Kitabı oku: «Итальянец по требованию», sayfa 2
Изнутри ресторан выглядел как плевок в лицо среднему классу. Лепнина, чудовищно громоздкие люстры, картины в тяжелых рамах, отвлекающих от изображения. Каждое из бордовых кресел, обитых бархатом, тянуло на полноценный трон. И золото, золото, золото. На стенах, шторах, посуде… Если так украшала свое обиталище Мария-Антуанетта, то становилось понятно, почему ей отрубили голову.
Неприятие этого места зародилось в Яне моментально, и чем дальше она ступала по лакированному паркету, тем сильнее становилось желание вымыть глаза с мылом. Да, минимализм она считала скучным, но это… Как торт, в который навалили пару лишних килограммов сахара, да еще и заботливо украсили розочками масляного крема. Окажись она сейчас в магазине шведской мебели, бросилась бы целовать табуретки.
– Добрый день, – хостес отделился от стойки бесшумно, и Яна вздрогнула, потому что раньше его не заметила: пиджак сливался со шторами.
Натянутая улыбка на его лице говорила, что он прекрасно видит ее нулевой клиентский потенциал, но слишком хорошо вышколен, чтобы это озвучить. «Ильдар» – подмигнул золотистый бейджик.
– Добрый день, Ильдар. Я ищу… – она вытащила из сумочки визитку. – Самохина Михаила.
– Если вы по поводу работы, сегодня не приемный день. – Приветливое выражение исчезло, как кролик в шляпе фокусника.
– Я переводчик нового шефа.
– Справа от главной лестницы вход для персонала. – Он прошествовал перед ней потомком итальянской аристократии. – Я открою, но не забудьте заказать в отделе кадров личный пропуск и форменный пиджак.
– Пиджак? – выдохнула Яна и с отвращением покосилась на наряд Ильдара.
В такую жару таскать чудовищно неудобный скафандр, сшитый из театрального занавеса? А дальше что? Золотой бронелифчик, чтобы радовать глаз маэстро во время готовки?
Ильдар не удостоил ее ответом и молча пропустил в спасительную прохладу коридора. Белые стены… После парада помпезности они выглядели совершенством.
Михаилом Самохиным оказался человек, к которому хочется обращаться по имени-отчеству. И не только потому, что он давно перешагнул шестидесятилетний рубеж, но и потому, что в кресле он восседал с мучительным раздражением работника паспортного стола. Выход на работу в воскресный день явно не доставил ему удовольствия. Он кривил верхнюю губу, промокал лоб платочком, хотя кондиционер жужжал и повизгивал на предельной мощности. Скорее всего, деньги владелец ресторана бухнул в интерьер, сэкономив на комфорте сотрудников. Тем не менее Самохин стойко терпел рубашку, застегнутую на все пуговицы, и тугой бордовый галстук. Шея над воротничком гармонировала с фирменной расцветкой отеля, но ожидание итальянского гостя не позволяло менеджеру портить свой внешний вид.
– Елизавета? – Михаил Игоревич предпринял неудачную попытку улыбнуться и обнажил зубы до того ровные и белые, что издалека они походили на боксерскую капу.
– Нет, Яна. Томилина Яна. Буду работать вместо Елизаветы. Ирина Васильевна сказала…
– Да-да, хорошо, – нетерпеливо перебил Самохин. – Все в порядке, главное, что вы вовремя.
Он повертел головой, безуспешно высвобождая шею из ярма, потом сдался и откинулся на спинку кресла.
– Хочу предупредить сразу, – продолжил он. – Марко Бурджарини – наше… Наш капитал. Не знаю, как объяснить еще доступнее… Но руководство возлагает на него большие надежды. Ваша задача – сделать его пребывание здесь и адаптацию максимально комфортными.
– Я понимаю.
– Хорошо, если так. От первого месяца зависит очень многое. Надеюсь, вы сделаете все, что в ваших силах. И даже больше.
Яна не успела уточнить, что значит это загадочное «даже больше», и оговорить рамки своих услуг, как яростная музыка огласила кабинет.
– Да! – Михаил Игоревич взялся за смартфон. – Готовы, ждем. Проводи его.
На этом Самохин взволнованно вскочил, затянул галстук еще туже и промокнул пот, выступивший на лбу лягушачьей икрой.
– Приехал раньше… – пробормотал он. – Черт… Я потом вам объясню детали, а сейчас включите обаяние, сделайте одолжение.
– Но я…
Дверь распахнулась, и Яна машинально расправила плечи. Волнение Самохина, как вирус эболы, передалось ей, хотя до этого момента она и не собиралась нервничать. Ну, повар и повар. Итальянец и итальянец. Мало ли она встречала в Неаполе таких Марко! А тут вдруг ноги ослабли, похолодели кончики пальцев, несмотря на жару… Впрочем, как выяснилось, это было только начало.
– Buongiorno! – в кабинет шагнул высокий брюнет, и, встретив взгляд знакомых кофейных глаз, Яна ощутила острое желание рассыпаться на атомы.
Перед ней стоял тот самый синьор, в чьи руки она позорно рухнула в мужском туалете, тот самый обладатель безупречных манер и парфюма, который помогал ей собирать леденцы, пока она корячилась кверху задом. И судя по выражению его лица, новая встреча шефа Бурджарини не обрадовала. Бодрая улыбка превратилась в оскомину. Видно, синьор не до конца распробовал ту горсть барбарисок, которые Яна пихнула ему на прощание. И ведь надо было! Как бабулька, которая носит в сумке килограмм слипшихся карамелек со времен торжества коммунизма и пытает ими каждого ребенка, ненароком оказавшегося поблизости.
От стыда и досады Яна не знала, куда себя деть, но подозрительный взгляд Самохина заставил взять себя в руки.
– Добро пожаловать в Москву и в наш ресторан! – затарахтел Михаил Игоревич, протягивая гостю ладонь.
Яна перевела и даже умудрилась сделать это так, чтобы голос не дрожал. Синьор Бурджарини кивнул и собрался пожать руку ей. А она до того перенервничала, что не сразу поняла, почему все стоят и смотрят на нее. Потом вспомнила, что держит в правой руке сумочку, переложила в левую, но ремешок скользнул во влажных пальцах, и сумка шмякнулась на пол. К счастью, сегодня замок сработал, и леденцы от укачивания не разлетелись по всему кабинету.
– Извините, – пробормотала она, пытаясь сообразить, лучше пожать руку сразу или сначала поднять сумочку. И если пожать, то как перед этим незаметно вытереть ладонь, чтобы он не понял, как она взмокла.
Марко тяжело вздохнул, но все же наклонился за сумочкой, пока Самохин, гневно округлив глаза, атаковал Яну взглядами-упреками. Решив исправить ситуацию, она резко нагнулась, чтобы в последний момент поднять вещь самой, и с размаху столкнулась лоб в лоб с синьором Бурджарини.
– Извините, – только и смогла сказать Яна, в ужасе глядя, как он поднимается и потирает ушибленное место.
Растерявшись окончательно, приветственно потрясла его протянутую руку с сумочкой обеими руками.
Самохин, честь ему и хвала, сообразил, что надо бы держать иностранца подальше от сумасшедшей девчонки, и жестом предложил гостю присесть в кресло. Теперь, когда синьор Бурджарини не нависал над ней, Яна смогла выдохнуть и устроилась на стуле у стены.
Синхронный перевод был ее стихией. К тому же мужчины говорили между собой и на нее не обращали почти никакого внимания. На понедельник назначили знакомство с персоналом, ревизию кухни и продуктов. Через час с небольшим, когда встреча подошла к концу, Яна почувствовала себя спокойнее и даже решила, что ее неуклюжесть прощена и забыта.
Однако, распрощавшись с Марко, Самохин попросил ее задержаться с видом, который не сулил ничего хорошего.
– Что это было? – процедил он, плотно прикрывая дверь и сдирая с шеи ненавистный галстук.
– Извините, я… Такого больше не повторится.
– Вы что, знакомы?
– Нет! Случайно пересекались в Неаполе…
– Имейте в виду, – Самохин встал к ней вплотную, так что его зубы-капы оказались прямо перед ее носом. – Мне не нужны интрижки и осложнения на рабочем месте.
– Да нет же! – Яна торопливо шагнула назад и чуть не опрокинула вешалку. Хвала жаркому июню, пустую. – Мы просто виделись в аэропорту, он помог мне с багажом…
– Мне глубоко неинтересны детали. Но я сегодня же поговорю с вашей начальницей и попрошу предоставить другого переводчика. Потому что, если вы будете валить все вокруг себя при каждой встрече с синьором Бурджарини, мы лишимся кухни. Нам нужен расторопный человек, профессионал! А не этот цирк…
– Я понимаю, – Яна сглотнула. – Но в нашей конторе нет переводчиков с итальянского кроме меня и Елизаветы, и если…
– И если это действительно так, я найду другую контору, – жестко перебил ее Самохин. – Всего доброго, Яна, мы отказываемся от ваших услуг. И, пожалуй, обойдемся без рукопожатий.
Глава 3
Звонок раздался в тот момент, когда Яна пыталась спрятаться в ванной от назойливого внимания мамы и не менее назойливого концерта Рахманинова. Сестра готовилась к гастролям, и все соседи в радиусе двадцати метров были вынуждены раз за разом слушать один и тот же трудный пассаж. Для Яны это было чересчур, хоть она и чувствовала себя достойной самого страшного наказания. Поэтому, щелкнув задвижкой, включила горячую воду и легла в надежде, что растворится быстрее, чем получит выговор от начальницы.
Надежда не оправдалась. Телефон заверещал, соревнуясь с пианисткой Соней. Пришлось, промокнув руки полотенцем, принять удар.
– Томилина, какого черта ты творишь? – обрушилась на Яну Ирина Васильевна, обесценив функцию громкой связи.
– Это вышло случайно…
– Нет, я замечала, конечно, что ты периодически не лучшим образом вписываешься в интерьер… Фотография моей дочери, кружка Сан Саныча… Но такое?! Яна, либо бросай пить, либо проверься на Альцгеймера!
– Ирина Васильевна, я всего лишь уронила сумочку, – как можно тише произнесла Яна, чтобы не привлекать внимание домочадцев.
– А Самохин мне расписал встречу нового шефа так, будто ты была обдолбамшись!
Яна молчала. Оправдываться было глупо, пересказывать события заново – неприятно. Оставалось только ждать, пока Ирина Васильевна наорется всласть.
– Ты хоть представляешь, каких трудов мне стоило его угомонить? – не унималась начальница. – Я в жизни так не унижалась! Такой крупный клиент! В их ресторане и переговоры проходят, и… А что я тебе объясняю? Один этот Бурдарини чего стоит! Потерять такого клиента…
– Бурджарини, – автоматически поправила Яна и запоздало осознала свою ошибку.
– А, это ты, значит, запомнила! Если бы не Лизина ключица… Глаза б мои тебя не видели, ясно?
– Да.
– Господи, двадцать лет работаю, и чтобы вот так… Только попробуй теперь все испортить! Если провалишь испытательный срок…
– Какой?
– Тот, что я выбила для тебя у Самохина! А что мне, по-твоему, было делать? Терять «Палаццо Д’Оро»? Сказать «не хотите – не надо»? Так, ты думаешь, делается бизнес, Томилина? Пойдешь завтра к ним, будешь извиняться. Будешь вести себя как мышка. Сделаешь все, чтобы остаться. Ясно тебе?
– Да, – Яна стиснула челюсти от досады на саму себя.
– И радуйся, что я тебя ближайшую неделю не увижу. Если тебя, конечно, завтра не выведет оттуда охрана. И учти, что твое будущее зависит от синьора Бурджарини. И если ты и дальше будешь колошматить его почем зря…
– Я поняла.
Если бы она и правда понимала! Нет, указания дошли до Яны отчетливо, вопрос был только в том, откуда такая оторопь. Ловкость и грациозность никогда не входили в число ее достоинств. Фоторамка и кружка Сан Саныча находились на верхушке айсберга из побитых Яной вещей. Для миниатюрной девушки у нее была чересчур широкая амплитуда движений. И если бы у Ирины Васильевны был шанс пообщаться с Яниной мамой, то историй про ущерб человечеству вскрылось бы гораздо больше. И все-таки раньше Яна умела пожимать людям руки без происшествий.
Само присутствие Марко Бурджарини действовало как световая граната. Яна терялась в пространстве, забывала, как управляться с конечностями, и молола чушь. Один его взгляд – и она будто снова оказывалась в мужском туалете, застигнутая врасплох. Казалось бы, какая ерунда! Но отчего-то Яна чувствовала себя дико неловко.
Всю ночь ей снилось, что она в «Палаццо Д’Оро», Марко разговаривает с ней по-русски, ругается и заставляет разносить заказы. Она выходит в зал с огромным тяжелым подносом, на котором опасно позвякивают полные хрустальные бокалы с вином. И Яна изо всех сил сохраняет равновесие, но посетители вдруг начинают хохотать, указывая на нее пальцами, и она понимает, что все это время была голая.
– Это что, татуировка? – в ужасе взвизгивает за спиной мать, и бокалы с громким звоном сыпятся на пол…
Подскочив в постели, Яна провела рукой по лицу и с облегчением обнаружила, что звонит всего лишь будильник. Двадцать капель маминой валерьянки вместо привычного кофе помогли унять волнение, и сонная, но спокойная, за пятнадцать минут до назначенного времени Яна была у ресторана.
Никогда прежде ей не доводилось бывать на профессиональной кухне. Конечно, кое-какие представления после фильмов и телепередач были, но все они меркли перед действительностью. Нацепив халат и шапочку, она зашла в огромное помещение, наполненное людьми, звуками и запахами. И это утро, сравнительно тихое время! Что же происходит здесь по вечерам, когда все кругом жарится, парится и режется в ускоренном режиме? Как справиться с переводом в такой сутолоке?
Решив напоследок глотнуть тишины, пока не явился синьор Бурджарини, Яна вышла в коридор и чуть не столкнулась с причиной своих треволнений. Чуть! Слава богу! Жалкие несколько сантиметров спасли ее от увольнения.
На всякий случай она отступила назад и перекинула сумочку через плечо.
– Это какая-то русская традиция, о которой я не знаю? – спросил он, заглядывая ей в глаза. – Или вы что-то имеете лично против меня?
– Простите, синьор Бурджарини! Клянусь, я случайно… – затараторила Яна приготовленную заранее речь. – И этого больше не повторится. Я знаю, это непрофессионально, возможно, сказывается стресс, но на моих рабочих навыках…
– Это всего лишь шутка, – Марко улыбнулся. – Вы слышали о слове «сарказм»?
Он положил руку ей на плечо, заставив вздрогнуть. Прикосновение обжигало даже через ткань пиджака, а пустяки вроде окружающего мира, ресторана и дальнейшей карьеры стали казаться несущественными.
– Синьор Бурджарини, меньше всего я бы хотела доставить вам неудобство, – начала она снова, нервно облизнув губы.
– Прошу вас, просто Марко, – он лукаво изогнул бровь и слегка прищурился, будто предлагая вступить в какую-то неизвестную игру.
Неловко было стряхивать его руку с плеча, но горячая ладонь, тембр голоса, взгляд… Это вносило во все, что он говорил, сексуальный подтекст.
Итальянские мужчины от рождения обладают уникальной способностью любой разговор превращать в заигрывание, даже если обсуждается штраф за парковку или бабушкино наследство. Тестостерон капает с языка южан вне зависимости от того, что они собирались сказать изначально. Достаточно просто поставить перед ними существо в юбке. И чем приятнее существо и короче юбка, тем интенсивнее источаются феромоны.
Собственно, в новинку это было Яне лет семь назад, когда она впервые увидела живого итальянца. Студент по обмену из Флоренции был волоок, велеречив и жарок. Получив разом такую порцию мужского внимания, Яна по наивности расплавилась, как стружка пармезана на горке ризотто, и на какое-то время даже поверила в мощь своей привлекательности. Жизнь и любвеобильность Антонио расставили все по местам, и с тех пор итальянские комплименты и традиционное «Ciao bella!» стали для нее чем-то вроде погодных явлений.
Марко Бурджарини, однако, отточил навыки обольщения куда острее, чем Антонио и все те, кого Яна встречала раньше. Если бы он был персонажем компьютерной игры, над его головой светилось бы облако с надписью «соблазнитель, 80 уровень». Ему не надо было рассыпаться в поэтичных сравнениях частей тела Яны с лучшими объектами Вселенной. Он просто смотрел на нее так, будто знал всю ее подноготную, все грешки прошлого, и не имел ничего против. Наоборот, готов был разделить самые нехорошие из потаенных желаний. Мол, мы оба в курсе, что ты плохая девочка, но и я заслужил, чтобы меня отшлепали…
Встряхнув головой, разгоняя не в меру откровенные образы, Яна заставила себя посмотреть в хитрые кофейные глаза.
– Марко, – кивнула она, нацепив самую холодную из своих профессиональных улыбок. – Я рада возможности работать с вами и надеюсь, мои услуги будут полезны. Вчерашнее поведение было непростительным. Но Михаил Самохин был так любезен, что предоставил мне еще один шанс. Поверьте, больше я себя не скомпрометирую.
– И очень жаль, – шепнул он, нагнувшись к самому ее уху. – А я только подумал, что моя работа обещает быть веселой.
– Сделаю все, что от меня зависит, – еще одна невозмутимая улыбка. – В какое время вы планировали начать знакомство с персоналом?..
Внутри еще тлели угольки от прикосновения Марко, но, вспомнив Антонио и его внушительный список любовниц, Яна почувствовала, что моральный кондиционер заработал с новой силой. Отстраненная вежливость сработала: Бурджарини сразу стало скучно, он равнодушно дернул плечом и пошел на кухню, предоставив Яне возможность созерцать крепкий зад, затянутый в бордовый фартук. Преступление, а не зад! Встречаться с мужчиной, чья фигура годится на обложку спортивного издания, может только вдова олигарха. Сколько бы Яна отдала, чтобы и ей природа пожаловала такую аккуратную попку! Сколько раз уходила в разгрузочное безумство, насиловала велотренажер и начинала бегать по утрам! Худел только верх, который и без того тянул на единичку. Футболки размера S свободно болтались на плечах, а вот филе, идеальное для бразильской танцевальной платформы, все еще способно было прокормить целое семейство людоедов.
Нет уж, с ее задом – никаких Бурджарини. Только юбки всех цветов и фасонов и мужчина, изъянов которого хватит хотя бы на пальцы одной руки. Возможно, недостатки имелись и во внешности Марко, но для этого пришлось бы изучать его тело с лупой, что было чревато… Господь всемогущий, Томилина! Когда ты успела превратиться в озабоченную тетку?!
К счастью, в общении с новыми коллегами Марко обошелся без флирта. И пока Яна переводила все, что они сообщали новому шефу, мысленно монтировала его с женской половиной персонала. С каждой, кто мог бы стать очередной жертвой итальянской харизмы. Вариантов было до того много, что настроение испортилось уже к обеду.
Вопреки ожиданиям Яны, с подчиненными Бурджарини вел себя жестко. Разбрасывался не шутками и комплиментами, а отрывочными командами. Со стороны могло бы показаться, что Москва пала в войне с Италией и заезжий генерал разъясняет условия сдачи.
– Мельче! Не давите! Резче… Почему такой огонь? Убавьте! – все это Яна повторяла, смиренно мотаясь за ним по кухне, пока он инспектировал свои владения. – Разве это томаты? Нужен другой поставщик. Где контакты поставщика?.. Почему мясо не маркировано? Что это за медальоны? Стейки грубой работы!
Яна старалась сбавить градус начальственного гнева миролюбивым тоном, но он не оставлял ей времени на формулы вежливости. Она не успевала вставить даже банальное «простите», хотя ей было дико жаль молодых поваров с пунцовыми ушами. Она чувствовала себя личным помощником Муссолини и ничего не могла с этим поделать. Какая, в конце концов, разница: на миллиметр тоньше, на миллиметр толще?.. На ее взгляд, достаточно мелко. И феноменально быстро. И уж точно очевидно, что все стараются. Но Марко никто не мог угодить. За полдня Яна не услышала от него ни слова похвалы. Самой большой любезностью было «рад познакомиться». Яна же была рада только тому, что работает переводчиком, а не поваром.
Раньше она думала, что труженики кулинарии всегда голодны. Какой нормальный человек удержится от искушения, когда вокруг такая вкуснота? Особенно, если это не кухня заводской столовой, а итальянский ресторан высшего уровня. Однако несколько часов работы с Марко изменили все. Теперь вид еды вызывал у нее страх. Она смотрела на ризотто и вместе с парнем, который должен был его постоянно помешивать, доливая бульон, боялась, что шеф забракует все на корню. А вдруг мешать надо по часовой стрелке, а не против? А если бульон надо наливать по двадцать миллилитров, а не по пятьдесят? В тот момент Яне показалось, что нет работы волнительнее и ответственнее. На лбу у нее выступила испарина, как у хирурга, который копошится скальпелем в человеческом сердце.
– Вы в порядке? – Вопрос Марко был неожиданным не только потому, что он вдруг возник у нее за спиной, но и потому, что голос звучал тихо и обеспокоенно.
Никаких генеральских ноток и упреков. Отлично! Теперь вся кухня будет считать ее подхалимкой!
– Разумеется, – сдержанно кивнула она.
– У вас такой вид, как будто вы сейчас упадете в обморок.
– Представляю, что вы обо мне думаете после нашего странного знакомства, но я в норме.
– Может, вам надо… освежиться? Я видел, мужской туалет здесь тоже есть, – в кофейных глазах заплясали искорки, и его губы дрогнули от сдерживаемой улыбки.
– Очень смешно, – Яна вздернула подбородок. – Синьор Бурджарини, мне бы не хотелось, чтобы меня снова обвинили в непрофессионализме.
– Успокойтесь, я не собираюсь на вас жаловаться. Вы, наверное, думаете, что я ужасный тиран, да? – Марко с притворным огорчением поднял брови.
– Ну что вы! – наигранно ужаснулась Яна. – С чего бы мне так думать? Никогда не видела более чуткого начальника.
– Бросьте. Но я докажу вам, что заслужил право работать здесь.
– Я и так не сомневалась…
– Нет-нет. – Он взял ее за локоть и отвел в сторонку, подальше от коллег.
Особой нужды в этом не было: даже если бы они разговаривали во весь голос посреди кухни, вряд ли хоть кто-то посмел бы оторваться от работы после утренней выволочки.
– Думаю, обеденный перерыв не помешал бы нам обоим, что скажете?
– Вы здесь шеф.
– Тогда снимите эту шапочку и выберите столик.
Яна хмыкнула. Она была благодарна, конечно, за свободное время, но обед в «Палаццо Д’Оро»? Такими темпами вся ее работа уйдет в глубокий минус. Нет, она подозревала, что пармская ветчина, капрезе, фокаччо… Что любое блюдо из меню будет сумасшедше вкусным. Нескольких часов на кухне хватило, чтобы понять: пока Марко Бурджарини отвечает за готовку, за результат можно не волноваться. Но прощаться с последней наличностью тоже не улыбалось.
– Я не голодна.
– Тогда зачем вам обеденный перерыв? – нахмурился Марко.
– Подышать свежим воздухом. Такое солнце в Москве – редкость. И скоро вы в этом убедитесь. К тому же здесь рядом есть небольшая пиццерия…
Бурджарини изменился в лице так резко, что Яна невольно отшатнулась, словно он собирался ее ударить.
– Пиццерия? – процедил он. – Неподалеку? Я что, по-вашему, не способен приготовить пиццу?
Он стиснул челюсти и посмотрел на нее так, будто она собралась резать рыбу ножом для мяса.
– Я просто подумала…
– Что, хотел бы я знать? Что я подам вам пригоревшее тесто, совершенно сырое внутри? Или подсыплю яда за то, что вы смотрите на меня как на монстра?
– Я?! – она отчаянно замотала головой, потому что Марко неотвратимо закипал. – Что вы! Я не сомневаюсь, что вы профи! Просто мой бюджет распланирован, и обед в «Палаццо Д’Оро» не входил в него… Если вы меня понимаете…
– Могу я пригласить девушку на обед или нет? – он хмыкнул и закатил глаза. – Мадонна! Еще не встречал такой непонятливой персоны.
– Девушку? – насторожилась Яна.
Если он пытался устроить свидание, стоило пресечь это в самом начале. Самохин отчетливо предупредил: никаких интрижек, или ей придется искать новую работу. Еще одного пинка под зад она бы просто не вынесла. Но Бурджарини, видимо, истолковал ее вопрос иначе.
– А я должен сомневаться? – Он медленно и с видимым наслаждением оглядел ее с ног до головы. – Да нет, вы и правда похожи на девушку. Там, в Неаполе, у меня не было возможности проверить наверняка, но, если вы хотите о чем-то меня предупредить, сейчас самое время.
– Синьор Бурджарини! – настал ее черед злиться. – Вы каждый раз будете это вспоминать?!
– Яна, – мягко сказал Марко и взял ее за плечи. – Нам предстоит работать вместе довольно долго. Вы будете моим голосом и моими ушами, пока я не выучу русский. Может, стоит познакомиться в нормальной атмосфере? Поговорить, как двое взрослых людей, а не как мужчина и ребенок, который бегает по аэропорту с полной сумкой леденцов? Кстати, забыл вас поблагодарить. Вкус необычный, но мне понравилось.
Яна вздохнула. Марко был явно не из тех, кого просто отшить. К тому же сделать это надо было максимально мягко. Вряд ли шеф так уж впечатлился ее внешностью, скорее всего, подыскивал развлечение на первое время, пока еще не освоился толком в Москве. С подчиненными он отношения портить не собирался, а переводчица… Это толком и не подчиненный. Так, ассистентка до поры до времени. Сам же сказал, что собирается выучить русский. Сколько у него это займет? Месяц, два? Три? Потом ее благополучно отправят за ненадобностью.
Марко не клеился к ней в открытую. И все-таки интуиция подсказывала Яне, что он заигрывает с ней и рассчитывает на что-то. Когда европеец предлагает угостить женщину обедом, это точно свидание. В западном мире равноправия мужчина боится лишний раз открыть дверь перед дамой, чтобы его не обвинили в шовинизме.
– Я выберу столик, – сдалась она.
– С этого и надо было начинать. Присоединюсь минут через десять, – он довольно ухмыльнулся и понизил голос. – И если после этого ты не скажешь, что я лучший в своем деле, тут же пойду и соберу чемоданы.
Яна не любила самодовольных людей, но обаянию Марко невозможно было сопротивляться. Когда он появился в зале без формы, в простых брюках и рубашке, с двумя тарелками в руках, Яна против воли улыбнулась.
– Мой фирменный салат, – он чинно склонился, изображая официанта. – Но я должен предупредить…
– М-м-м? – она расстелила салфетку на коленях и вооружилась ножом и вилкой.
– После этого салата ни одна женщина не способна мне отказать, – будничным тоном сообщил он, усаживаясь напротив.
От неожиданности и неприкрытой наглости Яна поперхнулась.
– Что?!
– Я, конечно, мог бы пообещать тебе, что буду джентльменом. – Марко изогнул бровь и сделал глоток воды. – Но ведь я же не англичанин.
Яна вздохнула и отодвинула тарелку.
– Кажется, это было плохой идеей.
– Что опять? – в нем снова заговорил ревнивый шеф-повар. – У тебя аллергия на орехи?
– У меня аллергия на рабочие интрижки.
– Кто здесь говорил про интрижку? – Марко театрально огляделся по сторонам.
– Марко… – она покачала головой. – Пожалуйста. Давайте не будем все усложнять.
– Где твое чувство юмора, Яна? Никто не собирается овладеть тобой прямо на этом столе… Хотя теперь, когда я это сказал, идея не кажется такой уж плохой… Спокойно! – он примирительно поднял руки. – Шучу. Ешь, в конце концов, это просто салат.
Просто салат… Для блюда, которое подал ей Марко, слово «салат» было бы самым настоящим оскорблением. Кусочки спелой груши, припущенные в меду и сбрызнутые лимонным соком, таяли на языке, пряные кусочки изысканного сыра добавляли вкусу глубины. Свежесть зелени, ароматы трав и заправки…
– Ну, что скажешь? – стервец смотрел на нее из-под полуопущенных век, прекрасно зная, какой эффект произведет на нее божественная стряпня.
– Мадонна! – она сложила пальцы в излюбленном итальянском жесте. – После того, что ты сделал со мной… Как честный человек, ты просто обязан на мне жениться.
Марко запрокинул голову и расхохотался.
– И кто из нас после этого не разбирается в шутках? – спросил он, отсмеявшись.
– Кто здесь говорил о шутках? – Яна с наигранной серьезностью осмотрелась. – Надень смокинг, я вызову такси.
– Я знал, что с тобой будет весело. С того самого момента, когда ты влетела…
– Если ты еще раз вспомнишь о мужском туалете, я сама уволюсь.
– Ладно, ладно. А пока Димитри портит мое ризотто…
– Дмитрий.
– Ди-ми-три…
– Кажется, я буду работать с тобой дольше, чем предполагала.
– Ты не дашь мне расслабиться, да? – Он откинулся на спинку кресла.
– Говорят, я обладаю тонизирующим эффектом.
– Тогда можно мне вечером пару порций?
– Марко, я… – Такой откровенный намек убил всю веселость. Шутка мигом переросла в напряжение, и Яна отвела взгляд. – Я очень тебя прошу. Мне сейчас не до этого…
– До чего именно? – Он облокотился на стол. – Простое дружеское общение. Или, может, у тебя есть муж? Жених? Бойфренд?
– Нет.
– Тогда тем более не вижу проблемы. На сегодняшний вечер у меня запланирована обзорная экскурсия по Москве, и гида я уже нашел.
– Не имеет смысла спрашивать, кто он? – обреченно спросила Яна.
– Почему? Так было бы гораздо драматичнее, – Марко развел руками. – Но я рад, что ты не против показать мне родной город. О! Вот и наше ризотто…
Нет, она была против. Еще как против. Если этот чертов донжуан так хорош при свете дня, то что сделают с ним огни Москвы?! И кто бы сказал ей в институте, что профессия переводчика может быть такой опасной!..
Дразнящий аромат горячего уже щекотал ноздри, а жесты Марко гипнотизировали, как пассы иллюзиониста. И Яна поняла, что не в силах даже за шкирку вытащить себя из помпезного зала «Палаццо Д’Оро».
