Kitabı oku: «Герцогиня», sayfa 2

Утром Филиппа Латэма, герцога Уэстерфилда, похоронили в родовой усыпальнице рядом с родителями и обеими женами. После поминального обеда новый герцог попросил Анжелику присоединиться к нему в библиотеке, где совсем недавно лежало тело Филиппа.

– Я хотел поговорить с тобой, – непринужденно заявил его светлость. – Мы с Элизабет много обсуждали это… Я знаю, для тебя, да и, пожалуй, для слуг сложилась непростая ситуация. Отец позволял тебе заниматься домашним хозяйством, но теперь в твоей помощи нет нужды. Элизабет все реорганизует и будет за всем следить. – Тристан говорил так, словно сестра была малым ребенком, однако Анжелика, несмотря на юный возраст, отлично управлялась с ведением дома. – Будет крайне неловко, если окажется, что здесь для тебя нет дела, – продолжил Тристан, – да и мы не хотим смущать слуг…

– Я уверена, они не испытывают никаких сомнений в том, кто хозяин Белгрейва, – несколько нервно ответила Анжелика. – Они прекрасно понимают, что теперь это ваши земли и ваш дом, которым будет управлять Элизабет. Мы все ожидали этого, папе нездоровилось уже очень давно. – Конечно, смерть отца разбила ей сердце, но все-таки не застала врасплох. Просто Анжелике не хотелось даже думать о таком развитии событий. – И я ни в коем случае не собираюсь вам мешать.

– Именно об этом мы с Элизабет и раздумывали.

– Папа полагал, что со временем мне следует переселиться в Коттедж. Возможно, момент настал? – поколебавшись, произнесла она.

– Нет, конечно, нет, – Тристан решительно отмел эту идею. – Девушка твоего возраста не может жить одна. Кроме того, у нас другие планы на Коттедж. Мать Элизабет неважно себя чувствует в последнее время, может быть, загородный воздух пойдет ей на пользу. У нас для тебя другое предложение. Анжелика, как тебе известно, наш отец не оставил тебе ничего. Не мог по закону. Он попросил, чтобы я выплачивал тебе пособие, но, откровенно говоря, выполнить его просьбу было бы верхом безответственности с моей стороны. Отец старел, и некоторые из его последних идей – настоящий бред. Я не могу уменьшить расходы на поддержание дел в Белгрейве из-за твоего пособия. Кроме того, так поступить – крайне нечестно по отношению к моим дочерям. Уверен, тебе отнюдь не хочется быть для нас обузой.

– Нет, нет, конечно, нет, – смущенно вставила Анжелика, не понимая, к чему он клонит.

– К сожалению, вынужден заметить: у юных дам в твоей ситуации нет выбора. Они должны работать. Но для работы, например, учительницей у тебя нет образования. Многие девушки из приличных семей становятся гувернантками и живут под защитой своих нанимателей. Однако ты, опять же, не имеешь ни образования, ни опыта такой работы. Но ничто не мешает тебе стать нянькой – тогда спустя некоторое время, проведенное в усердных трудах, у тебя появится возможность попробовать себя в роли гувернантки. Мы с Элизабет хотим помочь тебе в этом благородном начинании. Когда отец заболел и я понял, чем все закончится, я поговорил с некоторыми весьма респектабельными друзьями, и один из них согласился нанять тебя няней, правда, за небольшое жалованье, поскольку у тебя отсутствует опыт. Живет он в Гэмпшире, у него четверо маленьких детей. И он, и его жена люди в высшей степени приятные и добрые.

После этих слов Тристан улыбнулся, словно сделал сестре громадное одолжение, которому она должна быть бесконечно рада.

Анжелика побледнела и чуть не упала в обморок. Однако, не желая доставлять брату такое удовольствие, собрала всю волю в кулак и расправила плечи. Как и боялся Филипп, Тристану нельзя было доверять заботу о сестре. Новоиспеченный герцог оказался подлецом и нарушил обещание, данное отцу, выдворяя ее из дома. В это было сложно поверить! Хотя, учитывая, как сильно Тристан, Эдвард и Элизабет ненавидели Анжелику, такой поворот событий оказался неудивителен.

– Мы уже обо всем договорились, – заверил ее брат. – Бо́льшую часть вещей можешь оставить здесь, они будут храниться на чердаке. В ближайшем будущем тебе вряд ли понадобится изысканный гардероб, ты будешь носить простое платье, подобающее няне, и фартук. Мы собирались поставить тебя в известность позже, через неделю-другую, но, похоже, прежняя няня уезжает раньше, чем они рассчитывали, и тебе необходимо как можно скорее приступить к выполнению своих обязанностей. Мне кажется, это очень своевременно: никаких долгих дней скорби по отцу – у Фергюсонов твоя голова будет занята мыслями о службе.

О, да если послушать Тристана, то все складывалось прекрасно, однако сути его поступка это не меняло. Он вонзал нож в спину сестры, отправляя ее на нелегкий заработок подальше от дома. Вот его долгожданная месть за отцовскую любовь к ней.

– Когда я должна прибыть на место? – выдавила Анжелика, с ужасом глядя на брата.

– Завтра. Ты уезжаешь на рассвете, в коляске – ни в коем случае не в отцовском экипаже. Ты теперь работающая женщина, и тебе не подобает разъезжать в карете. Уверен, ты отлично справишься со всем и однажды станешь гувернанткой. Сможешь учить детей французскому.

Тристана всегда раздражало, что его сестра говорит по-французски. Впрочем, он и пальцем не пошевелил, чтобы выучить еще один язык.

Теперь Анжелика поняла: отец сделал ей бесценный дар, но не смог защитить от участи слуги в чужом доме. Впрочем, он наказал не тратить деньги без крайней необходимости, и она послушается его. Если ее уволят или потребуется купить дом, она воспользуется содержимым кошелька. А пока ей будут выплачивать жалованье и предоставят крышу над головой. Анжелика была уверена, что сможет найти другой способ зарабатывать и в жизни ее ждет нечто большее, чем такая судьба.

– Итак, решено, – сказал Тристан, поднимаясь из кресла. – Сегодня у тебя много хлопот – следует паковать вещи. Не надо прощаться с Элизабет и юными леди – я попрощаюсь с тобой за них.

Желая ему спокойной ночи, Анжелика знала: она никогда не вернется в родной дом. Белгрейв и время, проведенное здесь с отцом, останутся лишь в памяти, как чудесное наваждение. Тристан и его жена-злодейка лишили ее почти всего.

Может быть, они думали, что это ее сломит?

Как бы не так! Да, ей тяжело. Но Анжелика будет сражаться до последнего за свою судьбу. Им назло.

Выйдя из библиотеки, Тристан стал подниматься по лестнице. Анжелика представила, как он входит в отцовскую спальню и говорит Элизабет, что с делом его сестры покончено. Они разделались с ней в точности так, как того хотели.

В эту минуту Анжелика возненавидела брата, как никогда в жизни.

Она отправилась повидаться с миссис Уайт. Экономка как раз закрывала свою конторку рядом с кабинетом Хобсона и желала дворецкому доброй ночи.

– Что случилось, дитя мое? – спросила экономка, едва завидя Анжелику. Та сейчас выглядела вовсе не как леди, а как маленькая девочка, так знакомая домоправительнице.

– Они отправляют меня работать няней!

– Что-что? – поразился Хобсон. – Невозможно! Его светлость никогда не позволил бы такому случиться!

Оба старых слуги были поражены жестокостью и вероломством новых хозяев. Новый герцог нарушил слово, данное отцу, и просто избавился от сестры, вместо того чтобы заботиться о ней. Не успела Анжелика лишиться отца, как сразу же потеряла дом.

– Однажды они попросят вас вернуться, – с надеждой произнесла миссис Уайт, хотя знала – Тристан недобрый человек, и его супруга также была жестокосердной, эгоистичной и жадной.

Анжелика упала в объятия экономки. Хобсон отвернулся, чтобы женщины не видели слез, катившихся по его щекам. Он не мог смириться с поступками герцогской четы, но и помочь был не в состоянии. Бедное дитя, ей пришлось повзрослеть слишком рано.

– Я буду в порядке, – храбро заметила Анжелика.

– Вы будете писать нам, правда? – спросила домоправительница.

– Конечно. Первое письмо отправлю по приезде. А вы?

– Естественно, да, – ответила миссис Уайт и снова обняла Анжелику.

Анжелика отправилась к себе, собирать вещи к отъезду. Все красивые платья, книги и некоторые безделушки она уложила в сундуки. Небольшой портрет отца, миниатюрное изображение матери, самые любимые книги, несколько скромных платьев и строгих шляпок, а также веер матери, нравившийся Анжелике с самого детства, упаковала в дорожные сумки. Заснула она с чувством, будто завтра утром ее ждет гильотина, как и предков по материнской линии.

Позавтракала Анжелика в комнате для слуг, после чего Хобсон и миссис Уайт, словно любящие родители, проводили ее к небольшой коляске. Они – все, что осталось у нее от семьи. Глядя ей вслед, дворецкий и экономка плакали.

Из окна бывшей отцовской спальни за ее отъездом наблюдал Тристан. Дочь французской шлюшки наконец-то освободила его земли, его замок. О, как он ждал этого момента и какое упоение испытывал сейчас!

Дочь покойного Филиппа Латэма, герцога Уэстерфилда, смотрела в будущее хоть и с неизбежным страхом, но с храбростью и достоинством. В одной из дорожных сумок лежал заветный кошелек. Анжелика снова и снова благодарила отца за щедрый подарок. Когда-нибудь на эти деньги она купит дом и, если придется, проживет на них. Но не сейчас. Не сейчас.

В замке Белгрейв тем утром воцарилась странная тишина, словно из имения вытянули всю жизнь. Все, кто трудился в нем, поняли: без прежнего владельца и его дочери настали темные времена. На все вопросы об Анжелике Хобсон и миссис Уайт лишь пожимали плечами и отвечали: «Ее нет». Тристан Латэм, герцог Уэстерфилд, хранил молчание. Но все поняли: леди Анжелика уехала и они никогда больше ее не увидят.

Глава 3

По пути из Хартфордшира в Гэмпшир Вилфред, юный кучер, правивший коляской, сделал остановку в Сент-Олбанс, чтобы перекусить. В таверне, сидя за столом в одиночестве, – Вилфред ел вместе с конюхами, – Анжелика чувствовала себя неловко. Она впервые ехала куда-то одна, и множество мыслей вертелось у нее в голове. Смерть отца, потеря дома, предательство брата, деньги, будущее… Обо всем требовалось подумать.

Раньше она жила в мире господ, теперь ей предстояло стать частью мира прислуги. Конечно, ей был знаком их образ жизни – все же она вместе с отцом управляла Белгрейвом, но при этом оставалась хозяйкой. Сейчас все будет иначе. Приходилось надеяться, что Фергюсоны – приличные люди и будут добры к ней.

Анжелика никогда не задирала нос, но ее воспитание и благородное происхождение было не скрыть. Какое бы платье она ни надела, Анжелика говорила как леди, поступала как леди, двигалась как леди.

По пути в Гэмпшир она не раз плакала, горюя об отце и доме. Весь ее мир оказался разрушен в считаные дни. Анжелика знала: ей сочувствуют только слуги, которых она знала всю жизнь. Родные же, наоборот, наверняка предавались тихому ликованию.

Когда коляска прибыла в Гэмпшир, уже смеркалось. Поездка продолжалась более одиннадцати часов. Следуя указаниям, данным герцогом, Вилфред легко нашел нужный дом. Весьма симпатичный особняк с ухоженными землями вокруг, хоть и уступал по размерам Белгрейву, производил вполне приятное впечатление. Из дверей показался лакей в безупречной ливрее и попросил прибывших войти через черный ход.

– Простите, миледи, – тихо произнес Вилфред в замешательстве. – Этот простак принял нас обоих за слуг. Я провожу вас к парадным дверям. – Кучер не знал истинной цели приезда Анжелики и предположил, что это дом друзей семьи и она приехала погостить и оправиться от смерти отца.

– Не стоит, я пройду через черный ход, – ответила Анжелика.

– Можете войти внутрь, – обратился к ней лакей. – Миссис Олбрайт оповестила нас о том, что вы должны приехать. Она здесь домоправительница. Ужин через несколько минут.

Бросив взгляд на багаж в руках Вилфреда, он заметил:

– Оставьте вещи здесь. Она может внести их позже.

Кучер оглянулся на хозяйку в замешательстве. С ней обращались как со служанкой, а не с благородной леди!

Анжелика улыбнулась:

– Все в порядке, Вилферд, мне кто-нибудь поможет.

Но кучер сомневался. Что-то тут не очень приветливо и гостеприимно обращались с его хозяйкой.

– Со мной ничего не случится. – Анжелика хотела спровадить его поскорее – лишнее внимание ей было не нужно.

– Уверены?

– Абсолютно. И… спасибо, что довезли меня.

Вилфред кивнул, попрощался и, забравшись в коляску, поехал прочь от особняка.

Недолго посмотрев ему вслед, Анжелика вошла в дом вслед за лакеем. В комнате для слуг царило оживление. Хоть дом Фергюсонов и был меньше Белгрейва, штат прислуги, кажется, был такой же. Вокруг сверкали явно новые ливреи, некоторые из лакеев носили напудренные парики. Слуги отца так одевались, только когда в замке гостили особы королевских кровей.

Пока Анжелика оглядывалась по сторонам, к ней приблизилась высокая женщина с седыми волосами. Своим внешним видом она походила на тюремщика. Это впечатление усиливали ключи, бряцающие у нее на поясе и служившие символом ее положения в доме.

– Я миссис Олбрайт, экономка, – представилась она без улыбки. – А вы новая нянька, Анжела Латэм?

– Анжелика. – Она боялась суровой домоправительницы, но не собиралась этого показывать.

– Звучит по-иностранному, – нахмурилась миссис Олбрайт.

– Это французское имя.

– Миссис Фергюсон понравится, – сказала экономка, все еще неодобрительно хмурясь. – Ужин прямо сейчас. Потом одна из горничных покажет вам вашу комнату. Правда, вы проведете в ней только эту ночь, а затем переселитесь в детскую, просто ваша предшественница еще не уехала. Я слыхала, у вас полно сумок, так вот, я не понимаю, зачем они вам тут. Носить будете платья, которые выдают нянькам по указанию миссис Фергюсон. А в собственных нарядах сможете ходить только полдня раз в месяц, и то если дети не будут болеть.

Анжелика не стала объяснять экономке, что три дорожные сумки и небольшой сундук – это все ее имущество и дома у нее нет.

Кухарка, судя по всему, знала свое дело, ей помогали три служанки. Анжелика насчитала за столом двадцать человек. Кто-то указал ей на свободное место, и она немедленно заняла его. Подали еду, и слуги жадно накинулись на нее, словно спешили и хотели управиться поскорее.

– Ох, в этот уик-энд тут будет званый вечер, всю неделю жуткая суета. Сегодня вот поехали на охоту, а ночью начнется большой прием, куча гостей из окрестностей приедет. Хозяева часто такие приемы устраивают, особенно в Лондоне. Правда, туда вы нечасто будете наведываться. Они детей обычно тут оставляют, когда уезжают в город, – начала рассказывать служанка, сидевшая рядом с Анжеликой. – Меня, кстати, Сарой звать. Я одна из горничных там, наверху. Осторожнее с миссис Олбрайт. Чуть что – прогонит, уволит, и дело с концом, – шепотом предупредила она.

– Что, и предыдущую няню прогнали?

– Да нет, она просто едет домой, в Ирландию. И не нарадуется, что уезжает отсюда. Детишки – жуткие сорвиголовы.

Анжелика кивнула и назвала свое имя, на что Сара улыбнулась и представила ей остальных слуг. Во главе стола восседал мистер Гилхоули, дворецкий, напротив него – миссис Олбрайт. И хотя атмосфера за столом царила вполне приятная и дружелюбная, Анжелика слишком нервничала, чтобы есть.

Одна из горничных робко кокетничала со старшим лакеем, сидевшим рядом с дворецким. Заметив это, Гилхоули жестко отчитал девушку. Похоже, они с миссис Олбрайт держали слуг в ежовых рукавицах.

– Кто раньше был вашим нанимателем? – спросила Сара после ужина.

Анжелика на секунду задумалась, однако решила сказать правду.

– Никто, для меня это впервые, – робко произнесла она.

Сара улыбнулась.

– Сколько вам лет?

– Восемнадцать.

– Мм, чудесно. Мне двадцать шесть, – с некоторой горечью произнесла горничная, а затем заговорщически понизила голос: – Я служу уже десять лет. Гуляю с одним из конюхов. Как только мы накопим достаточно средств, немедля обвенчаемся. Может, уже скоро, – с надеждой добавила она.

Анжелика была тронута. Ей открылась незнакомая грань жизни. У слуг мало денег, много работы, а супружеская жизнь вовсе не воспринималась как данное, а скорее являлась целью, которой надо добиваться и для достижения которой требовалось трудиться и экономить годами.

– С няней Фергюсон познакомитесь завтра утром, – сказала ей миссис Олбрайт, когда лакеи и дворецкий отправились наверх. По правилам к няням и личным служанкам леди обращались по фамилиям их нанимателей. – Завтрак в шесть. Сара покажет вам, где вы сегодня ночуете, няня Латэм.

Анжелика кивнула и тихо пошла за горничной.

– Хозяин вполне ничего, – начала рассказывать Сара о Фергюсонах. – У него немного… блуждающий взор, но он держит себя в руках. В предыдущем доме мне постоянно требовалось запирать дверь на ночь, чтобы отделаться от хозяина. Однако с братом хозяйки держите ухо востро. Тот еще дьявол, и красивый, как сто чертей. Но если вам нравятся такие и вы ничего не сможете поделать, прячьтесь от миссис Олбрайт. Поймает – вылетите без рекомендаций.

– Нет, нет, я никогда… – с ужасом возразила Анжелика. О том, что у нее такой же брат, она промолчала. – А как хозяйка?

– Ой, очень избалованная. Мистер Фергюсон дает ей все, чего она только ни потребует. У нее о-го-го какие платья, драгоценности… Не знаю, зачем ей дети? Откровенно говоря, она никогда их не навещает и вечно находит причины, почему не может сидеть с ними. Говорит, они болеют то и дело и она боится заразиться. А ваши родители? Где они, чем занимаются? – с любопытством спросила Сара.

– Я… Мой отец только что скончался… А мать умерла при родах… Отныне я сирота.

– Жаль, жаль, – сочувственно произнесла горничная.

Спальня Анжелики оказалась крошечной и тесной. Убранство было спартанским. Даже самая маленькая комната слуги в Белгрейве превосходила эту раза в два. Фергюсоны явно не заботились о комфорте прислуги.

– У няни в детской просторнее, – заверила Сара, – хоть и не намного. Впрочем, рядом довольно неплохая гостиная, и, если дети будут спать, можно ночью посидеть там. Правда, Бриджет говорит, что малыш не спит полночи, у него зубы режутся.

Анжелика кивнула. Как она справится с детьми? Она ничего не знала о том, как о них заботиться, и практически не видела их в своей жизни. Да, определенно это будет новый опыт для нее.

Осмотрев комнату, Анжелика отправилась за багажом. Помощи никто не предложил, и ей пришлось возвращаться три раза. После этого она едва нашла в себе силы помыться и лечь в постель. Несколько часов Анжелика размышляла, что принесет ей новый день, и надеялась, что произведет хорошее впечатление на Фергюсонов.

В ту ночь она несколько раз просыпалась в испуге, будто проспала. Наконец в пять часов встала и к шести спустилась на завтрак.

Одна из подручных кухарки подала Анжелике чай, однако, прежде чем она смогла притронуться к еде, появилась горничная и заявила, что мисс Латэм ожидают в детской.

Детская располагалась на третьем этаже. Здесь же находились комнаты миссис Олбрайт, личной служанки миссис Фергюсон, кухарки и старших горничных, а также небольшая гостиная.

Анжелика несколько раз постучала в тяжелую деревянную дверь, из-за которой раздавался детский плач, но ей никто не ответил. Наконец она вошла без приглашения и увидела веснушчатую рыжеволосую девушку, укачивающую на руках рыдающего младенца. Рядом с ней стояли двое детей, и еще один ребенок лет двух-трех забрался на стол и бросал во все стороны игрушки.

Совершенный вертеп!

Подавив острое желание немедленно убежать отсюда, она прокричала:

– Здравствуйте, я – Анжелика!

– А я – Бриджет. Вы – новая няня? – с надеждой спросила девушка.

– Да. Чем могу помочь?

– Сперва снимите Руперта со стола, – ответила рыжеволосая особа и положила малыша в люльку. Плач усилился.

Бриджет подошла к Анжелике. Та как раз опускала непоседливого ребенка на пол. Руперт тут же пустился наутек от взрослых. Его походка напоминала шаги неуклюжего медвежонка. Анжелика и Бриджет рассмеялись.

– Добро пожаловать в бедлам! Сара мне сказала, что вы никогда не работали няней. Что ж, храбрости вам не занимать. Когда я сюда пришла, детей было двое, кто ж знал, что они еще двоих родят, – дружелюбно и с явным ирландским акцентом сказала Бриджет. – Я уже пятая нянька тут. Я из большой семьи, меня не шибко беспокоит куча детей.

– Мне жаль, что вы покидаете нас, – искренне произнесла Анжелика, не отдавая себе отчета, что говорит, как леди, а не как служанка.

– Не жалейте! Моему уходу вы обязаны своим жалованьем, – ответила Бриджет и рассмеялась. – А вы не из простых, не так ли? – заметила она, приглядевшись к Анжелике.

За годы службы Бриджет повидала многих девиц и дам, в том числе и из обнищавших дворянских семей. Но ей и в голову не пришло бы, что она беседует с дочерью герцога.

Младенец перестал плакать.

– Боже милостивый, ура. Бедняжке не дают покоя зубы. У Руперта тоже такое было. И какая нужда привела вас сюда?

– Меня отрекомендовал знакомый Фергюсонов. Мне нужны деньги.

– Как и всем нам, – улыбнулась няня. – Вот и я домой, в Дублин, на пару месяцев всего, помочь сестре с близняшками. А потом вернусь в Лондон, искать новый заработок. В провинции для меня слишком тихо.

– О, я выросла за городом, и мне там нравилось, – ответила Анжелика.

– Ну, раз так, вам тут будет хорошо, – уверенно заявила Бриджет и представила детей. Старшему, Саймону, было четыре года. Эмме – три. Ее голова вся была увита белокурыми кудряшками. Руперт был младше сестры на год. Рыдавшему Чарльзу недавно исполнилось шесть месяцев. – Вам будет помогать Хелен, горничная для детской, но вообще-то на столько ребятишек нянь должно быть две. Впрочем, Саймон через год отправится в Итон. Миссис Фергюсон ждет не дождется, когда он уедет. Тогда станет чуточку легче – если только новых не родят за это время. Мистеру Фергюсону все мало и мало, хотя он и не навещает никогда собственных отпрысков. А миссис Фергюсон не возражает, ей это легко дается.

Интересно. Наниматель предпочитал лошадей и друзей обществу детей, но все равно настаивал на рождении новых наследников.

– Миссис Фергюсон вы здесь почти не увидите. По воскресеньям детей надо приводить к родителям на чай. Но минут через десять их, как правило, отправляют обратно в детскую, – продолжила Бриджет. Такой подход к материнству Анжелике был знаком. Элизабет тоже мало интересовалась дочерьми, пока они не повзрослели. – Где-то в комоде у нас есть платье для вас. Правда, вы такая крошечная, придется его ушить. Можете и мою одежду взять, но она будет вам уж совсем велика, – рассмеялась ирландка. Она была выского роста и обладала пышными формами.

Форма няни состояла из серого платья с белыми манжетами, белого чепца и накрахмаленного белоснежного фартука – по словам Бриджет, последний приходится менять по три раза на дню.

– Следить за чистотой одежды ребятишек мне помогает Хелен, – добавила Бриджет.

Затем она объяснила распорядок дня подопечных. Дети вставали рано. После завтрака гуляли или играли. Обед – в полдень, затем короткий сон. В половине шестого они пили чай и ели фрукты. Няня с ними играла или читала сказки. Затем купала и в семь часов укладывала спать.

– Я не очень хорошо читаю, – честно призналась Бриджет, – но дети еще малы, чтобы это понять. А если чего не разбираю, так выдумываю на ходу.

Анжелика, любившая книги с детства, подумала, что с этим она точно справится.

– Когда вы уезжаете? – нервно спросила она.

– Сразу после обеда.

– Им будет вас не хватать, – с грустью произнесла Анжелика, вспоминая, как сама скучала по няне, когда та уехала.

– Всего пару дней. Они быстро к вам привыкнут. В виде исключения завтра отведите детей на чай в библиотеку – тогда и познакомитесь с миссис Фергюсон. Хелен покажет, во что ребятишек следует одеть. Хозяйка любит их показывать друзьям, поэтому костюмы должны быть нарядными. О, и ей очень нравятся волосы Эммы. Обязательно причешите ее, даже если девочка расплачется. Если с прической будет что-то не так – придется туго.

Затем Бриджет приготовила подопечным завтрак. Он состоял из овсянки, хлеба с маслом, мармеладом и джемом, а также холодного молока. Когда она накрывала на стол, в детскую вошла Хелен. Как и Бриджет, горничная прослужила в доме два года и сама метила в няньки, но тут ее обошла какая-то особа, рекомендованная знакомцами Фергюсонов. Так что она затаила обиду на Анжелику. К тому же Хелен не понравилось, что новая няня выглядела точь-в-точь словно дочь благородного семейства. «И почему мисс Латэм решила, будто ей нужны деньги?» – подумала она, сверля Анжелику холодным взглядом.

– Введи мисс Латэм в курс дел, – обратилась к горничной Бриджет. – И никаких подлых штучек, чтоб выставить ее в дурном свете. Мы все с чего-то начинали, и она нуждается в твоей помощи.

Эмма тем временем подошла к Анжелике, с минуту пристально смотрела на нее, а потом забралась к ней на колени.

С момента прихода Анжелики прошел всего час, а в детской воцарился полный порядок: дети были накормлены и переодеты, кровати заправлены, и даже Чарльз перестал рыдать. Младенец улыбался и тянул ручки к ирландке. Но только Бриджет собралась заняться и его туалетом, как Руперт швырнул деревянную лошадку, целясь в голову Эммы. Бросок не удался: лошадка попала в стену. Бриджет достала мальчику другие игрушки и снова обратила внимание на самого младшего. Анжелика не понимала, как няне удавалось следить за всем сразу и идеально соблюдать распорядок дня. Здесь явно замешано какое-то волшебство. Или виртуозное мастерство. Или привычка жить в большой семье.

– Берегитесь брата миссис Фергюсон, – сказала Бриджет.

– Да, Сара меня тоже предупредила.

– Обворожительный мерзавец. Прошлой весной он пристал к одной из горничных. Как только хозяйка прознала об их связи, служанку немедленно уволили. Несчастной через пару месяцев уже рожать, а хозяева и пальцем не пошевелили, чтобы помочь. Ей даже не дали рекомендации. Так что запирайте на ночь дверь, когда этот бабник будет здесь гостить. За мистером Фергюсоном ничего такого замечено не было, хотя и поговаривают, что в городе у него пара любовниц. А жена и тут не возражает: ей главное – на его деньги славно пожить. Она и сама иногда проявляет интерес к симпатичным гостям.

Анжелика поймала себя на мысли, что семья Фергюсон все больше напоминает ей семью брата. Неудивительно, что они сдружились.

Погода в этот день стояла плохая, за окном лил дождь, поэтому о прогулке не было и речи. За разговорами незаметно подошло время обеда. В детскую подали курицу с овощами, мороженое и фруктовый десерт.

– Миссис Фергюсон вечно настаивает, будто Эмме надо меньше есть. Боится, что дочка растолстеет. Но я все равно даю ей пудинг, не морить же ее голодом. У самой хозяйки, кстати, фигура роскошная, хоть она и родила четверых детей. А талия так и вовсе осиная, но, возможно, это из-за корсета. Ее личная горничная говорит, миссис иногда в обморок падает, когда его затягивают.

Анжелике нравилась эта простая, общительная, добрая ирландка, и она очень надеялась, что ей удастся справляться с обязанностями так же легко, как и предшественнице. Хотя сейчас представить такое было невозможно. Когда Бриджет собрала вещи, Анжелику на мгновение захлестнула волна паники.

Ирландка попрощалась с детьми, обняв каждого ребенка, и на ее глаза навернулись слезы.

– Ну что же, удачи вам, мисс Латэм. Надеюсь, все у вас будет хорошо. Хозяева в целом люди неплохие, главное – их не злить и льстить хозяйке. Если бы они чаще брали детей с собой в Лондон, я бы вернулась, но здесь…

– Вы попрощаетесь с миссис Фергюсон? – спросила Анжелика.

– Нет, она пожелала мне счастливого пути еще на той неделе. Хозяйка не очень-то склонна привязываться к кому-то. Больше всех ее интересует собственная персона. И помните: найти другую няню легко, а то забудете про осторожность – и пиши пропало.

– Я не забуду вашего совета, – серьезно ответила Анжелика. Она вдруг осознала, как ей повезло. Тристан мог найти место гораздо хуже, но ему было все равно, главное – убрать сестру из дома.

Бриджет обняла ее и ушла.

Анжелика уложила детей в постели. Чарльз заснул последним, сжимая в руках бутылочку с молоком. Попросив Хелен присмотреть за малышами, Анжелика нашла в комоде два самых маленьких форменных платья и поспешила в прачечную.

Прачки беседовали с личной горничной миссис Фергюсон.

– Мне жаль вас прерывать, но не могли бы вы поделиться серыми нитками и иголкой? Мне нужно ушить кое-что… – робко произнесла Анжелика.

Милдред, главная в прачечной, улыбнулась и взяла у нее платья.

– Да я сама вам все сделаю. Вы новая няня, верно?

– Да. Меня зовут Анжелика.

Прачка со строгим видом покачала головой, доставая иголку с нитками.

– Миссис Фергюсон не захочет, чтобы вас называли по имени. Вы теперь няня Фергюсон, – напомнила Милдред. Анжелика смутилась, и прачка с улыбкой добавила: – Впрочем, рада познакомиться. Платья будут готовы завтра утром. Как вам новая работа?

Анжелика, секунду поколебавшись, призналась:

– Немного боязно. Это мой первый опыт, я никогда раньше не имела дел с детьми.

Стелла – так звали личную горничную миссис Фергюсон – ответила с усмешкой:

– Я бы точно не хотела возиться с такой оравой. Эти сорванцы выматывают родную мать за пять минут. Хорошо, что у меня нет детей. Вы уже встречались с миссис Фергюсон?

– О, нет. Я приехала вчера вечером.

– Из Лондона? – подала голос одна из прачек.

– Из Хартфордшира. Дом и земли вокруг производят очень приятное впечатление.

– Вы не видели столичного особняка, – гордо произнесла Стелла. – Там мне больше нравится.

Анжелика кивнула и, попрощавшись, отправилась в детскую. Жаль, ей не придется обедать вместе с другими слугами – стоило познакомиться со всеми поближе. Хорошо хоть, Хелен будет составлять ей компанию.

Дети по-прежнему спали, и Анжелика решила перенести сумки из временной комнаты в детскую, где ей была отведена маленькая спальня. Сумку, в которой лежал подарок отца, она спрятала под кроватью, остальные едва уместились в тесном помещении. Пришлось поставить их друг на друга.

– Зачем вам столько платьев? – спросила Хелен. – В них же некуда ходить.

– Ну, я надеюсь, что когда-нибудь смогу надеть хорошее платье, – мечтательно ответила Анжелика.

В детскую заглянула Сара – у нее выдался короткий перерыв.

– Выглядишь, как истинная нянюшка, – заявила она, широко улыбаясь.

Анжелика обрадовалась ей, и они мило поболтали, словно лучшие подруги.

Не успела Сара уйти, проснулись дети. Анжелика с ними поиграла, почитала сказку, а потом искупала и в семь часов уложила спать. День пролетел незаметно, и Анжелика, валившаяся с ног от усталости, решила лечь пораньше, тем более завтра предстоял очень важный день – первая встреча с четой Фергюсон.

Так дочь герцога Уэстерфилда из Анжелики Латэм стала няней Фергюсон. Она потеряла не только прошлую жизнь, но и собственное имя.