Kitabı oku: «Тридцать на двоих», sayfa 2

Аня так и не узнала, кто из девочек это сделал, но ей было приятно, что кто-то был не согласен со Светой и решил тихо за нее заступиться. Не такая уж она и плохая подруга, наверное, раз кто-то осмелился на такой дерзкий поступок.

В тот же год осенью, проучившись одну четверть и неделю после каникул, Маша перевелась в другую школу. Как говорили, в школу для «детей со слабым здоровьем». Ту школу в здании бывшего детского сада очень хвалили. Учителя там добрее, уроков и домашних заданий меньше, программа проще, а по пятницам дети вовсе не учились. Отдыхали по три дня в неделю.

Девочки продолжали общаться, но виделись теперь намного реже – в основном с утра, перед уроками. Встречались на школьном дворе Аниной школы, сидели на желтом лабиринте и говорили. Иногда встречались после учебы и гуляли или сидели у Маши дома. Квартира была тесной. Несмотря на это, в ней уживались две рыжие дворняги, кот и три белые крысы. Собак Машка подобрала на улице. Кота принес брат. Крысят кто-то принес в ветлечебницу и «забыл». Маша не могла их оставить. Она готова была забрать домой всех несправедливо обиженных и брошенных животных. Родители смирились. Она подкармливала дворовых кошек, помогала пристраивать котят, щенков. Она могла принять роды. Знала, как выкормить щенка или котенка. Как лечить от блох. Как промывать глаза и уши. Как вытащить клеща. Как дать таблетку коту. А если Маша чего-то не знала, то умела быстро найти нужную информацию. Есть телефон, есть знакомые, есть книги. Есть даже интернет-кафе в соседнем доме за пятьдесят рублей в час. Все можно узнать, если очень надо.

С переходом в другую школу жизнь Маши изменилась. Она почти перестала болеть. Прошел хронический насморк. У нее появилось больше времени на то, что ей было важно. На помощь животным. И на парней. В тринадцать лет неожиданно оказалось, что она нравится молодым людям, и многие из них готовы с ней встречаться. Маша влюблялась и встречалась. По утрам на школьном дворе она рассказывала Ане, как это здорово – целоваться взасос.

Последний год учебы Аня с Машей виделись редко. В одиннадцатом классе Маша забеременела от парня-ровесника из соседнего двора. Он исчез сразу, как узнал об этом. Ребенка решили оставить.

Маша не терялась и продолжала учиться. Она видела, как на нее смотрели учителя. Беременная в шестнадцать – какой ужас! Это было из ряда вон. Больше всего их злило, что Маша совсем не стыдилась своего положения. Не прятала глаза, не скрывала живот. Ходит себе в школу как ни в чем не бывало. Какой она пример подает другим? Ее не жалели. Она почти не плакала, не вела себя как жертва. Даже научилась огрызаться.

Лина и Маша были самыми близкими подругами Ани. Они часто гуляли втроем. В Лианозовском парке или на пруду в Алтуфьево. Любимые места недалеко от дома. Маша, Аня, Лина и собаки. Девочки сидели у воды, а собаки резвились рядом. На девятом месяце Маша успела сдать ЕГЭ. Все были уверены, что она пойдет учиться на ветеринара, но она выбрала другое.

– Подала документы на юриспруденцию, – рассказывала Маша. – Буду адвокатом по семейному праву.

– Ты шутишь?

– Нет, с октября начну учиться. Я не думала, что так получится. Я ведь с детства вожусь с животным и буду продолжать это делать, как могу. Но просто я вдруг поняла, что должна это сделать. Я буду помогать брошенным женщинам, чтобы они не остались ни с чем при разводе. Особенно если есть дети. Я за справедливость. Буду возвращать все, что им причитается и что у них отобрали. И даже больше.

– У тебя все получится, – сказала Лина, выдержав паузу. – А лечить домашних животных буду я.

3

В июне Аня подала документы в три института. Поступила. Выбрала специальность «Финансы и кредит». Конечно, это было не так интересно, как юриспруденция и ветеринария, но тоже очень важно. Аня уже не мечтала работать в банке, как это было в детстве. Тем не менее она считала экономику и финансовую грамотность очень полезными и нужными знаниями.

Но это еще нескоро, через два месяца. Теперь оставалось только отгулять школьный выпускной, а дальше – только лето и долгожданная, пьянящая свобода.

За один поход по магазинам Аня с матерью успевали поругаться, а позже помириться два-три раза. Татьяна могла ходить по магазинам часами, внимательно проверяя сроки годности на упаковках и выбирая лучшие продукты. Ей не было скучно, это ее успокаивало. Своеобразный отдых. Иногда это затягивалось на полдня и дольше, поэтому Аня старалась избегать подобных походов по магазинам с мамой. Разве что если в этом была необходимость. Как в конце лета, когда нужно было купить новые джинсы, обувь и куртку перед началом учебного года.

Ане нужно было купить платье и туфли. Для выпускного вечера. Хотелось быть красивой. Хотя бы не хуже своих одноклассниц, многие из которых уже купили себе праздничные платья. Аня не видела их, но, по описаниям подруг, платья были роскошные. Глубокие декольте, открытые плечи, и главное – яркие, пышные юбки в пол. Аня видела такие в витринах магазинов и мечтала, что и у нее на выпускной будет что-то похожее. В таком платье любая девушка почувствует себя королевой вечера.

– Эти платья с пышными юбками – такая безвкусица, – говорила Татьяна. – Когда уже пройдет эта странная мода?

– Почему странная? – не понимала Аня. – По-моему, это красиво. У нас все девочки в таких платьях будут.

– Девочкам не идут такие платья. Они слишком взрослые.

– Ну и мы уже не дети.

– Ты тоже хочешь такое платье?

– Хочу, – честно призналась Аня.

– Давай так, – предложила Татьяна. – Если понравится платье, ты его померяешь, а там посмотрим.

Аня обрадовалась. Это не было похоже на маму. Когда она отказывала, это не подлежало обсуждению, а уговаривать и просить было бесполезно. Нет – значит, нет. Предложение с платьем удивило Аню. У нее появилась надежда быть красивой в этот вечер. Главное – выбрать платье: мама увидит, какая Аня в нем красивая и счастливая, и обязательно его купит.

– Выпускной вечер один раз в жизни бывает, – говорила Аня.

– Будет еще выпускной в институте, – отвечала Татьяна.

– Мне вон то платье нравится, – сказала Аня, кивая на ярко-бирюзовое платье за стеклом витрины.

Аня и Татьяна искали платье в небольшом торговом центре у станции «Лианозово». Внутри этот двухэтажный центр больше походил на крытый рынок, чем на скопление полноценных магазинов.

Бирюзовое платье было без бретелек, лиф украшен россыпью нежных роз, пайеток и стразов, те же блестки и стразы украшали также многослойную пышную юбку в пол. Ане хотелось трогать эти розы, смотреть, как переливаются стразы, перебирать складки. Она уже представляла, как будет выходить в нем на сцену актового зала и получать аттестат. Как будет фотографироваться в нем с одноклассниками и учителями, как будет танцевать, а потом гулять на рассвете на Поклонной горе. Аня даже представила прическу, которую ей сделают накануне в парикмахерской. Пышную, высокую, с женственными локонами.

Платье было последним. Размер Ане подошел. Она спокойно влезла в это бирюзовое платье и даже смогла сама его застегнуть. Аня вышла из тесной примерочной и остановилась в недоумении перед зеркалом.

Это платье как будто подчеркивало все, что ей в себе не нравилось. Яркий цвет делал кожу бледно-серой с зеленоватым оттенком, плечи казались слишком узкими и пухлыми, а спина еще более сутулой.

Такое платье требовало высокого роста, пышной груди, четких прямых плеч и тонкой талии. Аня выглядела в нем жалкой. Совсем не такой, как представляла. Она молча сняла его и заплакала.

Знай она заранее, что так получится, она бы еще с сентября начала готовиться к выпускному вечеру. Возможно, села бы на диету, стала бы регулярно ходить на физру дважды в неделю, начала бы бегать по утрам. Что ей мешало подумать об этом раньше? Аня не знала. Ей не приходило это в голову.

Своя фигура ей никогда не нравилась. Особенно бедра. У Ани не было лишнего веса. Она носила сорок шестой размер одежды, зимой могла поправиться до сорок восьмого. Аня в шутку называла себя «тумбочкой на ножках», но никогда не пыталась похудеть.

Аня больше не просила Татьяну купить ей то платье.

– Я никуда не пойду, – всхлипывала Аня, вытирая слезы бумажными салфетками. – Не хочу никуда идти.

Ей казалось, что никакой наряд, никакое платье или костюм не смогут украсить ее вялую, бесформенную фигуру. Татьяна заставила ее померить другое платье. Аня безвольно послушалась и, хлюпая носом, пошла в примерочную.

Второе платье казалось совсем простым. Холодно-голубое, с матовым блеском, оттеняло глаза. Короткое – на две ладони выше колен – открывало стройные ноги и тонкие щиколотки. Аккуратные рукава прикрывали плечи. Оно не обтягивало, но и не висело мешком.

Аня задумчиво смотрела на себя в зеркало и уже не плакала.

То платье, как говорили, было практичным. Оно не было похоже на пышный бальный наряд, напоминающий свадебный торт. После выпускного оно не повиснет в шкафу на долгие годы, его можно будет носить и дальше. Да и стоило оно в пять раз дешевле, чем одноразовое платье-торт.

Босоножки к платью купили там же – простые, серые, на тонких ремешках. Взяли последний тридцать пятый размер.

Дома Аня надела платье и босоножки, встала перед зеркалом и сделала селфи. Больше всего ей было интересно, что скажет об этом Мира.

Утром двадцать пятого июня Аня снова поругались с мамой по дороге в парикмахерскую. Нужно было сделать прическу на выпускной вечер. Аня хотела сложную высокую прическу – с начесом, романтичными косами и упругими завитками у лица.

Татьяна предложила сделать что-то простое – например, отстричь челку или укоротить волосы до плеч. Может, оставить их распущенными и слегка подкрутить, не делая ничего сложного.

– К твоему платью не подойдет сложная прическа, как ты хочешь! – пыталась объяснить ей Татьяна, протягивая салфетку.

Аня считала иначе. В кресле парикмахера она снова плакала, как и пару дней назад. Все шло совсем не так, как ей хотелось, как она планировала. Все казалось таким неправильным, что даже на выпускной идти не хотелось.

– Делай что хочешь, – сдалась Татьяна. – Только не выводи меня из себя.

– Так что будем делать? – устало спросила парикмахер, расчесывая волосы Ани.

– А отрежьте их под каре, – всхлипывая, ответила Аня. – Надоело с ними возиться.

– До плеч или покороче?

– Покороче, но чтобы уши прикрывало.

– Понятно.

Стрижка заняла чуть более получаса. Парикмахер постригла Аню и уложила ей волосы, старательно вытянув их феном. Выпрямленные волосы блестели, как в рекламе шампуня, и даже казались немного светлее. Пока ее стригли, Аня почти успокоилась. Все это время она смотрела себе под ноги. Она не боялась посмотреть на себя в зеркало. Она просто не хотела на себя видеть – такую, какая получилась. Не такую, как она мечтала.

Парикмахер сделала последние штрихи тонкой расческой и закрепила укладку лаком для волос.

– А вам очень идет, – сказала она. – Сначала я сомневалась, но получилось хорошо. У вас волнистые волосы. Чтобы волосы хорошо лежали, их нужно вытягивать феном.

Аня подняла глаза и невольно улыбнулась своему новому отражению. Короткая стрижка была на удивление ей к лицу.

Перед выпускным Аня встретилась с Линой. Та была одета и причесана так же просто, как и она сама.

– Этому платью десять лет, – сказала худая и высокая Лина, кивая на свое платье. Простое, короткое, на тонких лямках, но при этом все же праздничное. – Старшая сестра еще в нем на свой выпускной ходила. Ей оно до колен было, она ниже меня ростом. Мне оно всегда нравилось. Тем более деньги сейчас нужны, да и вообще.

– А мы на прошлой неделе купили, – сказала Аня. – Я хотела красивое, с пышной юбкой, как у всех.

– У тебя классное платье, и стрижка тебе очень идет.

Аттестаты вручали в актовом зале, а праздновали в школьной столовой. Обеденные столы сдвинули в два длинных ряда, поставили деревянные скамейки. Один ряд – для вчерашних школьников, второй – для учителей и родителей. Танцевали позже – в актовом зале. Выпускной вечер получился очень скромным.

Не происходило ничего интересного. Никто не напился, не подрался. Под утро их класс отвезли на Поклонную гору, они сделали несколько общих фотографий в утреннем полумраке, замерзли и поехали обратно.

По дороге Лине позвонила Маша и сообщила, что двенадцать часов назад родила девочку. Уточнила, что родила сама.

– Вроде радоваться надо, а почему-то грустно, – сказала Аня.

– Мне кажется, это самый скучный выпускной во всей стране, – вздохнула Лина, снимая туфли и забираясь в кресло с ногами.

– Это точно. Не так я себе представляла начало взрослой жизни.

– Что завтра делать будешь?

– Сначала высплюсь, потом надо сходить сфотографироваться, чтобы документы подавать.

– Приходи к вечеру в школу. Осталось много еды. Говорят, нужно доесть.

– Конечно. Деньги ведь заплатили.

– Вино тоже осталось. И можно будет спокойно пронести что-нибудь покрепче.

– Кстати, нужно узнать, когда Машку выписывают.

– Она обещала написать, когда точно узнает. Она очень хочет, чтобы мы пришли встречать ее. Она не говорила, но я это по голосу поняла.

К пяти утра Аню потянуло в сон. Она ожидала радости и счастливого предвкушения от возможностей, которые перед ней откроются после окончания школы. Большинство одноклассников ждали выпускного как избавления. Она ждала светлой грусти, теплых воспоминаний и живых фотографий, но единственное, что она чувствовала, выходя в шесть утра из автобуса у школы, было разочарование. А еще усталость и растерянность. Аня думала, что утром будет вытирать слезы, обнимая своих школьных подруг, но она не заплакала. Этот выпускной, который должен был стать одним из самых ярких и важных событий ее жизни, был ничем не лучше затянувшейся скучной дискотеки или праздничных «огоньков», которые они устраивали в конце каждой четверти до девятого класса. Поели, потанцевали и разошлись по домам.

Аня уже тогда знала, что через пару лет забудет этот дурацкий выпускной. Памяти просто не за что будет зацепиться. Разве что новость о родившей в ту ночь бывшей однокласснице.

Аня вернулась домой, сняла платье и проспала до часу дня.

4

Мира была высокой. Метр семьдесят восемь – над красными лаковыми туфлями, чудом найденными на распродаже в одном из магазинчиков в цокольных этажах соседних домов. Той весной она сама осветлила волосы, а после покрасила малиновым оттеночным шампунем. Получилось ярко и сочно. Мира не боялась смелых экспериментов.

Мира никогда не скучала, хотя ничем особенным не увлекалась. Учеба, сериалы, аниме, посиделки в кафе и куча подруг. Она просто любила свою жизнь именно такой и не хотели ничего менять. Рядом с Мирой было хорошо. К ней привыкали за час и не хотели отпускать. Этого было достаточно, чтобы Миру обожали все. Родственники, учителя, многочисленные подруги и новые знакомые. Она могла очаровать любого.

Она ждала Аню на автобусной остановке, чтобы сначала зайти в магазин, а потом уже пойти домой. Едва увидев Миру, Аня бросилась к ней навстречу. Мира подхватила ее и закружила. Она была заметно крупнее Ани, поэтому ей было несложно.

Они были похожи на пару влюбленных, которые бесконечно соскучились друг по другу и теперь не могли сдержать радость от долгожданной встречи.

– Ты постриглась, – заметила Мира. – Дорогая, тебе так хорошо!

– Правда? – удивилась Аня. – Мне не очень понравилось, но я уже почти привыкла.

– Дурочка, так намного лучше, – успокоила Мира. – Я знаю, что надо сделать, чтобы стало еще круче.

– Что?

– Мы тебя покрасим!

– Ты это серьезно?

– Конечно, у меня осталась лишняя упаковка краски. На твои волосы как раз должно хватить!

В магазине, сложив карманные деньги, они купили бутылку красного вина и шоколадку с орехами. Дома никого не было. Мира прошла в свою комнату и включила компьютер. Аня сняла кроссовки и прошла за ней.

* * *

Комната Миры была хоть и небольшой, но выглядела просторной и светлой. Солнечный свет свободно проникал сквозь чайного цвета тюль и оставлял на стенах и полу замысловатые узоры теней. Едва заметно пахло чем-то сладким. Наверное, туалетная вода.

Окна выходят во двор, под окном диван, напротив – стол с компьютером, над столом развешаны плакаты с Джонни Деппом в образе пирата, капитана Джека Воробья.

Да, у Миры был свой компьютер и свой телевизор в комнате. Аня и мечтать о таком не могла. Здесь все новое, аккуратное. В такой комнате хотелось остаться и жить. В ней все такое правильное – как и должно быть в комнате пятнадцатилетней девушки. Аня вздохнула – невольно вспомнила свою комнату, заставленную старой мебелью, которую не решались выбросить. Из той комнаты хотелось бежать сломя голову.

– Садись, – сказала Мира, указывая на стул перед компьютером, а сама достала два бокала для вина и упаковку светлой краски для волос. Мира открывала вино, размешивала краску и рассказывала Ане о Денисе.

Они переписывались круглосуточно, он уже не раз признавался ей в любви, они занимались виртуальным сексом.

– Мне даже понравилось, – призналась Мира. – В этом что-то есть. Осталось только встретиться, и у нас все будет по-настоящему.

Мира была самой счастливой, когда говорила о Денисе. Она говорила о нем так, что не возникало сомнений – у них скоро все будет, и будет хорошо. У них уже все хорошо. Мира была оптимисткой. Аня слушала подругу и улыбалась.

– Я добавила тебя в наш чат.

– Да, я видела, – сказала Аня.

– А чего не написала ни разу?

– Мне как-то неудобно, – пыталась объяснить Аня. – Я не знаю, что написать. Я знаю только тебя, а с остальными не знакома.

– Скоро познакомишься. Напиши просто. «Привет всем! Как дела?» Тебе ответят. И все само собой получится, – учила Мира, аккуратно промазывая волосы Ани свежей краской для волос. Пахло так, что щипало глаза.

– Мне сложно общаться с незнакомыми людьми, которых я не вижу.

– Повезло, а вот я могу всю ночь болтать с парнями, которых ни разу не видела. Это так интересно! И так затягивает, что не замечаешь времени. Кстати, многие пары так познакомились. Например, мы с Денисом. Я говорила? Я ему первая написала. Могу болтать с ним часами. На прошлой неделе мы протрепались два с половиной часа. Это мой рекорд. Через тридцать минут смоем, – сказала Мира.

Аня читала комментарии Дениса под фото Миры и по привычке улыбалась. Она бы и хотела порадоваться за Миру, но не получалось. Получалось только ревновать. Если у Миры появится парень, то их дружба, которая только-только началась, испарится, исчезнет. Потому что все свободное время подруги будет занимать Денис.

Аня боялась признаться самой себе: она влюблена в Миру, и она ревнует ее. Ревнует к ее старым подругам, ревнует к Денису. Особенно к Денису.

– Если мы с ним переспим до сентября, то можно будет считать, что лето удалось! – улыбалась Мира, разливая по бокалам вино и отламывая кусок шоколада. – Денис пообещал, что все будет идеально.

Позже Мира отвела Аню в ванную и смыла краску. Часть волос получилась почти белой, часть оранжевой, а отдельные пряди не прокрасились – остались натуральными, темно-русыми.

– Знаешь, как круто получилось? – радовалась Мира. – Я тебя сейчас высушу, и ты офигеешь!

Мира включила фильм «Суини Тодд, демон-парикмахер с Флит-Стрит» и принялась сушить Ане волосы. Через несколько минут они уже обрамляли ее голову пушистым оранжевым шаром.

– Какая же ты красотка! – хвалила себя Мира, отводя Аню к зеркалу в прихожей. – Ты только посмотри!

– Очень необычно и смело, – неуверенно сказала Аня. – Я такой никогда не была.

– Быть красивой – это работа, – ответила Мира. – Нужно учиться и привыкать. И не прятаться. Твои родители не дают тебе быть красивой, а это неправильно.

– Да, наверное, – согласилась Аня. – Этот цвет им точно не понравится.

– Ты уже взрослая и окончила школу, так что можешь сама решать, как тебе выглядеть. Теперь на тебя будут обращать внимание, и ты быстро найдешь себе парня. Я тебе обещаю, так и будет.

Из зеркала на Аню смотрела пухлая девочка, похожая на клоуна в рыжем парике, с глупой и кривой улыбкой. Аня старательно делала вид, что ей все понравилось. Она не могла сказать Мире, что все стало еще хуже, чем было.

Просто неудачную стрижку можно было красиво уложить при большом желании, но ужасный цвет испортил ее окончательно. Аня не хотела расстраивать Миру, она ведь старалась все исправить, сделать лучше, сделать красиво.

Аня боялась идти домой и показаться на глаза родителям, но выбора у нее не было. По дороге она зашла в небольшой магазин, где продавали дешевую одежду, обувь, нижнее белье и товары для дома. Трусы, бюстгальтеры, майки, футболки, носки – все это лежало в больших картонных коробках. Приходи, ройся, выбирай. Одежда висела рядом на вешалках, сумки и головные уборы лежали в отдельной коробке. Аня выбрала джинсовую панамку, чтобы прикрыть рыжий позор на голове. Оставшихся денег как раз на нее хватило, но от разговора с родителями это не спасло.

Поздно вечером она сидела на своем диване, опустив голову, и устало вздыхала.

– Это она тебя так покрасила? – спрашивала Татьяна.

– Она хотела как лучше, – оправдывалась Аня. – Получилось не совсем то, что хотели.

– А что хотели?

– На коробочке был светло-золотистый цвет.

– Завтра купишь темно-русый и перекрасишься. Звони Лине, пусть она тебе поможет. Эта твоя Мира идиотка, да и ты не лучше, раз ее слушаешь.

– Она это не специально, она очень хорошая, – объясняла Аня, стараясь говорить четко и понятно, чтобы родители не заметили, что она снова пришла пьяной.

– Она опять напилась, – сказал отец.

– Точно, опять. И опять с этой Мирой. Что вы пили?

– Красное вино, – честно призналась Аня. – Бутылку на двоих. С шоколадкой.

– Больше не давай ей денег.

– До осени денег не получишь. Только на проезд.

– И чтобы я про эту Миру больше не слышала!

Перед сном весь этот разговор казался Ане смешным и несерьезным, но наутро она поняла, что все это не шутки. Вместо денег ей оставили проездной «Тройка». Рядом лежала упаковка краски для волос оттенка «лесной орех» и записка, чтобы перекрасилась сегодня же.

Аня была не против. Ей самой не нравилось, как ее покрасила Мира, но о том, чтобы перестать с ней общаться, не могло быть и речи. Она решила, что просто будет скрывать их дружбу. Найдет способ достать деньги, придумает что-нибудь. С этими мыслями она позвонила Лине и сказала, что зайдет днем.

Ане совсем не нравилось, как проходили ее последние школьные каникулы. Она хорошо сдала экзамены. Поступила на бюджет в государственный вуз. Что еще надо? Она надеялась, что уж теперь-то родители точно успокоятся и отстанут от нее с этой учебой хотя бы до начала осени. Что уже можно выдохнуть и расслабиться. Аня так ждала этого времени. Целых полтора месяца свободы в летнем городе с новыми друзьями. И с Мирой. Вот с ней-то и пришли новые проблемы.

Все шло не так, как планировала Аня, и это ее расстраивало. Сидеть дома до конца лета не хотелось. Надо успокоиться и впредь быть осторожнее.

Аня вышла из дома и через десять минут была у Лины.

* * *

– Как тебя угораздило? – спросила Лина, едва увидев Аню.

– Подруга покрасила вчера.

– Таких подруг надо держать подальше, – сказала Лина, усаживая Аню в кресло.

– И ты туда же? Мира хорошая, просто у нее не получилось.

– Где ты нашла ее? – спросила Лина, разглядывая коробку краски для волос, которую принесла Аня. – Я про нее не слышала. Кстати, хороший цвет, тебе пойдет.

– Мне Мира говорила то же самое. Мы познакомились в Интернете, – ответила Аня. – Ее зовут Мирослава. Такое красивое, необычное имя… Еще весной, потом встретились и стали общаться. Я обожаю ее. Она стопроцентно мой человек.

– Понятно, – задумалась Лина. – Ты говоришь так, будто влюбилась.

– Наверное, так и есть. Я немного влюблена в нее, совсем чуть-чуть. Но не подумай ничего такого. Это совсем другое.

– Надеюсь, у тебя это пройдет.

– Я не хочу, чтобы это проходило.

– Тебе просто нужен парень. Когда ты влюбишься, это должно пройти.

– Не знаю. Может быть.

Пока Лина смешивала краску и наносила ее на волосы, Аня с волнением рассказывала ей про Миру – как они переписывались, как встретились, как болтают часами по телефону, как гуляют вместе и какая она замечательная подруга.

Было заметно, что Аня обожает свою новую подругу. Она готова была часами гулять с ней под руку в районе ВДНХ и Ботанического сада, пить «Отвертку», покупать горячие хотдоги с алым кетчупом, вместе танцевать, стоя на бортике фонтана «Дружба народов», хохотать по любому поводу, крепко обниматься, а потом каждый вечер ждать, когда же она снова напишет.

Раньше у Ани не было таких подруг. Были другие. Обычные девчонки, такие же, как она сама. Ничего особенного – погулять, поболтать, выпить пива перед школьной дискотекой, обсудить школьные дела и старшеклассников. Аня не скучала по ним, не восхищалась, не ждала с нетерпением встреч. В то время как Мира за короткое время успела заполнить все ее мысли.

Лина слушала не перебивая, только изредка чему-то хмурилась.

– Мы с девчонками иногда собираемся по вечерам, гуляем тут недалеко, на пруд иногда ходим или в парк. Все поступили. Иногда Машка приходит с Алиской. Если захочешь, давай с нами, – предложила ей Лина. – Скорее всего, через год или два у нас уже не будет возможности так часто видеться и гулять, как сейчас. Мы будем созваниваться время от времени и видеться в лучшем случае раз в год – в первую субботу февраля, а может, и реже, станем чужими людьми. Я бы не хотела, чтобы так получилось. У моей мамы со школы три лучшие подруги, они редко видятся, но им всегда есть о чем поговорить, будто они не расставались никогда. Как у них это получается?

– Я не знаю, – пожала плечами Аня. – Не знаю, как можно дружить с кем-то и редко видеться. Я бы с ума сошла. Мне хочется общаться с Мирой постоянно, рассказывать ей о каждом своем шаге. Знаешь, я даже иногда мысленно веду с ней диалог, разговариваю с ней, если ее нет рядом, и она отвечает мне.

– Тебе лечиться надо, – смеялась Лина, трогая лоб Ани. – Или отвлечься на что-то.

– Жаль, что она не нравится родителям.

– Может, стоит к ним прислушаться?

Лина смыла краску и высушила волосы, аккуратно вытягивая их круглой щеткой, пока Аня со скучающим видом смотрела по сторонам. Когда вчера ее красила Мира, она была в радостном предвкушении, что скоро увидит в зеркале красотку, вслед которой будет оборачиваться каждый второй парень. На этот раз Аня ничего не ждала. Лишь бы родители успокоились и перестали ее доставать.

Лина закончила и подвела Аню к зеркалу:

– Тебе идет эта стрижка, нужно просто вытягивать волосы, – сказала она. – Они у тебя волнистые и сильно пушатся. А цвет хороший получился, немного темнее и ярче твоего натурального.

Аня снова не узнала себя. От вчерашнего рыжего клоуна не осталось и следа. Девушка с короткой стрижкой выглядела смелой, свежей и даже немного дерзкой. Аня трогала свое лицо, гладила себя по волосам, будто все еще сомневалась, что это она, будто боялась поверить, что может быть такой интересной.

Хотелось тут же сфотографироваться, чтобы потом показать Мире это фото. Чтобы она тоже это одобрила. Аня хотела было попросить Лину снять ее, но быстро передумала, решив, что Мира, скорее всего, расстроится. Она решила не говорить ей, что перекрасила волосы.

5

За удачное окончание школы и поступление в институт родители подарили Ане шестиструнную гитару. Она давно мечтала о ней. Ей хотелось научиться играть. Нравился образ поющей девушки с гитарой. Девушки, не просто делающей вид, что играет на гитаре, а действительно умеющей играть. Именно такой Аня себя представляла. Она играет и поет, а друзья громко подпевают.

Несколько раз она брала гитару на время у Машки и не расставалась с ней вечерами на протяжении двух месяцев. Потом вернула, как и обещала, но за это короткое время она все же успела чему-то научиться.

Она покупала самоучители игры на гитаре, сборники популярных песен с аккордами. Когда стопка самоучителей заняла весь нижний ящик ее письменного стола, у Ани наконец появилась долгожданная гитара.

Татьяна помнила, как в прошлом году Аня даже забыла о «Сверхъестественном», когда Машка предложила ей взять на время свою гитару. Раньше дочь, сделав уроки, на весь вечер застывала перед ноутбуком и бесконечно смотрела одни и те же серии.

Отчасти это и стало причиной скорой покупки гитары. Татьяна надеялась отвлечь Аню, но уже не от просмотра мистического сериала, а от общения с новой подругой.

Аня была упрямой. За первую неделю июля она поломала себе ногти и стерла подушечки пальцев на руках, но все-таки смогла разучить песню «Зимний сон», которую любила с детского сада. Сильного голоса у Ани не было, однако слух и чувство ритма не подвели.

В один из вечеров, когда она разучивала уже вторую песню Алсу, ей на глаза попался потрепанный листок с распечатанным стихотворением Миры. Самым первым, которое она прислала Ане. Всего пять четверостиший и простые точные слова. Музыка сама легла на них. Так свободно, легко и быстро, будто этому стихотворению с самого начала суждено было стать песней. Оно просто ждало своего часа.

Такого Аня от себя не ожидала. Она боялась спугнуть момент. Боялась проснуться наутро и не вспомнить песню, будто она ей приснилась.

Нужно было срочно записать ее. Планировать было некогда. Аня решила записать видео. Через полчаса все было готово. Песня записана, файл сохранен. Теперь Аня была спокойна, что не забудет песню наутро.

Она была так взволнована и счастлива, что решила не звонить сегодня Мире. Ей казалось, что такую новость нужно сообщить как-то по-особенному. Не просто сказать, что написала музыку к ее словам. Не просто позвонить ей и спеть. Все это было слишком просто.

Аня решила, что на днях позовет Миру к себе в гости. Они выпьют по два-три коктейля, и вот уже тогда Аня возьмет гитару и споет ей эту песню без предупреждения. Это будет сюрприз. Шикарный сюрприз. Наверное, еще никто не писал музыку на ее стихи.

Тогда Аня взяла другое стихотворение, но, как она ни старалась, музыка не шла. Не получалось. Волшебство исчезло так же внезапно, как и появилось. На часах было без пятнадцати полночь. Только сейчас Аня почувствовала себя уставшей и легла спать.

В конце июля Аня пригласила Миру к себе домой. Лина была единственной подругой, с которой Аня хотела познакомить Миру. Лина охотно согласилась составить им компанию. Было интересно посмотреть, что это за девочка. Действительно ли она такая особенная, интересная. Лине она заранее не нравилась.

Это была странная, ничем не объяснимая антипатия на расстоянии. Лина понимала, что не права и судить о человеке, не зная его лично, не совсем правильно, но ничего не могла с собой поделать.