Kitabı oku: «У тебя не будет врага злее, чем я»

Пролог. Когда он убил меня в последний раз

12 ноября 2012 года

Я прощала его, когда он кричал на меня. Я прощала его, когда он ударил меня. Но когда он убил меня, я по-настоящему разозлилась.

Я прихожу в дом, который еще две недели назад могла назвать своим. Теперь он чужой, незнакомый, все здесь против меня. Даже пахнет иначе – розовыми духами и кислым вином.

Мой милый муж ведет меня на кухню, где мы пили вино и радовались, где пахло пирогами и жареным мясом. Теперь здесь пусто, на столе только флакон с благовониями. Не мой.

– Зачем пришла? – спрашивает мой драгоценный муж.

– В глаза тебе посмотреть, – отвечаю я, надеясь увидеть в них хоть тень человека, которого знаю много лет. Но он злой, чужой, нетерпимый ко мне, точно мое присутствие вызывает у него подкожный зуд.

– Посмотрела? – он говорит нагло, пытается выпроводить меня. – Свидетельство о разводе получила?

Мой чудесный муж надменно улыбается, зная, что мне некуда идти.

– Я даже не все у тебя забрал. Яхту великодушно оставил, – потрясающий муж скалится, считая, что меня это заденет. Он всегда считал «Мрию» старой развалиной.

– Разве я сделала что-то плохое за все эти годы? Почему ты так со мной? – я пытаюсь достучаться до него, хоть и понимаю, что это бесполезно.

– Не начинай, – мой драгоценный муж отмахивается от меня, как от назойливой мухи. – Долго ты еще собираешься мне надоедать? У меня вообще-то дела есть.

Моего красивого, сильного, успешного мужа не волнует моя судьба, не волнуют мои дрожащие руки, не волнует мое еще живое, бьющееся сердце. Моя разорванная в клочья душа.

– У тебя не было и не будет врага злее, чем я, – говорю я и только потом осознаю, что произносят мои губы.

– Смешно-смешно, – он фыркает, а я понимаю, что сказала правду.

Я сбрасываю со стола флакон с горящими благовониями, он разлетается на множество осколков. В нос бьет запах сандала и ванили, приторные и дурманящие.

– Идиотка! – мой нежный муж отшатывается.

Трус. Я заставлю его дрожать, бояться собственной тени.

Звенит стекло: в окно влетает огненная птица. Бутылка с зажигательной смесью. И мне вдруг становится невыносимо смешно от страха на лице моего самого спокойного на свете мужа. Я смеюсь, а огонь ползет по ламинату как растекающаяся кровь. Сначала мой милый пытается тушить, но пламя быстрее, оно жрет дерево, кухню, взбирается по обоям, глотает занавески. Комнату заволакивает дымом.

Любовь всей моей жизни ругается, пытается спасать вещи, документы, но не меня. Я стою, а он выносит ценности. Когда дым заполняет комнаты, мой заботливый муж кашляет и выбегает на улицу. А я остаюсь.

– Эвелина! Выбирайся! – кричит дочь откуда-то снаружи. Она рвется за мной, но мой верный муж удерживает ее.

Пламя охватывает весь дом. Я слышу далекий вой пожарных сирен. Глаза разъедает дым, у меня текут слезы. Я такого не заслужила. Не заслужила. Кто угодно, только не я!

– За что ты убил ее?! – спрашивает дочь откуда-то издалека.

Она права. Меня убил не огонь, а мой самый близкий человек. Это случилось задолго до пожара.

Снаружи гомонит толпа. Я закрываю глаза и вижу, как люди беспокойно перешептываются и переглядываются, вытягивают шеи как тупые чайки. Весь Темный Лог приходит посмотреть на сожжение. Скоро от меня не останется ничего. Только злость. В ушах шумит, точно мне надели пакет на голову, мозг сдавило, дышать тяжело. Я уже не слышу ни своего смеха, ни разговоров, ни воя сирен.

Я была хорошей. Идеальной, преданной, податливой. Но прекрасный муж убил меня, и теперь ему не скрыться от моей злости, моей ярости.

1. Мама становится Эвелиной

13 июля 2009 года

Лилья понимает, что сегодня она уже не такая, как вчера. Теперь ей четырнадцать. На прикроватной тумбочке лежит подарок в крафтовом пакете, перевязанном голубой лентой. Девочка не может терпеть: пальцы сами вскрывают шуршащую упаковку. Внутри – сине-белая фуражка, белое поло, синие шорты и крохотный серебряный кулон в форме штурвала.

Лилья знает, что это значит. Сегодня она выйдет в море. Она надевает подарки и сбегает по лестнице на кухню, на белом столе – лиловые пионы и медовик. А рядом мама, очень красивая как всегда. У нее темные волосы, черные глаза, правильные черты лица и пухлые губы, которые она подчеркивает красной помадой.

Папочка говорит, что Лилья похожа на маму. Девочке хочется в это верить, но когда они вместе стоят перед зеркалом, Лилья кажется себе маминой бледной копией: у нее слишком большие уши и нос, а грудь слишком маленькая. Вся она нескладная, неловкая, в ней чересчур много острых углов. Когда она жалуется маме, та ворошит ее волосы и просит дать себе немного времени на то, чтобы вырасти. Нужно только подождать, и все придет.

Лилья недоверчиво фыркает: успокаивать легко, когда это происходит не с тобой.

– Тебе идет, – мама улыбается, одобрительно кивает, осмотрев дочь с ног до головы.

Лилья жмурится от удовольствия, поправляет фуражку – затылок немного чешется из-за ярлычка. Нужно будет отрезать, но не сейчас: не хочется портить момент.

– Как настоящий капитан, – мама целует Лилью в лоб и обнимает. – Когда ты успела так вырасти?

Девочка пожимает плечами и смеется. Мама зажигает свечи на торте и просит загадать желание. Сокровенное. Которое точно сбудется, потому что сегодня самый важный день в году.

«Пусть Денис Бродеров влюбится в меня!» – желает Лилья от всего сердца, представляя мальчишку с кудрявыми светлыми волосами и веснушчатым лицом, серьезного и умного. Пусть он заметит ее, оценит, полюбит! Пусть узнает, что Лилья существует, что любит его уже давно и что боится его как глубокой воды.

Она задувает свечи.

– Все обязательно сбудется, – улыбается мама.

Она режет торт и кладет большой кусок на керамическую тарелку в голубую крапинку. У мамы каждое движение выверено, отточено. Она вся состоит из выверенности и отточенности. Готовит, стирает, убирает огромный двухэтажный дом, встречает папочку с работы, сделав прическу, макияж и надев платье, на котором ни складки. Мама идеальная. Она никогда не повышает голос, не ругается с папочкой, даже если он делает что-то не так. Лилья не видела ее в плохом настроении. Ей кажется, что все семьи такие, но одноклассники рассказывают другие истории. В них мамы и папы пьют, кричат, бьют детей.

Лилья благодарит бога за то, что ее семья не такая. Что у них все хорошо.

– А где папочка? – Лилья переживает, что его все нет и нет. Обычно он самым первым поздравляет ее.

Девочка не знает, что папочка не ночевал дома этой ночью.

– Вызвали в город по работе, – с нервной улыбкой дергает плечом мама. – У него важное заседание. Он обязательно поздравит тебя вечером.

Лилья никогда не встречала день рождения без папочки. Легкое чувство беспокойства, неправильности прокрадывается в ее сердце, и она старается его отогнать. Все ведь в порядке. У папочки важная работа, он помогает людям выяснить правду.

– Так что, ты готова к приключениям, капитан? – мама резво поднимается из-за стола и зовет Лилью за собой.

Девочка идет за ней, надеясь, что папочка просто готовит ей большой-большой сюрприз.

***

Мама любит море и лес. Она плетет обереги из трав и рыбьих и птичьих костей, развешивает их на яхте, небольшой, старой, но полностью принадлежащей ей в отличие от всего остального имущества. У нее нет ничего, кроме этого судна. Она домохозяйка, поддерживает папочку, зарабатывающего для всей семьи. Их обоих устраивает такое положение дел, и это главное. Если мама и мечтает о чем-то большем, Лилье об этом не говорит.

Тут и там на натертой до блеска приборной панели стоят фигурки животных из костей, камня, дерева и осколков стекла, служащих им крыльями. Лилья знает, что мама всю жизнь провела в Темном Логе, и носит его в сердце. На севере – хвойный лес, на западе – горный массив Меганом, а на востоке – море, черное и соленое. Небольшой поселок живет, окруженный стихиями, спрятанный от случайных людей. Сюда не добираются даже дожди, только солнце приглядывает за маленькими жителями светлым оком.

Лилья крепко держится за штурвал. Они отходят от причала, яхта вспахивает волны, оставляя за собой борозду, а мама мягко подсказывает ей, направляя к большой воде. Гудит гудок, и она помогает Лилье войти в поворот, чтобы не столкнуться с прогулочным катером. Брызги соленой воды оседают на лицах. Девочка чувствует себя капитаном, отправляющимся в дальнее плаванье – ей видятся торговые суда, везущие товары из Османской империи, они пахнут специями, моряки ругаются на незнакомом языке. Ей кажется, что капитаны былых времен держат ее ладони, помогая вести яхту. Она чувствует на себе их призрачные взгляды, отчего-то печальные, будто сегодня не праздник.

Лилья отряхивается от видения. Воображение разыгралось. Папочка говорит, что нужно быть рациональной, и она не хочет его подвести. Вот бы он тоже был здесь, с ними. Тоже посмотрел на все, что увидят они. Они бы радовались и смеялись, жаль, что у него важные дела.

– А мы встретим дельфинов? – спрашивает Лилья, когда берег теряется в морской дымке.

– Если захочешь, – мама заговорщицки ей улыбается.

И дельфины приходят, когда яхта огибает мыс Меганом, подмигивающий глазом старого маяка. Они трещат, играют, прыгают по бокам от яхты как серые волны. Лилье хочется коснуться их спин, но нельзя отпускать штурвал. Яхту качает, а дельфины кричат. Девочка задыхается от восторга.

– Вот бы папочка тоже это увидел! – шепчет она.

В мамином взгляде читается сожаление: ей бы тоже этого хотелось. Она ничего не отвечает, а Лилья ведет яхту вперед.

Если в нее влюбится Денис Бродеров, ей больше не о чем будет мечтать.

***

Они возвращаются домой, когда в Темный Лог уже пробрался вечер. Он растекся по улицам поселка вместе с густым туманом, в котором желтые фонари становятся похожими на солнечные одуванчики на черных тонких стеблях. Жара спала, но воздух влажный, ощущение, что его можно раздвинуть руками.

Папочки дома нет.

– Похоже, дело оказалось сложнее, чем он ожидал… – протягивает мама, пытаясь скрыть от Лильи волнение в голосе. Мама почему-то всегда переживает, что с ним что-то случится – попадет в аварию, провалится в люк, на него нападут с ножом.

Лилья берет ее за руку.

– Давай подождем вместе.

В ответ мама нервно кивает и включает телевизор. Там идет шоу. В нем женщины соревнуются за право на пластическую операцию. Их называют толстыми, уродливыми, глупым, заставляют бегать, танцевать, раздеваться и говорить чушь.

– Как можно так не любить себя? – вдруг спрашивает мама.

– Они хотят стать лучше, – Лилье это кажется очевидным. Ей бы тоже хотелось грудь побольше, лицо покрасивее. Тогда Денис Бродеров точно бы ее полюбил, и они бы провели вместе всю жизнь.

Мама хмурится, и дальше они сидят молча. Лилья почти засыпает, когда хлопает входная дверь.

– И чего это мы тут не спим?! – папочка вваливается в дом, едва держась на ногах.

От него несет злостью и алкоголем. Обычно мама встречает его объятиями и поцелуями, но сейчас она замирает на диване. Лилья прячется за нее: она никогда не видела папочку таким.

– Что таращитесь? Мне отметить нельзя?! Не человек я, что ли? Только пахать для вас должен? – он рычит, не разуваясь, проходит к ним, падает на диван.

Лилья и мама вскакивают, отшатываются от него.

– Солнце, иди спать, пожалуйста, – тихо просит мама, и дочь уходит, но не к себе в комнату, а прячется за стеной.

– Ты обещал не пить, – тихо говорит мама, в ее голосе нет злости, только беспокойство.

– Ты тоже много чего обещала!

– И что я не выполнила?

– Машину так и не помыла. Поэтому и я тебе ничего не должен, – он пьяно хрюкает.

– Ты напугал Лилью.

Папочка хрипло хохочет.

– Какова трагедия! Сделай лицо попроще. Так переживаешь, будто она твоя дочь!

– Руслан…

Лилья больше ничего не слышит, она бредет в свою комнату на ощупь. Что это значит?

Объяснять ей не нужно: она взрослая, она понимает. Образ идеальной семьи рушится в один момент. Лилья захлебывается слезами, обнимая подушку, и утопает в бесконечном одиночестве и боли. Пусть это будет сон, страшный сон, от которого она проснется и окажется, что день рождения только начался. И он будет чудесным.

Она знает, что этого не случится.

Лилье четырнадцать. И сегодня она потеряла маму. Вместо нее в разуме поселилась Эвелина, чужая, незнакомая.

Музыка замолкает, Лилья слышит крик. Он обрывается также быстро, как появился. Она напряженно жмурится и повторяет:

– Пусть это будет сон… просто страшный сон…

***

На следующее утро Лилья не хочет просыпаться, она хватается за сон, но тот ускользает, а звенящий будильник помогает ему в этом. Утро пытается прорваться в ее комнату сквозь льняные шторы, подсвечивает лучами пыль в воздухе. Здесь ее крохотное убежище, в котором было бы здорово остаться навсегда. Здесь нет ни пьяного папочки, ни чужой Эвелины.

Лилья не знает, как жить в мгновенно переменившемся мире.

– Вставай, лапушка, подарок твой приехал, – папочка врывается без стука.

Лилье не хочется никаких подарков, но он ждет, и ей приходится идти за ним. Эвелина хлопочет на кухне, улыбкой приветствует ее. Они с папочкой ведут себя непринужденно, точно ничего не случилось. Но Лилья знает: случилось.

Папочка распахивает входную дверь, а за ней – черный жеребенок, несмело топчущийся на месте, его шерсть и грива отливают морской синевой, он гладкий и блестящий, как сухопутный дельфин. Эвелина вкладывает морковку в руку Лильи, и жеребенок принюхивается к протянутому лакомству, берет его губами и хрустит.

– Нравится? – папочка улыбается, как будто ничего произошло.

– Очень, – тихо шепчет Лилья, и папочка с Эвелиной, кажется, ей верят.

Она и представить не могла, что ей подарят коня. Лилья с детства мечтала о нем, просила на каждый праздник хоть пони. А теперь, когда перестала, его привели в дом. Только радости почему-то нет, лишь пустота и горечь. Наверное, это пройдет. Жеребенок весело ржет и начинает носиться по двору, угловатый и неловкий, как сама Лилья. Он путается в своих слишком длинных ногах.

– Как назовешь?

– Кинжал.

Чтобы вырос быстрым и острым, и каждый его шаг – удар; чтобы оставлял шрамы на сердце каждого, кто его видел.

– Хорошее имя… очень хорошее… – задумчиво говорит Эвелина, глядя на него.

– Ну же, идите поиграйте, – мягко подгоняет папочка, и Лилья бежит за жеребенком.

Он звонко ржет и убегает от нее, но замирает, давая себя догнать. Лилья не замечает, как отвлекается от грустных мыслей, забывая обо всем. Она задыхается от смеха и игры, ей бы хотелось вскочить ему на спину и скакать далеко-далеко, скорей бы он вырос. Они изъездят лес, исходят весь Меганом.

Мальчишечий смех вырывает Лилью из светлых мыслей. Денис Бродеров, высокий и загорелый, едет на велосипеде по проселочной дороге, поднимая пыль. За ним – двое его друзей. Лилья замирает, встретившись с ним взглядом. Он что-то говорит, мальчишки кивают, и едут дальше, а Денис – к ней. Лилья не знает, сбежать ей или остаться. Может, это тот самый момент, когда он ее заметит? Полюбит? Лилья краснеет, дышать становится тяжело, хочется спрятаться.

– Тебе что, коня купили? – Денис близко, на расстоянии невысокого деревянного забора, к которому прислоняет велосипед.

– Подарили. У меня вчера день рождения был, – Лилья говорит, не поднимая глаз. Ей кажется, что если посмотрит на него, Денис тут же прочтет ее мысли.

– Ну, с др тебя, – он смотрит только на жеребенка. – Красивый.

– Спасибо, – ей жарко и хорошо.

Кинжал тянется к нему, обнюхивает, вытягивает морду, чтобы его почесали. И Денис чешет так, что жеребенок едва не падает от удовольствия. Он удивленно ржет и трясет головой, не ожидавший, что ноги его предадут. Денис хохочет. Лилье хочется, чтобы он смеялся для нее, и смотрел на нее серыми глазами, и обнимал сильными веснушчатыми руками. Ей хочется ворошить его кудрявые светлые волосы.

– Хороший будет конь.

Денис садится на велосипед и уезжает, даже не взглянув на Лилью, но ей это неважно. Теперь он знает, когда у нее день рождения. Он поздравил ее!

Лилья улыбается глупо и счастливо.

Может, и у родителей все наладится?