Kitabı oku: «Психодинамика», sayfa 3
Глава 2. Экстремальные условия жизнедеятельности
В этой книге мы будем исходить из предположения, что в любых условиях жизнедеятельности (УЖД) найдется достаточное количество факторов, которые способны сделать эти УЖД максимально экстремальными для любого наперед избранного индивида. Это хорошо проиллюстрировано в некоторых рассказах А. П. Чехова. Так чиновник, живущий по всем правилам среднего достатка, умирает оттого, что нечаянно чихнул в театре, и возможно невольно обидел человека более высокого по званию. Другой персонаж опять же умирает, будучи склонным к многоядению и не выдержав длительной процедуры постановки блюд на стол. Если вспомнить широко известную установку практической психологии, что многоядение является формой невроза, то становится понятным, что для данного человека его УЖД оказались максимально экстремальными.
С другой стороны, не менее очевидным представляется тот факт, что существуют более сложные, более экстремальные УЖД и менее сложные, менее экстремальные. Традиционно в психологической науке под экстремальными условиями до сих пор принято понимать именно наиболее сложные, даже неестественные для человека условия. Так, например, в своей книге «Личность в экстремальных условиях» В. И. Лебедев указывает на то, что под экстремальными условиями следует понимать условия, которые могут оказывать на человека пагубное воздействие, представляя реальную угрозу его жизни или здоровью (психическому или физическому). Автор подчеркивает, что обычный стресс (в смысле Селье) еще не является показателем экстремальности, но индикатором воздействия экстремальных условий на человека является уже психогенное заболевание. Такое понимание экстремальности можно обозначить как экстремальность в узком смысле. Выше предложенное нами понимание экстремальных условий жизнедеятельности опирается на понимание экстремальности УЖД в широком смысле и включает в себя более узкое понимание. Основанием для подобного расширения является, на наш взгляд, тот факт, что все описанные В. И. Лебедевым отклонения в психики человека в ответ на экстремальные условия можно наблюдать и в обычных условиях жизнедеятельности. Речь идет исключительно о процентных соотношениях, о вероятности возникновения того или иного отклонения. Так, например, Панин Л. Е., Соколов В. П. (цит. по 151) указывают на то, что для людей, живущих на крайнем севере, характерна большая вероятность появления психосоматических заболеваний на фоне большей депрессивности, тревожности и напряженности (до 42% жителей). Однако, это не означает, что такие же заболевания не наблюдаются и в обычных или даже комфортных климатических условиях, хотя и реже. Точно также и невротические заболевания чаще встречающиеся у курсантов летных училищ (до 75% по В. И. Лебедеву) не делают невроз специфическим заболеванием летчиков и курсантов. Мы проанализировали также и другие психические отклонения, возникающие в условиях повышенной экстремальности (по В. И. Лебедеву) и убедились, что все они встречаются также и в самых различных «неэкстремальных» условиях жизнедеятельности. Так гипокинезия, характерная для космических полетов и пилотирования самолетов, встречается также не только у постельных больных, но и у здоровых людей по причинам сугубо индивидуально психологическим, связанным с образом жизни и работы. Сенсорный и информационный голод также имеет место не только в условиях одиночных путешествий и у исследователей пещер, но и людей, по тем или иным причинам выбравшим одиночество (монахов или затворников, например). Также и эффекты групповой изоляции не являются специфичными для малых групп космонавтов, полярников, участников экспедиций, но и для обычных малых трудовых коллективов, члены которых в силу внутренних причин ограничивают сферу своих контактов. Наконец еще одна группа факторов экстремальности – непосредственная угроза для жизни – присутствует, как это было показано выше, практически в любой ситуации, конечно, в существе различной степени. Таким образом, для узкого понимания экстремальности характерно наличие резко выраженных внешних ситуативных факторов, воздействующих на человека и ставящих под угрозу его жизнь или здоровье. При этом важно отметить, что интенсивность действия факторов предполагает и ситуативность экстремальных условий в узком смысле. Не случайно предпоследняя глава книги В. И. Лебедева посвящена возвращению в обычные условия.
Понимание экстремальности УЖД в широком смысле предполагает, следовательно, разный уровень действия внешних факторов и перенос внимания не на внешнюю, а на внутреннюю личностную составляющую экстремальных условий. Очевидно, что всякие экстремальные условия включают в себя как внешние, так и внутренние факторы, т. е. особенности человеческой (личностной) реакции на ситуацию. Эта внутренняя составляющая, как было показано выше, может приобретать такой вес, что даже при отсутствии или очень малой выраженности внешних факторов создавать для человека невыносимую экстремальную ситуацию с угрозой для жизни или здоровья. Очевидно также, что такой перенос внимания исследователя на внутриличностные составляющие экстремальности УЖД предполагает уже не ситуативный, а биографический подход к изучению поведения человека в экстремальных условиях. Т. е. речь уже не идет о возможном выходе из ситуации, возвращения в некоторые иные «неэкстремальные» условия. Соотношение ситуативного (узкого) понимания экстремальных условий и широкого их понимания как экстремальных условий жизнедеятельности в целом можно представить в соответствии с уровнями рассмотрения ситуации в психологических исследованиях. Д. Магнуссон (322) предлагает следующую схему представления понятия ситуация на разных уровнях.
Уровень А – характеристики отдельных стимулов или стимульных рядов, определяющих ситуацию.
Уровень В – описания различных эпизодов, составляющих ситуацию.
Уровень С – описание собственно ситуации с точки зрения физических, временных и психологических параметров, определяемых внешними условиями. Через призму ситуации в целом человек воспринимает, наделяя их значением, различные стимулы и эпизоды.
Уровень D – характеристики окружения, предполагающего некоторое множество типов ситуаций.
Уровень Е – характеристики среды жизнедеятельности человека как совокупности физических и социальных переменных внешнего мира.
Таким образом, в более общем смысле ситуация рассматривается как совокупность элементов среды, либо как фрагмент среды на определенном этапе жизнедеятельности субъекта.
Опираясь на уровневое представление ситуации экстремальные УЖД схематично могут быть представлены следующим образом (табл. 1).
Таблица 1 Экстремальные условия жизнедеятельности на разных уровнях ситуативного представления
Итак, действительно, некоторые виды деятельности, сопряженные и с условиями проживания, потенциально содержат в себе большее число внешних факторов воздействия на психику человека, повышающих экстремальность УЖД. Но как было показано выше, в других ситуациях среди малого количества факторов экстремальности некоторые могут обладать очень высокой степенью вероятности приведения человека в неадекватное состояние восприятия окружающего мира, с последующим патологическим изменением поведения, что может вести, например, к изменению образа жизни на преступный, самоубийству, просто стрессу. Однако все эти факторы являются лишь внешними. Изучая только их нельзя получить ответа на вопрос, что произойдет с конкретным человеком в этой конкретной ситуации, здесь и теперь.
В одинаковых внешних УЖД люди ведут себя по-разному, а, следовательно, экстремальность этих УЖД для каждого конкретного человека есть сложная многомерная индивидно-личностная функция факторов УЖД, определяющая его эмоциональное, волевое и когнитивное поведение. Внешние факторы определяют лишь «ячейку» УЖД, в которой находится индивид (например, студент, военный, преступник, осужденный). Если личностная функция экстремальности выходит за пределы предусмотренные ячейкой, то человек рано или поздно попадает в другую ячейку, Если же размах личностного непринятия ограничений оказывается слишком велик, то человек оказывается за гранью общественного бытия, превращаясь сначала в преступника, а затем в осужденного, отбывающего наказание в местах лишения свободы (не считая, конечно, случаев преждевременной смерти или самоубийств, о которых говорилось выше). Эта запредельная ячейка обладает максимумом ограничений поведения, и мы будем использовать ее в наших экспериментальных исследованиях как эталон максимума внешней экстремальности УЖД.
Однако, для того, чтобы человек действительно оказался в экстремальных условиях жизнедеятельности, недостаточно только наличия внешних факторов экстремальности. Главным и определяющим является изменение функции экстремальности по многим внутриличностным параметрам, или же по немногим, но с большим весом изменения. Личностная функция экстремальности УЖД не зависит от внешней экстремальности. Она формируется внутри человека по совершенно иным законам, базирующимися в своей основе на глубинных особенностях психодинамики человеческой личности, его духовности. Реальная оценка экстремальности УЖД может быть только психодинамической и, по существу, является результатом психодинамической диагностики субъективного пространства отражения личности.
Глава 3. Прикладное значение теоретической психодинамики
Прикладная психология также как и теоретическая психодинамика интересуется в первую очередь не самим фактом личностного проявления человека (например, по набору личностных свойств в статическом тестировании), а изменением поведения (и личности) человека под воздействием каких-то условий. Эти условия всегда выражены некоторой системой норм, правил, инструкций. Эти нормы и правила могут быть четко сформулированы (например, нормы права, инструкции по обучению, тренировке…), а могут быть и достаточно расплывчатыми (так называемые «неписанные законы», различные групповые, конвенциональные нормы). Также и регуляция исполнения норм и правил может быть различной. Наиболее жесткой является правовая регуляция. Однако, и неписанные законы могут исполняться в некоторых группах достаточно жестко. Пример тому тюремные «понятия». Мы проведем анализ соотношения предмета теоретической психодинамики с предметом прикладной психологии на примере юридической психологии. Т. к. именно нормы права отличаются наибольшей прописанностью и жесткостью регуляции поведения человека. Однако, выводы, которые будут сделаны могут быть легко распространены на другие области прикладной психологии, с большей размытостью и меньшей жесткостью правил, ограничивающих поведение человека (т. е. фактически делающих его экстремальным).
В юридической психологии как относительно молодой отрасли психологического знания продолжается обсуждение вопроса о ее предмете как самостоятельной науки. Признание за этой областью психологического знания статуса отдельной науки требует дальнейшего уточнения предмета научных изысканий, т. е. определения круга тех специфических закономерностей человеческого поведения и психики, которые ни в какой другой области психологии не изучаются или же изучаются под совершенно иным углом зрения. Определение предмета науки, таким образом, непосредственно связано с определением ее методологии. Сходство предмета родственных областей научного знания может компенсироваться различной методологией исследования, той глобальной точкой зрения, на которой стоит ученый исследователь. По методологической позиции происходит и определение места научного знания в системе наук. Так некоторые авторы рассматривают юридическую психологию как «научно-практическую дисциплину, которая изучает психологические закономерности системы „человек – право“» (Васильев В. Л., 1991-69). Здесь явно делается акцент на прикладном характере юридической психологии, почему и предмет ее определен достаточно общо. Еникеев М. И. и Кочетков О. Л. рассматривают юридическую психологию как область близкую к социальной психологии и изучающей «проявление и использование психологических закономерностей, психологических знаний в сфере правового регулирования и юридической деятельности».
В своей докторской диссертации Еникеев М. И. детально исследует, в том числе и вопрос статуса юридической психологии, подчеркивая, что, «являясь пограничной наукой между психологией и правоведением, юридическая психология остается психологической дисциплиной – ее теоретическая основа состоит в закономерностях и особенностях психики человека; специфично лишь приложение, учет и использование этих закономерностей и особенностей человеческого поведения (выд. нами): юридическая психология рассматривает их применительно к сфере правовой регуляции». Такое определение предмета научных изысканий уже полностью закрепляет за юридической психологией статус прикладной дисциплины, что отражено и в окончательном определении ее предмета: «юридическая психология исследует и систематизирует психологические основы правотворческой, правовоспитательной, правоприменительной, правоохранительной и пенитенциарной деятельности».
Другая группа авторов считает, что юридическая психология имеет свой специфический предмет как сложившаяся или по крайней мере активно формирующаяся область научного знания. Так Костицкий М. В., тщательно проанализировав различные определения предмета юридической психологии, имеющиеся в литературе, приходит к выводу, что она изучает «психологию государственно-правовых явлений как целостность, в которой нельзя отделить юридическое от психологического». Здесь обоснованием специфичности предмета юридической психологии является указание на простое системное правило, что целое всегда больше простой суммы составляющих его частей, а следовательно является уже некой новой организацией (системой, с точки зрения системного подхода), существующей по своим законам и требующей отдельного изучения, в данном случае специальной науки. Следует отметить, что выделение замкнутой целостной системы взаимосвязанных явлений во внешнем мире или социуме является изначальным моментом определения предмета той или иной области знания. Абстрактным определением системы является ее задание через пару множеств, первое из которых суть множество элементов системы, а второе множество всех возможных отношений между этими элементами, т. е множество уже пар, троек,… элементов, связанных некоторым отношением. Этот формальный системный подход позволяет достаточно просто создать методологическую базу для определения предмета и объекта научных изысканий. Динамика отношений в системе и является предметом научных изысканий, тело системы (множество элементов – людей, психических явлений, образов, текстов, стимулов и реакций и т. д.) является объектом исследований. В юридической психологии примером системного подхода в определении ее предмета может являться определение Романова В. В.: «предметом юридической психологии являются различные явления психики, индивидуально-психологические особенности личности участников правоотношений, вовлеченных в сферу правоприменительной деятельности, социально-психологические закономерности этой деятельности, воздействующей на психику и поведение участвующих в ней людей» (230). В более лаконичном варианте предмет юридической психологии часто определяют как поведение человека в правовом поле. Здесь уже сделана попытка указать и на критерий ограничения системы в рамках социума, а именно правовым полем. Предполагается, что можно в общем случае говорить о поведении людей и вне правового поля, что составляет содержание предмета других областей психологии. В общем плане, видимо, никакая отрасль психологии не может исследовать поведение человека вне правового поля, вне правоприменительной деятельности, хотя на этом и не делается акцент кроме как в сфере собственно юридической психологии. Однако, одного указания на этот акцент, по нашему мнению, совершенно недостаточно для того, чтобы определить предмет самостоятельной теоретической области психологического знания. Чтобы обойти этот вопрос более осторожное крыло исследователей и указывает на исключительно прикладной характер юридической психологии. Но, вероятно, возможен и другой путь. По нашему мнению, определению предмета юридической психологии не достает теоретико-психологического анализа специфики поведения человека в сфере правоприменительной деятельности, в правовом поле. Необходимо определить те устойчивые изменения поведения человека, которые возникают под действием применения к нему правовых норм. Таким образом, при определении предмета юридической психологии на первый план должно выступить некоторое измененное поведение человека в условиях применения к нему норм права. По мысли Еникеева М. И. к юридической психологии относятся исследования «особенностей поведения человека в системе жесткой соционормативной регуляции – в системе права». Очевидно, что далеко не всякую соционормативную регуляцию поведения человека в системе права следует называть жесткой. Очевидно, что далеко не всякую соционормативную регуляцию поведения человека в системе права следует называть жесткой. Жесткой правовая регуляция становится, очевидно, только в ситуациях запретов, содержащихся в нормах права. В этом случае психологически возникает противоречие между внутриличностными морально-нравственными установками и положениями правовых норм. А, следовательно, возникшая психологическая ситуация, в которой развивается поведение, становится в той или иной степени экстремальной для ее участников. Все это ведет к изменению поведения человека. В соответствии с этим мы и предлагаем сделать акцент в определении предмета юридической психологии с учетом специфики психодинамического подхода. Коротко можно сформулировать так, юридическая психология изучает психологические особенности и закономерности динамики поведения человека в условиях реализации норм права.
Таким образом, анализ предмета юридической психологии позволил установить связь его основного содержания с центральными понятиями теоретической психодинамики «экстремальность условий жизнедеятельности» и «динамика поведения», которая как было показано выше, субъективно обеспечивается психодинамикой личности.
Здесь следует отметить, что мы понимаем экстремальность условий жизнедеятельности субъекта, порождающих экстремальные ситуации несколько шире, чем это распространено в психологической литературе (см. выше). Мы полагаем, что неэкстремальных условий жизнедеятельности для человека просто не существует (это в частности подтверждается и тем, что нормы права применяются к человеку независимо от того, чувствует он на себе их действие или нет), а, следовательно можно говорить лишь о той или иной степени экстремальности относительно каждой конкретной ситуации (подробнее см. выше).
Если воспользоваться классификацией шкал психологической оценки ситуации (322) то можно видеть, что обычно под экстремальными ситуациями понимают ситуации подпадающие лишь под некоторые измерения. Мы же предлагаем рассматривать все множество значений по каждой из нижеприведенных шкал как некий рисунок экстремальности ситуации для данного конкретного человека.
Шкала болезнь – здоровье.
Шкала социального благополучия: жизненно опасные – максимально устраивающие человека ситуации.
Шкала простоты – сложности.
Шкала новизны – известности ситуации.
Шкала личностной значимости ситуации.
Шкала соответствия целям самореализации.
Шкала стабильности – изменчивости.
Шкала непосредственной – косвенной включенности в ситуацию.
Шкала временной близости – отдаленности ситуации.
Здесь набор шкал оценки ситуации выбран исключительно в качестве примера. Нам важно лишь проиллюстрировать, что под экстремальностью мы понимаем континуум измерений по каждой шкале от одного полюса до другого.
Применение норм права к человеку влечет за собой изменение экстремальности ситуации по всем или нескольким шкалам. При этом нам не важно как меняется экстремальность ситуации, нам важно, что процесс этот органически связан с применением к человеку норм права. Однако, тоже самое можно сказать и относительно любой другой писаной или неписаной социальной нормы. Пример нормы права хорош тем, что он наиболее рельефный в силу четкости и жесткости этой нормы. В любом случае необходимо начинает развиваться процесс соотнесения осознанной (принятой или не принятой) нормы с внутренней системой морально нравственных (вообще любых социальных) установок. Все это ведет к изменению поведения человека, порождает специфически измененное поведение, являющееся предметом как прикладной психологии, в той мере в какой это изменение порождено действием норм и правил, и теоретической психодинамики, направленной на изучение именно изменений поведения человека.
