Kitabı oku: «Пробуждение», sayfa 4
– Спасибо. Так, что там с Кайлин?
– Получилось совсем не то, на что я рассчитывал.
– Не могу сказать, что ты меня удивил, – Гийон усмехнулся, – но все же надежда, что можно что-то исправить, была.
– Зачем тебе это? – спросил Маркус.
– Что именно?
– Пускай бы ходила как есть. Нам-то какое дело?
– Не хочу становиться объектом досужих разговоров. Хватит с нее странного поведения, пускай хотя бы внешне не выделяется из толпы.
– Несчастная она, Гийон, – Маркус потер уставшие веки. – Такая же, как и ты.
– Кто сказал, что я несчастный? – Гийон покосился на друга и отпил чай из кружки.
– А кто сказал, что ты счастлив? – вторил Маркус.
– Я в порядке. А вот у нее большие проблемы.
– Она спрашивала о тебе.
Маркус заметил, как напрягся Гийон.
– И что ты ей ответил?
– Правду.
– А она?
– Ничего. Да и что тут скажешь? Ты всегда будешь ненавидеть таких, как мы.
– Ты тоже, между прочим, – напомнил Гийон.
– Я – другое дело. Во мне нет предвзятости к ним, а в тебе есть. Вот что она тебе сделала сегодня утром, что ты так себя вел? – Маркус несильно толкнул его в плечо.
– Опоздала на работу, – четко, словно вынес вердикт, произнес Гийон.
– Ну и черт с этим! Ты позволил себе оскорбить ее, и остальные последовали твоему примеру, а ты не пресек этого. Теперь они постоянно будут ее третировать, пока, опять же, ты сам не остановишь их.
– Мне наплевать на ее комфорт.
– Глаза у нее красивые. Сейчас таких нет, – мечтательно заметил Маркус.
– Это ты к чему только что сказал? – Гийон снова напрягся.
– К тому, что у нее красивые глаза.
– Это единственное, что в ней есть привлекательного.
– Ага! – подхватился Маркус и указал на друга пальцем. – Заметил все-таки!
– Тут только слепой не заметит, – признал Гийон.
– Что ты будешь с ней делать?
– Не знаю пока. По сути, она все еще в пограничном состоянии.
– Не очень-то Кайлин и нужна им, раз не работали с ней, – Маркус закинул ногу на ногу.
– Я тоже об этом думал, – ответил Гийон и сделал несколько глотков чая. – Пока пущу все на самотек. Посмотрим, к чему это приведет.
– Она сказала, что у нее провалы в памяти.
– Удобная отговорка.
– Согласен. Итак, – подытожил Маркус, – что мы знаем о Кайлин: образована, хорошо владеет языком, путешествовала по миру, замкнута, склонна к депрессии, обладает даром нейрами и что-то скрывает. Что-нибудь еще?
– Страшная, как грех, – добавил Гийон.
– А вот Ено сказал, что она красива.
– Что?
– Он просканировал ее биометрические параметры и сказал, что она на семь процентов симметричнее Сианны.
Гийон чуть не поперхнулся чаем, рассмеявшись.
– Мне тоже было смешно, – Маркус на веселость друга никак не отреагировал. – А потом я подумал над тем, что он сказал.
– И к какому выводу ты пришел? Что уродство тоже бывает симметричным? – заходился смехом Гийон.
– Нет, что мы оцениваем человека далеко не по биометрическим параметрам.
– Хочешь сказать, что это неправильно?
– Нет, наоборот, так и должно быть. Но я не об этом. Что, если мы часто не замечаем важных деталей просто потому, что не пытаемся уловить суть?
Гийон даже развернулся на диване, демонстрируя свое удивление:
– Маркус, ты что, заболел?
– Может, иногда необходимо взглянуть на биометрические параметры, чтобы докопаться до чего-то более важного?
– Ты что-то пытаешься мне сказать?
– Это философский бред, Гийон. Прости, просто нахлынуло, – Маркус махнул рукой.
– Ну, философствование – это основа твоего нормального поведения, – пожал плечами Гийон.
– Пиво будешь? – предложил Маркус.
– Темное.
– Сейчас налью, – он встал и переместился в кухонную зону, совмещенную с гостиной.
– Сианна вскрыла труп, – сменил тему разговора Гийон.
– И что?
– Девушка была беременной.
– О-па! – Маркус щелкнул пальцами и открыл холодильник. – А вот и нить!
– Да, словно подарок судьбы, – согласился Гийон и допил свой чай. – Найдем папашу – возможно, выйдем на след.
– А что с ядом, о котором ты говорил?
– Это Кайлин сказала, что ее отравили. Но эксперты ничего не нашли.
– Может, разрушиться в крови успел? – Маркус выставил на стол бутылки охлажденного пива.
– Не исключено, – тяжело вздохнул Гийон.
– Ты по-прежнему склоняешься к версии убийств на сексуальной почве?
– Да. Это – самый подходящий вариант.
– Ты попросишь Кайлин вступить в контакт с предыдущими жертвами?
– Скорее всего… – задумчиво протянул Гийон, рассматривая пустую кружку в руках.
Хлопали дверцы шкафчиков на кухне. Кажется, Маркус забыл, где хранил свои бокалы для пива.
– Тяжело это.
– Что именно? – не понял Гийон.
– Умирать каждый день.
– Ей не привыкать.
– К этому нельзя привыкнуть, – вторил Маркус.
– Судя по тому, что она в прошлой жизни хотела умереть – ты прав, – Гийон встал и тоже пошел на кухню.
– Самоубийство? – Маркус наконец-то нашел бокалы и выставил их на стол.
– Не исключено.
Гийон помыл за собой кружку из-под чая и оставил ее в раковине.
– А если так? – спросил Маркус.
Гийон развел руками:
– Ей решать. Все-таки, это – ее жизнь.
– Жалко мне Кайлин.
– А мне нет, – он вернулся на диван и стал ждать свое пиво.
– Ты жесток, – обронил Маркус.
Гийон улыбнулся:
– Не отрицаю.
– Слишком жесток.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Зацепила она тебя чем-то.
Гийон снова развернулся на диване и бросил гневный взгляд в сторону Маркуса, разливающего пенное по бокалам.
– Ты в своем уме?
– Конечно, – и бровью не повел тот.
– Ты ее видел?
– Я не об этом. Какой бы она ни была, как бы ни выглядела, с ней ты ведешь себя странно. Агрессивно слишком.
– И что из этого? – он все еще не мог понять странной логики друга.
– Ты индифферентен к женщинам, Гийон. А Кайлин выводит тебя из себя, – сообщил Маркус.
– А в тебе вызывает жалость. Так кого из нас она «зацепила»?
– Я с нормальными женщинами сплю, Гийон. А ты путаешься только с невадами.
– Не вижу связи, – тот отвернулся.
– Зато я вижу. Ты ничего не испытываешь к этим красивым существам природы. А на Кайлин реагируешь.
– Я все понял, Маркус, – закивал Гийон. – В твоем понимании ненависть и неприязнь – это полезные чувства.
Маркус рассмеялся в ответ, однако, только ему одному было известно, чем вызван этот смех.
Глава 5
«Однажды я встретила мужчину, в которого влюбилась с первого взгляда. Это было очень мучительно для меня. В последующие годы мы работали вместе. Я знала, что не имею право испытывать к нему какие-либо чувства, но поделать с собой ничего не могла. Он общался со мной, иногда даже в неформальной обстановке, но, когда он смотрел на меня, я отчетливо читала в его глазах жалость. С тех самых пор я ненавижу это чувство. Иногда мне даже казалось, что лучше бы он ненавидел меня. Возможно, ненависть, как оборотная сторона страсти, согрела бы мое сердце гораздо больше, чем презренное чувство жалости…»
Из разговора от 06.11.3565
Утро у Гийона не задалось с самого начала. Проснувшись с головной болью и неприятным привкусом во рту на диване в гостиной у Маркуса, Гийон едва ли смог оторвать голову от подушки.
– Маркус! – позвал он в тишине и тут же пожалел об этом, схватившись руками за голову.
– Я здесь, – донеслось откуда-то снизу.
Гийон свесился с дивана и взглянул на пол.
– Ты здесь спал?
– Очевидно, – простонал Маркус, переворачиваясь на бок. – Не стоило нам переходить на водку.
– Это была твоя идея. Который час?
Маркус разомкнул веки и посмотрел на расплывающиеся синие стрелки наручных часов.
– Половина восьмого, – протянул он и вновь закрыл глаза.
– Вот дерьмо!
– Полное.
– Давай вставай, – Гийон потряс его за плечо. – Нельзя опаздывать.
– Знаю. Черт! Я должен был заехать за Кайлин!
– Свяжись с Ено и попроси его доставить ее на работу.
– Сейчас, – прохрипел Маркус и поднялся с пола.
***
Гийон и Маркус не опоздали. Явившись на пять минут раньше, они увидели Сианну и Рихтора, попивающих черный кофе. Гийон осмотрелся по сторонам, но ни Кайлин, ни Ено нигде не заметил. Это неприятное обстоятельство разбередило больную голову гораздо сильнее, чем утреннее похмелье, и он вылил свое негодование в одно длинное нецензурное предложение.
– Зря ты кипятишься, – ответила ему Сианна. – Они уже приехали, но Кайлин понадобилось срочно зайти в аптеку. За нее извинился Ено и обещал, что они вернутся вовремя.
– Что за срочность? – прохрипел Гийон. – Тампоны закончились?
– Сомневаюсь, что ей они вообще нужны, – засмеялась Сианна и подозвала официанта.
– Это я попросил ее, – ответил Маркус.
– Тампоны тебе купить? – не удержалась от комментария Сианна.
– Тампоны предпочитаешь ты, крошка. А я люблю обезболивающие.
– А вы почаще с Гийоном собирайтесь: глядишь – иммунитет к похмелью выработается.
– Не твое дело, – коротко ответил Гийон. – Где же эта чертова девчонка с моим лекарством?
– Ено вижу, – отозвался Рихтор. – И он, по-моему, один.
Все, как по команде, обернулись и посмотрели на Ено, вошедшего в кафе. Маркус улыбнулся своей победе, ведь девушку, которая вошла прямо перед ним, не узнал никто.
– Доброе утро! – поздоровался робот и присел за стол.
– Ты в своем уме? – взревел Гийон. – Где пробужденная?!
– Она здесь! – Ено указал стальным пальцем на незнакомку у барной стойки.
– Где? – не понял Гийон и осмотрелся по сторонам.
– Прямо у стойки, – пояснил Ено и улыбнулся.
Девушка, о которой говорил робот, действительно была пробужденной. На этом ее сходство с убогим существом, которое все видели только вчера, заканчивалось. Светлые русые волосы были затянуты в тугой хвост на затылке. Маленькая, судя по всему, хрупкая фигурка была облачена в свободный короткий черный плащ. Белая блузка с воротником-стойкой, широкие темные брюки и аккуратные осенние ботинки на низком ходу сотворили чудо – пробужденная стала похожа не просто на человека, она явно напоминала женщину.
Кайлин, словно ощутив их общий взгляд на себе, обернулась. На ней не было макияжа. Черные брови идеальной формы приподнимались над темно-синими глазами, наполненными все той же печалью, что и вчера. Сегодня оттенок ее кожи напоминал шелковую поверхность лепестков бледно-розового цветка, только что упавшего с дерева. Ее высокие скулы, кукольный нос и тонкие губы смотрелись настолько гармонично, что Гийон невольно вспомнил о пресловутых биометрических параметрах и тут же зафиксировал нужные данные в контактном обруче.
Результат в девяносто два процента симметрии только раздосадовал его. «Против природы не попрешь», – в сердцах произнес он и сфокусировался на ее фигуре. Измерив приблизительную окружность ее запястья и соотнеся ее с ростом, он рассчитал схему возможного строения ее тела, используя все те же девяносто два процента от совершенства.
Результат еще больше втоптал чувство собственной предвзятости Гийона по отношению к этой женщине в грязь, ведь сам того не замечая, он детально сконструировал форму ее груди и ягодиц под одеждой.
Кайлин перевела взгляд на Гийона и замерла на месте с двумя стаканами воды в руках, будто догадалась о том, что он без спроса изучает особенности ее тела с каким-то пристрастием и непонятным рвением.
Он посмотрел в ее глаза и прочел в них… гнев. «О, черт», – очнулся Гийон и шарахнулся, словно подросток, которого застали подглядывающим за девицами в женской раздевалке.
Этот моментный порыв взбесил его еще больше, чем похмелье и возможность опоздания Кайлин на работу.
Гийон повернулся к Маркусу и понял, что тот пристально наблюдает за ним. Друг не улыбался, не смеялся и не шутил. Будто знал, что одна единственная улыбка на его лице превратится в разбитую губу в следующее же мгновение. Нет, Маркус не провоцировал Гийона. Наоборот, он застыл в странной позе некого раздумья и озадаченности. О чем были его мысли? Заметил ли он что-то, чего не видел ранее, и было ли в этом нечто особенное?
– Тебе не смешно? – прошипел Гийон, обращаясь к нему.
– Вчера было, а сегодня – нет.
– Отчего же? Ты превратил жабу в человека.
– Она не жаба, и ты это знаешь.
Гийон злорадно улыбнулся и повернулся к подошедшей Кайлин.
– Ты опоздала на три минуты.
– И тебе «доброе утро», – ответила она и сунула ему под нос стакан с водой. – «Противоядие», – прокомментировала пробужденная и подала второй стакан Маркусу.
– Спасибо, солнышко, – ответил тот и залпом осушил содержимое.
– Меня зовут Катерина или Кайлин, Маркус. Советую запомнить.
– Ты, кажется, забыла, о чем я тебе вчера говорил? – напомнил ей Гийон.
– Это после запоя бывает амнезия. А я, к счастью, этим не страдаю.
– Что-то ты перья распустила. Смотри, пташка, падать больно будет.
– Не сомневаюсь, – ответила Кайлин и отвернулась.
– Ты проиграла, – вздохнул Маркус. – С тебя пять кредитов.
– Всего пять? – переспросил Гийон. – Я бы на твоем месте поставил больше.
– А ты знаешь, на что мы спорили?
– Это и дураку понятно. Ее никто не узнал.
– Да, просчитался я с суммой, – протянул Маркус.
– Ну что ж, поскольку Кайлин наконец-то соизволила к нам присоединиться, начнем работать.
Кайлин пропустила упрек мимо ушей, понимая, что спорить – себе дороже, и присела на свободный стул возле Гийона. Аромат духов, «взрезавшийся» в его обоняние, а заодно и память, свел горло старшего даниила судорогой, и Гийон едва не закашлялся.
– Даже невады не выливают на себя столько туалетной воды, – пробурчал он и зажал нос рукой.
Кому угодно, даже себе самому, он был не в состоянии признаться, что этот аромат ему понравился. Он знал название парфюма, который она использовала, понимал, что на каждой женщине, словно платье, он «смотрится» по-разному. Но сочетание естественного аромата кожи Кайлин и этого тяжелого благоухания составили неповторимый букет, который хотелось вдыхать чаще. И дабы прекратить эту изощренную пытку над его и без того поруганными безразличием и ненавистью, он зажал нос рукой.
Кайлин демонстративно поднялась с места и пересела на стул напротив, разместившись между Маркусом и Сианной.
Сианна, уподобляясь поведению Гийона, поморщилась и отвернулась.
– Рада, что вам нравится классический Opium, – улыбнулась Кайлин.
– Это древний аромат твоего прошлого, – ответила Сианна и помахала рукой перед носом, разгоняя воздух.
– Такой же древний, как и твой Chanel.
Сианна от удивления даже рот приоткрыла:
– В отличие от тебя, я не выливаю на себя целый флакон, – парировала она.
– Нет, только половину…
– Хватит! – перебил их Гийон, пресекая развитие перебранки. – Ты забыла, о чем я разговаривал с тобой вчера, Кайлин?
– Замолкаю, – ответила пробужденная, сложив ладони перед лицом и кланяясь Гийону, словно учителю.
– Из всех присутствующих, только ты не знакома с материалами данной серии преступлений, – продолжил Гийон, как ни в чем не бывало. – На сегодняшний день у нас есть пять однотипных убийств. Все жертвы – молодые одинокие пробужденные в возрасте от двадцати пяти до тридцати двух лет. Способ убийства – нанесение множественных ножевых ранений. Все женщины были найдены голыми в собственных домах спустя несколько дней после смерти. Три жертвы перед смертью имели сексуальный контакт, однако, следов спермы нам обнаружить не удалось.
– Точно так же, как и волос или фрагментов кожи под ногтями жертв, – добавил Рихтор и отхлебнул кофе из чашки.
– Либо перед гибелью они занимались сексом с кем-то добровольно, либо у них не было сил бороться, – пояснил Маркус.
– Я так понимаю, что убийца подошел к делу с особой подготовкой, – предположила Кайлин. – Вы можете по ДНК установить личность?
– Не все люди зарегистрированы в базе геномов, – ответил Гийон. – Это дело добровольное. В отличие от отпечатков пальцев или сканирования сетчатки.
– Почему вы подозреваете именно пробужденного? – Кайлин откинулась на спинку стула и сложила руки на груди.
– Потому что в девяноста процентах случаев подобные преступления совершают именно они. А последнее послание от убийцы в виде стихотворения подтверждает это предположение. Судя по всему, в прошлой жизни он был русским.
– Это вовсе не обязательно, – парировала Кайлин. – Во-первых, на русском языке разговаривали не только русские. А во-вторых, остается еще десять процентов, которые вы не учли.
– Мы идем по наиболее очевидному пути.
– Это я уже поняла. А женщины были как-то связаны между собой? Может, что-то общее: один тренер по фитнесу, один магазин, где совершали покупки?
– У двоих совпадает клиника, куда они обращались за медицинской помощью. На этом все нити обрываются.
– Вы хотите, чтобы я проконтактировала с остальными жертвами? – напрямую задала вопрос Кайлин, чем немного удивила Гийона.
Он не ожидал, что она перейдет к сути дела так быстро.
– Я еще не решил.
– То есть? – возмутилась Сианна. – Она нейрами, это ее долг!
– Твоего мнения в этом вопросе я спрашивать не собираюсь, – отрезал Гийон и вперил взгляд в подопечную.
– Это глупо – не воспользоваться таким шансом. Возможно, ей удастся опознать убийцу.
– Или пережить еще четыре смерти и три изнасилования?
У Сианны пропал дар речи. Перед ней сидел человек, который был готов пойти на все, ради раскрытия преступления. И вдруг он отказывается от такого рода помощи!
– Ей не привыкать, так ведь, Кайлин? – спросила Сианна, глядя при этом на Гийона.
Он, не отворачиваясь, все же перевел взгляд на Кайлин, которая в этот момент активно покусывала нижнюю губу.
– Акт изнасилования не воспринимается мною во время видения. Нет, я понимаю, что происходит, но в этот момент меня либо душат, либо бьют или режут, поэтому я переживаю эти ощущения более остро, чем все остальное.
– Жертву душат.
– Что? – не поняла Кайлин.
– Душат, бьют, режут не тебя, а жертву, – ответил Гийон и отвернулся.
– Для меня нет разницы. Я переживаю все это, значит, я и есть жертва.
– Странно, что при таком отношении к делу ты все еще в своем уме.
– Это спорный вопрос, – заметил Рихтор.
– Есть еще одна особенность моего дара, – Кайлин опустил руки на стол, в котором сегодня распускались голографические луговые цветы, и чуть наклонилась вперед. – Ограничение давности преступления – две недели. – Если от момента смерти проходит более четырнадцати дней, я ничего не вижу. Опять же, чем меньше времени прошло, тем ярче мои видения.
– То есть две недели – предел?
– Да, Гийон, – кивнула она.
– Тогда вариант с другими жертвами отпадает. Предыдущая погибла около месяца назад.
– Я могла бы поучаствовать в других расследованиях, – пожала плечами Кайлин.
Гийон не без удивления посмотрел на нее. Человек, который добровольно соглашается пройти через все это точно должен быть не в своем уме.
– Ты работаешь только с моей группой и ни с кем больше.
– А как же остальные? – она удивленно вскинула брови.
– Невозможно помочь всем на свете. Так что оставь свой запал для других дел, например, займись собой. Тебе это идет на пользу.
Кайлин молча проглотила намек и, сжав губы в тонкую линию, отвернулась. Неужели она все еще настолько плохо выглядит? Неужели стереотип поведения, который она отрабатывала столько лет, навсегда закрепился за ней?
– В отличие от нас с тобой, – прохрипел Маркус, – Кайлин сегодня выглядит превосходно.
И, в подтверждение своих слов, стукнул подопечную по спине.
Кайлин тут же выпрямилась на стуле и вперила гневный взгляд в Маркуса.
– Вот, теперь ты смотришься просто потрясающе! – засмеялся он и тут же схватился за голову.
– Это кара Господня, – улыбнулась Кайлин. – Жаль только, что на моего опекуна она, кажется, снизошла не в полной мере.
– Еще одно слово про твоего опекуна, – предупредил Гийон, – и ты отправишься мыть его кабинет!
– Простите, хозяин, – ответила она и поклонилась.
Маркус, Сианна и Рихтор не смогли сдержать смеха.
– Думаешь, если обладаешь даром нейрами, я стану перед тобой на цыпочках ходить?
– Что такое «нейрами»? – неожиданно спросила Кайлин, разрядив тем самым обстановку.
– Нейрами, – ответил Рихтор, – это люди с определенными экстрасенсорными способностями. Большинство нейрами объединены в Гильдию.
– Интересно.
– Тебя все равно туда не примут, – рассмеялся Рихтор.
– Это почему же?
– Пробужденных не берут. Вы для них – люди второго сорта.
– Не только для них… – заметила Кайлин.
– Тебя что-нибудь не устраивает? – оживился Рихтор.
– Почему же, все прекрасно. Я довольна своим рабским положением в этом обществе и отношением коренных жителей к своей персоне. Все так дружелюбны, а, главное, очень уважительно ко мне относятся, особенно мой опекун.
Гийон приподнял брови, вопросительно глядя на нее.
– А еще мне нравится моя новая должность: крутиться возле стольких почтенных даниилов – это же настоящее провидение, особенно когда ни черта не понимаешь в такой работе. Зато можно строить из себя важную персону: я ведь, мать вашу, аналитик! – она вскинула руки и потрясла ими в воздухе, изображая всемогущество.
– Это хорошо, что ты реально оцениваешь ситуацию, – засмеялся Рихтор.
– По-твоему, это смешно, Рихтор? – понизила тон Кайлин. – Представь, что завтра ты проснулся и оказался в чужом мире. И вот ты так же сидишь в кафе в окружении абсолютно чужих для тебя людей, презирающих само твое существование, и благодаришь их за то, что взяли тебя на работу.
– Рихтор не давал согласия на криогенизацию, – перебил ее монолог Гийон. – А ты получила второй шанс. Так кого ты винишь в том, что ни черта из себя не представляешь теперь? Не нравится работать аналитиком – не работай вообще. Средства тебе это наверняка позволяют. А если ты хочешь нам рассказать, какой великой и гениальной была в прошлой жизни, так нам на это наплевать. Здесь ты не более чем стул, стоящий у этого столика.
Кайлин нечего было ему противопоставить. Она знала, что он прав на все сто. Обидно? Безусловно, обидно. Какую работу она могла получить в этом мире? Уборщицы? А не работать вообще она не могла. Не так ее воспитали. Когда ей в Центре предложили эту должность, она поначалу обрадовалась. Но только потом в ходе разговора поняла, что они не спрашивали ее мнения, они приказывали. Столько лет, потраченных на обучение, столько бессонных ночей, принесенных в жертву великой идее, и все впустую. Мысль о том, что можно все вернуть, наверстать упущенное, манила… Но Кайлин знала, что платой за это станут ее убеждения и идеалы. А она никогда не хотела попускаться такими вещами. Когда-то дать слабину оказалось просто, но счет за этот поступок стал непомерным.
– Чем мы будем заниматься сегодня? – спросила она.
– Работой, – ответил Гийон. – Наш офис на третьем этаже. Ено тебе все покажет. Я даже нашел для тебя отличный рабочий кабинет. Будешь перебирать и раскладывать бумажки.
– Вы все еще используете бумагу?
– Конечно, – пожал плечами Гийон. – Это просто и более надежно, порой, чем техника.
– А можно мне поработать с материалами дел, которые мы расследуем?
– В свободное от основной работы время.
– Все ясно, – хмыкнула Кайлин.
***
«Центр управления даниилами», в здании которого они находились, представлял собой огромный многоэтажный офисный центр. Здесь было несколько десятков подразделений даниилов, каждое из которых входило в состав определенного отдела.
Минув пропускной пункт с несколькими младшими даниилами на посту, они вошли в большой лифт и поднялись на третий этаж.
Здесь было довольно просторно и уютно. Холл разделялся на три отдельных коридора, каждый из которых принадлежал своему подразделению. Они свернули направо, и Кайлин едва успела прочесть вывеску над дверью: «Отдел особо тяжких преступлений».
– А кто еще работает на этом этаже? – спросила она у Ено, идущего позади.
– Слева от лифта сидят криминалисты, а прямо – специалисты по нравственным преступлениям.
– Их так мало?
– Это здание – одно из многих, и в каждом из них есть такие же отделы.
– Ено, а чем конкретно занимаемся мы?
– Мы расследуем серийные убийства, – монотонно ответил робот.
– А их много?
– Не очень, но все-таки есть.
– Такая работа должна угнетать, – заметила Кайлин.
– Так и происходит. С каждым из сотрудников работает психоаналитик.
– С каждым? – удивилась Кайлин.
– Да, это обязательное условие нашего труда
– И у всех один и тот же врач?
– Да, я помогаю всем без исключения, – Ено изобразил дружелюбную улыбку на искусственном лице.
Кайлин же от удивления разинула рот.
– Ты? Психотерапевт?
– Да, это одна из моих обязанностей, – Ено кивнул и указал рукой вперед, намекая, что они отстали.
– Только не говори мне, что ты собираешься копаться в моей голове, – Кайлин прибавила шаг.
– Гийон распорядился начать со следующей недели.
– Я не буду с тобой говорить, – нервно усмехнулась она.
– Не стоит тебе так переживать. В этом нет ничего особенного, просто дважды в неделю мы будем обсуждать проблемы, которые тебя волнуют и с которыми тебе трудно справиться.
– Вся моя жизнь – одни сплошные проблемы.
Кайлин так увлеклась беседой, что даже не заметила, как все остальные разошлись по своим кабинетам. Она огляделась и насчитала как минимум десять дверей, за которыми каждый из ее коллег мог скрыться.
– У всех, включая меня, есть собственный офис, – пояснил Ено. – В конце коридора расположен туалет. На дверях висят таблички, так что здесь ты точно не заблудишься.
– А где буду работать я? – растерялась Кайлин.
– Вон там, – робот указал в сторону уборной.
– В туалете?
– Нет, там, рядом, есть еще одно помещение. Раньше оно использовалось в качестве подсобки, но теперь там будешь работать ты.
– Весьма великодушно…– процедила Кайлин.
– Там довольно уютно. Тебе должно понравиться.
Она сомневалась, что комната, расположенная прямо возле туалета, может ей понравиться. Но выбора не было, поэтому она молча последовала за Ено.
Дверь в ее новый «офис», в отличие от всех остальных, была железной и блокировалась электронным замком. Ено что-то начал нажимать на электронной панели, затем попросил ее приложить палец к экрану и загрузил данные в память.
– Теперь ты беспрепятственно можешь сюда входить, – пояснил он.
– Точно так же, как и все остальные…
Тяжелая дверь открылась и Кайлин поняла, что работать в этом помещении не сможет.
Этот «офис», общей площадью около семи квадратных метров, напоминал ей уютный гробик, в котором ее непременно должны были похоронить. Стол, куча папок на нем и стул – вот и весь интерьер ее нового рабочего кабинета. Но даже такие условия она согласна была принять с благодарностью, если бы не одно обстоятельство: здесь не было окон.
Кайлин поежилась в дверном проеме и шагнула обратно в коридор.
– Что-то не так? – поинтересовался Ено, вопросительно склоняя стальную голову.
– Да, я не смогу здесь находиться.
– Но это – приказ Гийона.
– А другого подсобного помещения у вас нет? – перешла на шепот Кайлин.
– Нет. Но если ты по каким- то причинам не хочешь работать здесь, можно обратиться к Гийону: возможно, он разрешит твою проблему.
– Ено, я…– Кайлин покачала головой и отвела взгляд.
Робот внимательно осмотрелся, а затем повернулся к Кайлин:
– В моей голове родилось одно предположение: ты страдаешь клаустрофобией?
– Я не смогу, Ено…
– Ничего страшного. Следует поговорить с Гийоном и объяснить ему причины твоего замешательства.
– Нет! – выпалила она. – Нет, я не хочу, чтобы ты говорил с ним. Ни с кем, Ено. Я не хочу, чтобы ты вообще кому-нибудь говорил об этом.
Ено снова склонил голову на бок и улыбнулся:
– Это болезнь, Кайлин, а не твоя прихоть. Гийон поймет.
– Кто угодно, но только не Гийон.
Почему она так решила? О, она готова была биться об заклад, что как только Гийон узнает о ее проблеме, он запрет ее в этом помещении и заблокирует дверь, обозвав свой поступок «терапией путем преодоления». Она не в первый раз оказывалась в подобной ситуации. Раньше ей часто приходилось работать с архивными материалами в подвале, потому она и нашла свой особенный ключик, который позволял ее мозгу мириться с прихотями обстоятельств.
– Ено, а эта дверь может закрываться не полностью?
– Ты хочешь оставить ее приоткрытой, чтобы создать иллюзию свободного пространства?
– Именно это я и хочу сделать, – улыбнулась Кайлин.
– Хорошо, я заблокирую механизм автоматического закрытия, и ты сможешь оставлять ее приоткрытой.
– Это меня вполне устроит.
– Ну что ж, тогда первый сеанс психотерапии можно считать состоявшимся, – утвердительно кивнул Ено.
Кайлин прошла в помещение, оставив дверь приоткрытой. Холодок все же пробежал по ее спине, но после нескольких глубоких вдохов, она смогла справиться с этими отголосками подсознательного страха.
Кайлин провела рукой по старой изношенной деревянной поверхности рабочего стола и села на стул. Перед ней лежало несколько пустых папок, а рядом с ними огромная стопка бумаг. Она взяла одну из них в руки и попыталась понять, что это вообще такое.
Показания и протоколы экспертиз были перепутаны. Нумерация страниц совершенно не совпадала, и невозможно было понять, что к чему относится. В этот момент Ено просунул стальную голову в дверную щель и улыбнулся.
– Можно мне войти?
– Конечно.
Робот бесшумно приблизился к столу и взял в руки пустые папки.
– Перед тобой лежат материалы четырех старых нераскрытых дел. Кто-то развернул коробку с папками в нашем архиве несколько лет назад, но за это время никто так и не удосужился собрать все, как было.
– А зачем вообще это собирать? У вас что, электронных баз данных нет?
– Есть, но документы, которые лежат перед тобой, являются единственным источником информации. Иногда наши сервера выходят из строя. Потому у каждого электронного документа есть своя печатная копия. Как только ты соберешь эти четыре дела воедино, мы отсканируем материалы и загрузим в архив.
– А загрузить по отдельности, а затем автоматически систематизировать вы не можете?
– Не знаю, – пожал плечами Ено. – Это задание Гийон поручил тебе.
– Ну, тогда все ясно, – едва не засмеялась Кайлин. – Спасибо, что хоть чем-то заняли. Не удивлюсь, если он сам нарочно опрокинул эту коробку еще вчера.
– Это твое первое поручение. Думаю, если ты достаточно быстро справишься, Гийон доверит тебе еще что-нибудь.
– Разобрать коробки в архиве?
– Возможно, и тебе придется выполнять эту работу.
– Я все поняла, Ено, – кивнула Кайлин, – спасибо.
– Вот, держи папки. Их всего четыре.
– «Всего четыре», – покривлялась Кайлин. – Здесь не меньше тысячи листов! Я потрачу на это неделю!
– А тебе есть куда спешить? – справедливо заметил Ено.
– Нет, в том-то и дело, – Кайлин осунулась и обреченно уставилась на стопку бумаг.
– Могу я идти?
– Конечно, Ено.
– Обедаем мы внизу около часа дня. За тобой кто-нибудь зайдет.
– Буду иметь в виду, – кивнула она, – спасибо еще раз.
– Не за что, – ответил робот и вышел в коридор, оставив дверь приоткрытой.
Покрутившись на стуле, Кайлин поняла, что от старых привычек невозможно избавиться даже с помощью криогенизации. Она привыкла к движению. Постоянному, направленному движению по своему кабинету. Она часто раскладывала документы на полу, садилась среди них и на протяжении нескольких часов, а то и дней пыталась разрешить очередную проблему. И еще Кайлин любила грызть карандаши. И хотя брат утверждал, что это очень вредная привычка, Кайлин не собиралась от нее отказываться. Схватив со стола карандаш, она засунула его в рот и потянулась к стопке с бумагами…
