрятаться.
– Ей же всего одиннадцать, – ответил Лукас. – К чему эти угрозы?
– Я предупреждаю, – ответил Оскар, впервые посмотрев на Лукаса. В этом взгляде было столько неприязни, что сам воздух между ними потяжелел. – И вам бы следовало прислушаться к моим словам. Следующий Келвин, оказавшийся в посёлке, – сдохнет. А теперь поставь свою подпись и исчезни.
После секундных колебаний Аня приложила ладонь к считывателю планшета, и на экране появилось её имя.
«Введите ключ», – появилась надпись на экране.
Аня ввела последовательность из шестнадцати символов и эту же операцию проделала везде, где нужна была её подпись. Каждый раз в очередной графе появлялось графическое изображение: «Анеттакелвин» с завитком и подчёркиванием. Закончив с документом, Аня отдала его Оскару, а тот передал людям позади него.
– Что ты хотела мне сказать? – спросил он, продолжая пить фреш.
Лукас подошёл ближе и настоял, чтобы Оскар убрал телефон подальше и выслушал их. Ни одно электронное устройство, ни один микрофон не должен был их подслушать. Ни одна камера видеонаблюдения не должна была прочитать их слова по губам.
Аня рассказала двоюродному брату всё, что знала о Клаусе Беккере и искусственном разуме, который он изобрёл.
Особняк. Гороховое пюре
Артур Келвин чувствовал себя новорождённым. Ему оставалось несколько месяцев до восемнадцати лет, но из-за потери памяти весь его жизненный опыт потерялся, и ему казалось, что он не существовал вовсе.
Первое, что он увидел после пробуждения: своё лицо в отражении телефона. На него смотрел обгоревший человек с ожогами всей головы. Артур не помнил, что с ним случилось, но это событие сделало его настоящим уродом: он походил на рептилию, сменившую цвет кожи на человеческий. Его лицо будто выварили в кипятке, а затем разрезали на несколько кусков и пришили обратно в неправильной последовательности. Оно было кривым и вызывало лишь отвращение.
– Грязная тряпка! – выругался Артур. Он не помнил, как выглядел в прежней жизни, но определённо лучше этого.
– Овощи на прилавке, – ответил ему пожилой мужчина в серой униформе уборщика.
С удивлением Артур обнаружил, что не умеет разговаривать. Всё, что бы он ни произнёс, выходило из его уст начисто лишённым смысла, и такая же информация поступала в его уши.
В данный момент он находился в дорогом особняке, способном разместить несколько десятков человек, но, несмотря на внутренний простор, здесь их было лишь двое: он сам и умственно отсталый уборщик, мгновенно ставший его лучшим другом.
«Инвалиды», – так называл их Артур. Один был старым идиотом, а другой молодым тупицей.
Впрочем, Кармакс – так звали уборщика – оказался достаточно умён, чтобы понять – Артура надо научить разговаривать. Он скачал ему на телефон приложение по изучению английского языка, но Артуру оно казалось слишком медленным, поэтому он жестами попросил дать ему что-нибудь другое и поинтереснее.
Тогда Кармакс принёс своё сокровище: четыре номера бумажных журналов комиксов. В две тысячи девяносто седьмом очень малое количество журналов продолжало выходить на бумаге, при этом ограниченным тиражом.
«Что это?» – спросил Артур, разведя руки в стороны.
«Смотри!» – жестом указал Кармакс.
За неимением другого выбора, общаться приходилось жестами, но Кармакс весьма ловко умел рассказывать, не прибегая к словам.
Эти четыре экземпляра он хранил в подсобке и ещё не успел открыть: это было его единственное увлечение в жизни. Каждый день после работы он ехал в магазин комиксов и покупал там один-два выпуска, которых раньше не видел. Чаще всего он читал их дома, но, когда серия захватывала его с головой, он брал их на работу и тайком поглядывал, пока находился в особняке.
В последнем Кармакс сознался со стыдом, словно боялся, что его уволят.
Артура комиксы невероятно впечатлили. Во-первых, там были яркие картинки, ласково щекочущие глаз; во-вторых, они содержали просто невероятные приключения абсолютно невероятных людей. Чем больше он читал, тем больше заражался азартом, с которым Кармакс их собирал. Это были номера «Пиромена», управляющего огнём, «Эммы Фрост», про девушку с телепатией, «Флэшбека», способного призывать двойников из будущего, и «Странника», способного вселяться в тела других людей.
Слов на страницах было немного, зато они прямо описывали действия персонажей и окружающую обстановку. Артур запоминал каждое слово, сказанное каждым из персонажей. Оно откладывалось у него в памяти, даже если он его не понимал. Встретившись снова, слова стали обретать смысл. Постепенно он начал понимать сюжет и чем больше понимал язык, тем интереснее они становились.
«Ещё!» – попросил Артур, когда закрыл последнюю страницу четвёртого журнала.
«Больше нет», – ответил Кармакс.
«Ещё», – повторил Артур. У него было не так много жестов, чтобы объяснить свои мысли.
Помявшись, уборщик кивнул, а затем указал Артуру следовать за ним.
Вместе с Кармаксом они отправились в гараж. Там их ждали четыре автомобиля премиум-класса. Ни один из них не умел водить, но этого и не требовалось. Они сели в «Мерседес-Валькирию», уборщик ввёл координаты, и они тронулись. Артур ожидал, что они отправятся в магазин за новыми выпусками журналов, однако автомобиль вывез их в район муравейника на окраине. Дома в этой части города были высокие и длинные, в них помещались тысячи квартир для рабочего класса.
Артур тщательно рассматривал проезжающие машины и удивлялся тому, что большинство из них вовсе не имело окон: это были двигающиеся контейнеры, не рассчитанные на пассажиров. Но иногда встречались и красивые автомобили с людьми. Пару раз он замечал позади чёрный кабриолет марки «Вольво», в котором сидели два парня в чёрных ветровках.
Автопилот вывез их на подземную парковку одного из муравейников. Здесь находились лишь самые дешёвые автомобили, многие из которых были старше самого города и приплыли сюда из далёких стран. Рядом с ними дорогой гиперкар выглядел как аристократ среди деревенщин. Кармакс приказал компьютеру припарковать автомобиль в самой дальней части стоянки, чтобы он не попался на глаза случайным бунтующим.
На лифте они поднялись на сорок четвёртый этаж, прошли длинный коридор мимо десятков квартир и оказались у двери личных апартаментов уборщика.
– Крайняя степень истощения, – произнёс Кармакс, и Артур согласно кивнул, хотя не понял смысла сказанного.
Чтобы войти в квартиру, Кармакс набрал код на двери и с полминуты смотрел рекламу на маленьком экранчике кодового замка, прежде чем дверь пустила его внутрь.
Такой тесной квартиры Артур не мог даже вообразить. Её площадь составляла едва больше десяти метров: душевая кабина соседствовала с пластиковым выдвижным унитазом, а стиральная машина находилась в ящике под раковиной, шкаф теснился в коридоре возле входа. Холодильник имел всего несколько полок и располагался под кухонной столешницей. Кровать откидывалась наверх, чтобы днём занимать меньше места, однако Кармакс всё свободное время проводил в особняке и никогда её не поднимал. Узкий стол находился у стены и представлял собой скромную подставку для тарелок – не более.
Шкафы были маленькими, и хранить в них много вещей было физически невозможно. От такой тесноты на Артура начинали давить стены: находиться здесь вдвоём уже было неудобно, приходилось постоянно отступать, чтобы освободить дорогу. Кармакса это совсем не беспокоило, он хвастался своей квартирой, будто это был королевский дворец. С его лица, тронутого лёгким умственным расстройством, не сходило выражение гордости.
Вскоре Кармакс подошёл к шкафу, где должны были находиться личные вещи, отодвинул в сторону раздвижную дверь, и Артур увидел тысячи журналов, составленных аккуратными рядами на полках. Они были отсортированы по героям и датам выпуска. Затем Кармакс отодвинул дверь второй половины шкафа и показал ещё бо́льшую коллекцию. Должно быть, он потратил на это неимоверное количество усилий и не один год, чтобы разыскать все эти выпуски. Четыре журнала, привезённых сегодня, Кармакс расставил на нужные полки в определённых местах.
Не решаясь прикоснуться, Артур провёл рукой над стеллажами, словно впитывал энергию, собранную бумагой за то время, пока Кармакс их собирал.
В следующее мгновение Кармакс начал снимать с полок целые серии выпусков и вручать их Артуру. Среди них были номера «Чёрного Ужаса», «Доктора Молнии», «Призрачного Мечника», «Ночного Стрелка», «Конструктора», «Гелиона», «Железного Кулака» и многих-многих других.
Артур открыл первый журнал, датированный тысяча девятьсот семьдесят шестым годом, удивился его сохранности и тут же начал чтение. Он был о парне, способном растворяться в ночи, распадаться на сотню летучих мышей и прыгать на несколько метров. Серия насчитывала двенадцать журналов о его приключениях и сражениях с полчищами врагов. Главным соперником у него выступал злодей, богатый и лишённый всяческих моральных принципов. В финале они столкнулись в яростном противостоянии, где злодей был повержен.
Следом он открыл номер про парня, способного становиться бесплотным и перемещаться сквозь стены, избегать ударов врагов, выстрелов и всего, что могло бы нанести ему физический вред. Залпом Артур поглотил всю серию, затем ещё, и ещё, и ещё. Не успел он опомниться, как наступила ночь, а следом за ней утро. Кармакс всё это время сидел рядом, но не выдержал напряжения и заснул, лёжа на тонком ковре.
– Это не коллекция, это настоящее сокровище, – произнёс Артур и понял, что научился разговаривать.
Что бы ни случилось с ним прежде, из-за чего он потерял воспоминания о семнадцати годах жизни, сейчас он обладал фотографической памятью и запоминал каждое слово в каждом комиксе.
Чем дальше Артур углублялся в чтение, тем больше понимал язык. Его новая память запечатлевала всё, чего касались глаза. Складывала на полку, клеила ярлык с датой и тщательно консервировала. Каждый выпуск журнала остался у него в памяти. Он мог бы вспомнить любой эпизод любой страницы, сосчитать в памяти каждую пуговицу на облегающем костюме героя, виденного восемь часов назад. В точности определить оттенок волос героини в каждой отдельной сцене и сказать, сколько раз получил по лицу кулаком каждый из злодеев.
Что бы ни вставили в голову Артура, оно работало с невероятной эффективностью. Что бы он ни прочитал, почувствовал или услышал с улицы, навсегда откладывалось в памяти. Он сомневался, что на Земле существовал ещё хоть один человек с такими способностями к запоминанию.
Но больше всего его впечатлил «Призрачный мечник». Главным героем выступал парень из Японии, не обладающий суперсилами, зато мастерски владеющий мечом и имеющий множество хитроумных устройств. Он был примечателен тем, что являлся миллиардером и благодаря огромному состоянию мог тягаться с настоящими супергероями. Последнее означало, что любой человек может стать одним из них.
Тело подсказывало Артуру: он давно не спал. Но Артур сопротивлялся, хотя несколько раз во время чтения он засыпал, чтобы через минуту проснуться с зевотой и головокружением. В последний короткий обморок от усталости Артур увидел необычный сон: чёрный паук четырёх метров в высоту перемещался по гигантской электрической паутине. Это было пугающее зрелище, от которого хотелось убежать и спрятаться. Но стоило Артуру проснуться, сон потускнел и забылся.
Артур даже удивился. Он помнил каждую секунду своей жизни за прошедшие сутки, а сон испарился быстрее, чем он успел понять, где находится. Видимо, устройство в его голове было настроено на запоминание информации только во время бодрствования.
– Я больше не могу, – произнёс Артур и сам удивился, каким слабым прозвучал его голос. Бездонный источник энергии, питавший его весь день, неожиданно добрался до самого дна. – Мне нужно восстановить силы.
От звука голоса проснулся Кармакс. Он озирался по сторонам и первое время не понимал, как оказался спящим на полу. Потом заметил Артура и расплылся в улыбке. Между передними зубами у него была щербинка, отчего каждый раз Артур смеялся, стоило только увидеть, как тот улыбается.
– Ты опять разговариваешь! – воскликнул Кармакс, в его голосе проскакивали детские интонации. Его речь не сочеталась с внешностью мужчины сорока девяти лет. – Я так рад! Я так рад!
– Едем обратно в особняк. Мне нужно поспать.
– Журналы возьмём с собой? – спросил Кармакс. Он говорил значительно медленнее обычного человека, из-за чего его слова растягивались и звучали с жалобным оттенком. – Раньше в доме всем заправляла твоя няня, Финес, и она запрещала мне привозить с собой журналы.
– Моя кто? – переспросил Артур.
– Няня, она воспитывала всех в вашей семье. Раньше был и управляющий, но его уволили – он был плохим человеком…
– Это неважно. Возьмём столько журналов, сколько сможем увезти.
Вдвоём они сняли с кровати простыню и загрузили весь шкаф. Комиксов оказалось так много, что импровизированный гамак они даже не смогли оторвать от пола – так и потащили его в сторону лифта по полу.
На выходе из подземной парковки Артур резко остановился.
– Стой, – приказал он Кармаксу. Они по-прежнему стояли в лифте.
В дальнем конце подземного помещения находился их «Мерседес», а прямо за ним стоял припаркованный чёрный кабриолет. Его он видел дважды, пока они ехали из особняка в муравейник. Когда они заезжали на подземную парковку, кабриолет повернул в сторону центра города, а сейчас он находился прямо за их автомобилем, причём с опущенной крышей. Это, несомненно, был один и тот же «Вольво». Двоих парней в чёрных куртках видно не было.
– Что случилось? – спросил Кармакс, на его по-детски озабоченном лице появилась тревога. Он не понимал, почему они вдруг остановились.
Возможно, кабриолет, припаркованный за их «Мерседесом», ничего не значил, однако Артур не мог пересилить себя и двинуться в ту сторону.
– Вызови такси, – приказал он. – С водителем. И попроси ещё двух дополнительных людей, чтобы помочь загрузить комиксы в багажник. Скажи диспетчеру, что заплатим втрое больше.
– Люди часто попадают в аварии, – пожаловался Кармакс. Его голос звучал жалобно.
– Нам нужны люди, чтобы помочь с багажом.
О своих опасениях Артур не стал рассказывать Кармаксу. Он и сам не до конца осознавал их. Чувство внутри подсказывало – не стоит приближаться к «Мерседесу».
Пока они ждали, Артур запрещал Кармаксу выходить из лифта: так и стояли в кабине, готовые нажать кнопку подъёма. Несколько раз Артур слышал, как стучат в двери шахты. Люди наверху не могли дождаться лифта и выражали своё негодование ударами кулаков по металлическим дверям, хотя они заняли всего один из трёх.
Такси приехало через семь минут. Это был просторный «Хёндай Икс 50» с передним багажником. Из машины вышли трое арабов и на ломаном английском спросили, как дела, после чего принялись загружать комиксы в машину.
Багажник оказался недостаточно вместительным, чтобы принять все журналы. Пришлось остатки складывать под ногами, класть на колени и приборную панель. Артур с Кармаксом обложили ими весь салон, и в конце оказалось, что лобовое стекло автомобиля полностью закрыто комиксами.
Так они и ехали до самого посёлка, вслепую, позволив автопилоту доставить их по адресу и не имея возможности следить за тем, что происходит вокруг. Трое арабов без перерыва шутили и смеялись на арабском. Кармакс изредка поддерживал их смех, Артур не мог понять, понимает тот их язык или притворяется.
На въезде в посёлок автомобиль остановился, в салон заглянул военный, увидел Артура и дал приказ проезжать.
