Kitabı oku: «Шопинг в воздушном замке», sayfa 4

– Ваша.

– У меня нет автомобиля!

– А как вы отправитесь в Академию?

– На метро, – пожал плечами Исидор.

– Так лучше я вас отвезу!

– На чем? – вовсе не обрадовался Исидор.

– На своей «букашке», – улыбнулась я. – Надеюсь, вы не побоитесь сесть в малолитражку?

– Ну-ну... – проскрипел он. – А Мотя туда влезет?

– Постараемся и его разместить, – пообещала я.

– Костюм в шкафу, – сказал Исидор, – и рубашка там же. Гардероб в моей спальне, третья дверь справа. Утюг на кухне, вон он, на подоконнике.

Я сбегала в его комнату и нашла в шкафу одну пиджачную пару доисторического периода. Там же висела и белая рубашка с пуговицами из настоящего перламутра. Я замерла, увидев ее. Такая же была у моего отца, он очень любил эту вещь.

– Ну? Долго еще ждать? – поторопил меня академик, входя в комнату. – На сорочку любуешься? Да, умели раньше вещи шить! В тысяча девятьсот... не помню каком году нам эти рубашки на конференции выдали.

– Мой папа носил похожую, – некстати вырвалось у меня.

– Он работал на оборону? – оживился Исидор.

Я замялась. Стоит ли сообщать ему, что у «домработницы» был отец-профессор, генерал, занимавшийся ракетами? Дед начнет интересоваться, задавать вопросы...

– Нет, – покачала я головой, – отец служил... э... шофером у высокопоставленного лица.

– А как его звали? – задал ожидаемый вопрос математик.

Я, успев забыть, какое отчество указано в чужом паспорте, постаралась перевести беседу на другую тему:

– Простите, а где утюг?

– Я ведь говорил: в кухне на подоконнике, – отрапортовал Сидя, – экая ты беспамятная!

Мы вернулась в кухню, я ахнула.

– Но это же не электрический утюг, а чугунный!

– И что? – вздернул брови Исидор.

– Не умею таким пользоваться!

– Нашла проблему... Разожгла горелку, накалила подошву, и вперед!

– Боюсь, прожгу вещи, они уже не новые.

– Костюму всего третий десяток, – заявил Сидя, – мне его перед вручением какой-то премии принесли. Уже не помню, то ли я в Англию тогда ездил, то ли в Германию. Ах да, в Гейдельбергский университет пригласили, мне там звание почетного профессора дали. Научные звания – полнейшая глупость, ума они не добавляют.

– И вы больше не покупали обновок? – спросила я, с опаской разглядывая чугунного монстра.

– Зачем?

– Ну так... – растерялась я. – Нельзя же с одним костюмом жить.

– Почему?

Вопрос поставил меня в тупик. Ответа на него не нашлось.

– Почему? – повторил Исидор Ринг. – У меня от новых штанов ума прибавится? Я лучше с задачами справлюсь? Кстати, брюки есть, целых две пары, и три свитера. Костюм мне только в Академии, на сборища потребен. И что? Погладишь?

– Боюсь, – честно призналась я.

Сидя пожевал нижнюю губу.

– Ну и ладно. Он давно висит, нормально смотрится. Зачем еще утюгом махать, все равно в дороге помнется. Мотя тоже в неглаженом поедет, он утюг разбил.

– Чугунный? – оторопела я. – Как Матвей ухитрился это проделать?

Исидор засмеялся.

– У него кошек семь штук, он их завел, когда его дочь Галя в Америку на ПМЖ уехала. Вот одна животина утюг с подставки и скинула. Так мы едем или нет? Я пойду позову Мотю.

Увидав мою малолитражку, Матвей испуганно воскликнул:

– Я сзади.

– Ну ладно, – неконфликтно согласился Исидор.

– Сидя, может, ты за руль сядешь? – осипшим голосом предложил Матвей. – Девочка пассажиром поедет.

– Нельзя, – живо пресекла я попытку отнять у меня руль.

– Почему? – хором поинтересовались дедушки.

– Страховая компания против, – нашла я подходящий аргумент. – Садитесь, пожалуйста!

– Здесь нет задней дверцы, – заявил Мотя.

– Минуточку, – засуетилась я, – надо отодвинуть переднее кресло... Вот так, полезайте...

Матвей жалобно посмотрел на Исидора.

– Может, как всегда, на метро?

Математик похлопал физика по плечу.

– Нехорошо обижать девочку, она от чистого сердца предложила. Закидывай ногу.

– Она не поднимается.

– Постарайся!

– Не получается!

– Мотя, не кривляйся, – сурово приказал Исидор, – соберись!

– Хорошо, – кивнул старик, он медленно водрузил правую ногу в салон, потянул вверх левую и замер.

– Ну? – занервничал Сидя. – Как?

– Не идет! – пискнул Мотя.

– Кто?

– Нога. Левая, задняя, – уточнил Матвей.

– Покажи мне свои передние ноги, – рассмеялся Исидор, – давай лезь.

– Никак!

– Не капризничай!

– Ей-богу, не получается!

– Хорошо, выходи, сядешь впереди.

– Не получается!

– Вот заладил... Верни ногу на асфальт!

– В спину вступило! Радикулит схватил! Машина очень маленькая!

– Как тебе не стыдно, Мотя? – с чувством произнес Исидор. – Девочка мало зарабатывает, небось еле-еле на горбатый «Запорожец» наскребла, а ты выпендриваешься!

– Это не «Запорожец», – поправила его я и тут же пожалела о своих словах.

– Да ну? А что это за таратайка? – прищурился Исидор.

– В «Чайке» просторней, – вдруг заявил Матвей, избавив меня от необходимости отвечать. – Не забыл, как нас в шестьдесят пятом на прием возили? К американскому послу за наградой фонда имени Пифагора.

– Я глупостей не запоминаю, – отмахнулся Исидор. – Ну так что, Липа, будем с ним делать?

– Меня зовут Лика.

– Лика, толкай Матвея в постамент, а я его за руки дерну, – предложил Исидор. – Ну! Айн, цвай, драй! Тянем, потянем...

– Господи помилуй! – заорал Мотя, но все же очутился на сиденье.

Глава 7

По дороге старики обсуждали какую-то проблему из области то ли математики, то ли физики. Мне показалось, что они общаются на китайском языке, поэтому я перестала вслушиваться в разговор, сосредоточив все внимание на дороге. Вдруг Исидор воскликнул:

– Очки!

– Где они? – удивился Матвей.

– Вернее будет спросить, почему их нет, – ответил друг.

– Где? – повторил Мотя.

– На твоем носу, – уточнил Исидор. – Ты забыл окуляры дома?

– Ах и правда, – спохватился Матвей. – Вот дурак! Подумать только!

– Не ври! – строго сказал Сидя. – Думаю, ты специально их не прихватил.

– Что ты! – фальшиво возмутился Матвей. – Приготовил футляр честь по чести и оставил его в прихожей.

– Ха! У тебя же ужасный минус, который, несмотря на старческую дальнозоркость, не стал плюсом, – засмеялся математик.

– Зачем употреблять в отношении меня слово «старческий»? – обиделся Матвей. – Я еще ничего! Вот Михаил Абрамов, тот да! Представляешь, Сидя, он без посторонней помощи в ванну залезть не способен, ноги не поднимаются – ни правая, ни левая.

– Право, Мотя, – засмеялся Исидор, – позволь напомнить, что и твои конечности тебя не слушались, когда ты пытался влезть в машину.

– Чушь! – фыркнул Мотя. – Просто меня радикулит схватил, а он и у младенца появится, если тот посидит на сквозняке. Меня вульгарно продуло!

Сидя кашлянул:

– Во-первых, новорожденные не умеют сидеть, во-вторых, у них не бывает защемления нервных корешков в спине, а в-третьих, Мотя...

– Что? – насторожился физик.

– Ты же не взял очки нарочно! Случайность тут исключена, без стекол ты видишь как тумане. Но в прошлый раз, когда мы ездили в Академию, к тебе подскочила какая-то девчонка и сдуру спросила: «Дедушка, как пройти в местную библиотеку?» Помнится, ты побелел и довольно сердито ответил: «Милая, мне до дедушки еще жить и жить, позвольте проводить вас в храм книг». Что, старый греховодник, задела тебя нимфа за живое? Вот потому-то ты сегодня без очков. Эх, Мотя, желание казаться моложе – первый признак старческого маразма. Надеюсь, ты не собираешься пластическую операцию делать?

– Знаешь, Сидя, – обиженно протянул Матвей, – мы дружим пятьдесят лет, и...

– Шестьдесят три, – поправил Исидор.

– Что? – осекся Матвей.

– Ты неточен в датах. Мы познакомились в год поступления в университет, нам тогда едва исполнилось семнадцать. Если учесть, что зимой мне восемьдесят стукнуло, получается, что нашей дружбе намного больше, чем полвека.

– В общем, я порой удивляюсь, – сказал Матвей, – ну и мысли забредают тебе в голову. Я и думать забыл о той девочке, она мне в правнучки годится. Что же касается очков, то ответ прост: я использую новые капли, и они мне помогли, отлично исправляют зрение.

– Интересно, – кивнул Исидор, – лекарство от близорукости! Глядишь, скоро придумают физкультуру против кариеса. Не глупи и доставай очки.

– Я чудесно вижу окружающий мир, – уперся Мотя.

– Ну-ну... – недоверчиво протянул математик. – И все-таки метода естественных последствий никто не отменял!

– Это что за штука такая? – заинтересовалась я.

Исидор поправил ремень безопасности.

– Сейчас объясню. Например, говорят ребенку: «Вася, не хватай горячий чайник, обожжешься». Твердят сто раз, но Вася даже не слушает. Мать расстраивается, но упорно дудит в одну дуду. А это неверно! Нужно применить метод естественных последствий. Один раз предупредила об опасности, дальше молчи. Ухватится капризник за раскаленную железку и получит урок. Это во всех случаях срабатывает безотказно.

– Жестоко, – вдохнула я.

– Зато действенно, – отбрил Исидор. – Детей вредно постоянно сахарным сиропом поливать. В «Домострое» прямо сказано: чтобы ребенок вырос хорошим человеком, он должен научиться понимать значение слова «нельзя» и отличать его от «хочу». Тормози, приехали! Сейчас нашего бравого молодца выкорчевывать из салона будем.

– Я сам выйду, – подал голос Мотя.

И вот уж удивительно – физик действительно весьма ловко выбрался на тротуар. Не успел лучший друг Сиди одернуть пиджак, как с нами поравнялись трое мужчин весьма почтенного возраста. Двое были сухощавыми и в своих строгих костюмах напоминали хорошо зажаренные тосты, а их спутник оказался толстяком, облаченным в пиджак ярко-фиолетовой расцветки. Очевидно, несмотря на немалые годы и корпулентность, этот ученый изо всех сил старался угнаться за модой.

– Добрый день, Матвей, рад встрече, Исидор, – сказал один из «сухарей», искоса поглядывая на меня.

– Семен! – воскликнул Сидя и стал трясти руку коллеге.

– Алла Евгеньевна, – расцвел Мотя, делая шажок в сторону туши в пиджаке цвета спелого баклажана, – замечательно выглядите! Впрочем, как всегда! Мила! Хороша! Пополнела!

«Слонопотам» в растерянности заморгал, Исидор кашлянул, Семен с товарищем замерли. А Мотя, не обращая внимания на повисшее молчание, заливался соловьем:

– Аллочка! В вас соединились яркий талант и красота, это огромная редкость! С интересом прочел вашу последнюю статью в журнале. Поражен библиографической подборкой и свежестью взгляда на проблему. А сейчас я в восторге от вашего внешнего вида. Какой костюм! Удивительный цвет! Аллочка, вы наша королева!

Семен и его приятель топтались на месте, как стреноженные кони. Толстяк буркнул нечто невразумительное. Мотя же схватил его за руку, поднес ладонь к губам и выпалил:

– Примите заверения в искренней любви и восторге. Я небольшой охотник делать дамам комплименты и полагаю, что физика не женская наука, но вы, право слово, царица! Верно, Сидя?

Исидор повернулся в мою сторону, вытащил носовой платок и трубно высморкался. Семен с товарищем, забыв попрощаться, резво потрусили к входу в здание. Багровый слонопотам, бубня под нос что-то неразборчивое, последовал за коллегами.

– Я обидел Ерохину? – растерялся Матвей. – Она неправильно меня поняла?

– Нет, – хмыкнул Исидор, – думаю, Алла была бы в восторге, услышь она твое вранье! Кстати, Мотя, говорить даме «вы отлично выглядите, пополнели» нынче не принято. Это в пятидесятые годы прибавление в весе считалось признаком хорошего самочувствия, сейчас же наоборот.

– Право, я не думал оскорбить Аллочку, – испугался физик, – но она и впрямь такая пышная. Мне нравятся женщины в теле.

– Матвей, – резко одернул друга Сидя, – нежелание носить очки сыграло с тобой дурную шутку. Ты сейчас беседовал не с Ерохиной!

– А с кем? – изумился Матвей.

– Ты осыпал комплиментами Федора Калинина.

– Я восторгался Федькой? – ужаснулся Мотя. – Но он отвратительный субъект! Унижает аспирантов! Говорят, заставляет приехавших из провинции свою квартиру убирать, на даче огород копать. Сидя, признайся, ты шутишь?

– Нет, – сказал Исидор, – я серьезен как никогда. А еще ты ему руку поцеловал!

– Ужасно! – позеленел Мотя. – Я думал, это Алла. Нет-нет, Исидор, ты ошибаешься! Ладно, я лица не разглядел, но фигура-то бабская, вся круглая! И костюм – он же цвета сортовой сирени! Мужчина такой ни за что не наденет.

Исидор взял Матвея под руку.

– Пошли, небось уже все в курсе, что Ромашин у Калинина персты лобзал. Послушай моего совета – не снимай очки! Никогда! Иначе в худшую ситуацию попадешь, охотясь за вечной молодостью.

– Вы долго пробудете на совещании? – стараясь не захохотать во весь голос, спросила я.

– До вечера просидим, – задумчиво протянул Сидя.

– У вас же есть мобильный? – на всякий случай уточнила я.

– Да, – кивнул Мотя, – мы не отстаем от прогресса. Кстати, о компьютерах знали, когда ты еще на свет не появилась. Сидя, помнишь машину, которая полинститута занимала?

– Давайте обменяемся номерами, – остановила я поток воспоминаний. – Позвоните мне, и машина будет подана. Только учтите: в городе пробки и у меня не Сивка-бурка, лучше вспомнить о звонке часа за два до финального гонга.

Исидор поправил пиджак, сунул палец за узел галстука и слегка его ослабил.

– Ладно, я готов записать номер.

Матвей тоже вытащил из кармана сотовый.

– Сделают же клавиатуру... – пожаловался он. – Мелкая, неудобная!

– Очки! – безжалостно напомнил Исидор. – Ты без них слепой филин!

Клиника, куда поместили неизвестную мне Пелагею Андреевну, всем своим видом давала понять: она не муниципальное, а частное, очень дорогое заведение.

Дверь открывалась автоматически, от порога к рецепшен вела ковровая дорожка, а пол был из натурального мрамора. К девушке-блондинке, восседавшей за стойкой рецепшен и облаченной в кипенно-белый халат и шапочку, украшенную красным крестом, я шла под недобрыми взглядами армии секьюрити.

– Я Марина, – нежно пропела красотка. – Чем могу служить?

Я показала блондинке туго набитый пакет.

– В вашей больнице находится мама моей подруги. Приятельница заболела, попросила меня доставить Пелагее Андреевне всякие мелочи.

– Очень хорошо, – защебетала Марина, – у нас свободный график посещений, без ограничений, в десять вечера ворота запираются, но до этого еще далеко. У вас достаточно времени, чтобы выполнить обещание. Лифт за колонной, сейчас дам вам пропуск.

– Понимаете, я забыла номер палаты...

– Ничего, это поправимо, – утешила меня Марина, – все сведения о пациентах внесены в компьютер. Назовите фамилию, и я моментально сообщу этаж и комнату.

– Я ее не знаю!

– Как же так? – удивилась Марина. – Только что вы сказали, что хотите пройти к матери приятельницы. Вы не знаете фамилию вашей подруги?

– Она по мужу Соколова, – залихватски соврала я, – а девичью не знаю.

Марина взяла шариковую ручку, повертела ее наманикюренными пальчиками и посоветовала:

– Позвоните подружке!

– Катю увезли с аппендицитом, она сейчас на операционном столе, – выдала я, не моргнув глазом.

Марина побарабанила ноготками по стойке.

– Сколько лет больной?

– Думаю, за шестьдесят. Ее зовут Пелагея Андреевна. Имя не очень распространенное, может, по нему поищем? – подсказала я.

– Попытаемся, – обрадовалась Марина и взяла «мышку». – Вот, вам повезло: в данное время под нашим наблюдением находится лишь одна Пелагея Андреевна – Суворова. Пятый этаж, палата восемнадцать.

– Компьютер – великая вещь! – воскликнула я.

– Согласна, – кивнула Марина.

– Но и опасная!

– Чем же?

– Врачебную тайну трудно сохранить. Любой человек может подойти к нему, потыкать в клавиатуру и выяснить всю информацию о больном.

– Ну что вы, вовсе нет, – засмеялась Марина.

– И тем не менее, – не успокаивалась я, – вы в секунду выяснили фамилию Пелагии Андреевны. Очевидно, так же быстро узнаете, от чего и чем ее лечат.

– Мне доступен лишь список пациентов и номера их палат, – покачала головой блондинка. – Еще могу сообщить вам температуру Пелагеи Андреевны, а все остальное – у врача. У каждого доктора свой пароль, он один имеет доступ к истории болезни.

– А бухгалтерия? – настаивала я на своем. – С вопросом оплаты как?

– Не вижу повода для беспокойства, – терпеливо сказала Марина. – Расчеты в руках бухгалтера, к ним никому не подобраться.

– Кстати, – я сделала вид, что вдруг вспомнила, – где у вас можно оплатить услуги?

– Второй этаж, – сообщила блондинка. И привычно добавила: – Лифты за колонной.

За дверью с табличкой «Отдел расчета физических лиц» обнаружился маленький, похожий на мышь, дядечка. Увидев меня, он вежливо встал и, широким жестом указав на стул, произнес:

– Присаживайтесь. Меня зовут Сергей. Что у вас? Договор или разовая услуга?

Я незаметно оглядела небольшой кабинет. Удивительно, как сюда втиснули огромной письменный стол, громоздкое офисное кресло и стул для посетителей. Впрочем, на остальное места не хватило, принтер со сканером устроились на подоконнике. И, похоже, Сергей любит цветы – на краю стола стояла ваза с астрами. Вероятно, у него недавно был день рождения. Хотя, вообще-то, мужчинам принято подносить не букеты, а бутылки.

– Чем могу служить? – задал вопрос бухгалтер. И тут я с огромным изумлением увидела на нем... нарукавники. Такой раритет!

Ну вот скажите, почему некоторые очень полезные вещи начисто исчезли из обихода? Например, калоши. Ведь как удобно ходить в них по мокрым, грязным улицам! Резина сохраняет обувь, а придя в гости, вам не придется влезать в чужие, порой весьма неопрятные тапочки. В первой половине двадцатого века калоши пользовались популярностью. Так куда они подевались нынче? Кстати, сейчас их можно сделать разноцветными, с принтами. Но нет, модельеры начисто забыли про этот аксессуар. А валенки вернулись. Широко разрекламированные, охотно надеваемые модницами «угги», дубленые сапожки на плоской подошве, – видоизмененный вариант русских катанок. Может, скоро мы увидим в магазинах и калоши: черные, с красной подкладкой. Я первая их куплю и забуду о промокающих ботиночках. А нарукавники? Сколько пиджаков и кофточек они сберегли!

Я опомнилась, отмела праздные мысли и сказала Сергею:

– В клинике находится мать моей приятельницы. Подругу вчера увезли с приступом аппендицита.

– Сочувствую, – вполне искренне отозвался Сергей.

– Меня попросили узнать, нет ли проблем с оплатой пребывания пожилой дамы. Подруга помнит, что вроде скоро вносить платеж, но из-за аппендицита она разволновалась и забыла дату.

– Договор у вас с собой? – спросил бухгалтер.

– Его следовало взять? – изобразила я идиотку.

– Ну конечно, – улыбнулся Сергей.

– А без него нельзя?

– Никак, – он развел руками.

– Вот беда! – вздохнула я. – Живу в Подмосковье, несколько часов ехала к вам по пробкам и, получается, зря. Собственно говоря, мне нужно лишь уточнить, когда вносить следующий платеж...

Сергей замялся.

– Посмотрите в компьютере, пожалуйста, – запела я. – Суворова Пелагея Андреевна, лежит в восемнадцатой палате на пятом этаже.

– Ну ладно, – сдался бухгалтер.

Я замерла в ожидании. Сергей сосредоточенно уставился в монитор.

– Вот, нашел! – наконец воскликнул он. – Суворова... так, так...

Я подалась вперед, изображая крайнюю заинтересованность, и локтем ловко скинула со стола вазу. Оцените мой талант: стеклянная тара угодила прямо мне на колени.

– Мама! – взвизгнула я.

– О, вы облились! – вскочил Сергей.

– Кому пришла в голову идея поставить на стол цветы? Им место на подоконнике или на шкафу! – возмутилась я. – Нет, какое безобразие! Пришла заплатить деньги, и вот результат! Ну что вы сидите? Быстро принесите полотенце! Да не маленькое, а нормальное, желательно махровое, я попытаюсь привести в порядок брюки... Поторопитесь!

Сергей вскочил и бросился в коридор. Я живо обежала стол и уставилась на экран. Ай да Лампа, ай да молодец! Конечно, служебная инструкция предписывает бухгалтеру не разглашать сведений о больных, но мужик в нарукавниках не произнес ни слова, он просто забыл выключить компьютер, открытый в нужном мне месте.

Вовка Костин как-то рассказывал, что для него в первый год службы самым трудным было постоянно помнить: если собрался пойти попить кофе с коллегами или поступил внезапный вызов от начальника – прежде чем уйти, тщательно сложи все бумаги и запри их в сейфе, никогда ничего не оставляй на столе, даже если занимаешь отдельную комнату с зарешеченными окнами. Через двенадцать месяцев у Костина выработался автоматизм, и он перестал думать о секретности. Теперь его руки сами собой все убирают. Проблема вновь возникла, когда у сотрудников милиции появились компьютеры. Вовка по привычке тщательно освобождал столешницу, но забывал выключить комп.

– Прямо беда, – жаловался он мне, – дело уберу в сейф и иду себе куда надо. А вернусь и понимаю: черт побери, комп-то в это время работал. Ну никак не научусь его воспринимать как хранилище документов!

Но в конце концов майор Костин научился, а вот бухгалтер Сергей, похоже, так и не стал бдительным. Правда, последний в милиции не служит и не имеет дела с раскрытием преступлений. К тому же он и не владеет особыми секретами.

Не обращая внимания на прилипшие к ногам брюки, я подвела курсор к нужному значку и щелкнула «мышкой». Конечно, меня нельзя назвать хакером, я не тяну даже на продвинутого пользователя, но распечатать документ вполне способна. Принтер на подоконнике мерно загудел, из него медленно пополз лист.

– Милый, поторопись! – попросила я. – Надеюсь, ты справишься с работой до возвращения парня в нарукавниках...