metinCilt 635 sayfalar
2018 yıl
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ(ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ГОРДЕЕВОЙ КАТЕРИНОЙ ВЛАДИМИРОВНОЙ, СОДЕРЖАЩИЙСЯ В РЕЕСТРЕ ИНОСТРАННЫХ АГЕНТОВ С 02.09.2022.
Этот документальный роман построен на диалогах журналистки Катерины Гордеевой и актрисы Чулпан Хаматовой, членов благотворительного фонда «Подари жизнь».
Это не обычная книга с вопросами и ответами, а целая история жизни и дружбы двух выдающихся женщин, которые приехали покорять Москву в начале девяностых. Здесь множество отрывков интервью, эссе разных лет и даже дневниковые записи.
Чулпан Хаматова рассказывает об учебе в ГИТИСе и начале карьеры, работе в театре и кино. Катерина Гордеева делится воспоминаниями о работе на телевидении. Среди обсуждаемых тем – дело режиссера Кирилла Серебренникова, особенности современной тележурналистики, проблема выгорания профессиональных артистов. А еще подруги рассуждают о возлюбленных и детях, о родителях и друзьях, делятся мечтами и планами.
Также в книгу включены рассказы людях, которые поддерживают фонд «Подари жизнь», – Леониде Парфенове, Константине Хабенском, Юрии Шевчуке, Германе Грефе.
Оформив покупку на ЛитРес, вы сможете скачать или читать онлайн этот увлекательный роман.
Замечательная книга!!
Жизнь состоит из компромиссов но:
для большинства это – компромисс с совестью,и только для единиц – это компромисс с реальностью ,чтоб совесть была чиста ..
Спасибо за неравнодушие !
Прочитала на одном дыхании, почувствовав себя очень слабым человеком, без слез читать нельзя. Спасибо вам за то, что Вы есть, что наполнили жизнь новым смыслом, многое переосмыслила и в системе, и в событиях. Единственное, с чем не соглашусь, это образ святой Раисы Максимовны, может где-то среди избранных она и была сверх человеком, но извините, обычных честных людей, например научных работников, которыми были мои родители, и которые в момент при Перестройки стали нищими, ненужными людьми, дети которых голодали, не надо было учить как одеваться и ходить как за границей. Она – первая леди, то есть автоматически обязана была думать о стране, а не унижать людей, живущих в этой стране. Насчёт Горбачева – тоже много вопросов.
Удачи и счастья Катерине и Чулпан! Браво!
Прочитал эту довольно объёмную книгу, состоящую из историй-размышлений и диалогов между Чулпан Хаматовой и Екатериной Гордеевой (журналистки).
Послевкусие странное: тут много интересных бытовых зарисовок из жизни фонда «Подари жизнь», немало миниатюр из театрально-кинематографического, журналистского закулисья…
Но все эти истории в разговоре Хаматовой и Гордеевой как будто выступают в качестве предлога для того, чтобы поразмышлять над самым главным «интеллигентским» вопросом – а почему оно всё так получилось в эти наши (их) последние тридцать лет?
Так оно получается, что в последние годы в среде российской интеллигенции громыхают, периодически распаляясь, периодически подзатихая, фейсбучные войны на тему рукопожатности-нерукопожатности. Поводов для раскола сама власть подкидывает бесчисленное множество, выбирай на вкус и с открытым забралом – вперёд. Чулпан Хаматова, насколько знаю, в этих баталиях участия не принимает (и правильно), хотя, казалось бы, уж кто-кто, а она точно распробовала за эти годы все прелести статуса вечного якобы провластного коллаборанта.
При этом книга «Время колоть лёд», структурно построенная в виде диалогов-рассказов Хаматовой и Гордеевой (известной в узких кругах журналисткой) – это не попытка большого самооправдания. Нужно, наверное, иметь огромную внутреннюю силу и мужество, чтобы спокойно, ясно, без заламывания рук расставить точки над i в той ситуации записи предвыборного запутинского видеоролика (далее цитата):
«Гордеева: Даже если мы будем исходить из презумпции благородства желания этих людей, это не оправдывает их методов. Они же угрожали тебе!
Хаматова: Мне никто ни разу не угрожал.
Гордеева: Что они отберут у тебя Фонд, отберут больницу, не будут перечислять деньги…
Хаматова: Откуда такая информация, Катя? Вот как было всё на самом деле: мне звонят люди, с которыми я сотрудничаю, которых я уважаю, которые сделали много полезного для Фонда, но от которых лично моя жизнь никак не зависит … Звонят и говорят: «Начинается президентская кампания. Нам важно записать ваше обращение на видео. Вы можете говорить всё, что угодно», – говорят они мне. И начинают обходиться со мной как с хрустальной вазой. Они не давят, не настаивают, не предлагают сценарии или готового текста: «Как вам будет удобно, мы ничего не требуем, это будут ваши личные слова, сделаете так, как посчитаете нужным».
Гордеева: То есть это было твоё право решать, что говорить, и только твоё решение – записывать или нет?
Хаматова: Да. Это было моё решение, ничьё больше, никто меня не пугал и не угрожал. Я считаю, что поскольку мы живём (или думаем, что живём) в демократическом обществе, каждый человек имеет право поступать так или иначе, принимать те или иные решения. Я убеждена, что действия государства, которые можно обозначить словами «Строительство клиники имени Димы Рогачёва», заслуживают благодарности. Это строительство было сопряжено с огромной с огромной тратой человеческих ресурсов, моих в том числе. Так что я, в отличие от многих других людей, знаю, сколько сил было положено на эту стройку. И я считаю, что это – огромное событие в жизни моей Родины, за которое не грех сказать «спасибо». Точка.
…
Гордеева: Я правильно понимаю, что, по сути, тебе и вправду было за что сказать «спасибо» Путину? Но по форме – это не тот формат, который ты бы выбрала, будь у тебя выбор.
Хаматова: Именно так».
Это совершенно ясный и непрозрачный ответ для всей нашей демшизовой публики, которая и до сих пор – то яростно наскакивает на Хаматову, то ищет миллион совершенно ненужных ей оправданий. Очень круто, как по мне.
На самом деле, политики в книге «Время колоть лёд» не так уж много. Да, и Чулпан и Екатерина уделяют внимание знаковым событиям (в том числе делу серебренниковской «Седьмой студии»), расставляют важные для себя акценты, но это всё идёт таким совершенно обычным фоном вообще к той публичной жизни, которой им приходится жить здесь и сейчас.
Мне показалось, что лейтмотивом книги стала своего рода попытка рефлексии и поиска ответа на вопрос – почему же их «перестроечному поколению» так и не удалось отстоять все те демократические завоевания, свет которых маяком направлял в конце 80-х, и не угас даже в непростые, спорные 90-е? Тень этого главного вопроса мелькает почти в каждой главе, а ответов, боюсь, тут нет. Точнее, у каждого задумывающегося на эту тему человека есть свои ответы, и они у всех разные, даже у Хаматовой с Гордеевой, при всей их сонаправленности и длинной-длинной дружбе, своя точка зрения.
И конечно читать «Время колоть лёд» вот именно как эту своего рода рефлексию интеллигентных, чутких людей, интересно с точки зрения ими полученного опыта. Не знаю, может ли быть полезен (и если да, то чем) такой опыт для людей, которых неизбежно засосёт новая, очередная российская «перестройка», с очередными призрачными иллюзиями и надеждами на лучшее…
Но! Если и выхватывать что-то по-настоящему полезное, то, пожалуй, понимание: любой процесс «колки» авторитарного, чиновничье-равнодушного, лже-патриотического льда не должен сопровождаться расколом самого общества, состоящего из самых разных простых людей. А это то, что у нас в России не поняли до сих пор, к сожалению.
Какая проникновенная книга! Эта история, нет – вчерашний и сегодняшний день проникают в душу, растраивают ее, хочется бежать и исправлять несправедливость… Спасибо вам, Чулпан и Катя, за открытые сердца, за прекрасных людей, о которых я знаю понаслышке, за ваш фонд. Я верю вам.
Начала читать демо версию. Хочу всю книгу! Очень близко то, о чем в ней рассказывается, потому что про моё поколение. Много интересной информации, жизненных ситуаций. Интересны размышления авторов о жизненных ценностях.
Yorum gönderin
Это декабрь 1992 года. Тем же утром, может, днем позже или неделей раньше, на Казанский вокзал Москвы из Ростова-на-Дону прибывает поезд “Тихий Дон”. Я сижу в коридоре вагона, вжимаясь в мутное окно лбом. Пытаюсь разглядеть знаки, которые подает мне встречающий город. Но их нет: просто идет снег. Муха, зажатая между стеклами двойной рамы, вдруг просыпается и пытается улететь навстречу мельтешащим снежинкам, видимо, приняв их за родных. Но быстро сдается. И до самого прибытия поезда сидит смирно. Чем ближе к Москве, тем затейливее путь: рельсы разлетаются, внезапно соединяясь, бегут рядом, а потом опять расходятся в разные стороны. Казанский вокзал накрыт крышей, под ней снуют люди: цыганка с торчащим из-за пазухи младенцем, молодой солдат без ног, толстый милиционер без интереса, большая семья с коробками, авоськами и растерянной бабушкой, которую, очевидно, куда-то отправляют без обратного билета, но она – смирилась. На мне джинсы-бананы и дутая бесформенная куртка поверх длинноворсового свитера с некрасивым рисунком, такие у нас в Ростове покупают на вещевом рынке, стихийно образовавшемся вдоль высохшей речки Темерник. У меня длинная коса, которой я стесняюсь. На вокзале я долго выбираю, у кого спросить, где вход в метро. Мне кажется: все знают, где он, и, спросив, я сразу выдам в себе приезжую. Спрашиваю милиционера. Брезгливо указывает в неопределенную слякоть привокзальной площади. Я тыкаюсь в один высокий дубовый вход, в другой. С третьего раза попадаю.
“Не ведись! Терпи!” – одергивала я себя, когда моя рука уже вскидывала винтовку, заряженную тем же хамским тоном в ответ. Кому ты собираешься доказывать? Людям, которые позволяют себе оскорблять и врать? Людям, которые чужие поступки могут соразмерить только со своими собственными представлениями о жизни? “Не ведись!” И я продолжала свои ночные “тренинги по воспитанию терпения и сдержанности”. Вслед за бессонницей подоспела депрессия. Долгая и липкая. Из нее я выбиралась с помощью врачей, самых лучших на свете друзей, навалившейся работы и в театре, и в фонде. И теперь, получив этот опыт, я имею сказать, что все обвинения, все проклятья, все угрозы, все оскорбления, все плевки, все камни и копья, брошенные в мою сторону во время травли, вернее, в несколько наплывов этой травли, – всё это оказалось хлипкими мыльными пузырями, облеченными в устрашающую форму праведного возмездия и благороднейшего гнева. Они оказались всего лишь одной из форм человеческой природы, а именно – проявлением причудливых форм человеческой глупости, которую можно только простить и идти дальше. ЧУЛПАН ХАМАТОВА ГОРДЕЕВА: Наверное, тяжелее всего то, что ты не сумела, не успела спрятать детей, уберечь их от этой травли. ХАМАТОВА: Это было невозможно, Катя. Чем старше они становились, тем становилось больнее. Вначале больнее всех было маме. После каждого моего выступления, за которым следовала новая атака (а это не зависело от темы выступления), мама звонила, плакала и умоляла: “Ты можешь просто закрыть рот? У тебя же дети!” Но пока дети не начали свободно пользоваться интернетом, их это не слишком касалось. А потом всё это наросло и обступило нас так стремительно, что я вдруг оказалась лицом к лицу с дочками, которые смотрят на меня вот этими заплаканными глазами и задают самый страшный вопрос: “Мама, почему они тебя так ненавидят?!”
Не бывает оторванного от общей ситуации идеального мира, который ты исправил, а всё остальное может как-нибудь существовать, не задевая тебя, не делая больно и не мешая.
Война еще идет, но уже никто в стране не хочет о ней думать и говорить вслух
идет страшная, никому, кроме политиков, не нужная война, отбирающая человеческие жизни, приносящая горе,
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ(ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ГОРДЕЕВОЙ КАТЕРИНОЙ ВЛАДИМИРОВНОЙ, СОДЕРЖАЩИЙСЯ В РЕЕСТРЕ ИНОСТРАННЫХ АГЕНТОВ С 02.09.2022.
Книга “Время колоть лёд” родилась из разговоров актрисы Чулпан Хаматовой и журналиста, кинодокументалиста Катерины Гордеевой. Катя спрашивает, Чулпан отвечает. Иногда – наоборот. Каким было телевидение девяностых, когда оно кончилось и почему; чем дышал театр начала двухтысячных и почему спустя десять лет это стало опасным. Но, главное, как же вышло так, что совершенно разными путями подруги – Чулпан и Катя – пришли к фонду “Подари жизнь”? И почему именно это дело они считают самым важным сегодня, чем-то похожим на колку льда в постоянно замерзающей стране?
“Эта книга – и роман воспитания, и журналистское расследование, и дневник событий, и диалог на грани исповеди” (Людмила Улицкая).
Книга содержит нецензурную брань
Yorumlar
118