Цена желания

– Привет… Слушай, я… – нерешительно выдавил я из себя.

– Знаешь, я позвонила тебе, чтобы сообщить просто офигенную новость! – не дожидаясь, пока я закончу, продолжила Фэйт. – Ты готов это услышать? Тогда подходи на наше место через 1,2,3… сейчас!

И, прежде чем я что-то ответил, положила трубку. «Всегда она так!» Ну что же, все равно надо встретиться и при встрече выразить всю обиду. Тяжело вздохнув, я нехотя оделся и отправился к «нашему» месту. Этим местом была спортивная площадка, где когда-то был тот самый недостроенный дом, где мы с ней познакомились. Я шел. На небе, будто лампочка, ярко светила луна. И вокруг все казалось таким красивым под покрывалом той чудесной ночи. И стало как-то тепло и приятно на душе. Ругаться совсем не хотелось.

Фэйт уже сидела и качалась на большой широкой качеле-скамье. Лунный свет делал ее черты столь соблазнительными и прекрасными… «Стоп, не забывайся! Она тебя игнорила все это время» – мысленно одернув себя, я поздоровался.

– Привет, Фэйт!

– Привет, Энджи! – Фэйт соскочила с качели и кинулась в мои объятия. – Как же давно я тебя не видела. Все учеба да учеба. У меня такое чувство, что я провалю экзамен.

– Все будет хорошо! – попытался подбодрить ее я. – Ты все сдашь! Ты же столько занималась!

– Ты так говоришь, чтобы меня подбодрить! Ты всегда так делаешь! – заметила она и попыталась сделать подобие обиды – Но я позвала тебя не для этого. У меня просто грандиозная новость!!!

– Какая?

– Готов?! – Фэйт, казалось, сейчас просто воспарит над землей от переполнявшего ее возбуждения. – Помнишь того парня, который выступал у нас в школе с группой? Его Алан зовут. Помнишь? Помнишь?

– Ну…

Честно, я не помнил, потому что мне всегда было все равно.

– Так вот, мы недавно, пару недель назад, совершенно случайно встретились в школе. И знаешь что? Он, оказывается, тоже здесь учился, год назад закончил. И он сказал, что я ему нравлюсь и пригласил пойти с ним на мой выпускной вечер!!!

Я был в растерянности. Как же так? Это должен был быть НАШ выпускной вечер! Это я должен был позвать ее! Это я должен танцевать с ней вальс! Я должен признаться ей! Гнев к Алану переполнял меня. Но я ничего не сказал на это. Я сделал…

Минуту она смотрела на меня большими глазами, то ли от страха, то ли от изумления.

– Ты… Ты… Ты… Зачем ты это сделал? Это же неправильно!

Э-энджи…

– Но…

– Ты не должен был! Мой первый поцелуй… – Фэйт казалась такой разбитой. – Мы же просто друзья!

– Но я должен был это сделать! Ты для меня не просто друг! Я давно уже влюблен в тебя! И хочу стать больше, чем просто другом. Я хочу лю…

– Замолчи! Ты ничего не понимаешь! – слеза покатилась по ее щеке. – Мы же друзья! Только друзья! Друзья!

– Но…

– Ты не можешь быть моим парнем! Это неестественно, неправильно…

«Почему?» – хотел было спросить я. Но этого уже не требовалось. Я все понял. Она пожелала вечно дружить со мной. Вот же долбаная способность! Все исполнилось в точности, как и всегда – буквально. Дружить – она будет просто другом всю жизнь и никем большим. Ее внутри как-будто что-то ограничивает теперь, чтобы испытать ко мне большие чувства.

– Прости, Фэй… Я пойду… Наверное… Послезавтра тест, мне следует готовиться. Увидимся… наверное. Удачи. – промямлил я.

И, не дожидаясь ответа, побрел домой, не обращая внимания на то, как Фэйт нерешительно пыталась меня окликнуть. Придя домой, я не стал ничего учить – не было настроения. Я повалился на кровать и стал смотреть в одну точку. На галстук, висящий на стуле, на который Фэйт нашила придуманный нами символ моего дара. Проклятого дара.

На следующий день я старательно учил предметы. Попросил маму на любые звонки отвечать, что я занят или отсутствую. Потом прошли экзамены. Всех разделили по группам, и мы с Фэйт так и не виделись. Уже уходя, я увидел ее с Аланом. Они стояли, обнимая друг друга. Я не стал с ней разговаривать, хоть внутренне этого и хотел.

Через два дня был выпускной вечер. Несмотря ни на какие уговоры моих родителей, я наотрез отказался идти. Вместо этого я всю ночь просидел за компьютерными играми, которые просто убили все время.

Проснулся я в четверть десятого, там же, где и уснул – за столом возле компа. За окном было пасмурно и гадко. Голова жутко трещала от того, что лег поздно. Немного побыв в полной растерянности, как и любой человек, который уснул черт знает где, я медленно побрел умываться. Пока чистил зубы, вспомнил, что вчера прошел выпускной. Фэйт наверняка пошла туда с тем парнем… Мысленно раскаявшись в своем недавнем поведении, я твердо решил пойти и извиниться перед ней. Ведь так не хотелось терять единственного друга.

Накинув футболку и джинсы, я бодро пошел к Фэйт, по пути заметив, что родителей дома нет. И не только это было странно. Еще тогда я был готов поклясться, что при выходе из дома заметил чей-то силуэт недалеко. Но приглядевшись понял, что это парил гидрант. Приблизившись к дому Фэйт, я почувствовал что что-то не так. Дом как-будто немного пришел в запустение. Стал темнее и мрачнее. Я подошел и позвонил в дверь. Никто не ответил. Еще раз – та же реакция. «Сегодня воскресенье, и с церкви они уже должны были прийти» – пронеслось у меня в голове. В недоумении, заглянул в гараж. Он был открыт, машины не было. «Странно… Может, к родственникам уехали – они живут недалеко, в соседнем городке». И смирившись с этой мыслью, решил заглянуть завтра.

Но меня все не покидало ощущение, что что-то не так. Было чувство, что рядом со мной кто-то есть. Подходя к дому, меня толкнула Дурнушка Грейс – так местные прозвали сумасшедшую старуху, которая каждый день ходила и бурчала себе под нос всякие ругательства. Грейс мерзким голосом крикнула: « Что ты сделал, мальчик? Зачем мучаешь ее?» В недоумении я, слегка раздраженный, дошел до дома. «Ненормальная!». У дома стояла машина родителей Фэйт. «Странно..», – подумал я, – «Обычно они к нам пешком приходят…»

Когда открыл дверь, моему взору предстала следующая картина: родители Фэйт сидели на диване в гостиной – миссис Дейн была заплаканная, и мистера Дейна я таким несчастным никогда еще не видел. Мои родители сидели здесь же, на их лицах читалась скорбь. И в этот момент я понял, что случилось что-то очень-очень плохое…

– Здравствуйте мистер и миссис Дейн! А… что произошло? Я нигде не могу найти Фэйт…

Я не помню в точности, что случилось. Но внутренне, еще до объяснений, я уже все понял. Помню какие-то обрывки: «Выпускной… лимузин… авария… никто не выжил… похороны на следующей неделе…» Не помню слова ободрения, которые пытался выдавить из себя отец Фэйт. Не помню как несся сквозь улицы пустого, ненавистного теперь мне города, не разбирая дороги из-за застилавших глаза слез…

Я опомнился, только когда пересек границу города. Когда оказался наедине с мрачным лесом неподалеку и темным полем. Наедине с небом, которое, казалось, плакало вместе со мной. И тут…

– Энджи…

Такое чувство, что… Нет, показалось. Но потом снова.

– Энджи… Не плачь! Ты ведь мужчина!

Это голос Фэйт! Но как? Где?! Я резко оглянулся. Сначала я видел лишь неясные очертания, как-будто слабая туманная дымка, но потом черты становились все яснее и яснее. Вскоре передо мной предстала Фэйт. Моя Фэйт, такая же, как раньше, но какая-то неестественная, бледная, безжизненная и прозрачная

– Фэйт, как ты… – и осекся.

Потому что понял, что передо мной не она сама, а ее призрак, отражение в мире мертвых. До этого я не верил во всю эту паранормальную дребедень, но теперь… При осознании этого мои ноги подкосились, и я упал на колени на сырую землю. Наверняка, обычный человек, бы испугался, но только не я. Я, скорее, был в полной растерянности, а в голове роилось тысяча вопросов.

– Энджи, мне так жаль, так жаль… Я ведь… обидела тебя. – голос Фэйт был другим, с небольшим эхом. – Обидела твои чувства ко мне. Теперь я осознала. Я поняла… Я все поняла… Прости меня!

Я решил, что просто сошел с ума. «А может, я еще сплю у компа?». Ущипнув себя за руку и испытав боль, я понял, что нет. Я не знал, что говорить в и=таких ситуациях, рот сам открылся и стал говорить какие-то слова.

– Нет. Это мне жаль! Жаль, что я оставил тебя в столь радостную для тебя минуту. Жаль, что не разделил твоего счастья, пусть даже не со мной! Тебе не за что просить у меня прощения, Фэйт. Мне так жаль.

Слезы катились из глаз, которым никак не мог поверить. Я пребывал в шоке, но понимал, что самый дорогой мне человек пришел проститься, прежде чем уйти навсегда.

– Конечно, прощаю! – призрак Фэйт улыбнулся. – Ну что же, я думаю, это все! Придется тебе теперь без меня геройствовать. Помни, твой дар еще проявит себя в лучшей форме. Ладно, прощай, Энджи! Может, я стану ангелом. И буду смотреть на тебя с небес.

– Прощай, Фэйт! Для меня это были самые счастливые минуты, что я провел вместе с тобой! Я люблю тебя! Прощай!

И тогда, по всем канонам, Фэйт должна была исчезнуть, освободившись от последнего невыполненного дела. Но… она не исчезала.

– Фэйт!

– Что?

Я уже начисто забыл, что вижу призрак.

– А ты разве не должна была, ну… исчезнуть, типа отойти в мир иной.

Я уже не плакал. Поднявшись с колен, я недоуменно смотрел на парящую над землей Фэйт.

– Ну, по идее должна. – Фэйт тоже была в полной растерянности.

– Может, я уйти должен? И тогда ты исчезнешь?

– Давай!

– Тогда, прощай, Фэйт! Я буду помнить тебя!

– Прощай, Энджи!

И я пошел прочь, но, сделав несколько шагов, услышал:

– Энджи! Я, кажется, не могу исчезнуть! Что-то тянет меня за тобой!

– Тогда, погоди! Я убегу подальше!

Крикнул я и побежал так быстро, как мог, но Фэйт крикнула.

– Стой! Меня все равно тащит за тобой!

Тогда меня осенило… Я решил проверить свою гипотезу. Ага, вот он, Жирный Брэд, из младшего класса. Я подбежал к нему и громко спросил:

– Брэд, видишь кого-нибудь рядом со мной?

– Нет. – Брэд был в полном недоумении. – С тобой все в порядке, Коллинз? Слушай, я соболезную…

Но я его уже не слушал и шел дальше в раздумьях. И тут мне все стало ясно.

– Фэйт, послушай. Скорее всего, это все из-за того долбаного желания, что ты загадала. Помнишь? Видимо «сила внутри меня» буквально исполнила его. И навечно привязала тебя ко мне.

Фэйт кивнула.

– Тогда… – задумалась Фэйт, – Я хочу перестать быть призраком и уйти в Рай.

Никакой реакции. Я был расстроен и счастлив одновременно. «Фэйт теперь всегда будет со мной» – эгоистично подумал я.

– Похоже, призраки не имеют право загадывать желания. Эй, Энджи!

– Что?

– Дерьмовая все-таки у тебя способность.

Фэйт никогда не ругалась. Похоже, она была очень расстроена…

– С этих пор она никогда меня не покидала. Если бы кто наблюдал за мной, то сдал бы непременно в психушку, как шизофреника. Она и сейчас рядом со мной. Вот здесь, слева. Вы не видите, а она здесь.

– Я вам верю. Здравствуйте, мисс Фэйт!

Мистер Ди изобразил подобие учтивого поклона. Фэйт рядом со мной прыснула от смеха.

– Ну что, эта история что-нибудь Вам прояснила? Открыла глаза? Может, Вашу решительность ослабила?

– Мистер Коллинз, Энджел. Это, без сомнения, самая печальная история подростковой любви, что я слышал, когда-либо. Очень впечатляет. Но то, что я хочу сделать – совершенно другое.

– Что вы, это далеко не вся история. Это только начало моего долгого, но весьма поучительного повествования. Были разные люди и разные желания. Я пытался противиться, но ничего не вышло. Были банальные желания, которые доставляли мелкие неприятности а были такие, которые полностью разрушали всю жизнь человеку. Имена всех этих жертв я помню наизусть. И если вы не торопитесь, мистер Ди, я поведаю Вам. Дайте срок, вы точно должны это знать, прежде чем…

– Ладно, рассказывайте. Прошу Вас. В конце концов, у нас уговор. И чтобы выполнить мое желание, я обязан выслушать ваши истории. Однако, помните, я все уже для себя сам решил и полностью готов. Так что рассказывайте Ваши байки. Но если вы надеетесь на то, что это что-то изменит, то глубоко заблуждаетесь.

– Ну что же, тогда, я думаю, разумно перейти в более удобное место. А то становится прохладно. Пойдемте в кафе, через дорогу. Это, кажется, единственное подобное заведение в этом городе, где ещё работают люди, а не машины. Думаю, там будет намного удобнее.

ИСТОРИЯ ВТОРАЯ. БОГАТЫЙ НЕУДАЧНИК

«Кто-то пожелает стать богатым.

А богачи люди солидные и роскошные.

Они красивые снаружи, но пустые внутри..».

Фэйт.

Его звали Гленн.

– Располагайтесь поудобнее, мистер Ди, нам еще многое предстоит вспомнить. – я вскинул руку, – Официантка! Можно сделать заказ?

К нам подошла довольно милая и опрятная, как и большинство официанток здешних мест, девушка.

– Что будете заказывать? – девушка приготовилась фиксировать.

– Мне кофе и сэндвич с яйцом. А вы что будете, мистер Ди? Я угощаю!

– Чашку горячего шоколада, если есть!

– Ожидайте, через 5 минут все принесут – сказала она и направилась в сторону кухни.

– Люблю такие места – простые и уютные. Это странно, но даже в самых роскошных ресторанах не чувствуешь такого уюта и спокойствия. Хотя, это всего лишь мое мнение. А вы как считаете, мистер Ди?

– Мне все равно где есть. Нет особого смысла. Пожалуйста, не будем тратить время на пустые разговоры. Продолжайте Ваш рассказ.

– И то верно. Итак, мы остановились на том, что я обзавелся подружкой-призраком. Ну так вот…

Итак, Фэйт находилась со мной все время. И, с одной стороны, это было приятно, а с другой она очень сильно изменилась. Была уже совсем не тем человеком, вернее, не человеком вовсе. При жизни она была очень скромная, верующая. Воспитывалась набожными родителями, как настоящая благочестивая девушка. Теперь она стала очень раздражительной, язвительной больше обычного и начала ругаться, как мама Жирного Брэда, у которой муж пьянствовал и безбожно изменял с каждой встречной женщиной.

Однажды я решился на один неблаговидный, но, на мой взгляд, очень правильный поступок. Я логически подумал и сделал вывод, что если я покончу с собой, то Фэйт освободится и обретет покой. Я понимал, что люблю её и это необходимая жертва. Конечно, провернуть это было не так просто из-за постоянно маячащего и язвящего возле меня призрака. Но я и это продумал. Дело в том, что мы с призрачной Фэйт экспериментировали с расстоянием, на которое я могу от нее оторваться. Получилось ни много, ни мало, полмили. В принципе нормально. Недолго думая, я выбрал передозировку снотворного, как лучший способ, чтобы все закончить. И вот, как-то после универа я зашел в аптеку.

– Зачем тебе сюда? – спросила Фэйт.

– Нужно кое-что купить, мама попросила вчера вечером. Ее стало сердце беспокоить часто.

Главное, сохранять уверенное лицо.

– Но я ничего такого не помню… Опять врешь?

– Да, Господи, зачем мне врать, чтобы сходить в аптеку? Мама действительно попросила. А ты либо где-то бродила, либо просто не придала значения, как ты всегда делаешь.

– Ладно-ладно, не ори. Возможно. – согласилась Фэйт – Не хватало мне еще и все запоминать, итак положение хреновое.

Хорошо, что призраки не умеют читать мысли.

– Хватит ругаться.

– Пошел ты. Тоже мне, благочестивец года.

Я изобразил растерянный вид и похлопал себя по карманам.

– Фэйт…

– Чё те?

– Не могла бы ты посмотреть кое-что снаружи?

– Что?

– Посмотри, нет ли там, поблизости моего кошелька? Я, кажется, выронил…

Я же говорил, все продумал. Пока шла учеба в колледже, Фэйт летала поблизости. После смерти учеба стала для нее смертельно скучной. Она то и дело отвлекала меня, корчила рожи и даже сдувать мои бумаги научилась. И когда понимала, что меня ничем не пронять, улетала и где-то бродила, пыталась пугать уединившиеся влюблённые парочки, которые обычно прятались где-нибудь под лестницей или на крыше. А я воспользовался этим, спрятал кошелек в карман, а в другом кармане проделал дырку. Благо, Фэйт только через стены могла проходить, но рентгеном не смотрела.

– Ну ты и лох. – возмутилась Фэйт. – Ну ладно, посмотрю…

Пока она ходила и искала, я купил пачку снотворного. Выйдя из аптеки, окликнул ее.

– Фэйт! Я нашел. Застрял в подкладе куртки.

– Я же сказала, лох и растяпа! – разозлилась Фэйт. – В наказание, я буду идти от тебя на максимальном расстоянии.

– Ладно, прости…

И действительно, всю дорогу до дома я шел один. Придя домой, я разделся, поел, постелил кровать. Я одел тот самый черный костюм и галстук. «Вот и похоронный саван» – усмехнулся я про себя. Достал таблетки из упаковки. Налил воды. Фэйт не было поблизости. «Наверное, так показывает свою обиду. Самое время для…»

– Ты что делаешь?

Я застыл, будто пораженный громом. Позади стояла Фэйт и гневно смотрела на меня. Вы никогда не видели злое привидение? Так вот, смотря на нее, я осознал, что у страха глаза оочень большие… и красные.

– Я…

– Что ты мямлишь. Я ведь дурой никогда не была, вроде. Ты что, с ума сошел?!

– Но так я освобожу тебя!

– Но так мы никогда не сможем встретиться! Призракам многое открывается по эту сторону. Поверь, самоубийцы заканчивают плохо не только в этом мире. Выкинь сейчас же эту хрень!

Видимо, забывшись, она по привычке попыталась выбить у меня из рук упаковку, но ее рука лишь прошла сквозь меня.

– Прости… Я просто думал…

– Меньше думать надо, дебил! Это вредно для здоровья! – она немного остыла. – Ты вот решил меня «освободить». Но меня ты спросил? Чего мне хочется? Подумал, как я себя буду чувствовать из-за вины, если ты откинешься? И кого я потом доставать буду?

– Но Фэйт, я тебя люблю. И… Это мое решение. Да и с таким даром… мой дар…

– Ох, послушайте-ка его! «Это мое решение». Уууу. – передразнила Фэйт, скорчив серьезную гримасу. – А мое решение, значит, уже роли не играет? Хороший же ты друг, однако! И что ты со своим даром носишься. Ты уже и забыл, когда им пользовался в последний раз. Знаешь, ты можешь и дальше себя жалеть, заливаться слезами, укутавшись в сраное одеялко. Но если ты не перестанешь вести себя, как ущербный псих-одиночка, я больше никогда не буду с тобой разговаривать.

Эта фраза работает с детства.

– Ладно, прости меня за все.

Фэйт подлетела и изобразила, будто толкает меня кулачком в плечо. Лицо ее явно подобрело.

– Все нормально. Я с тобой. Я ведь этого хотела, пусть и не в таком виде. – с горькой улыбкой сказала она. – К тому же, призраком быть очень прикольно! Есть свои бонусы.

В этом она была права. Для меня Фэйт в ее нынешнем виде была очень хорошим разведчиком. На полмили вперед у меня всегда были глаза. Мы даже мешочек у инкассатора один раз зацепили. Фэйт еще и отвлекать умеет, если сосредоточится на этом. Да, это, конечно, плохо воровать, но жить на что-то было надо.

Прошло уже два года с физической смерти Фэйт. Похороны прошли «стрёмно», как она сама заметила. И вообще, если честно, я еле сдерживался, чтобы не засмеяться. Уж больно она много язвила по поводу своей смерти. Благо, что видеть ее могу только я. Родители ее сразу уехали, кажется, в Нью-Йорк. У них потом родится сын и еще одна дочь… Мой отец после их отъезда стал очень грустным и безжизненным. Почти все время смотрел в окно, а спустя год пытался встать, но упал и ударился виском об угол стола. Насмерть. Моей маме стало очень тяжело и одиноко. Я стал опасаться, что она случайно скажет, что хочет, чтобы он вернулся, и придется исполнить ее желание. Представив гипотетический зомби-апокалипсис, мы с Фэйт украли денег, чтобы оплатить матери переезд куда-нибудь подальше. Естественно, правду об источнике столь внушительной суммы я не сказал.

В общем, я уже привык к Фэйт. Мы с ней вместе жили, прямо как муж… и привидение, женское привидение, призрак жены. И у каждого из нас, как ни крути, была своя способность: у меня мой дар, а у нее возможность проходить сквозь стены. И вместе мы эволюционировали. Она научилась двигать предметы, как заядлый полтергейст, а я открыл в себе еще одну сторону своей способности. Мне как раз исполнилось восемнадцать лет. Случайно я услышал, как один парень говорил другому, что хочет изменять своей жене, но чтобы она об этом вообще никогда не узнала. Его желание было исполнено, но теперь я у меня перед глазами пронеслась вся жизнь того мужчины до и после момента, когда он это желание загадал. Я видел начало и развязку. Видел все последствия его выбора за несколько секунд в своем сознании. При этом я запоминал все детали увиденного. Джон, так его звали, всегда изменял своим девушкам. Женитьба ничего не поменяла. Он постоянно изменял своей жене с разными девушками. И я увидел, что теперь он буде это делать совершенно безнаказанно. Он ни разу не попадется своей жене. Но никто не говорил, что он не попадется мужу одной из своих любовниц. Никто не говорил, что закончит он свой позорный жизненный путь, полый сладострастных удовольствий, с проломленным виском.

После довольно трудного разговора с Фэйт, я почувствовал облегчение и перестал все время винить себя в ее смерти. «Дерьмо случается» – так прокомментировала Фэйт свою смерть. Действительно, случается…

В общем, я, как был в костюме, решил прогуляться по вечернему парку неподалеку. Стоит заметить, что город наш уже не был таким маленьким, построилось много домов со временем. Деревьев стало меньше, а людей больше. И я ждал, что как только закончу колледж, уеду в большой город. Все-равно здесь не было уже той чистоты и привлекательности, как и возможностей для самообразования и развития. С такими мыслями я шел по тропинке между еще нетронутых деревьев, как вдруг, совершенно случайно, услышал телефонный разговор:

– Что? Что он сказал? Д-да я его урою! – кричал грузный парень, афроамериканец с зачесанной набок челкой. – Как же я устал от в-выходок этого богатого ублюдка. Как я устал от всех зависеть! Знаешь, детка, я хочу б-быть вечно богатым! Не хочу никогда и ни в чем нуждаться!

– Вот черт! – воскликнула взявшаяся из ниоткуда Фэйт.

«Да будет так!». И в моем сознании пронеслась жизнь этого парня.

Итак, его звали Гленн.

Для таких как он, чьи предки были выходцами из Южной Африки, жизнь всегда была чем-то похожим на дерьмо. Гленн, рожденный в очень бедной семье, с детства бегал по улице и попрошайничал. Затем, когда ему стукнуло шестнадцать лет, стал курьером у местного наркодилера. В восемнадцать лет поднялся чуть выше обычной «шестерки». А в двадцать лет был единственным, кого не убили в загородном наркокартеле полицейские во время облавы. Все его деньги, при этом, остались в здании и поучаствовали в спонсировании местного полицейского отдела. После этого Гленн завязал с криминалом. Подействовало то, что он едва выжил и сбежал, что для него стало неким предзнаменованием.

Но даже после этого Гленн постоянно мечтал, что когда-нибудь сказочно разбогатеет и тогда будет по-настоящему крут. Но богатство все не появлялось, а кушать хотелось всегда. Поэтому он устроился на работу к только что приехавшему в город предпринимателю, владельцу сети автозаправок, мистеру Грэхему. Платил он сносно, но, по сути своей, был жутким расистом. Ему нравилось, что Гленн работал на него усердно за гроши, как, в свое время, работали предки Гленна на плантации у его предков. «Сухой тщедушный старик! Представляет себя владельцем плантации!» – Гленн презирал его. Он никогда не забудет, КАК прошло его собеседование.

– Здравствуйте, мистер Грэхем! Я вам звонил по объявлению. По поводу управляющего?

Седовласый и широкоплечий мистер Грэхем сидел за большим дубовым столом в мягком кресле. По всему было видно, что Расмус Грэхем – человек старой закалки, который стал очень богат только потому, что на всех смотрел, как на мусор. Именно так он и смотрел тогда на Гленна – настороженно и важно, свысока. По всему его виду было понятно, что он открыто презирает всех людей с тёмным цветом кожи. И вот, голос старика, словно гром среди ясного неба, басом спросил.

– Как тебя зовут, парень?

– Г-гленн, сэр!

– А чем ты раньше занимался, Гленн?

– Т-тем же самым, сэр! – оперативно соврал парень.

– Ты нервничаешь?

– Н-нет, я з-заикаюсь с детства. И это ус-силивается, когда я н-немного в-волнуюсь.

– Понятно. И кем ты хочешь работать у меня, парень?

– Управляющим, сэр! Вы же в объявлении н-написали…

Мистер Грэхем разразился громовым смехом и откинулся в кресле. Мощная рука его с грохотом опустилась на столешницу, и довольно быстро лицо его стало очень жёстким и суровым. Как-будто он и не смеялся вовсе.

– И ты думаешь, что… – мистер Грэхем выкатил глаза из кустистых густых бровей – Жалкий нигер, вроде тебя, станет моим управляющим?

Гленн оторопел. «Да что себе позволяет этот трухан?! Да я работал в наркокартеле, да раньше я бы завалил его и забрал бабло» – пронеслись в голове мысли одна за другой. Но сказал он другое, помня о предзнаменовании.

– Я с-сделаю все, чтобы д-доказать свою п-полезность – еще больше заикаясь, попытался уверить парень.

Уж что и усвоил Гленн от жизни, так это уроки смирения. Когда отец бил его деревянной крепкой палкой по спине, когда люди из враждебных картелей выбивали из него последнее дерьмо. Дерзость – это путь к слабости и смерти! Как-то раз он настойчиво попросил у своего босса, наркодилера по кличке «Вульф» ствол, чтобы защищаться… Так его не били еще ни разу в жизни. А когда закончили, «Вульф» затушил сигару об голову Гленна и сказал: « Смирение – это путь к успеху и крепкому здоровью» После этого, Гленн работал на «Вульфа» исправно еще два года. Но ствол так и не получил. Так что уроки смирения даром не прошли.

Мистер Грэхем одарил его удивленным взглядом с ничтожной, самой мелкой крупицей уважения

– Т-только хотелось бы п-поговорить о моей зарплате.

– О, а ты достаточно хваткий для мелкого уличного нигера. Хорошо, парень, покажи себя и будешь получать достойно.

И Грэхем не соврал – сначала, конечно, платил гроши. Даже на еду не хватало, но спать старик разрешал на террасе. Впрочем, до первой зарплаты, еду Гленну удавалось забирать у собаки. «Никто и не знает, насколько восхитительны объедки со стола богача» – думал, засыпая, сытый Гленн.

Под должностью «управляющего» старик Грэхем подразумевал работу швейцара, уборщика, посыльного и т. д. Единственное, что не просили делать Гленна – это готовить и мыть посуду на кухне. Для этого в доме работала миссис Кёртис, которая очень подозрительно наблюдала за Гленном с опаской, что он может что-нибудь стащить из дома или из её сумочки.

Вскоре Грэхем, к своему разочарованию, убедился в старании парня и стал платить намного больше. Он хоть и ненавидел все расы, кроме белой, но в то же время уважал усердную работу. Потому что сам когда-то не имел ни гроша и точно так же пробивался к успеху. Начинал простым работягой, а в итоге нашел первую нефтяную скважину в этом районе, когда город состоял еще из двух с половиной домов. Расмус Грэхем очень быстро стал успешным, женился. Переехал в большой мегаполис и стал управлять крупной компанией, связанной с разработкой новых технологий. И пока на работе было все в порядке, в семье были проблемы. Жена Расмуса, Элизабет, долго не могла забеременеть. Они потратили кучу сил, денег и времени на разные методики. И только когда Грэхему было уже под пятьдесят, а его жене под сорок, у них, наконец, родилась дочь Оливия. Элизабет Грэхем умерла при родах, а Расмус отошел от дел и вернулся в свой родной город, где и стал воспитывать и растить своего ребёнка.

Уже скоро Гленн мог и прокормиться, и одеться прилично. Но, тем не менее, Грэхем постоянно к нему придирался и всячески изводил. Например, заставлял перемывать и без того чистые окна, таскать и передвигать мебель туда-сюда, убирать каждую бумажку сразу же, как ее принесло ветром к его двору. И если Гленн с чем-то не справлялся, он орал на него, как-будто на раба, только разве что кнута в руках не было.

Меж тем Гленн работал, не покладая рук, хоть его и выводил из себя работодатель. Надо сказать, что дом старика был достаточно богато обставлен. Золотые статуэтки, вазы, картины. Мистер Грэхем любил искусство и покупал только то, в чем разбирался, а не как другие – что угодно, лишь бы ради престижа. Гленн давно уже мог бы воровать и продавать некоторые мелкие вещи. Никто бы и не заметил, а выручить можно было целое состояние. Не то, чтобы он страдал излишней честью. Просто его бывший босс «Вульф» был очень хорошим учителем. Гленн всегда вспоминал ту историю. В отместку за уничижительное отношение к себе, он иногда прикарманивал грамм-другой «кокса» и «толкал» в свободное время. Сначала брал совсем незначительно с партии, но один раз хватанул лишку и не заметил. Тот вечер был самым запоминающимся в его жизни. «Вульф» созвал всех на срочное совещание. Гленн никогда не забудет его лицо – спокойное и сухое, но глаза – глаза были полны гнева…

– Я расскажу вам притчу, братья…

«Вот черт». «Притча» – это любимая история «Вульфа», которую рассказывает он тогда, когда собирается убить вора и предателя. Как-то раз, случилось Гленну быть на встрече с партнёрами их картеля. Так ребята вздумали обокрасть их, наставили стволы, требовали и товар, и бабки. Тогда в первый раз он услышал притчу «Вульфа». А когда история подошла к концу, он резко выхватил стволы и всех положил.

– Итак, – продолжал босс – Жили как-то два еврея – Авраам и Исаак. Точно, как в Библии. Авраам только и занимался тем, что делал доски из тиса. Тис – очень крепкое дерево и доски получались, что надо. Он ничего не строил. Просто делал доски и складывал аккуратно недалеко от дома. Исаак же был успешным скотоводом, имел большой сад. В общем, богат был. И вот, каждый день он вёл стадо овец мимо дома Авраама и обзывал его бездельником, ругал. Короче, всячески издевался. Говорил, что его доски бесполезны. А когда ничего не помогало, стал пробираться ночью, все портить – воду выливал на заготовки, ломал их топором. Так и повелось, днём Авраам делал доски, а ночью Исаак их расхреначивал. И так день за днём, Авраам делает доски из тиса, а Исаак хреначит, Авраам делает, Исаак хреначит. Авраам всё терпел, но однажды тис закончился. Осознав, что потерял единственное любимое дело в его жизни, он взял топор, пошёл к Исааку и порубил нахер весь его скот, уничтожил огород, изнасиловал его жену и дочь. И знаете что, Исаака он тоже порубил, мать его. На мелкие кусочки.

Обычно все молча слушали. Потому что голос его был очень спокойный, а взгляд – сжигающий все на свете непреодолимой яростью, наделённый первобытным злом. И никому не хотелось перебить и заявить, что из тиса делали луки и копья, но никак не доски. Никто ничего не говорил, не спрашивал в чем мораль, потому что надеялся выжить. Да и к тому времени, как «притча» заканчивалась, обычно это и не требовалось. Мёртвым мораль не интересна.