Kitabı oku: «Тайный притон Белоснежки», sayfa 2
Глава 2
Наутро выяснилось, что самые худшие предсказания Жанки сбылись в полной мере. За ночь холодильник опустел очень сильно. То же самое касалось и колодца, в котором еще оставались продукты с прошлых перебоев с электричеством. Сама Катька объяснить пропажу продуктов затруднялась. Она отводила глаза и твердила, что не представляет, как это могло получиться.
– Ну, хоть яйца остались. Сделаем омлет или просто глазунью.
– Да, да, – поддержала ее Катя. – Глазунью!
Но когда Марина встала к плите, то ее поразила необычайная легкость упаковки. Полная самых дурных предчувствий, она разбила первое яйцо.
– Пусто!
Взяла второе.
– Тоже пусто.
Наклонившись к яйцам, Марина заметила, что в каждом проделаны два аккуратных отверстия.
– Это что же такое! Их кто-то высосал!
Жанна вскочила на ноги.
– И я даже догадываюсь кто!
Уж на что Марина была лояльна к людям, но перспектива остаться без завтрака заставила и ее взглянуть на Катю довольно сурово.
Катя под ее взглядом затрепетала:
– Девчонки, да вы что? Вы на меня, что ли, думаете?
– Ну, а на кого нам еще думать? Кто у нас известная обжора?
– Да, я люблю покушать, – с достоинством призналась Катя. – Но вы же столько всего привезли, тут на целый полк бы хватило. Холодильник был битком забит. В морозилку не вмещалось. А сейчас посмотрите сами!
В морозильной камере не было ни наггетсов, ни пельменей, ни отбивных. Не было там даже упаковки куриных окорочков.
– Не могла же я их съесть. Ну, наггетсы или пельмени – это еще понятно. Они быстро готовятся. Шмяк на сковородку, и все. Но отбивные или окорочка, их же надо долго жарить. Не могла же я их сгрызть сырыми!
Марина с Жанной притихли. Они попытались представить себе Катю, которая сидит в одиночку в ночи и с хрустом грызет замороженные окорочка. Кусочки льда летят от нее во все стороны. А Катя жмурится от удовольствия и продолжает разгрызать замерзшее мясо, хрустя им, словно леденцами.
– Действительно, это было бы чересчур даже для тебя.
– Извини нас.
Катя мигом повеселела:
– Да чего там! Я ведь и впрямь обжора. На кого же вам было думать, если не на меня.
Жанка сбегала за припрятанным молоком, и Катя на нем сварила очень вкусную кашу.
– Вкуснятина! – заметила Марина. – Как у тебя получается такая вкусная каша?
– На этот случай есть старый анекдот. Рассказать?
– Давай.
– Так вот… умирает один старый еврей. Вокруг него собралась вся его семья, друзья, соседи, близкие тоже пришли. Всех их интересует один вопрос. Как старику удавалось заваривать такой вкусный чай. И они его просят, открой нам свой секрет. Старик покряхтел немного и говорит им: «Евреи, не жалейте заварки»!
Жанка прыснула первой. За ней засмеялась и Марина.
– Другими словами, ты положила в кашу побольше молока, масла и сахара?
– Что это за крупа? – спросила Жанна. – Рис?
– Нет.
– Дайте угадаю! Это пшено?
Катя покачала головой:
– Вы обе не угадали. Это кус-кус.
– Что?
– Крупа из пшеницы. Покрупней манки.
– Интересный вкус.
– Мне нравится.
Это сказала Жанна. А уж ей можно было поверить. Жанна ела мало и редко, но зато всегда очень вкусно.
К счастью, йогурты и сок тоже уцелели. Впрочем, Жанна к ним даже не прикоснулась, и это навело Марину на кое-какие мысли. А вот простодушная Катя ни о чем не думала, а просто укладывала в себя один продукт за другим.
Наконец, Жанне это надоело:
– Ну, мы на озеро-то пойдем?
– Угу.
И они пошли. Вернее, оседлали три велосипеда и покатили на них. Жанне по причине малого роста достался детский велосипед. Катя невозмутимо крутила педали на старой и видавшей виды «Ласточке», а вот Марине досталась какая-то невообразимо сложная конструкция с переключением скоростей на обоих концах руля. Марина просто не знала, как с такой сложной техникой управиться.
– Откуда у тебя такой навороченный велосипед?
– Подарили.
Катьке вечно что-то дарили, приносили и отдавали просто так. Многие из этих даров ей были не нужны, но Катька все равно неизменно их принимала, чтобы не обижать хороших людей. И это тоже было предметом постоянной зависти Жанны, которой приходилось предпринимать титанические усилия и плести долгие подковерные интриги, чтобы ей кто-нибудь что-нибудь все-таки отдал. Нет, успехи у нее тоже были. Но до чего же ей трудно давалось то, что Катьке само валилось на голову!
Жанна долго изучала лежащий на песке велосипед, а потом повторила:
– Классный велик. Откуда взяла?
– Говорю же, подарили.
И когда Катька пошла в слишком холодную, по мнению ее подруг, воду, Жанна шепнула на ухо Марине:
– Ненавижу ее.
– Ты чего? За что?
– А ты как думаешь! Все у нее есть, и все ей еще валится и валится. Дачу эту, к примеру, взять. Конечно, дом – скворечник. Я посмотрела, всюду в стенах щели, особенно на втором этаже. Но земля тут стоит о-го-го! Я узнавала, не меньше миллиона только участок стоит. И еще сколько-то там дом. И баня. И сараи. И сад. А ты знаешь, от кого она ей досталась?
– От тети Наташи.
– Да какая она ей тетя! Это просто подруга ее мамы. Одинокая. Она Катьке и свою квартиру оставила, и деньги, и эту дачу. А знаешь, зачем?
– Зачем?
– Чтобы Катька ей памятник хороший поставила. А самое главное, чтобы Катька за нее службы заупокойные заказывала. Ну, и сама чтобы молилась. Уже больше трех лет прошло, а Катька памятник так и не установила. Службы заупокойные, правда, регулярно заказывает. Ну, ты же знаешь, она вообще на этом деле ку-ку!
И Жанка покрутила пальцем у виска. Сама Жанна хотя и была из семьи татаро-армян, не верила ни в Аллаха, ни в Спасителя, ни в черта, ни в его кочергу. Верила она только в твердо конвертируемую валюту, которой поклонялась с таким неистовством, что иногда становилось просто страшно.
– Если бы мне какая-нибудь старуха отвалила столько деньжищ, я бы ей не только памятник, я бы ей… я бы ей дворец на могиле выстроила!
– Зачем покойнице дворец? – рискнула спросить Марина. – Молитвы ее душе куда важнее. А в том, что Катя за нее молится, я просто уверена. А ты бы вот стала за чужую тебе тетку в течение трех лет молиться?
Жанна замолчала. Но потом заговорила снова:
– Нет, ты мне скажи, почему одним все, а другим ничего? Чем Катька заслужила, что у нее теперь и в городе хоромы, и дача, и деньги? Она ведь даже не работает нормально.
– Почему? Она работает.
– Где? Библиотекарем у них в храме? Не смеши меня! Она появляется у себя в библиотеке от силы пару раз в неделю. Да и что она там делает? Ничего она не делает. Читателей две с половиной старушки, да и те приходят от раза к разу. Сидит, чаи из самовара пьет и лясы со священниками точит.
– Ты же у нее никогда не была.
– Могу себе представить и так!
Жанкино злоязычие в конце концов надоело Марине, и она решила пойти искупаться. Лучше уж ледяная вода, чем наветы Жанки. И чего она так взъелась на Катюшу? В кои-то веки той улыбнулось счастье. А у самой Жанны и так всего навалом. И дача в полные два этажа из кирпича – подарок свекрови, и квартира трехкомнатная – подарок мамы. И денег полно – это уже ее собственная заслуга. Так чему же тут завидовать?
Но Жанна до такой степени желала очернить Катю, что даже в воду за Мариной поперлась. И продолжала кляузничать и жужжать, словно назойливая муха:
– А продукты? Уверена, Катька те продукты, которые мы с тобой ей привезли, отдала какому-нибудь убогому!
– Какому убогому? Что ты!
– Нищему соседу, – со злобой произнесла Жанна. – Пьянице!
Пьяниц она категорически не любила. Прямо-таки их ненавидела. Пьяниц, наркоманов и игроманов, которые транжирят свои деньги на всякие глупости вместо того, чтобы отдать их Жанне. И по этой ли причине или по какой другой, но ее буквально преследовали упомянутые персонажи. Отец у нее пил очень страшно. Брат принимал наркотики, и тоже страшно. А муж оказался игроком, да таким, что, глядя на него, тоже делалось страшно. Всех троих Жанна последовательно из своей жизни вывела, но добрей от этого к людям почему-то не стала.
– Видела я, как к ней какой-то старикан таскается. Пока мы вчера тебя ждали, он два раза заходил. Пьяный. Все требовал, чтобы Катька ему призналась, что нуждается в любви.
– Чьей?
– Его, разумеется.
– А Катька чего?
– Будто бы ты ее не знаешь? Смеется!
Марина пожала плечами. Катька в это время рассекала могучим торсом водную гладь, особенно не глядя по сторонам. Плыла она, низко опустив голову в воду, и лишь изредка поднимала ее, чтобы глотнуть воздуха. Глаз она при этом не открывала. И, в общем-то, не было ничего удивительного в том, что она врезалась в другого пловца. А так как вес у Катьки был немаленький и плыла она целеустремленно и быстро, то удар получился внушительный.
Пловец взмахнул руками, издал звук:
– Бульк!
И ушел глубоко под воду.
– Ой! – закричали с берега. – Она его утопила!
– Катька! Ныряй за ним!
Катя открыла глаза. Со всех сторон к месту аварии плыли желающие помочь. Кто-то на надувном матрасе, кто-то греб на огромном круге, другие приближались брассом, а иные кролем. Вскоре молодого человека извлекли из водной пучины и доставили на берег, где и оказали ему первую медицинскую помощь. Впрочем, никаких особенных мер не понадобилось. Молодой человек и сам быстро пришел в себя. Он оглядел собравшихся вокруг него людей мутным взглядом.
– Как вы? В порядке?
Но молодой человек в черных плавках ничего им не ответил. Он поспешно ретировался с пляжа, даже не поблагодарив своих многочисленных спасителей.
– Видели этого грубияна! – возмутилась Катя, которая больше всех переживала, что по ее вине чуть было не погиб человек.
– Это он.
– Кто? – не поняла Катя.
– Тот парень, которого я видела вчера.
– Ты уверена?
– Нос точно его. Уж нос я всегда запомню.
Был у Марины такой пунктик. Кто-то смотрит на бицепсы, кто-то на обувь, а она смотрела на нос привлекшего внимание мужчины. Почему-то именно он выдавал ей все интимные тайны кавалера. Нос никогда не обманывал Марину. Если он был короткий и мясистый, то и то, сами понимаете что, было соответствующим. И не то чтобы парень в черных плавках так уж заинтересовал Марину с этой точки зрения, был он совсем не в ее вкусе, но привычка, знаете ли, вторая натура. От нее так быстро не избавишься.
– Да, я уверена, что это был тот самый, которого я видела вчера.
– Допустим, даже если это и так. Что с того?
– Не знаю.
Марина действительно не знала. Так и не искупавшись нормально, они вернулись назад домой. По дороге Жанна все время допытывалась у Кати, кто же ей подарил такой отличный велосипед, который стоит не меньше тридцати тысяч. Ничего не подозревающая Катя подвела Жанну к сараю, сняла замок, и перед изумленными взглядами подруг предстал настоящий склад спортивного инвентаря.
Тут были горные лыжи, сноуборды, роликовые коньки и коньки обычные, шлемы, защита, парапланы и парашюты. Одних палаток тут набралось целых четыре штуки. Имелись также надувные плоты, спасательные жилеты, подвесная канатная дорога и еще какая-то спортивная мелочь вроде мячей, конусов и ворот.
– Это… что такое?
И простодушная Катя объяснила, что у них в приходе есть такой отец Алексий, который дружен с другим священником, отцом Назарием, а тот, в свою очередь, увлекается спортом.
– У него и секция детская благотворительная была при храме, детишки там силу и ловкость развивали. Но последний преподаватель куда-то делся, уехал, что ли, а других, которые бы соглашались работать даром, пока что не находится. Вот от него нам спортивный инвентарь и перепадает. У нас-то таких спортсменов не водится.
– Но все эти вещи, они же денег стоят!
– И еще каких!
– И они у тебя просто так в сарае лежат?
– Мне их отдали на сохранение. Найдутся новые преподаватели для секции, заберут. Но пока что я могу пользоваться.
– Обалдеть! А если преподаватель не найдется? Все это богатство у тебя так и останется?
– Не знаю. Вряд ли. Найдется. Всегда находился и сейчас найдется.
За обедом Жанна была непривычно задумчива и молчалива. Пышный пучок молодого укропа, который передала одна соседка, и еще более пышный пучок молодого салата, который передала Кате другая, вызвали у Жанны лишь легкий зубовный скрежет по поводу того, что эти вкусные вещи на дармовщинку снова достались все той же Кате. Но с Жанной все же было что-то не то. Она даже не стала по своей излюбленной привычке подсчитывать, сколько может стоить то или иное подношение. Только заметила, что в супермаркетах зелень совсем не та. Но в целом мысли ее были далеко.
А ведь обед из уцелевших продуктов получился очень неплох. Сварили вареники с картофелем, которые лежали дальше всех в морозилке и потому тоже уцелели. Салат порезали, залили сметаной и добавили немножко соли и сахарка. Получилось нечто восхитительно сочное и вкусное, идеально подошедшее в качестве закуски перед варениками. После еды все пошли отдыхать. Катя в свой гамак. Марина на диван. А вот Жанна наотрез отказалась укладываться на свою раскладушку.
– Днем дрыхнут одни лишь лентяи. Я лучше пойду прогуляюсь. А вы лежите, жиры отращивайте.
И ушла. А Марина при всем своем желании не смогла удержаться от мысли, что без Жанны жизнь как-то спокойней. Никто не ворчит, не укоряет и не язвит. Конечно, Жанна – подруга не ее, а Кати. Но честно говоря, Катя могла бы выбирать себе друзей более осмотрительно. Вот взять, к примеру, Марину. Какие у нее недостатки? Да ни одного. А у Жанны? Да их целая куча!
Так в таких приятных мыслях о собственном совершенстве и несовершенстве других Марина и задремала. Пробуждение ее было кошмарным. Кто-то совсем рядом с ней орал и громко топал ногами. Марина вскочила с дивана и выбежала во двор. Оказывается, вернулась Жанна и обнаружила новые пропажи.
– Пропало! – орала она, топая ногами и брызгая слюной. – Все пропало!
– Что? Что пропало?
– Украли! – орала Жанна. – Ограбили!
– Да что случилось?
– Сама посмотри! Холодильник пустой! Совсем!
Марина заглянула внутрь холодильной камеры и была вынуждена признать, что в чем-то Жанна права и, пожалуй, она имела сейчас право так злиться.
– Совершенно пусто, – подтвердила Марина. – Как же так?
– Да, как?! Катя, скажи нам!
Взгляды подруг обратились на Катю, которая в ответ возмутилась:
– А чего я? Я ничего не ела.
– Точно?
– Клянусь.
Но Жанна ей все равно не поверила. Она обежала гамак, в котором раскачивалась Катя, и внимательно ее осмотрела.
– Мне кажется, гамак провис значительно больше, чем раньше. А значит, ты и весить стала больше.
Но Катя твердила, что она не прикоснулась ни к чему съедобному, за исключением мороженого, за которым она самолично сходила после обеда в магазин.
– Кстати, я и для вас купила.
– И где это мороженое? В морозилке тоже шаром покати!
Катя вылезла из гамака, сходила на кухню и лично удостоверилась, что в морозильной камере гуляет ветер, а на полках лежит одинокий капустный кочан.
– И где все?
– Вот это мы хотим у тебя спросить.
– Не понимаю.
– А чего тут понимать! Ты все съела.
– Даже если бы я съела, осталась бы пустая упаковка. А в ведре только мой фантик от мороженого.
Блестящая обертка от сахарной трубочки сиротливо болталась одна-одинешенька в пустой мусорке. Все три подруги молча на нее посмотрели, словно бы эта бумажка могла им сказать, что тут произошло.
– Если это не ты все съела, тогда кто?
– Я не знаю.
– Раньше такого не случалось?
– Ну, иногда кое-что из продуктов пропадало, – призналась Катя и тут же простодушно прибавила: – Хотя у меня много никогда не оставалось. Так, кусок-другой сыра или хлеба. Да, они пропадали. Но я не придавала этому особого значения. Думала, что сама съела по рассеянности и забыла. Но чтобы опустошить целый холодильник… Такое мне не под силу. Вы же столько всего привезли, девчонки!
– И что же нам делать?
Марина немножко подумала и предложила:
– Пойдем в магазин за продуктами.
– Правильно, – обрадовалась Катя. – Не сидеть же нам теперь голодными. Не знаю, как вы, а я снова хочу есть.
А вот Жанна, та яростно воспротивилась.
– Ну уж нет! – воскликнула она. – Мы купим, а этот неизвестный снова все утащит! Я на такое не согласная!
– Подождите, вы меня не дослушали. Как мы можем вычислить и поймать этого воришку? Только если снова его приманим.
– Предлагаешь забить холодильник вкуснятиной, а потом устроить слежку?
– Да. Организуем посменный присмотр за холодильником. И рано или поздно воришка попадется.
– Ну, не знаю… – протянула Жанна.
– Продукты за мой счет.
Жанна моментально повеселела и дала свое согласие на участие в затее.
– Надо же тебе, Катька, помочь избавиться от нахлебника. А то он тебя совсем обожрет.
Втроем подруги пошли к магазину, до которого, к счастью, было рукой подать. Но возле магазина они обнаружили непривычно большое людское столпотворение. Вряд ли все эти люди явились сюда за хлебом или молоком. Все их внимание было привлечено к небольшому листку бумаги, который висел на стене объявлений рядом с входом в магазин.
Подруги не могли обойти своим вниманием такое необычное зрелище. Они тоже подошли ближе и увидели, что это объявление о приезде цирка шапито.
– Давайте пойдем! – обрадовалась Катя. – Обожаю цирк! Будет весело!
Жанна идею похода в цирк отмела решительно:
– Кто будет холодильник сторожить?
– Но это же совсем ненадолго. Представления в цирке дают в четыре часа, в шесть и восемь. Значит, вряд ли они продлятся больше часа. Ведь артистам нужно еще отдохнуть в промежутках. Допустим, на четыре мы уже не успеваем. На шесть впритык. А вот на восемь – это будет в самый раз.
– Я не пойду.
– Перестань. Если тебе на билет денег жалко, то мы тебе купим.
Зря Катя прямо упрекнула Жанну в жадности. Дело в том, что Жанна и впрямь была чуток прижимиста, даже сказать честно и откровенно, жадновата. Но, подобно всем скрягам, она воображала, что этот ее порок никому не заметен. И, услышав от Кати такое прямое обвинение в свой адрес, она вознегодовала:
– Никуда я не пойду. Ни с вами, ни без вас. И дело вовсе не в деньгах. Да я сто тысяч раз могла бы сходить в цирк, просто не люблю этого!
И всю дорогу издевалась над подругами, называя их маленькими детишками, соплячками и другими обидными прозвищами, которые должны были ясней ясного выразить позицию Жанны. Мол, она не просто жалеет деньги на билеты, а принципиально не ведется на эту затею, считая ее глупой и детской.
В итоге Жанна осталась охранять холодильник, а Катя с Мариной, слегка перекусив бутербродами с докторской колбасой, отправились на представление.
Глава 3
Вопреки уверениям злыдни Жанки, что представление в маленьком цирке будет полным отстоем, подругам оно понравилось. Артисты были все молодые, веселые и задорные. Был жонглер, умевший с одинаковым мастерством жонглировать как мячиками, так и горящими булавами. Был фокусник, потешивший публику, извлекая из своей шляпы попеременно то кроликов, то цветы, а то и конфеты, которыми щедро оделял публику.
Но самым главным гвоздем программы были дрессированные животные. С ними работал высокий блондин с бородкой клинышком. Собачки слушались малейшего движения его руки. Волнистые попугайчики порхали вокруг его плаща, доверчиво садились на плечи и голову, что-то ласково треща ему на ухо и ловко увертываясь от посторонних. Имелись тут и дикие животные. Главным был самый настоящий волк, который оказался вовсе не зубастым чудовищем, а застенчивым и милым серым хвостатым. И был енот-полоскун, который и белье стирал, и обед в кукольной кухоньке готовил, и в колокольчик звонил, словом, был ничуть не менее забавен, чем какая-нибудь мартышка.
Подруги провели время с большим удовольствием. Вдоволь посмеялись над шутками и выкрутасами клоуна. И ничуть не пожалели тех денег, что заплатили за билеты.
– Молодцы ребята, здорово работают.
И пусть палатка была всего лишь обычным шатром из ИКЕА, правда, украшенным изнутри и снаружи, и пусть зрительские места представляли собой простые доски, но какая разница, если люди вкладывали в свою работу душу.
– Вот только жалко, что антракта не было, – выразила сожаление Катя.
– Почему? Зачем еще антракт? Представление и так было коротким.
– Я люблю в антракте в буфет ходить. А так я проголодалась.
Марина покосилась на подругу и вздохнула. Конечно, Жанна иногда выражается слишком уж прямолинейно, но что-то в ее словах все-таки было. Катьке и впрямь не мешало бы сбросить килограммчиков десять, а то и двадцать или даже все двадцать пять. В размышлениях о том, что и тридцать кило не были бы для Кати серьезной потерей, Марина дошла до дома. И тут лишь почувствовала, что и сама не прочь что-нибудь перехватить.
– По бутику? А?
Бутерброды, которые соорудили подруги перед уходом, оказались очень неплохи. Толстый ломоть серого местного хлеба, сверху капля соуса, потом листик салата и кусок колбаски. Все это великолепие венчал ломтик красного помидора, густо посыпанный молодым укропчиком. Объедение!
– Недурно было бы повторить. Что думаешь?
Увы, когда Марина полезла в холодильник, там не оказалось ни колбасы, ни помидоров, ни соуса. Кинулись к хлебнице – пусто. Даже укропа и салата и тех не было!
– Жанна! Жанка! Ты же обещала следить за холодильником!
Но Жанна словно сквозь землю провалилась. Сколько подруги ее ни кликали, она не отозвалась.
– И чего делать? Магазин уже закрыт.
– Ляжем спать натощак.
– А Жанна?
– Придет. Не маленькая.
И Марина начала укладываться. Во всем нужно видеть положительные стороны. Не придется стеречь холодильник. Кому он пустой нужен!
Какое-то время было тихо.
Потом Катя спросила из-за стенки:
– Как ты думаешь, Жанна сильно на нас с тобой обиделась?
– За что?
– Ну, что мы ушли и оставили ее одну?
– Она сама решила так.
Катя помолчала, а потом снова спросила:
– А почему она тогда не отвечает? Я ей уже раз двадцать позвонила, а от нее ни слуху ни духу.
– Не знаю. Может, не хочет. Может, занята.
– Вот я и думаю, что она не хочет с нами общаться, потому что занята тем, что дуется на нас.
– Ну и пусть дуется. Тебе-то что? Ты в чем-то перед ней виновата?
– Нет.
– Вот тогда и спи.
Катя замолчала. Но потом снова зашептала:
– Марин, а Марин?
– Ну, чего тебе еще?
– Ты ничего не слышишь?
– Нет.
Но, говоря это, Марина поняла, что она и впрямь что-то слышит. Какой-то шорох раздавался возле дома.
– Кто-то ходит.
– Ага.
Потом шорох затих. А затем вновь раздался, но теперь он шел уже из дома.
– Там кто-то есть.
– Слышу.
– И что будем делать?
Катя уже встала с постели. Она появилась в дверях в своей любимой ночнушке. Выглядела она в ней впечатляюще. Рубашка у нее была белая и длинная, почти до пола, она закрывала Катю от самой шеи и до пяток. Ворот и рукава рубашки были обильно украшены нашитыми рюшами, еще больше увеличивающими объем Катькиной фигуры. На голове у Кати были бигуди, которые топорщились во все стороны. Да еще и обгоревший на солнце нос она намазала белым и жирным кремом, так что теперь на месте лица в темноте светилось нечто круглое.
– Если это тот самый воришка, надо нам его схватить.
– Ага, схватить. А как? Вдруг он драться начнет?
– Нас двое, а он один.
– С чего ты взяла?
Марина задумалась. И впрямь, вдруг грабителей двое? Вдруг это оголодавшие, а потому страшно злые мужики? Тогда им с Катей придется туго.
– И Жанка как назло куда-то запропастилась.
Марина сейчас тоже об этом жалела. Несмотря на все свои отрицательные стороны, была у Жанки и одна положительная сторона. Она была отчаянной. И при случае не боялась пустить в ход кулаки. А пустив их в ход, сражалась до конца, до последней капли крови, до последнего вздоха. И случалось, одолевала куда более сильного противника. А уж по части устрашения Жанке вообще было мало равных.
– Да, Жанка нам бы сейчас отнюдь не помешала. Ну, а мы-то с тобой что? Мы вооружимся и пойдем!
– А чем вооружимся-то?
– Чем?
Взгляд Марины растерянно запорхал по комнате.
– Ты возьмешь лак для волос и зажигалку, – решила она. – Помнишь, как сегодня фокусник ловко пламя из руки пускал. Я потом спросила, он мне признался, что у него там баллончик с лаком был спрятан. И зажигалка. Он ее чирк, и пламя. И ты тоже чирк, и пламя.
– Как бы мне дом не спалить.
Катины опасения имели под собой основание. При ее ловкости и грациозности с Кати бы сталось споткнуться и упасть в самый неподходящий момент.
– Тогда ты возьми эту палку, а я возьму лак и зажигалку.
Палкой раздвигали тяжелые шторы. На конце она имела загогульку, как у миниатюрного ухвата. Так что при случае ею можно было удачно кого-нибудь ткнуть и оставить без глаза.
– Надеюсь, что обойдемся без таких крайностей.
И подруги крадучись двинулись на кухню. Шум оттуда доносился отчетливо. И было ясно: в кухне кто-то орудует.
– Ты иди первой и сразу его пламенем. А я выскочу сзади и уже добью палкой.
– Ага.
И Марина решительно шагнула вперед. Так и есть! У холодильника кто-то копошится.
– Стоять! – крикнула она. – Р-руки вверх!
Выдавив из баллончика струю лака, она чиркнула зажигалкой. Пламя взметнулось на удивление большое и яркое. Вот только облачко газа полетело совсем не в ту сторону, куда рассчитывала Марина. Огонь перекинулся на висящее на вешалке кухонное полотенце, которое было мало того что старым и вафельным, так еще и промасленным, и потому отлично загорелось.
– Гори-и-им! – завопила Катька каким-то дурным голосом.
Марина кинулась тушить пожар. Но пока она сражалась с пламенем, события развивались вне зависимости от ее желаний. Катя, не видя произведенного газовой зажигалкой ущерба, помнила лишь об их договоренности поддерживать друг друга. И теперь она выскочила из-за спины Марины.
– Сдавайся! – рявкнула она грабителю, в целях его устрашения изо всех сил стукнув палкой по полу.
Катя была девушкой рослой, и силушкой ее природа не обидела. Так что удар палкой об пол был такой силы, что все вокруг вздрогнуло. А затем произошло и вовсе непоправимое. Старое зеркало в огромной раме сорвалось со стены, упало на пол и со звоном разбилось.
– Ой, мамочки!
Это кричал грабитель. И вот кричал он до странности знакомым голосом. Но Марине сейчас было не до того, она сражалась с пламенем. Наконец ей удалось его потушить. Катя включила свет, и они в полнейшем недоумении уставились на ночного вора.
– Жанка! Ты!
– Идиотки несчастные, – заплакала Жанна. – Вы меня чуть не до смерти напугали. Что вы тут затеяли?
– А ты что?
– Я ничего. Продукты обратно в холодильник складываю.
– Как – складываешь?
– Ну да. Я их у соседки до времени оставила. А сейчас обратно принесла.
Подруги в растерянности смотрели на колбасу и хлеб, которые вернулись на свои места. И даже зелень снова была с ними. Выходит, никакой новой кражи не случилось?
– А мы тебя искали, – растерянно произнесла Марина.
– А зачем меня искать? – буркнула Жанна, распределяя продукты по полкам холодильника. – Я что, слиток золотой, чтобы меня искать?
– Ты где была?
– На озеро ходила купаться.
– А почему не отвечала? Мы тебе обзвонились.
– Это как бы я вам ответила, если я смартфон дома специально оставила.
– Зачем? – удивилась Катька. – Зачем оставила-то?
– Я же одна пошла. Оно мне надо, чтобы кто-нибудь, пока я плаваю, мой смартфончик увел? Нет, совсем не надо. Вот я его и оставила для пущей сохранности в доме.
В этом была вся Жанка. Предусмотрительная она была просто до жути.
– Ну и как? Искупалась?
– Не-а.
– Почему?
– Не понравилось мне сегодня вечером на берегу. Никакого покоя нет. Водолазы по дну шарят, воду мутят. Спасатели приехали. Родственники опять же. Столпились. Рыдают. Один негатив. Да и очень мне надо в воду лезть, в которой труп болтается. Может, от него уже зараза всякая пошла.
– Что ты мелешь? Какой труп? Чей?
– Говорят, сегодня вечером девка какая-то утонула. Вот ее тело на дне и ищут.
– Да ты что! – перепугались подруги. – Утонула! Какой ужас!
– Ужас-то, конечно, ужас, – согласилась с ними Жанна. – Только я теперь в воду ни ногой. А так хотелось бы искупаться. Но если в воде труп плавает, то брр… Нет, я туда не полезу.
И все трое замолчали, растерянно глядя друг на друга и на останки зеркала, валяющиеся на полу.
– А что с зеркалом? Почему оно разбилось?
– Крепление ослабло. Старинная вещь. Сколько ей лет?
– На вид не меньше ста.
Рама и впрямь выглядела очень старой. Она была покрыта резьбой, изображающей головы каких-то скалящихся существ.
– Оно и к лучшему, что его теперь нет, – заметила Катя. – Очень уж морды страшные.
– Надо бы осколки убрать.
– Надо.
– Так давайте уберем.
Но все трое продолжали отчего-то мешкать.
А потом Жанна нерешительно произнесла:
– Говорят, если зеркало разбилось, то это к смерти.
– Чьей?
– Чьей-нибудь.
– А я слышала, что зеркало разбить – семь лет счастья не видать.
– Глупости, – заявила Марина. – Разбитое зеркало предвещает перемены. А хорошие они или плохие – это по-разному у всех бывает. Опять же, сначала человек думает, что это дело ему к худу, а потом смотрит, нет, вроде как к добру получилось.
– Главное, не глядеть в осколки.
– У меня дядя однажды зеркало разбил, – мрачно сказала Жанна, – а через год его собственная тетка умерла. Правда, ей восемьдесят три года было. Она бы так и так все равно померла.
Этот рассказ вкупе с известием о плавающей в озере утопленнице окончательно нагнал на подруг жути. Стараясь не смотреть в зеркальные осколки, они собрали стекло в пакет, который затем вынесли из дома.
– А что с рамой делать?
– На дрова пойдет. Когда холодно будет, печку затопим и сожжем. А на это место мы другое зеркало повесим. Я видела в чулане, там есть подходящее.
Все вместе сходили в чулан и осмотрели новое зеркало.
– Хорошее! – одобрила Жанна. – И полочка есть.
Зеркало было укреплено на большом фанерном листе, снизу к которому была прикреплена полочка. Совсем простая вещь, но зато функциональная и полезная.
– Потащили!
Кряхтя и обливаясь потом, девушки дотащили тяжелую фанеру до кухни. Новое зеркало также было в полный рост. И, примерив его на то место, где висело старое зеркало, все три девушки сошлись во мнении, что это новое зеркало тут отлично вписалось.
– Как для этого места и было создано.
Крепление на зеркале уже имелось. Оставалось вбить новый гвоздь, что Катя и сделала самолично. Жанна осмотрела результаты ее работы и нашла, что саморез был бы прочнее. Но самореза в хозяйстве не оказалось, и зеркало повесили пока что на гвоздь, очень большой и на вид прочный.
– Гвоздь-то хорош, – сомневалась Жанна, – а вот стенка какая-то трухлявая. Не знаю, выдержит ли она такой большой вес. Надо бы сюда саморезов, да не один, а штуки три, чтобы вес зеркала был распределен равномерно.
Катя сказала, что саморезы она купит когда-нибудь потом. И тогда же договорится с кем-нибудь из соседей, имеющих дрель, чтобы пришли и перевесили зеркало.
– А пока и так повисит, – оптимистично заявила она.
