Kitabı oku: «Йони и Шош», sayfa 2

Yazı tipi:

– Я доверяю тебе, Даниэль! – с надеждой проговорил Иоаким.

– Я – тоже! – поддержал Хилкия.

Новость была столь же неожиданна, сколь и горька. Гости разошлись по домам. “Сбылось твое видение, Даниэль!” – заметил Акива дядюшке.

Глава 3

На следующий день после сенсационного обвинения Шош – благородной мужней жены – ни свет ни заря в дом Даниэля постучался Иоаким. Привратник, ворча, отправился будить хозяина. Заспанный Даниэль вышел к гостю. На бледном лице раннего визитера слишком явно виднелись следы мучительной, проведенной без сна ночи. Глаза покраснели, руки тряслись, голос дрожал – жалкий вид человека, сраженного нежданной-негаданной бедой.

– Проходи в дом, Иоаким, – сухо пригласил Даниэль.

– Благодарствую, – пролепетал Иоаким и уселся на лавку в сенях.

– Надеюсь, ты понимаешь, Иоаким, что, покуда я веду расследование, наши с тобой отношения приобретают официальный статус?

– О, разумеется, дружище… то есть, я хотел сказать, почтенный дознаватель!

– Не надо впадать в крайности, будем называть друг друга просто по имени.

– Да, да, ты прав, Даниэль. Ты, без сомнения, сознаешь, как важен для меня результат расследования!

– Для меня важна единственная вещь – это истина! И к этой цели, и только к ней, я намерен идти неуклонно и упорно.

– Даниэль, голубчик… вернее, просто Даниэль, ты не можешь не понимать, что жена царского советника должна быть выше подозрений!

– Желаемое не должно обращаться в действительность, коли готово расплачиваться правдой!

– Ты мыслишь уместными понятиями, Даниэль. Твое желание встать на стезю пророка станет действительностью не без нашего с Хилкией благоприятствования!

– Иоаким! Я не слышал твоих последних слов, да и ты их и не произносил, согласен? А теперь, прошу и советую, следуй домой наверстывать упущенный сон. Помни: от страдания бессонницей до наложения на себя рук, Боже сохрани, – один шаг!

Вразумив страдающего мужа подозреваемой и выпроводив его, Даниэль прошел в рабочую комнату, уселся за стол, принял упомянутую выше продуктивную позу и приготовился к началу размышлений о новом деле.

В ожидании прихода племянника Даниэль вспомнил любопытное обстоятельство вчерашнего вечера. Он вернулся домой сразу же после драматического финала проводов субботы у Иоакима. На пороге его встретила Авишаг и с тревогой спросила, неужели это правда, что Шош неверна супругу? Он успокоил жену, мол, ничего пока не ясно, и требуется тщательное расследование. Заодно поинтересовался, от кого ей стало известно обвинительное заявление судей, ведь никто из гостей не покинул дом раньше него самого, так каким же образом весть разнеслась по свету? Авишаг ответила кратко и загадочно: “Говорят!”

Рациональный ум дознавателя не жаловал мистику, однако поневоле Даниэлю пришлось признать, что слухи распространяются с быстротой, необъяснимой с точки зрения здравого смысла. Даниэль держался того строго правила, что факт может быть непонятен, но ни в коем случае не отвергнут.

Рассуждая далее, Даниэль констатировал, что быстрота распространения слухов есть величина огромная, человеческим умом непостижимая, которую, вероятно, нельзя превысить. В этом пункте размышлений ему оставался один шаг до построения пророческой гипотезы всеобщего характера, а именно: в мире возможно существование некой предельной быстроты. И Даниэль сделал этот шаг.

По прошествии многих веков, один мудрец, тоже дознаватель, но, в отличие от Даниэля, расследовавший загадки не людьми загаданные, но взятые им из области неживой природы, с блестящим успехом применил в своем учении предположение древнего предтечи о возможности предельной быстроты. Умозрительная гипотеза нужна и важна не менее чем показания опыта.

***

Появился Акива. Наспех позавтракав, учитель и ученик уединились в саду и принялись обсуждать подступы к предстоящему дознанию. Даниэль казался степенным и бывалым, говорил поучительно и веско. Акива, напротив, был горяч, ретив и выражал нетерпение поскорее доказать свою полезность и пригодность для нового дела.

– Всечасное наблюдение за образом действий людей вокруг себя должно стать привычным состоянием всякого дознавателя, ибо даже незначительная деталь, увиденная им, может стать ключом к разгадке преступления, – повторил Даниэль высказанную накануне сентенцию.

– Я усвоил это правило, дядюшка, следовал ему и, кажется, кое-что заметил! – с радостью воскликнул Акива.

– Сейчас мы поделимся друг с другом нашими наблюдениями за перипетиями вчерашнего вечера, а затем наметим план ближайших действий. Их результаты подскажут нам, какими должны быть наши последующие шаги. Если чутье не обманывает меня, нас ожидает сложное и интересное расследование.

– Полагаюсь на твой огромный опыт, дядюшка.

– Итак, Акива, твое слово – первое.

– Я зорко глядел вокруг себя на протяжении всего вечера и удвоил бдительность, когда появилась Шош.

– Узрел что-нибудь интересное?

– Я не берусь утверждать определенно, но мне показалось, что, стремительно обнося всех нас блюдом с виноградом, она, на какое-то мгновение, задержалась около Йони и уронила нечто, похожее на глиняную табличку с надписью.

– Замечательно! Я тоже обратил внимание на это обстоятельство. Краем ока я увидел, как маленький предмет, действительно напоминающий гляняную табличку, выскользнул из рукава Шош и упал возле скрещенных ног сидящего на ковре Йони. И если глаза не обманули меня, то это случилось как раз в тот момент, когда она своими нежными пальчиками перекладывала красную гроздь в его миску.

– Увлеченный рассказом, я не обратил внимания, что произошло в следующее мгновение. Йони немедленно поднял вещицу и вернул ее Шош?

– Ничего подобного, племянник! Йони и ухом не повел, словно ничего не заметил. Зато позднее, когда публика с восторгом внимала твоему рассказу об одном из царских дворцов, он неприметным движением ноги пододвинул к себе оброненный предмет и рукой переправил его в карман своего нарядного халата.

– По-моему, это очень серьезно, дядюшка! И имеются необходимые для праведного суда два свидетеля – ты и я!

– Дорогой Акива, истинным дознавателям не пристало делать поспешные заключения. Взглянем на дело объективно. Во-первых, мы не можем поручиться за достоверность нашего свидетельства, ибо масляная лампа на потолке не давала достаточно света, и посему глаза, затуманенные профессиональным подозрением всех и вся, могли обмануться. И, во-вторых, если и существовал предмет, перекочевавший из рукава Шош в карман Йони, то причина сего может быть самая невинная. Вывод: требуется проверка обстоятельств. Необходимо опросить каждого.

– Выходит, мы должны подозревать и расследовать людей достойных, с незапятнанной репутацией?

– Запомни, Акива, с того момента, как дознаватель начал расследование, он обязан изгнать из головы лицеприятие любого рода, и должен подозревать всех без исключения, покуда не найден истинный виновник.

– Даниэль, на вечере у Иоакима я ничего более не заметил достойного внимания.

– Зато я заметил! По твоим словам, Акива, ты удвоил бдительность с появлением Шош. И это правда! Глаза твои загорелись, речь замедлилась, и каждое движение молодой женщины ты провожал жадным взором. Да и Шош метнула в твою сторону мгновенный взгляд.

– То было всего лишь желание добросовестно выполнять твои наставления, дядя.

– Допустим.

– Сегодня утром, по дороге к тебе, я обратил внимание, что какой-то крестьянин, а с ним некто, по-видимому, благородного звания, едут в направлении леса в повозке, запряженной мулом. Затем тот, который знатный, спустился на землю, что-то сказал вознице и удалился. А простолюдин въехал в лес.

– Интересно. Час был слишком ранний, неурочный для поездок по мужицким или барским делам. Да и что там делать, в лесу? Ты запомнил лица?

– Нет. Люди находились от меня слишком далеко.

– А место на дороге, с которого повозка свернула в лес, заметил?

– Конечно! Там как раз дерево виднелось обгорелое, должно быть, молнией поваленное.

– Это нам может пригодиться в дальнейшем. Вот тебе задание: разыщи возницу или его знакомцев, выясни, кому принадлежит повозка, кто есть благородный господин, поброди по лесу и постарайся найти место, к которому направлялся крестьянин.

– Такое обстоятельство может относиться к нашему случаю, дядюшка?

– Возможно, и нет. Однако мы находимся с тобой в самом начале расследования и поэтому обязаны обращать внимание на любые факты, выходящие за рамки обыденных.

– Сделаю по твоему слову. Понаблюдаю за дорогой. Может, снова увижу тех людей и ту повозку.

– Отлично, Акива, принимайся за работу. А я приступлю к расспросам почтенных участников нашего общего с ними дела.

Глава 4

Разговор с Даниэлем и первое задание наставника возбудили воображение Акивы. Питомец оказался весьма честолюбив. “Если Даниэль лелеет мечту стать пророком, а меня метит себе на смену, – рассуждал Акива, – то мой выбор прост и ясен – отличиться при первом же расследовании. Я докажу себе, Даниэлю и всему нашему окружению, что я талантлив и по праву претендую на место дознавателя в общине! Своим успехом, кстати, я и дядюшке удружу: ведь воспитать достойного ученика – прекрасная рекомендация для будущего пророка!”

Не колеблясь брать на себя ответственность – знак благородства. Поэтому Даниэль намеревался самолично опрашивать подозреваемых, ибо это есть самая сложная и деликатная часть расследования. Он считал преждевременным делиться с дебютантом Акивой всеми подробностями созревающих в голове планов, а также обнаруживать перед учеником тонкие извивы собственных мыслей.

“Буду жадно впитывать опыт ветерана, но при этом непременно изобрету что-либо свое, – решил для себя Акива, – чем я хуже учителя? Удивлю его новинкой! Если и возникнет зависть в сердце дядюшки, он упрячет ее вовнутрь, набросит покров, никому не откроет, ибо я нужен ему!” Таким образом, молодой Акива, подобно учителю, тоже выстроил себе нишу личной суверенности.

***

Проходя мимо домов ближайшей деревни, Акива разглядел через щели в ограде одного из дворов знакомую повозку. Рядом стоял распряженный мул и жевал свою порцию. Потом показался тот самый возница, который, солидно восседая на облучке, не далее как несколько часов назад вернулся из леса. Крестьянин хлопотал по своим делам и не обратил внимания на наблюдателя за частоколом.

Поначалу Акива хотел постучать в ворота, познакомиться с хозяином и, как бы невзначай, задать простолюдину важные вопросы. Однако благоразумие удержало новичка от воплощения сего незрелого порыва. “Я неопытен в расспросах, – подумал Акива, – уроню неосторожное слово и возбужу подозрения – так все дело можно испортить. Лучше пригляжу пока за дорогой. Возницу я уже отыскал – это мой первый актив!”

Найдя укромное место, Акива превратил его в наблюдательный пункт и на следующее утро стал зорко следить за местом, на котором накануне узрел запряженную мулом повозку, крестьянина и благородного господина. Картина почти повторилась. Только на сей раз барин не удалился, а стал дожидаться, пока повозка отъедет достаточно далеко, а затем направил стопы свои в лес.

Акива решительно последовал за подопечным. Человек шел осторожно, часто озирался, но преследователя своего не замечал, ибо тот был не менее бдителен и держался на значительном расстоянии, лишь бы не потерять из виду фигуру впереди.

Незнакомец подошел к склону холма. Остановился. Еще раз оглянулся по сторонам. Отодвинул ветки высокого кустарника. Сделал шаг вперед и исчез. “Должно быть, там вход в пещеру, – догадался Акива, – никуда он, голубчик, от меня не денется!” Пока субъект надзора находился в пещере, преследователь подобрался совсем близко к ее входу, лег на землю, схоронился за густой листвой и принялся ждать. “Я и в безопасности опаслив!” – одобрительно подумал о себе Акива.

Лазутчик не долго томился. Вскоре человек вышел из пещеры, замер, прислушался, потянул носом воздух и, не подозревая, что пара зорких глаз наблюдает за всяким его движением, направился к выходу из леса той же дорогой что и пришел. И тут, находясь совсем рядом, Акива разглядел незнакомца – то был Йони.

***

– Я сделал замечательное открытие, дядюшка! – на радостях забыв о приветствии, ликующе прокричал Акива, влетая в рабочую комнату Даниэля и нарушая мерный ход мыслительной работы учителя.

– Что открылось тебе, племянник? – невозмутимо спросил Даниэль.

– Оказывается, тот благородный господин, о котором я давеча рассказывал тебе – никто иной, как Йони!

– Замечательно, Акива! Можно завязать узелок на конце шелковой нити и нанизать на нее первую бусину четок нашего расследования.

– Благодарю за похвалу, дядя!

– Это ты заслуживаешь благодарности. А теперь выкладывай подробности.

– Следуя твоему наставлению, дядюшка, я первым делом отыскал возницу. Однако я удержался от поспешного разговора, решив сперва набрать побольше фактов – тогда и вопросы мои станут острее.

– Мудрое решение! Разумно рассуждать – важно, а осторожно действовать – еще важнее! Излагай дальше.

– Сегодняшним утром я вновь увидал нашу парочку на том же месте. Благородный господин дождался, пока крестьянин скроется в лесу, а затем сам углубился в чащу.

– И ты последовал за ним?

– Ну, разумеется! Бесшумно и на безопасном расстоянии я ступал за человеком, покуда он не приблизился вплотную к склону холма и не скрылся за кустами. Я догадался, там вход в пещеру. Когда мой поднадзорный вышел, я рассмотрел его лицо и с упоеньем узнал знакомые черты!

– Тебе известно, где Йони находится сейчас?

– Он на рынке, осматривает товары прибывшего каравана.

– Отлично! Мы немедленно идем обследовать обнаруженное тобою тайное гнездилище. Не рискуя столкнуться с Йони.

***

Даниэль и Акива подошли к холму. За кустами они обнаружили замаскированный ветками вход в пещеру. Осторожно ступили вовнутрь. Акива попытался взять в руки стоявшую у входа на камне масляную лампу.

– Ничего не трогать! – скомандовал Даниэль, – пусть все вещи остаются на своих местах! Йони не должен заподозрить визит непрошенных гостей в его отсутствие.

– Темно, дядюшка! – заметил Акива.

– Все равно тебе нечем засветить лампу. Удовлетворимся полумраком. Пещера невелика, свет проникает от входа. Глаза быстро привыкнут. Начнем с обследования стен.

– Я нащупал углубление, дядя!

– Хорошо, Акива. Я различаю там нечто вроде шкатулки.

Даниэль осторожно приподнял ларчик. Чересчур большой вес предмета не соответствовал его малой величине. Даниэль слегка потряс ларец, приложив ухо к днищу.

– Принести пару камней и отбить крышку? – вызвался Акива.

– Боже сохрани! – испугался Даниэль и аккуратно вернул шкатулку в углубление стены.

– Как же узнать, что находится внутри?

– Мне ясно это и так, хоть я и не могу видеть сквозь костяные стенки ларца. Несоразмерная тяжесть выдает золото, характерный звон намекает на ограненные алмазы и изумруды. Скорее всего, Йони хранит в шкатулке драгоценности, возможно, женские украшения. Сейчас проверим!

Даниэль достал из кармана маленький металлический крючок. Вставил его в прорезь замочка, подвинул вперед, вправо, влево, прислушался и, наконец, повернул. Крышка приподнялась. Он открыл ее пошире, поднес ларец к свету, хоть и слабому.

– Гляди, Акива, я не ошибся: цепи, браслеты для рук и для ног, ожерелья, кольца – всё из золота, и дорогие самоцветы вправлены! Теперь можно снова запереть ларец и вернуть его на место.

– Каков наш следующий шаг, дядюшка?

– Мы идем на рынок – встретимся с Йони и побеседуем с ним.

– С готовностью подчиняюсь.

– Заранее распределим роли. Вопросы задавать стану я. Отвечать на них – Йони. А ты, Акива, будешь молчать, слушать и учиться.

– Хорошо, дядя, – надул губы племянник.

***

– Как я счастлив вас видеть, Даниэль и Акива, дядя и племянник, учитель и ученик! – воскликнул Йони, улыбаясь навстречу вошедшим под навес рыночной площади.

– Взаимно, Йони, – бесстрастно сказал Даниэль.

– Я так огорчен последними событиями, мне ужасно жаль Иоакима. Какое несчастье! – продолжил Йони.

– Вся община встревожена, – заметил Даниэль.

– Вы пришли для беседы со мной по сему поводу, не так ли? – спросил Йони.

– Совершенно верно, хотелось бы задать несколько вопросов, – ответил Даниэль.

– Я как раз окончил осмотр новых товаров и освободился. Прошу пожаловать ко мне домой, это близко.

Трое мужчин молча проследовали в дом неподалеку от рынка. Йони усадил гостей за стол, велел слуге принести посуду, кувшин с вином и противень со свежеиспеченными лепешками. Хозяин сам наполнил кружки и разложил выпечку по мискам.

– Дай Бог, чтобы наши почтенные судьи Тевель и Юваль ошиблись, – воскликнул Йони, поднимая кружку с вином, – а ваше расследование обнаружило бы их заблуждение, – закончил он и залпом опорожнил кружку. Даниэль и Акива охотно последовали примеру хозяина.

– Мне требуется сейчас и понадобится в дальнейшем уточнять некоторые обстоятельства, касающиеся членов всего нашего круга, причем иные мои вопросы могут показаться на первый взгляд не связанными с предметом дознания – произнес Даниэль.

– Иными словами, настоящая беседа – предварительная, не так ли? – уточнил Йони.

– Совершенно верно, мы еще не раз вернемся к нашим делам, – подтвердил Даниэль, – кстати, о делах, как идет торговля, доволен ли ты прибытком, Йони?

– Слава Всевышнему, все хорошо. Мы, иудеи, любим жаловаться и, порой, без причины, но я – человек простой и прямой! – ответил Йони.

– Что ты даешь купцам в возмещение, приобретая привезенные вещицы, и каким образом расплачиваются с тобой наши покупатели? – спросил Даниэль.

– Обмен товарами – самое надежное дело, – решительно заявил Йони.

– А золотые монеты или драгоценные каменья – разве не практичнее?

– Не надежно это! Не доверяю побрякушкам и не держу у себя ничего подобного!

– Стало быть, тебе необходимо иметь изрядной величины хранилище? – спросил Даниэль.

– Разумеется, – с гордостью ответил Йони, мы хоть сейчас можем пойти и поглядеть на него!

– С удовольствием! – поддержал Даниэль, – ты не возражаешь, Акива?

– Обязательно нужно посмотреть! – поддакнул Акива.

Троица оставила на столе недопитое вино в кувшине и остывающие лепешки. Молча подошли к опушке леса. Вот поваленное молнией дерево, вот знакомая Акиве тропинка. Сперва шагали той же дорогой, которая вела к пещере, потом Йони свернул в сторону. Вскоре показалось скромных размеров строение. Переступили порог. На нижних полках нетесно лежали свернутые ковры, выше – намотанные на деревянные оси дорогие ткани, на полу стояла красивая глиняная посуда, еще кое-какие товары.

– Отличные вещи у тебя, Йони, – заметил Даниэль, – однако не много их, а говорил, прибыток у тебя славный, да и хранилище представлялось нам с Акивой гораздо большего размаха.

– Так ведь это как посмотреть. Я не алчен до богатства, доволен своей долей, – возразил Йони.

– Люди говорят, что видели, как возишь ты товары ранним-ранним утром – время-то неурочное! – невзначай бросил Даниэль.

– Только коммерсант меня поймет, – грустно сказал Йони, – власти Вавилонии плохо обороняют торговцев. В час восхода разбойники крепко спят, напившись пьяными накануне вечером, вот и приходится платить вознице вдвое за работу в неудобное время, лишь бы не встретить грабителей!

– Благодарю тебя, Йони, больше вопросов не имею, – сказал Даниэль.

– Рад, если чем-то помог продвинуть дознание. Однако почудилось мне, что есть у тебя подозрение какое-то, Даниэль.

– Долг дознавателя обязывает подозревать всех, покуда не раскрыто дело. Ты умен, Йони, надеюсь, ты на меня не держишь сердце?

– Обязуюсь содействовать во всем, – с готовностью, но отчасти уклончиво, ответил Йони, проводил Даниэля и Акиву до опушки леса и мягко попрощался с ними.

Учитель и ученик переглянулись. “Одного обманщика мы разоблачили”,– сказал Акива. “Возможно, его враньё не имеет отношения к делу Шош”, – заметил Даниэль, – однако, притворяясь, что верим лжецу, мы помогаем ему споткнуться!”

Глава 5

Сидя в своей рабочей комнате, Даниэль восстанавливал в памяти ход беседы с Йони. Слово за словом, фразу за фразой. Интонации, непроизвольные жесты, выражение лица – все важно для опытного дознавателя. Иной раз пауза бывает красноречивее и содержательнее обстоятельного ответа.

“Очевидно, Йони лгал нам с Акивой, – размышлял Даниэль, – однако, как я уже говорил племяннику, вранье Йони о его торговых делах навряд ли прямо относится к делу Шош. Возможно, оно имеет с ним связь косвенную, и это надлежит выяснить. Нельзя исключить также, что молодой комиссионер скрывает какие-то нечистые делишки. Если верно последнее предположение, то, стало быть, первый разговор с Йони не продвинул нас в выяснении виновности или безвинности супруги Иоакима. Тем не менее, заметив обман, мы получили практический результат, который сослужит нам службу в скором будущем. Предугадать развязку – уже успех!”

“Думается мне, – продолжал рассуждать сам с собою Даниэль, – нельзя далее откладывать беседу с Тевелем и Ювалем. Они люди немолодые, и мне следует поторапливаться, покуда печальные события еще свежи в утомленной жизнью памяти. Чем раньше состоится разговор, тем вероятнее услышать важные для дознания сведения. Пожалуй, возьму с собой Акиву”.

***

Иудейская общественная жизнь в предместье города Ниппур, где встречают нас событья, сосредоточена в одном месте. Постройки возведены вокруг небольшого искусственного пруда, по зеленым берегам коего несколько лет назад были посажены, и уже успели подрасти стройные пальмы. На открытой солнечным лучам площади красуется щедро украшенный молельный дом. Напротив него высится большое, но старое и вопиющее о ремонте учебное здание: здесь способнейшие из юношей впитывают речи пророков. Под сенью дерев скромно прячется вход в микву. Несколько в стороне сооружена палата суда – строение с толстыми и не пропускающими звуков внутренними и наружными стенами. В подвале имеются темницы для предварительного содержания ожидающих свой участи. В дальнем крыле расположены жилища судей – Тевеля и Юваля. Различные по назначению помещения палаты снабжены отдельными входами.

Даниэль и Акива направили свои стопы к зданию суда. Постучали в тяжелую дверь. Откликнулся служка, человек косноязычный, но явно не глухой. Жестом он указал гостям в сторону ведущих наверх ступеней. Дознаватели поднялись по лестнице и, не дожидаясь приглашения, уселись на лавки, и сразу же принялись обмахиваться предназначенными на роль вееров широкими пальмовыми ветками, напоминающими растопыренные ладони.

Тем временем, немногословный служка скрылся в полутемном коридоре. Там он заглянул во внутреннюю комнату, промычав что-то нечленораздельное, затем постучал в дверь напротив. “Кто много думает, тот мало говорит. Справедливо ли обратное?” – задался вопросом Даниэль.

Через минуту к гостям вышли Тевель и Юваль.

– Приветствуем вас, почтенные судьи! – воскликнул Даниэль.

– Мир вам, дорогие дядя и племянник, – дружно ответили Тевель и Юваль.

– Весьма сожалеем, что нарушили ваш законный послеобеденный покой! – смело вступил в разговор Акива.

– Всё происходящее в этом доме – сугубо законно! – солидно произнес Тевель.

– Какой уж там покой после случившейся беды! – с горечью бросил Юваль.

– Благодарю! С вашей помощью мы переходим к общей для всех нас теме, – сказал Даниэль.

– Эй, служка, принеси-ка на всех воды – жарко! – приказал Тевель.

– Холодной, из подпола, да кружки не забудь, краснослов! – крикнул вслед слуге Юваль.

– Итак, почтенные судьи, вы утверждаете, что Шош не верна своему законному супругу Иоакиму? – спросил Даниэль.

– Увы! – откликнулся Тевель.

– Позор! – добавил Юваль.