Kitabı oku: «Темные ведьмы не влюбляются»

Yazı tipi:

Глава 1

Бенджамин Лоури был мертв, окончательно и бесповоротно. Об этом свидетельствовала крайне неудобная поза с вывернутой под неестественным углом шеей, в которой господин декан «прилег» внизу лестницы, и синеватое лицо. И хотя бренный прах декана был еще довольно свеж и крайне привлекателен для кафедры некромантии, мои подозрения и надежды уже вились над ним, как трупные мухи.

Полная луна издевательски ярко светила в витражное окно, прорисовывая каждую черту ныне покойного преподавателя. Я не могла отделаться от мысли, что в открытых глазах Бена Лоури застыло выражение всепоглощающего ужаса, что он был уже мертв до жесткого приземления внизу лестницы. Но ректор рассудила, что это предсмертная болевая гримаса.

– Сподобился, – разведя глаза от переносицы, прогудела Лея Мартис, дама, навеки зависшая в должности преподавателя четвертого ранга из-за пристрастия к крепким алкогольным напиткам.

Вот и сейчас фра Мартис икнула, обдав нас стойким запахом бренди и тем самым нивелировав весь эффект от аромата розовой воды, щедро напрысканной в рот для конспирации.

– Допрыгался, – с досадой констатировала ректор Малена Броу, несмотря на поздний час наглухо запечатанная в свое строгое платье с белым воротником.

– Не повезло, – хлюпнула носом Беатрис Тилпс, моя ровесница, временами очень сердобольная барышня, преподаватель третьего ранга на факультете зельеваренья.

– Разве это не выглядит как ледяная руна? – осторожно заметила я, наклонившись над трупом.

Мое внимание привлек странный шрам. Вроде бы не ледяной ожег, но очень похож.

– Чушь! – фыркнула ректор. – У нас нет магов со стихией «лед», а чужим в замок не попасть. Наше учебное заведение надежно защищено. Да и все эти разговоры о нашествии нежити вроде моргулов – непроверенные домыслы! Я неоднократно предупреждала декана, что в башне жить опасно. Но он и слушать не хотел, твердил, что нуждается в особой приватности! Как неразумно! Каждый день преодолевать почти три сотни ступенек по винтовой лестнице – у кого угодно голова закружится. К тому же, мне уже сообщили, что сегодня фэр Лоури опаздывал. Значит, спешил.

– Спешил, – пригорюнившись, скорбно подтвердила фра Телингейл, преподаватель алхимии, высокая, худая и всегда грустная особа.

– И вот, дамы, результат игнорирования банальной техники безопасности! – заявила ректор. – Я вызываю дознавателей. Тело не трогать, студентам не сообщать, все равно сами все узнают.

… – А если это было самоубийство? – мечтательно предположила Беатрис, семеня за мной в столовую.

Коридоры Школы взбудоражено бурлили. И виной тому был не только длинный перерыв на ланч, столь обожаемый студентами. Мы с трудом провели утренние занятия: кто-то видел группу дознавателей, входящих в замок на рассвете под бдительным светом Часового Ока, да и отсутствие декана на утренних занятиях заметил весь факультет. Понятное дело, это совсем не способствовало хорошей концентрации студентов, и так вечно парящих в облаках.

– Что думаешь, Лили? Несчастная любовь? – продолжала вопрошать Бетти. – Он ее любил, а она его – нет. Или оба любили, но не могли быть вместе.

Я покачала головой. Бетти Тилпс считалась окружающими моей лучшей подругой, и я старалась их не разочаровать. В целом мне нравилось это романтичное, легкомысленное создание, с умом, невесомым, как одуванчик в середине лета – дунул, и все мысли разлетелись. Но иногда болтливость Беатрис изрядно напрягала. Вот как сейчас, когда мне хотелось поразмыслить в тишине.

Я часто вспоминала своих подруг по лицею, Ксану и Анну. Вот кто сейчас дал бы мне время на раздумье, а потом с жаром обсудил мои версии. Да и своих подкинул бы с десяток, одна другой невероятнее.

Но пышечка Ксана, с детства склонная к кипучей деятельности, преподавала в столичном университете и готовилась к свадьбе с таким же оголтелым любителем прикладной магии. Невозмутимая Анна открыла собственную лавку и тоже была занята. Приходилось довольствоваться глупышкой Бетти.

– Не уверена, что фэр Лоури способен любить… был. И очень сомневаюсь, что кто-то мог полюбить его, – неохотно высказалась я.

Бетти подумала и согласилась. Декана факультета некроинженерии трудно было бы назвать приятным человеком. Студенты его ненавидели, коллеги-преподаватели глухо недолюбливали. Он регулярно умудрялся затевать ссоры на ровном месте даже с тихой Лорой Телингейл. Меня он терпел. С трудом. Причина была банальной до ужаса – фэр Лоури знал, кто мои родители, так получилось (*).

(* отсылка к книге «Темным ведьмам не отказывают», истории Солы и Эрика, родителей Лили)

– И зачем бросаться с лестницы? Слишком неопределенно и болезненно. Куда проще перешагнуть через перила балкона в собственном кабинете в башне.

– Ты так просто об этом говоришь? – Беатрис передернула плечами. – О смерти.

– Напомню, что каждый день имею дело с трупами. Вообще-то, они – моя работа.

– Ты работаешь с мертвой нежитью, а не с людьми!

– От одних до других – пара шагов.

– А если его убили? – отказавшись от одной версии, Беатрис переключилась на другую, не менее волнительную.

– Кто? – с деланой усталостью поинтересовалась я, пропуская вперед стайку возбужденных студенток. Сомнений уже не было: мухи слухов просочились в главный корпус.

– Кто угодно! Его терпеть не могли! Один пинок в спину и… фр-р-р!

Бетти красочно изобразила последний полет Бенджамина Лоури. Студентки, идущие позади нас, завороженно застыли, наверное, посчитав, что преподаватель Беатрис Тилпс показывает новое жестовое движение своей коллеге Лили Авенлог.

– И кого ты подозреваешь?

– Как кого? Тебя, конечно! Все знают, что ты, Лили, была следующая в очереди на место декана.

Я остановилась и одарила Бетти весьма многозначительным взглядом. Именно в такие минуты мне страстно желалось придушить Беатрис Тилпс.

Увлекшись, подруга забывала о простых предосторожностях. Вряд ли она сейчас осознавала, что случилось бы, поймай ее слова мимо проходящие, проползавшие, проносящиеся и даже левитирующие студиозусы. Не позднее вечера в глазах обитателей замка Дроудон я стала бы кровожадной убийцей с железным мотивом. К счастью, зная подругу и размер ушей некоторых студентов, я заранее прикрыла нас руной тишины.

Один из таких, левитирующих, с большими ушами, Тандус Фрери из моей группы, лениво читал на лету книгу, время от времени поглядывая вокруг. Сокурсники с кислым видом подталкивали его в ноги, задавая направление полета (наверняка они опять проиграли Танди в каком-нибудь споре). Остальные студенты, изголодавшиеся на диете из гранита науки, с возгласами недовольства расступались перед процессией, тормозившей процесс продвижения к заветному ланчу.

Перехватив взгляд Фрери, я вопросительно подняла одну бровь. Студент с несчастным видом перетек в вертикальное положение и поплелся по коридору. «Вы убийца радости, фра Авенлог», – прочитала я в его глазах.

Под мышкой у Тандуса была зажата толстая книга. «Падение сластолюбца, подлинная история Октава Ловеласье, лучшего любовника всех времен, знатока эротически-рунической магии», – со вздохом прочитала я название на корешке. Судя по названию, в поисках незамутненной радости студент знакомился с очередным шедевром из книжной лавки Магды Костан.

Я молча протянула руку. Тандус со стоном разочарования вложил в нее недочитанную книгу. «Вы – изверг, фра Авенлог!» – вопиял его красноречивый взгляд. Ничего, до выходных пострадает без низкопробной литературы.

Зачем «Тихий уголок» продает эти «шедевры» нашим оболтусам? У них и так голова невесть чем забита, особенно у девушек. Нужно поговорить с Магдой. А впрочем… лучше вспомнить себя на последнем курсе. «Тайный приворот любви или Фея против Дракона». Как сейчас помню.

Несмотря на скромное название та еще была книженция, с огоньком и выдумкой. Анна сдавала ее желающим за четвертак на две ночи. Студентки, дорвавшись до пикантных подробностей и романтических диалогов, коими изобиловал «Приворот…», ходили на лекции, покачиваясь от недосыпа. Когда это было-то? Неужели всего четыре года назад?

Парящий в трех футах над полом студент и его книга навели меня на мысль: почему декан Лоури не применил жест левитации? Лететь (в буквальном смысле сломя голову – но не сразу же сломя! или сразу?) ему было целых семь оборотов лестницы. Не успел? Запаниковал?

Что я вообще знала о мистере Лоури, помимо того, что он хранил какую-то тайну? Был он хладнокровен или труслив? Истеричка в жизни, в сложных ситуациях декан вполне мог оказаться совсем другим. Мы все носим маски, как говорит мой дядя Райан.

Подруга к моим укоризненным взглядам привыкла и не смутилась.

– А что? Несмотря на все эти ваши вежливые «да, коллега», «нет, коллега», в глубине души вы друг друга ненавидели, – с жаром высказалась Бетти. – Я слышала всякие… неприличные предположения, якобы из уст Лоури…

– … что я дослужилась до ранга первого уровня за три года исключительно путем постельных стараний, – спокойно договорила я. – А как же иначе? Девушки ведь только так по карьерной лестнице поднимаются, верно? Бетти, до меня эти слухи тоже доходили. Декан Лоури был женоненавистником, об этом знали все.

– Ну вот, – Бетти слегка смутилась. – Чем не мотив?

– Тогда, – я мило улыбнулась подруге, распахивая перед ней дверь столовой, – он был и у тебя – мотивчик-то. Лоури распространял слухи, что ты крутишь амуры со старшекурсниками.

– Ах он…! – возмутилась красная как рак Бетти, присовокупив к восклицанию сочное, но не приличное ругательство.

И все-таки хорошо, что я поставила экран тишины.

… Несколько дней – пока Колледж гудел, по коридорам слонялись незнакомые люди, а вердикт о причинах смерти Лоури все еще не был озвучен – я вела занятия как в своих группах, так и в классах покойного декана.

Преподавателям временно запретили покидать стены замка (протокол безопасности не менялся в Колледже уже сто с лишним лет), и нам с Бетти грозили одичание и голодная смерть. Первое – потому что мы обе не представляли жизни без развлечений (в моем случае это были новые книги, в случае Беатрис – любительский театр на улице Фонтанов). Бетти считала себя великолепной актрисой. Ректор закрывала глаза на ее лицедейские пристрастия только потому, что театру покровительствовал сам мэр Абрегона.

Второе нам грозило по причине того, что наша столовая умела так непревзойденно портить продукты, на выходе выдавая несъедобное нечто, что ей могли позавидовать станционные забегаловки на тракте, известные в народе как рыгаловки и блеваловки.

Правда, это относилось лишь к обедам и ужинам. Завтрак и ланч доставлялись в замок уже готовыми. Типичная утренняя трапеза включала в себя свежие булочки, пирожки, бутерброды с сыром и ветчиной, морс или чай. Именно поэтому как студенты, так и преподаватели стремились наесться про запас утром, а вечер скоротать в одной из многочисленных таверн городка.

Дознание, наконец, завершилось. Несчастный случай по неосторожности – так гласило заключение о причине смерти декана Лоури. Кто бы сомневался. Никто не собирался слушать какого-то там преподавателя первого ранга, разглядевшего ледяную руну в обычном ожоге.

Запрет на посещение города сняли. Тандус Фрери обзавелся очередной новинкой Октава Ловеласье, которую я мечтала изъять за первое же нарушение правил. Роман «Падение сластолюбца», первая часть трилогии, оказался таким бредом, что я начала подозревать некий розыгрыш со стороны автора – завуалированную пародию на мемуары светских хлыщей, популярные лет сорок назад.

Ну не могло описанное в книге излагаться всерьез! Это было бы слишком… курьезно! Мне хотелось подтвердить свои подозрения или… опровергнуть, а на покупку следующей части «шедевра» было искренне жаль денег. Я поджидала, когда Фрери совершит какой-нибудь промах, а тот заподозрил нехорошее и затаился. В общем, каждый из нас развлекался как мог.

Жизнь постепенно входила в привычное русло. Студенты привычно филонили, а преподаватели привычно скучали. Только сессия и традиционный новогодний бал могли развеять атмосферу всеобщей спячки.

К слову, дни на магическом календаре в холле Колледжа сменялись так быстро, приближая вышеуказанные сакральные события, что в атмосфере начал витать коктейль из предсессионного мандража и радостного предвкушения праздника. Я не позволяла эмоциям проникать под кожу, но, признаться, первый елочный венок на входе ностальгически взволновал мне сердце.

Поздняя осень все теснее захватывала горы в свои объятия. В воздухе пахло снегом, за одну ночь побелели верхушки Морангов, горного хребта, возвышавшегося над Долиной.

Кабинет Лоури все еще стоял опечатанным, сведений о том, кто возглавит факультет некроинженерии, не имелось даже у ректора Броу. Я вела занятия в группе покойного декана, все больше убеждаясь, что при жизни фэр Лоури был отвратительным преподавателем.

Например, у второкурсников ни разу не проводились лабораторные работы. Фэр Лоури просто вписывал взятые из воздуха цифры в рабочий журнал. Оценки у него зависели от того, полюбился ему студент или нет. Группы жаловались, что изменить мнение декана после его предвзятого оценивания было практически невозможно.

Впрочем, один шанс все-таки имелся. Вместо лабораторных студенты заполняли бесконечные сравнительные таблицы. О, Бенджамин Лоури обожал сравнительные таблицы! Они занимали большую часть в учебных волюмах студиозусов. В них следовало тщательно организовывать материал из учебников. Причем главными критериями оценок были не точность заполнения, а ровно прочерченные линии и аккуратный почерк.

К моему удивлению, у лучшей группы потока под номером «два-пять» восемь волюмов из двенадцати были заполнены одинаковым почерком – мелким, бисерным и хорошо читаемым. Выяснилось, что одна из студенток, Лина Ривз, подрабатывала на заполнении сравнительных таблиц других студентов. Она первой призналась. Со слезами. Остальные ее одногруппники повинились позже.

Я простила всех участников аферы, попросив группу никогда и никому об этом не рассказывать. По крайней мере, мне стало понятно, почему студенты, не способные отличить роговые жвала малой бокоходки от устьиц костоеда, имели по некроинженерии сплошные «хорошо».

Получилось, что в споре с Бетти я была неправа. Все же нашелся один человек, кто искренне оплакивал декана. Лина потеряла неплохой заработок, который ей, стипендиатке и умнице, помогал сводить концы с концами. Я сделала пометку у себя в голове: подыскать для девушки альтернативную подработку, без обмана и вечного страха разоблачения.

В кабинет Лоури меня тянуло, как магнитом. Я уже готова была слегка покопаться в магической печати на его дверях (плевое дело, если знаешь руну), когда дело сдвинулось, наконец, с мертвой точки. Увы, сдвинулось оно совсем не в ту сторону, что нужна была мне.

Глава 2

Ректор Броу вызвала меня прямо во время перемены на ланч. Я поднималась по лестнице, негодуя и ворча про себя. Первый завтрак в тот день я пропустила, предпочтя лишние полчаса сна, а теперь перспектива нормально поесть таяла, как снег.

Однако при виде фра Малены я почувствовала, что, пожалуй, достаточно сыта на сегодня. Ректор сидела, нахохлившись, как сыч, над своим столом с бумагами и свитками. Магические печати отбрасывали нездоровое зеленое сияние на ее лицо.

– Сядь, – мрачно буркнула Малена.

Я аккуратно уселась у монументального стола начальницы. Фра Броу любила и защищала своих преподавателей, даже самых странных. Фра Телингейл, магистр алхимии, тихая, неприметная, неспособная на грубое слово немолодая девушка нашла приют в Дроудоне, когда коллеги по университету довели ее до депрессии и выжили из штата. Благодаря Малене фра Мартис, чуть не скатившаяся в откровенный алкоголизм, смогла отыскать в жизни хрупкий баланс, позволяющий ей исполнять свои рабочие обязанности. И таких было немало.

Я, пожалуй, была самым «нормальным» преподавателем из нашей плеяды. Беатрис доставалось куда больше упреков. Да, при всей своей сердобольности ректор не упускала малейшей возможности, чтобы нас повоспитывать.

– Я тебя очень ценю, Лили, – продолжила фра Броу, сгорбившись над столом. – Ты чудесный преподаватель, студенты тебя любят.

Перед ректором лежали какие-то бумаги с магическими печатями. Начало разговора подсказывало, что все мои розовые мечты о кресле декана накрылись медным тазиком.

– Знаю, что кроме любви к Колледжу тебя здесь ничто не держит, – вздохнула ректор. – И что ты в любой момент можешь упорхнуть. Сколько тебе лет?

– Двадцать три… почти.

– Вот именно, двадцать три. Лучшие годы.

– Я люблю Дроудон, – возразила я. – И упархивать никуда не собираюсь.

А еще я люблю тайны, загадки и справедливость.

– Не зарекайся… иногда сидишь вот так, сидишь, а потом вдруг замечаешь, что на других лужайках трава-то зеленее и слаще, – пробормотала Малена. Она помолчала, кусая нижнюю губу, и заговорила, когда Часовое Око пробило полдень: – Они сами назначили нового декана некроинженерии, со стороны. Я ничего не смогла сделать. Он тоже выпускник нашего колледжа, но у него больше опыта и заслуг. Самый молодой адъюнкт университета, лучший студент Высших курсов Магистериума, член Коллаборации Истребителей.

– Еще и истребитель, – сказала я. – И как зовут сие дарование?

– Элеан Фо Нойтус. Он еще и высший аристократ. Отец – известный в магических кругах ученый, систематизировавшие редкие виды нежити. Помнишь Эла Нойтуса? Он ведь выпустился несколькими годами раньше, чем ваша банд… компания, даже успел пройти стажировку в старшем лицее.

Ректор подняла глаза от бумаг. Я едва успела вернуть на лицо невозмутимый вид. Ночные лугсы! Конечно, я его помнила! И очень надеялась, что наши пути никогда больше не пересекутся!

– Да, смутно припоминаю. Такой… смуглый брюнет. Он всегда побеждал во конкурсах магии. Как будто она была с ним чем-то… единым.

– Высшая кровь, – с отвращением проговорила фра Броу. – Разумеется, я не рискнула вступать в противостояние с Министерством. Подозреваю, им нужен был не просто кандидат, а проверяющий. Только и слышу, что в нашем «королевстве» все неладно. Сначала пропавшие дети, потом… тот молодой преподаватель… – ректор запнулась и быстро добавила: – Теперь идиот Лоури умудрился испортить мне отчетность!

– Думаю, вы действительно ничего не могли бы сделать, – уверила я Малену.

Та кивнула с заметным облегчением. Она действительно боялась, что я разобижусь. Будь на моем месте кто-то другой, так бы и случилось. Не могу сказать, что обиды не было. От места декана я бы не отказалась. С другой стороны…

Я спустилась на лестничную площадку и остановилась перед выцветшим витражом. На площадке перед старшим лицеем играли в буллшар первокурсники. К ним в команду почему-то затесался Тандус Фрери. Скорее всего, он отрабатывал пропуски тренировок.

Дроудон. Четыре огромных здания – лицеи и высший колледж, соединенные в условный квадрат, Часовое Око на башне. Место, к которому я прикипела душой и сердцем. Замок стал мне домом, другом и в чем-то… врагом. Но я была довольна. Жизнь без вызовов скучна.

… Мне было восемь. Мы уже второй месяц жили в столице, так как у папы кончилось терпение. Взять отпуск в университете он не смог, поэтому вызвал семью к себе.

На прогулке по парку мою няню отвлекли двое попрошаек, скалясь, завертели ее, как чайки, хватая за руки и другие места, а растерянную меня взял за руку незнакомый дяденька в черном котелке, надвинутом на лицо.

– Пойдем, девочка, отведу тебя к папе и маме, – ласково сказал он, улыбнувшись и показав ровные белые зубы, очень белые и очень ровные. – Твоя няня повстречала друзей, не будем ей мешать. Мы поедем вон в том красивом мобиле. Нравится?

– Нет, – сказала я и ударила типа темной руной.

Немножко, как папа учил. Не превышая границ предельной самообороны, как он выражался. Но дяденьке все равно не понравилось. Он отлетел на несколько метров и, вставая, начал плести руну «амир». В тот момент я совершенно забыла, что это руна делала. Кажется, папа меня такой не учил. Я бы с удовольствием поглядела, как дядя в шляпе (уже без шляпы) справляется с боевым заклинанием, но он невежливо проорал:

– Ах ты, адское отродье! – и протянул ко мне руку с руной на пальцах.

Я обиделась. «Отродьем» экономка называла нашего домашнего огнелапика Типси, когда тот себя плохо вел. Я вела себя хорошо. Ну… последние три недели точно. Ну… по крайней мере, старалась.

Сделав вывод, что вряд ли руна «амир» пойдет мне на пользу, я ударила еще раз, попав прямо в незаконченную руну дядьки. Что-то полыхнуло, щелкнуло, в лицо ударил порыв ветра. При виде павшего на землю вожака остальная команда разбежалась. Я отправилась помогать рыдающей няне.

Потом мы пошли домой. Потом няня куда-то исчезла, а вместе с ней ее вещи. Потом меня долго расспрашивали какие-то серьезные дяди в мантиях. Потом мы сели на маленький дирижабль и улетели домой, в Грез. Там родители устроили совещание.

Я могла бы скрафтить подслушивающую руну, но они не сильно-то и скрывались. Я села на лестнице и слушала их разговор в гостиной. Огнелапик Типси вытянулся рядом на ступеньке и заснул, подергивая перепончатыми крыльями.

– … еще хуже, чем я думала! – странным глухим голосом воскликнула мама, тяжело шагая туда-сюда по комнате. – Я вообще не вижу решений!

– Мы ее спрячем, – уверенно сказал отец. – Есть люди, которые мне более чем обязаны. Один из них – ректор при Школе Высшей магии в Абрегоне. Темный замок Дроудон, слышала о таком? До старших классов я учился в лицее в Дроудоне. Лили пойдет там в младшие классы.

– Абрегон?! Эрик, это же Север! Так далеко! И именно сейчас! Ребенок может родиться со дня на день!

Я услышала папины шаги. Наверное, он обнял маму, потому что ее рыдания приглушились:

– Сола, не плачь. Да, случилось непредвиденное. О даре Лили узнали больше, чем должны были знать. Я уверен, что утечка произошла в семье, и выясню, кто нас предал. Теперь наша дочь в постоянной опасности. Так называемые «белые спасители» совсем распоясались. В новостях то и дело мелькают сообщения об исчезновении темных магов. Я долго думал, но не нашел другого способа обезопасить Лили.

– Она может остаться здесь, в Доме! Дом ее не выдаст!

– И стать затворницей? Дроудон – огромная территория с парком, площадками для игр, спортивными кортами, там даже есть речка и кусочек заповедного леса. Каждый маг, попадающий в замок, оставляет в замке частичку своей энергии, и защита никогда не ослабевает. Студенты находятся под постоянным присмотром его Часового Ока. Чужие не могут проникнуть внутрь без серьезных на то оснований. Лили будет учиться. Я договорюсь, чтобы она продолжала занятия боевой магией. Как только наша дочь подрастет, сбалансирует свой мультидар и научится им пользоваться без угрозы для окружающих, мы заберем ее домой.

Горестные рыдания мамы стихли.

– Она будет так далеко.

– Мы сможем ее навещать. Чуть позже, конечно. В этот раз я сделаю все сам: отвезу Лили на север и замету следы. Ей придется взять другую фамилию. Не из-за опасности, а чтобы привлекать поменьше внимания.

– Авенлог, – прошептала мама.

Типси проснулся, поджал хвост и, ворча, уполз под лестницу. Он хорошо знал фамилию моей прабабушки, поскольку боялся Вейлу Авенлог пуще веника экономки.

– А если она не захочет? – с затухающей надеждой спросила мама.

– Захочу! – громко выпалила я.

Родители вышли в холл.

– Хочешь уехать от нас и жить так далеко? – мама смотрела на меня с ужасом.

– Ну мам! Как ты не понимаешь?! Если это большая школа, я смогу найти себе там друзей! Не как здесь! Здесь я совсем одна! То есть не одна, а с вами… – я запнулась, но мама и папа понимающе кивнули. – А вы с братиком будете меня навещать на каникулах, привозить подарки! Это же весело!

Мама положила руку на живот и вздохнула. По ее щеке скатилась большая слеза. Я бросилась обнимать и ее, и будущего братишку в животе.

– Вот и славно, – удовлетворенно, но немного грустно сказал папа. – Тебе будет хорошо в Дроудоне, солнышко. Никакое зло не может туда проникнуть.

Но папа был прав лишь отчасти.

… Через окно я наблюдала, как Тандус Фрери отдает мяч первокурснику, присаживается на лавку и воровато оглядывается. Я заинтересовалась. Размытый витражом силуэт Фрери потянулся к сумке, лежащей на скамейке, и достал из нее – о радость! – толстую книгу.

По лестнице как раз поднимался фэр Стипс, молодой преподаватель спортивных дисциплин.

– Донди, – по-дружески обратилась я к нему, – почему студент Фрери занимается с первокурсниками?

При виде меня Стипс приосанился и постарался развернуть и без того широкие мускулистые плечи. Под мышкой он держал мяч для буллшара.

– Он наказан, – напыщенно произнес преподаватель. – Он прогуливал уроки спорта. Спорт – это жизнь! Это сила, страсть, притяжение сердце и тел…

– Каков нахал, – пробормотала я. – Значит, на лавочке сидеть ему не положено?

– На лавочке? – встрепенулся Донди, выглядывая в окно. – Ну все, Фрери, минус семь баллов!

– Я сама ему скажу. И накажу, – быстро проговорила я. – Как раз собиралась вниз.

– Спасибо, – проникновенно поблагодарил меня фэр Стипс. – Меня вызвала Малена. Полагаю, речь пойдет о вечеринке в честь нового декана некроинженерии. Ты как, Лили? – выпуклые глаза Донди смотрели сочувственно. – Не сильно переживаешь?

– Из-за места декана? Ни капельки. Сразу было понятно, что даже с первым рангом мне ничего не светит. Это я так… позволила себе помечтать. Правда, Донди, я в порядке.

– Ну… хорошо… – Стипс помялся. – Кстати, о вечеринке…

– Да?

Донди выгнулся еще сильнее, подкручивая лихой ус и демонстрируя тонкую талию и мощные ноги в трико.

– Не хочешь пойти туда со…?

Мяч выскользнул у него из-под мышки и весело запрыгал по ступеням.

– Я поймаю и отнесу на площадку, – прокричала я, устремляясь за беглецом. – Удачи у ректора!

Стипс – хороший парень. Однако, полагаю, в данном случае причина его ко мне симпатии – мое старое невыводимое заклятие. К тому же я терпеть не могу мужчин с тонкими напомаженными усиками.

Завидев меня, Тандус Фрери заметался по лавке, пытаясь спрятать книгу. Но не успел, понурился и вздохнул.

– Минус семь баллов! – злорадно сообщила я. – За то, что бездельничаешь. Сдавай макулатуру и бегом бегать.

– У вас третий глаз? – кисло поинтересовался Танди, протягивая мне книгу. – Умеете вырастать из-под земли?

– У меня нюх на безобразия.

– Хоть первый том верните. Это личная собственность, вообще-то.

– Верну, когда отработаешь прогулы, – выкрутилась я.

Мне хотелось сравнить стиль написания обоих томов. Мало верилось, что у автора такое богатое воображение. Наверняка над текстом работал не один человек. И мне ужасно хотелось знать, кто он, потому как в последних главах «Падения сластолюбца…» упоминались Дроудон и обитающее в его подземельях неведомое жуткое Зло. Не то ли это Зло, которое разыскивал покойный декан Лоури? И не оно ли в конце концов добралось до бедного Бенджамина?

Я поднялась в башню в западном крыле, повернула ключ в замке… Меня встретили родные запахи и бормотание радио. Дом, милый дом… Я единственная из преподавателей жила так близко к кампус-апартаментам, в той самой угловой комнате, которую нам милостиво уступила куратор еще в младшем лицее. Мы тогда победили в конкурсе на лучший проект по квазибиологии.

Теперь тут стояла одна кровать вместо трех. Пустое пространство заполнили массивный шкаф и книжные полки.

Из окна была видна крыша общежития. В Белленхейм недавно пришла мода на загар, и прошлым летом мне частенько открывалась удивительная картина: студентки загорали на крыше в одних панталончиках, а кто и без.

Поскольку я довольно часто поглядывала в окно на Часовое Око, я быстро привыкла лицезреть свою группу в костюмах Евы, зато на занятиях при виде одетых студенток у меня возникало чувство дезориентации. К счастью, до следующего лета было еще далеко.

Я бросила ключи в потрепанную сумочку на вешалке, творение Ксаны. Кажется, мы тогда учились в среднем лицее, и подруга увлеклась вышивкой. Она долго и старательно ковыряла пяльцы иглой. В итоге ее мучений на фоне зеленых травинок выпукло пламенел алый мак. Дойдя до стебля, Ксана потеряла интерес к рукоделию и занялась фотографией. Из вышитой ткани она сшила кривоватую сумочку на бечевке. С тех пор мы бросали в нее ключи и всякую мелочь вроде шпилек.

Я вернулась к сумочке и вытащила из нее старый ржавый ключ. Повертела его в руках. Вот бы узнать, что он открывает. Единственный способ – обойти весь нижний этаж и подземелье Дроудона, что мало осуществимо. Но декан Лоури зачем-то же его хранил! Я сама видела, как он тайком пробирается в подвал ночью.

Ключ выпал из кармана декана при падении с лестницы, а я тихонько вытащила его из-под ноги трупа. Присвоила улику, так сказать. Но совесть меня совершенно не мучила.

Yaş sınırı:
16+
Litres'teki yayın tarihi:
26 ocak 2024
Yazıldığı tarih:
2024
Hacim:
270 s. 1 illüstrasyon
Telif hakkı:
Автор
İndirme biçimi:

Bu kitabı okuyanlar şunları da okudu