«До самых кончиков» kitabından alıntılar, sayfa 4
«За счет заведения, милочка». Стать объектом жалости в Нью-Йорке – городе, в принципе не знающем жалости…
В «Шанели» от макушки до пят. Маникюр безупречен. Никаких тебе мух на светлом челе без единой морщины. Даже над идеальной укладкой, подлые, не вьются.
Судя по яростному тону, Бриллштейн явно вознамерился скинуть ее с крыши.
На дальнем конце стола вырисовывался сутулый силуэт с не менее багровой – в тон обстановке – лысиной, усыпанной старческой гречкой. Глаза слезятся, лошадиная физиономия перекошена от злости, тонким трясущимся губам не спрятать испорченные никотином вставные зубы. На всех дипломах и сертификатах каллиграфическим почерком выведено: «Альберт Бриллштейн».
...пристрастие к возбудимости, судя по всему, стало новой общепринятой нормой.
...обеспечьте женщину сексуальным удовлетворением, и она расцветёт, запросто избавится от лишнего веса, даст пинка наркотикам.
В биологическом смысле ординарность параметров не имеет цены.
Пенни не была ханжой, блюстительницей нравов, цокающей язычком. Не считала секс до свадьбы греховным… просто не видела особых преимуществ в безразборчивых половых отношениях. Готовя курсовую работу по гендерным исследованиям, она узнала, что оргазм недоступен тридцати процентам женщин, и она, судя по всему, попадает в их число. К счастью, в жизни есть и другие радости. Латиноамериканский джаз, к примеру. Мороженое. Фильмы с Томом Беренджером. Глупо гоняться за недостижимым удовольствием, рискуя заработать герпес, вагинальные бородавки, гепатит, ВИЧ или нежелательную беременность.
Она знала, что у нее мухи в волосах, зато носила их будто черный таитянский жемчуг.
– Поведай мне тайну, старая!.. Или я залижу тебя до потери рассудка!
