Kitabı oku: «Приворот от ворот», sayfa 3
Глава 3
Саня не могла догадаться, о чем думали тетя Варя и Лешка, но понимала, что мысли у них невеселые. Сама же она думала о том, что пора уносить ноги из этого дома. Она оделась, поела, голова почти перестала болеть, нечего ей тут делать. Хватит уже, пожила чужой жизнью. Пусть они остаются, ищут своего Игоря, глядишь, и найдут. А у нее свои дела. Ей в сыщиков играть недосуг.
Про себя Саня не сомневалась, что Игорь просто свалил на все выходные из города. Завел интрижку с какой-нибудь длинноногой красоткой, да и удрал. А чего ему страдать? Денег куры не клюют. Невесты больше нет. Контролировать его некому. Можно и расслабиться. Игорь ведь не знал, что к нему нежданно-негаданно нагрянут родственники. Вот и не счел нужным уведомлять их о своих планах.
– Пойду немного прогуляюсь, – произнесла Санька, вставая из-за стола. – Спасибо за еду. Все было очень вкусно. Я прямо объелась.
Ни Леша, ни тетя Варя не остановили ее. Оба сидели мрачные и подавленные. На минуту Саньке захотелось остаться с ними – поддержать и помочь чем сумеет. Но она подавила свой порыв, напомнив себе, что она чужая в этом доме. Хватит играть роль, которую ей навязали. Она никогда не была невестой Игоря. Одного этого вполне достаточно, чтобы уйти не прощаясь.
А если еще вспомнить, каким образом ее доставили сюда, то вывод прост и очевиден – пришло время линять!
Потихоньку проскользнув в комнату, Санька скинула сумку вниз в окошко. Какое счастье, что она не поклонница излишне дорогих сумок и вот эта стоила около двух тысяч рублей. Таскала ее Санька уже давно. Если сейчас на лаковой поверхности образуется несколько лишних царапин, это даже хорошо. Появится повод поменять наконец.
– Подышу свежим воздухом, – сообщила она. – Надеюсь, мне это поможет.
Никто ей не возразил. Санька окончательно приободрилась. Ее не задерживают. Она не пленница, а дорогой гость. И снова ей захотелось остаться. Но она напомнила себе, что заигрываться не следует. Подхватив сумку с клумбы, устремилась к калитке.
Выйти ей удалось незамеченной. Дальше было проще. Санька помчалась по дороге туда, где слышался шум машин. Она спрашивала у прохожих, как лучше и быстрее добраться до города. Заодно поинтересовалась, куда вообще занесла ее судьба. Оказалось, во Всеволожск. Всего-то пара десятков километров до Питера. Чудный городок. И люди тут живут славные. Но лучше всего во Всеволожске то, что Санька отсюда уезжает. Не ее это жизнь. Так что нечего и примазываться.
Рейсовый автобус, который довез Саньку до города, высадил ее у станции метро «Ладожская». Некоторое время девушка походила туда-сюда по просторной светлой площади перед зданием торгового комплекса, не зная, чем заняться.
Принявший ее за невесту брата Леша сбил все Санины планы. Куда она собиралась ехать вчера? Ах да! На аукцион. Но сегодня туда уже нечего соваться. Торги давно закончены.
– Что же, по крайней мере, поеду и заберу свою машину. А там решу, что делать дальше.
Забрать машину оказалось проще пареной репы. «Ниссан» так и стоял там, где его оставила хозяйка. Ключи оказались в Санькиной сумочке. Правда, ей показалось, будто чего-то там не хватает. Но Саня не могла сказать сразу, чего именно. Ключи от квартиры на месте. Права и документы тоже. Кошелек. Паспорт! Ну, паспорт она всегда держит дома. Чего таскать такую ценную вещь? Совершенно не нужно. Да, паспорт в безопасности у Сани дома. Но чего же тогда не хватает в сумке?
Саня так и не смогла этого понять и поэтому решила не забивать себе ненужными мыслями голову. Если что-то было и пропало, то теперь оно уже не вернется. Так ведь? Ну и все! А сейчас она поедет в хорошо знакомый нумизматический магазин на улице Марата и оторвется там на полную катушку.
В торговом комплексе «Ямской» находится сразу несколько торговых точек, где торгуют монетами. И есть еще один славный антикварный салончик, где тоже попадается кое-что интересненькое. Конечно, аукционные вещи ей вряд ли предложат, да и дед в антикварном салоне, словно прыщ, того и гляди, лопнет от наполняющего его гноя, но что-то интересненькое для Саньки у него, безусловно, найдется.
И Санька это обязательно купит. У нее выдались тяжелые сутки. Она должна себя как-то утешить.
В магазинах девушка провела без малого два с половиной часа. Проторчала, что называется, до самого закрытия комплекса. Пересмотрела не один десяток монет. Обсудила с продавцами достоинства и недостатки каждой.
Дед в антикварной лавочке едва не умер от злости, пока Санька ковырялась в его альбомах. Уже не чаял избавиться от нее, но Санька не ушла, пока не выбрала себе новое сокровище – прусскую монету в пять марок с изображением кайзера в смешном головном уборе и его достойной супруги.
Потом Санька перебралась в следующий магазин. Там тоже отвела душу по полной программе. В результате остановила свой выбор на юбилейном канадском долларе с красивым корабликом на фоне айсберга.
– Берите, девушка, – сказал сияющий от счастья продавец, которого вконец измучила привередливая, хотя и очень симпатичная покупательница. – Берите, не сомневайтесь. Это счастливая монета. Она принесет вам удачу.
Саня кивнула головой. Удача ей пригодится. Да и кому бы не пригодилась? Нет таких людей, которые не рассчитывают на удачу.
– Если что не так, вернусь к вам, – пошутила Саня. – И монету получите назад.
Не заметив, как вытянулось у продавца лицо (все ее внимание было сосредоточено на новом приобретении), ужасно довольная, она вышла из магазина.
Уже возле самого дома Саня заглянула в парикмахерскую, чтобы немного подстричься и рассказать своей знакомой парикмахерше, какая нелепая история с ней приключилась. Но парикмахерша, старый мастер Татьяна Николаевна, которая стригла еще Санькину маму, веселья девушки не разделила.
– Ну ты даешь, красавица! Это кто же в наше время от готового жениха отказывается?! Да еще, говоришь, с домом и машиной!
– Да, дом у него богатый, – вынуждена была признать Санька.
– Ну ты даешь! – повторила парикмахерша и содрала за стрижку в два раза дороже, чем брала обычно.
Видимо, решила, что раз уж Санька так разбрасывается выгодными женихами, то у нее и у самой денег куры не клюют. А раз богатенькая, то пусть платит.
Потом Санька решила, что раз уж привела саму себя в порядок, то несправедливо будет оставить малышку машинку без внимания. Зарулила на автомойку, которая, к счастью, располагалась через дорогу от парикмахерской, вымыла «Ниссан», который немедленно заиграл всеми оттенками зеленого.
Надо сказать, что свой выбор транспортного средства Санька сделала еще и потому, что машинка ей досталась не простая, а зеленый «хамелеон». Она могла менять цвет от бледно-салатового через изумруд до темного малахита. И Санька этакой красотой ужасно гордилась и всячески поддерживала ее.
На мойке у Сани тоже была приятельница – Любка. Вообще-то она работала приемщицей на заправке лишь недавно. Раньше они с Саней учились в одной школе и ходили в один класс. В школе не особенно дружили. Но как-то так получилось, что с годами прежние школьные их друзья куда-то подевались, откололись, переехали в другие города. А Санька с Любой как жили в одном доме, так и продолжали. И разумеется, видясь довольно часто, имели друг про друга куда больше сведений, чем об иных когда-то близких приятельницах.
Так что если к кому и могла в сей час завернуть Санька, так это именно к Любе. Подружка была на смене. Напоив Саню чаем, выслушала ее рассказ.
– Ну ты даешь! – повторила она точь-в-точь слова Татьяны Николаевны. – Чтобы в наше время за здорово живешь отказаться от богатого жениха – это умудриться надо! Ну и чудило ты, Санька!
– Да чего я чудило-то? Можно подумать, я действительно от жениха убежала. Я этого Игоря и не видела ни разу.
– Даже на фотографии?
Саня призадумалась. Пожалуй, на фотографии видела. Да, точно! Была у нее в спальне фотография молодого темноволосого парня. Тетя Варя ей еще что-то сказала про эту фотку. Что именно, Саня не помнила, но зато запомнила, что изображен на ней точно Игорь. Саня еще тогда подумала: до чего же братья не похожи между собой.
Леша был крупным, казался тяжеловатым, хотя и двигался легко. Зато у него были изящные запястья и тонкие пальцы. И смотрел он прямо, взглядом человека, которому скрывать нечего, который считает, что в этом мире еще есть на что посмотреть.
Игорь же, напротив, отличался миловидными, несколько женственными чертами лица. Был он типичным слащавым красавчиком. Только взгляд уходил куда-то в сторону, хоть и кокетливо, но как-то и подленько в то же время. Саня еще подумала, что не хотела бы оказаться близким другом этого Игоря. На такого человека рассчитывать нечего. Сразу видно, что он самовлюбленный павлин и заботится исключительно о собственном процветании.
– Он мне не понравился, – откровенно призналась Саня.
– Игорь?
– И он, и его брат.
– А брат тебе чем не угодил?
– Невежа! Урод! А еще он хам и грубиян!
Любка как-то странно посмотрела на Саню, молча подлила ей еще чаю и придвинула кусок бисквита.
В общем, до дома Саня добралась в тот вечер очень поздно. У Любки она засиделась. Потом еще надо было найти место, чтобы припарковать машину. Потом надо было ее припарковать. И первым, кого Санька увидела, подойдя к подъезду, был тот самый хам и грубиян, которому они с Любкой всего четверть часа назад сладострастно мыли кости на заправке.
Сначала Санька оторопела. Потом решила, что у нее обман зрения. Они с Любкой так много говорили про Лешу, что он теперь Саньке мерещится. Саня решила не идти на поводу у разгулявшегося воображения. Наверняка, если она подойдет ближе, мираж развеется и она увидит, что стоящий возле ее подъезда мужчина ни капли не похож на Лешу.
Оказалось, что похож. И даже очень. Просто одно лицо.
– Привет, – шагнуло к ней «лицо». – Ты чего удрала, не сказавшись? Мы с теткой перепугались, когда тебя не нашли. Хорошо, что я додумался посмотреть, на месте ли твоя сумка. Не нашел и понял, что ты решила дать деру.
– Ты как меня нашел? – только и смогла прошептал пораженная Санька. – Следил?
– Я на всякий случай твои водительские права сфоткал, – признался Леша.
– Зачем?
– Ну… Это… Сначала-то я тебе не поверил, когда ты мне стала говорить, что ты не Марина. Ты уж прости меня. Но я так зациклился, что Марина эта – стерва, дрянь и врунья, что сразу и не понял, что ты – не она.
Санька разинула рот.
– Так ты что… Ты все время знал…?
– Ну не то чтобы все время, но знал.
– И когда понял?
– Как только ты очухалась и заговорила. Ну не могла Маринка так говорить. Брат мне про нее рассказывал. Нет, она типичная охотница за богатенькими простачками. А ты нет… Ты не такая.
Саня не поняла, хвалит он ее или осуждает. Но это было и не важно.
– Ну раз ты все понял, зачем тогда приперся?
И без того мрачный Леша помрачнел еще больше.
– Александра, – серьезно произнес он. – У меня плохие новости про Игоря.
Прежде чем Санька успела возразить, что новости про брата Лешки ее совершенно не касаются, умотай он хоть на Луну, хоть на Аляску, ей одинаково фиолетово, Леша прибавил:
– Он мертв.
Слова застряли на языке. Она ничего не могла говорить и лишь с трудом выдавила:
– Мертв? Кто?
– Игорь.
– Как? И он тоже?
– Да. И он тоже.
– Как ты узнал?
– Так и узнал. Только ты уехала, нам позвонили из морга и попросили опознать тело. Оказывается, Игорь лежит у них уже второй день. Документов при нем не было. Пока его отпечатки прогнали по базе данных, пока идентифицировали, то да се, время прошло.
– И… ты уже ездил?
Леша молча кивнул.
– И… это он?
Еще один кивок.
– Ты уверен?
– Сто процентов! – отмер Леша. – Ну и вопросы ты задаешь! Что я, своего брата не узнаю? Он это! А самое худшее знаешь что?
– Что?
– Нашли его в лесочке. Не то чтобы далеко от шоссе, не то чтобы близко. А тело выглядело так, словно побывало в ДТП.
– В аварии? Два дня назад, говоришь? А что если?..
– Вот и я о том же подумал! – живо откликнулся Леша. – Если Петруха, шофер Игоря, в аварии погиб в то же время, не одна ли это и та же авария, а?
– Но ведь Игоря в другом месте нашли, верно?
– Точно сказать не могу. Я плохо эти места знаю.
– И травмы у него были серьезные?
– Перелом позвоночника и черепно-мозговые. Врачи сказали, что, судя по повреждениям, он скончался на месте.
– Значит, уйти с места аварии своей машины с проломленной головой точно не мог!
– Нет.
– Выходит, кто-то его перевез или перенес.
– Выходит, – печально согласился Леша. – Но кто? Как ты думаешь?
– Понятия не имею.
– Вот я и подумал, надо бы съездить завтра к этому Петрухе на похороны.
– Завтра похороны?
– А я тебе еще не сказал? Да, хоронят его завтра.
Помолчав, Лешка добавил:
– Поеду, глядишь, и разживусь информацией. Ведь не знаю ничего. А надо! Что там за авария была? Есть ли свидетели? Поедешь со мной?
Санька от неожиданности даже не сразу поняла, что последний вопрос относится именно к ней.
– Что? Кто? Я?
– Ты. Больше-то мне в этом городе обратиться не к кому. Тетя Варя со мной не поедет. Она как услышала, что с Игорем случилось, так и слегла. Она ему как мать была. Да и мне тоже. Вырастила нас. А тут такое дело.
Лешка мрачно замолчал.
– А где ваши собственные родители?
– Разбились. Наши родители разбились в ДТП больше двадцати лет назад. Видишь, как все в жизни повторяется? Сначала родители, теперь Игорь. Кто следующий? Вот вопрос. Может быть, я? Как ты сама думаешь? Всякие там родовые проклятия, они существуют?
– Не думай о плохом! – воскликнула Саня и неожиданно для самой себя произнесла: – Конечно, я поеду с тобой.
Леша просиял, словно получил дорогой и желанный подарок. Саня, чтобы не больно-то радовался, быстро спросила:
– А что это за история с семейным проклятием?
– А-а-а… Ерунда. Нет, если честно, я в такие вещи не верю.
– Я тоже. А все-таки?
– Говорю тебе, ерунда.
– Нет уж, рассказывай!
– Ты упрямая, как все бабы! – вспылил Лешка, но получилось у него совсем не страшно, скорее забавно.
Саня только улыбнулась и повторила вопрос:
– Так ты расскажешь или нет?
– Нет! – воскликнул Лешка и тут же нелогично прибавил: – Нечего рассказывать. Просто у нас в семье все гибнут в ДТП.
– Все-все?
– Нет, не все, конечно, но большинство. На моей памяти первым дядя Вова убрался. За ним дядя Витя с тещей. Конечно, теща нам не родная была, но тоже не чужой человек. И чего она с дядей Витей в тот раз в машину плюхнулась? Ведь ненавидели друг друга лютой ненавистью. Поедом друг друга всю жизнь ели, а так получилось, что на тот свет вместе ушли. Да еще и могилы у них рядом. Жуть!
– А кто еще?
– Мои родители, ну и Игоря. Что, мало? А еще… Анжелика! Ну та профессиональной гонщицей была. Когда ее собственные отец и бабка разбились, Анжелика так мне и сказала: уж, говорит, коли мне судьба на машине убиться, надо перед этим хотя бы заработать. Ну и прославиться, если повезет.
– И повезло?
– Несколько крупных соревнований она выиграла. А потом разбилась. Правда, семья приличную страховку получила. Мама, сестры, с тех пор они хорошо жить стали. Страховку Анжелика самую большую купила. Знала, что ее ждет.
Санька передернула плечами:
– Дичь какая-то! Так не бывает.
– Я и говорю, глупость! Сам не верю. И тебе не советую. Я так сказал!
Разумеется, получив такой совет, любая женщина полезла бы доказывать обратное. И Санька не стала исключением.
– Проклятие не могло перенести твоего брата с места на место, – сказала она. – Это сделал человек с какой-то целью.
– С какой же?
– Возможно, это было сделано с целью… с целью… Этот человек хотел запутать следствие! Кому придет в голову связать найденное в лесочке тело с аварией на дороге?
– Нам ведь пришла.
На это возразить Саньке было нечего. Договорившись о завтрашней поездке, новые компаньоны торжественно пожали друг другу руки и расстались до утра.
Лишь оказавшись дома, Санька удосужилась подумать: а какого, собственно говоря, лешего нужно от нее Лешке?
Ну не верит она в то, что во всем огромном Питере у этого мужчины не нашлось бы более подходящего компаньона для расследования. Даже если сам Лешка московский, то у его брата Игоря должны остаться в Питере пусть не друзья, но товарищи, деловые знакомые и просто приятели.
Почему же Леша не обратился к ним, а выбрал именно ее – постороннюю девушку? За этим его решением крылась какая-то загадка. Ответа Саня пока что не находила.
Глава 4
Утром все вопросы улетучились из головы девушки. Проснулась она поздно. Утомленный вчерашним бурным днем организм требовал долгого и продолжительного отдыха. Поэтому Санька встала, лишь когда снизу позвонил в домофон Лешка.
– Выходи. Я уже приехал.
Санька ахнула и пообещала, что сейчас спустится.
– Только туфли надену. И газ выключу!
После чего она судорожно заметалась по квартире, пытаясь понять, что делать в первую очередь. Чистить зубы, причесываться, пить кофе или все-таки одеваться?
Зубы вроде бы чистила вчера вечером перед сном. Не могли же они во сне так уж сильно испачкаться? Достаточно будет пожевать фруктовую жвачку. Обуться надо просто и практично. На кладбищах весной жуткая грязища, на каблуках туда даже соваться нечего. Ну и одежда. Они едут выражать сочувствие вдове. Значит, выглядеть надо соответствующим образом.
Вот беда: Саня хотя и была блондинкой, но не любила в повседневной жизни черный цвет. Во-первых, он делал бледной ее и без того светлую кожу. А во-вторых, просто-напросто не нравился своей мрачностью.
Санька предпочитала живые и яркие тона. Из черных вещей у нее было лишь зимнее пальто, подаренное когда-то мамой, и маленькое черное платье, из которого Санька уже давно выросла, но выбросить или отдать рука не поднималась.
Пальто отпадало: на улице май. Пришлось нацепить платьице. Ничего, что коротковато. Можно ведь к нему надеть ботфорты. Они длинные, закроют ноги. И к тому же они не на каблуках, а на платформе. Ну и плащ. Ничего, что он совсем светлый и в талию. Зато длинный. Закроет и ноги, и ботфорты, и платье.
То есть, если стоять на месте, тогда закроет. А если двигаться, тогда полы плаща распахиваются и ноги видны. Но если надеть черные же колготки, которые у Сани, по счастью, нашлись, тогда ничего. А на голову можно шляпку. Вот эту, с вуалью и огромным цветком. Цветок как раз черный. А сама шляпа чудесно сочетается с плащом.
Решено! Она наденет шляпу. А в случае чего черный платок всегда можно купить при входе на кладбище. После этого Саня умылась и, прихватив сумку, помчалась вниз.
Леша стоял снова против солнца и молча глядел на Саню. Рассмотреть выражение его лица Саня толком не могла, несмотря на то, что нацепила на нос огромные солнцезащитные очки. Ей показалось, что Леша в некотором недоумении.
– Мне показалось или мы вчера договаривались отправиться на похороны? – спросил он у Сани, усадив ее в машину – огромный черный внедорожник «Шевроле».
– Ну да. Договаривались.
– И что? Ночью твои планы изменились?
– Не изменились. А в чем дело? Ты что-то имеешь против?
– Нет-нет, – слегка испуганно ответил Лешка. – Я ничего! Просто ты так красиво оделась, вот я и подумал… Может быть, ты не помнишь, куда нам предстоит ехать.
Саня заверила, что все прекрасно помнит. И что к тому времени, когда они доберутся до кладбища, уже совсем поднимется солнце, она снимет светлый плащ, и все будет в порядке.
– А! То есть под плащом ты вся в черном? – повеселел Леша.
Сам он откуда-то раздобыл черный костюм, к которому надел черную же рубашку. Лишь галстук у него был хоть и черный, но в мельчайшую серебристую крапинку. Костюм, надо сказать, сидел как влитой. Санька впервые подумала, что он не только очень красивый мужчина, но и породистый.
У него фигура греческих богов, которых Санька еще в детстве в изобилии насмотрелась в Эрмитаже. Геракл в молодости. Интересно, а с годами Лешка еще больше раздастся или, наоборот, усохнет? Наверное, раздастся. Комплекция у него такая… подходящая.
Тут же Санька покраснела от стыда. Господи, о чем она только думает? Ведь они едут на похороны молодого человека! А у нее на уме какие-то глупости!
Машину Лешка вел уверенно. За дорогой следил лишь глазами, головой почти не вертел. Но в то же время успевал видеть все, что происходило вокруг.
– Ты чего так на меня смотришь? – внезапно спросил он у Сани. – Нравлюсь?
Девушка смутилась.
– Мне нравится, когда мужчины занимаются своим делом, – отрезала она.
Но Лешка не обиделся, а лишь весело хмыкнул в ответ:
– А это и есть мое дело. То, чем я собираюсь заниматься всю оставшуюся жизнь. Я понятно изъясняюсь?
Саня ничего не ответила. Во-первых, потому что не поняла. А во-вторых, потому что они приехали.
Петруха тоже жил во Всеволожске, как и Игорь. И смерть хозяин и шофер нашли тоже неподалеку друг от друга. Лешке удалось узнать, что тело его брата было найдено в нескольких километрах от Всеволожска. Тело Петрухи – тоже.
Но если Игорь жил в роскошном отдельном доме, стоящем на огромном цветущем участке с собственным ручьем, то Петруха проживал в типовой блочной застройке конца прошлого века.
Между этими двумя мирами была целая пропасть – финансовая и общественная. Однако же оба молодых мужчины нашли свою смерть примерно в одно время и примерно в одном месте. А раз так, то возникало невольное подозрение, что Петруха мог знать что-то про дела Игоря, за что и поплатился жизнью.
Или наоборот, но это вряд ли.
Народу на кладбище собралось немного. Санька представляла себе, что хоронить молодого парня соберется вся его родня, множество друзей. Сторона вдовы тоже подтянется. Когда вдовеет пожилая женщина – это горько, но, увы, понятно. Но когда остается вдовой совсем молодая – как-то в голове не укладывается. Это против правил. И потому многие поспешат, чтобы хоть как-то утешить страдалицу.
Однако молодая вдовица удрученной отнюдь не казалась. Скорей уж разгневанной.
– Ну Петруха! Ну дурак! – громогласно оповещала она всех собравшихся на кладбище. – Говорила же ему, поедем с мамой на огород, коли уж тебе такая удача выпала на целые майские праздники без барина твоего остаться. Ну последним идиотом надо быть, чтобы не понимать: майский день – он же на вес золота! И вскопать, и посадить, и поправить, чего после зимы починки требует. А картошку кто будет сажать?! Кто ее сажать-то будет, спрашиваю я его? Ты, говорю, Петенька, только кушать горазд, а как картошечку-то посадить, так у тебя дела какие-то выискиваются! И что это за дела такие? Знаю я твои дела! Рыбалка у тебя на уме! Да и что там за рыбалка такая? Курам на смех! Что вы там с этой рыбалки-то приносите? Одни пустые бутылки из-под водки! Вот весь ваш улов! Коли уж хочешь в праздники нажраться на природе да с друзьями оттянуться, так и говори прямо, а не виляй! А то рыбалку он какую-то выдумал! Знаю, говорю я ему, эту вашу рыбалку!
Стоило вдовушке умолкнуть на мгновение, чтобы перевести дыхание, как стоящая рядом с ней полная тетка в туго обтягивающем черном трикотажном платье подхватила эстафету.
– Правильно говоришь, доченька! Все точно! Поехал бы с нами, на огороде культурно бы лопаткой так помахал, водочки бы на сон грядущий они с отцом выпили, и хорошо бы всем было. И картошечка посажена, и праздники не даром прошли. А так что?
– Да и не говори, мама! Прямо перед людьми неудобно! У всех праздники, а мы тут с похоронами. Не мог в будние дни помереть! И самому не обидно, и народу приятно. Не от хорошего дела отрываешься. А с работы чего на похороны не отпроситься? Милое дело в рабочий день умотать!
– Ну так и я о чем говорю! – зудела мамаша рядом. – Поехал бы с нами, и сам целый был бы, и нам хлопот меньше.
– И ведь как просила! Нет, уперся! Твержу ему, ты что же, скотина, хочешь, чтобы родители одни пахали? И что, вы думаете, он мне ответил? Заявил, что он денег в семью достаточно приносит. Имеет право в свой законный отпуск заняться тем, к чему у него душа лежит.
– Паразит! – припечатала мать. – Как есть паразит и гад!
Саньке даже показалось, что еще немного и она плюнет на крышку гроба. Но вместо этого мать воскликнула:
– И где ты только нашла его, донюшка?
– Та и не говори, мам! – с досадой отмахнулась дочка. – Вот уж угораздило связаться! Гулена! Бабник! Все нервы мне измотал! Врун! Бездельник! Денег не приносил, а только все забрать норовил.
Похожие разговоры велись не только на кладбище. Они продолжились и на поминках. Лешка с Санькой примазались к толпе провожающих, представившись коллегами Пети с работы. Дескать, в офисе Игоря Николаевича все очень скорбят. И собрали некоторую сумму в помощь родным.
– Вот возьмите, не побрезгуйте, – произнес Лешка, протягивая конверт молодой вдове. – Люди с чистой душой, с открытым сердцем. Понимаем, что деньги не вернут вам Петю, но хоть как-то помогут скрасить первые самые горькие дни.
Конвертик вдова приняла с плохо скрытой жадностью, тут же не удержалась и заглянула в него. На лице немедленно проступил румянец удовольствия. После этого Лешка с Саней были приглашены на поминки.
Тетка, правда, скользнула недовольным взглядом по длинным Санькиным ногам, прикрытым ботфортами. Светлый плащ Санька давно сняла и оставила в машине. Черненькое сильно декольтированное платье также вызвало повышенный интерес. Она оглядела Саньку, что называется, с головы до пят. И кажется, составила весьма нелестное мнение.
Но предложение своей дочери все же повторила, пригласила коллег с работы на поминки. Санька с Лешей не отказались. Ведь ради этого приглашения Леша и лишился приличной суммы, переданной в конвертике вдове.
Поминки проводились дома у родителей жены погибшего парня. Как быстро разобралась Саня, погибший был сиротой. Жил он вместе с молодой женой в квартире ее родителей. А свою комнату в коммуналке сдавал какому-то знакомому за жалкие копейки, которые до жены все равно не доносил.
– Добытчик из Петрухи аховый был. Все деньги, какие к нему и попадали, умудрялся спускать. Ни одной юбки мимо не пропускал. А как с этим своим барином кататься начал, так и вовсе невмочь мне с ним стало! Это же ни единой минуты спокойной. Как вечер, я к окошку, его жду. Едет ли там мой милый? Нет, не едет! Что ни ночь, то он хозяина в казино, то у ресторана ждет, то к любовнице, то к полюбовнице!
– Да и сам успевал! – подначила ее мать.
– Точно! И сам по бабам таскался! Не иначе! Сколько раз я у него в кармане то трусы женские, то помаду найду. А спросишь – на все один ответ! Босса вещи! Его полюбовницы в машине забыли, а он взял, чтобы хозяину передать. И ведь не подловишь! Может, правда, а может, врет!
– Да ну его! Да и что за мужик такой был! Скажи, донюшка, разве много он зарабатывал? Гроши!
– Может быть, зарабатывал и много. Да много ли мне доносил? Крохи! Все на баб своих тратил. С ними и по ресторанам ходил! Всю зарплату им на подарки спускал. Мне, своей законной жене, ничего не оставлял!
– О чем и речь! Совсем распустился парень. Эх! Времена-то нынче какие! Это раньше хорошо было. Мужнину зарплату всю до последней копеечки знаешь. И когда платить будут, тоже знаешь. А тут? Может, в начале месяца хозяин заплатит сразу за месяц вперед, может быть, задержит. Захочет, частями даст, захочет вообще на другой месяц долг оставит. И что? Где правду искать? Помню, сестра с мужем разводилась, так он уже через месяц назад мириться к ней прибежал. Прости, говорит, Оленька, не хочу я столько денег терять. Это же мне от зарплаты почти ничего не остается! Так оно и верно, на двоих-то детей тридцать три процента положено было высчитывать. И нужен он был новой бабе с такими-то алиментами? Она его и турнула подальше! А кабы сейчас? Ни фига бы Оле не обломилось! Осталась бы одна с двумя дитями без копейки в кармане!
В общем, Саня поняла, что народу на похоронах так мало, потому что у всех дачный сезон. Все заняты на грядках. И хоронить Петруху, который к тому же не пользовался авторитетом у родни, некому. Собственных родственников вовсе не было, друзья представлены весьма слабо, всего двое. Они сидели, тесно прижавшись плечом к плечу, в общем разговоре не участвовали.
Куда больше этих двоих интересовала бутылка водки, стоявшая в непосредственной близости от них. Они регулярно прикладывались, обмениваясь понимающими взглядами и молча вздыхая, потому что количество водки стремительно сокращалось, а новую им предлагать явно никто не собирался.
Все же Саня не видела другого выхода, кроме как обратиться за помощью к этим двоим. Если кто и может сказать про Петруху хоть что-то интересное – чем занимался, где бывал, с кем дружил, – то именно эти ребята.
Ведь совершенно ясно: между погибшим Петрухой и его женой не было ни взаимопонимания, ни тем более любви или нежности. Жена его терпела, потому что не хотела разводиться. А он… Трудно сказать, почему мужчины вообще женятся. А от развода его удерживала, наверное, элементарная лень и нежелание что-то менять.
К тому же Петрухе и женатому жилось нехило. Жена ему не указ. Хотел, приносил ей все деньги или по крайней мере половину, хотел – давал копейки. Она, конечно, ругалась, но терпела. А Петруху поэтому всегда дома ждал горячий обед, пусть даже и без мяса. И чистая супружеская постель. Ведь не все же по ресторанам скакать, иногда и домашнего супчику похлебать хочется. А так как матери у Петрухи не было, то к кому ему было прибиться, как не к законной жене?
Одно Санька могла сказать точно: будь она мужем Петиной жены, ей бы ничего не захотелось рассказывать этой противной бабе с визгливым голосом и с не менее противной мамашей. Носки постирать – это одно. А вот душу излить, это уже, пардон, совершенно другое.
– Надо бы нам вон к тем ребятам подсесть, – услышала она голос Леши. – Голову даю на отсечение, что это друганы нашего Петрухи.
– Да, но как это сделать?
– У них водка заканчивается. Надо этим воспользоваться.
Санька пожала плечами. Интересно, как Леша собирается осуществить свой план? Ничего спросить он не успела. Водки не осталось. Выждав минуту для приличия, друзья Петрухи дружно поднялись из-за стола и одинаковыми голосами произнесли:
– Пора нам. На работу нужно.
Никто их задерживать не стал. Петрухина теща (вот зловредная баба!) еще на прощанье и присовокупила:
– Идите, ребятки, идите. Хоть на работу, хоть куда. Тут вам больше никто не нальет. И так уж за помин целый литр на двоих опрокинули!
– Обижаете, тетя Люда!
– Мы же не удовольствия ради!
– Порядок такой.
– За помин души обязательно нужно выпить!
Теща лишь замахала на них руками.
– Идите, идите! Вам лишь бы за воротник залить! Не стойте тут, не качайтесь! Разобьете еще чего!
В общем-то, она была права. На ногах эта парочка после выпитого держалась еле-еле. Но все же держалась и явно была не прочь продолжить. Об этом свидетельствовали реплики, которые доносились сквозь икоту и пьяное сопенье:
