Kitabı oku: «Как мы стали детективами после того как я умер»
Введение.
Йокогама. За два дня до переезда.
Мегуми ненавидела, когда родители ссорились и кричали друг на друга. Иногда ей казалось, что эти постоянные крики никогда не закончатся.
– Каждый раз одно и тоже, – прошептала девушка.
Тема очередной ссоры был переезд из Йокогамы в Токио из-за того, что отец получил повышение и новую должность. Мегуми сразу обрадовалась, потому что это значило завести новых друзей (и которых в Йокогаме у неё не было). Только вот мама не любила эти переезды. И Мегуми казалось, что матери было даже лень, что-либо вообще делать.
Но даже несмотря на это они все равно переедут, она это точно знала. Потому что для папы работа было чуть ли не самое главное в жизни.
– Как же ты меня достал! Делай, что хочешь! – выкрикнула женщина и тут же следом хлопнула дверь.
И тут же наступила долгожданная тишина.
– Хотя бы раз подумали о том, что я пытаюсь спать.
Глава 1.
Токио.
Первый день в школе выдался таким же, каким она и ожидала. Скучным и однообразным, и она ни с кем особенно не подружилась. За исключением одного человека с которым она познакомилась в школьном коридоре. Парень по имени Ханако не пользовался среди своих одноклассников популярностью за что его всегда унижали и били. Как только она схватила его за руку и потащила в противоположную сторону, им в спину посыпались оскорбления и ругательства от других парней.
«Тебя девчонка спасает!»
«Ты настолько жалкий!»
«Тебя даже девчонке жалко»
Она старалась не обращать внимание на эти выкрики. А душа извивалась словно змея от отрицательных чувств. Как только они завернули за угол школьного коридора, то залетели в ближайшей открытый класс.
– Садись!
– Что?
– Обрабатывать твои раны буду! Садись уже! – Мегуми толкнула силой усадила его на ближайшей стул.
– Ты врачом хочешь стать? – одноклассник вытянул голову, пытаясь прочитать названия учебников.
– Ага.
Девушка положила перед собой несколько бинтов, ватные диски и зеленку.
– Давай руки, – завернув рукава рубашки произнесла девушка.
*
– Спасибо, – пробормотал новый друг.
Внешний вид у него конечно не очень, после избиений от однокласников из старших классов, но лучше, чем было. По крайней мере это отличается от того, что было.
Девушка завязала бантик на бинте и удовлетворенно хмыкнула. Более-менее легкие раны она обработала, а серьезных ран нет. Это самое главное.
– Рада помочь, – махнув рукой, ответила Мегуми.
Все-таки она может как-то помочь, а не только читать книги по медицине.
– Ну? – приятель посмотрел на неё.
– Что?
– Зачем, – он обвел рукой стол, на котором лежали оставшиеся бинты и книги. – Все это сделала? Могла бы просто кинуть мне бинты и уйти, раз так сильно хотела мне помочь.
Девушка сложила рука на груди и отвернулась от него.
– Да, ну тебя, – буркнула девушка в ответ. – Я просто хотела помочь.
На несколько секунд тишина повисла в комнате, будто никакого вокруг не было. Так как она отвернулась и не видела приятеля, то ей показалось, что тот уже покинул кабинет.
– Эй, ты прости меня.
Парень потянулся и едва коснулся её плеча в попытке поддержать. Мегуми тут же повернулась и пронзительно посмотрела на него.
– Я просто не привык? К нормальному отношению, наверное, – последние слова он произнес так тихо, что едва можно было их услышать. – Поэтому прости меня я поступил неправильно.
– Главное, что мы поняли друг друга. Я кстати не представилась меня зовут Мегуми.
– Меня зовут Ханако, но я думаю ты это и так слышала.
– Да, рада знакомству.
Это был самый лучший первый день в новой школе по мнению Мегуми – у неё появился новый друг. И ей было все равно на обстоятельства, при которых она познакомилась с парнем, в прошлой школе над ней издевались и поэтому она понимала почему новый друг так отреагировал.
*
Наконец-то последний урок закончился и можно было идти домой. Мегуми вытянула руки и попыталась потянутся, получилось не очень в позвоночнике тут же, что-то противно хрустнуло.
– Ай!
Устала.
Сидеть сгорбленной будто старушка и пытаться понять математику, было её не самой лучшей идеей.
Она начала быстро складывать учебники и тетрадки в портфель, думаю о том, кто из родителей может быть сейчас дома. Если там будут отец и мать, то скандалов точно не избежать. А если будет только мама, то девушка могла бы прошмыгнуть мимо, и никто не обратил внимание. Как всегда, и случилась если её дома встречала мама.
Едва она вышла из класса, следом за остальными ребятами кто-то схватил её за плечи.
– Бу!
– Ханако?! – девушка подпрыгнула от неожиданности. – Что ты делаешь?!
– Ничего, – парень схватил её за руку и потащил в сторону школьных ворот. – Пойдем погуляем.
– Но!
– Идем гулять!
*
– Детская площадка? Серьезно?
Детская площадка была почти пустая. Дети, которые обычно тут играют сейчас либо в школах, либо в домах. Но зачем он её привел сюда?
– Пойдем я покатаю тебя на качелях, – парень схватил портфель подруги кинул рядом со своим около деревянной лавочки. – Садись!
Она послушно села, друг начал медленно раскачивать качели. Умиротворение и тишина. Это то, чего она хотела особенно после всех этих постоянных скандалов в доме. И все же у Мегуми было такое чувство, что Ханако хотел о чем-то поговорить. Но о чем же он хочет поговорить?
– Ты о чем-то хотел поговорить? Я права?
– Да, – качели стали раскачиваться чуть медленнее чем было до этого. – Я хотел сказать спасибо, сто помогла мне. Мои раны уже почти прошли.
– Я рада.
Она правда говорила искренне без капли лжи.
– Мы теперь вроде, как друзья, – почесывая подбородок произносит парень.
Он уже стоит напротив неё и задумчиво смотрит куда-то в сторону. И когда он перестал раскачивать качели? Возможно она задумалась и не обратила внимания.
– Если ты не против. Но лично я уже считаю тебя своим другом.
Глава 2
Как только она покинула детскую площадку и вернулась домой, то первая, что она услышала – это крики родителей. В мыслях промелькнуло мимолетное желание уйти из дома и больше никогда не возвращаться. Мегуми никогда не верила в то что эти постоянные скандалы закончатся. Она знала, что фальшивые извинения, тут же забудутся во время следующего скандала. И она знала, что мать никогда не даст развод, точно так, как и отец.
– Замолчи хоть на секунду и послушай меня!
Стоило девушке пробежать мимо гостиной, где были родители и открыть дверь своей комнаты, тут же послышался резкий звук битья посуды. Она быстро закрыла дверь, стараясь не обращать внимания на крики.
– Я тебе не верю, не верю ты опять кого-то приведешь в этот дом!
– Ты чокнутая женщина, закрой свой рот! Сколько раз я тебе говорил у меня никого нет, кроме тебя! Иди таблетки выпей и успокойся!
– Ты хочешь сказать, что красную помаду, лежащую на столе я не видела?!
– Это твоя!
Родители всегда были такими сколько девушка помнит. Для неё была загадка, как они вообще решили пожениться и завести детей. И вообще почему это происходит? Они же могли уже несколько раз развестись и постоянные истерики прекратились. Мегуми всегда была немногословна и сказать могла многое родителям, но не хотела этого. Но она не видела в этом никакого смысла и даже не пыталась ничего делать. Иногда она думала, что ей, наверное, просто все равно.
Она давно перестала переживать за родителей. Она просто хотела, чтобы скандалы закончились. Возможно она просто устала от этого?
Она кинула рюкзак под стол и устало упала на кровать. Совсем ничего не хотелось делать, даже переодеваться не было сил. Уроки она между школьными переменами сделает и поэтому можно было не думать об этом.
– Дебил!
Мама отвечает отцу.
На секунду все стихает и потом слышаться чьи-то тихие хрипы.
– Как же я тебя ненавижу, – сипло бросает мама.
Мегуми дергает рукава своей рубашки и отстраненно думает о том, как хорошо погуляла сегодня с Ханако.
Один.
– Я устала это терпеть.
Она была очень рада, что у неё появился друг. Теперь она не одинока и может иногда отвлекаться от этого постоянного кошмара в доме.
Два.
– Я ненавижу тебя. Иди на свою работу и оставь меня в покое!
Три.
Она настолько выучила в какой последовательности идет скандал, что даже слушать уже надоедает. Послышался звук битья стекла, а за ним громкое хлопанье входной дверь. И потом отец вернется домой через один-два дня пьяный. И начнется новый круговорот скандалов.
Сил почти не осталось.
– Как же это раздражает, – говорит Мегуми, сильно зажмурив глаза.
Девушка кое-как переворачивается и встает с кровати, подходит к прикроватному зеркальцу, и садится на стул рядом. Внезапно раздается резкий хлопок двери и в комнату кто-то заходит. Мегуми старается не обращать внимания на вошедшую мать, желая, чтобы поскорее ушла. Худощавые и тонкие кисти рук внезапно тянутся сзади к волосам, болезненно их сжимая и перебирая их.
– Давно пришла? – она убрала свои руки от её волос, продолжая мнимо улыбаться от "радости".
– Минут десять назад, – она старается не растерять сквозящую уверенность в словах и удерживает ломаную улыбку на лице.
Её руки осторожно, как будто лишь ради приличия, касаются его бледных предплечий. И так было каждый раз, после скандала она приходила к ней в комнату и смотрела своим странным взглядом на дочку. Возможно она хотела отыграться на ком-то и самый близкий человек – была дочка.
– Как прошел первый день?
– Нормально.
Женщина только щурится и, не прерывая зрительного контакта, грубо впивается длинными ногтями в хрупкую кожу чужой шеи, давит и ведёт, царапая, оставляя за собой кривые белёсые метки и неприятный зуд. Мегуми вдыхает сквозь зубы и ругает себя за неосторожность. Почему именно сегодня она решила именно сегодня так открыть воротник рубашки? Хотя почему она себя ругает? Она же не знала, как себя вести сегодня мама.
– Есть хочешь?
– Нет.
Бум!
Девушка резко оборачивается и смотрит на закрытую дверь. Пространство вокруг плывёт, а сердце перестает биться в легком страхе.
Дура.
Она стала вдруг физически ощущать оковы на своих ногах, их будто держало что-то черное и вязкое, и противное. Она родилась в семье где на неё всем было плевать. Дыхание спёрло. Эти слова разъедают, подобно кислоте. Разрывают органы, режут нервы словно тупые ножницы, доставляя непреодолимую боль. Она закрывает рот рукой, почувствовав резкий приступ рвоты.
Нет только не это!
Она переползает со стула на кровать и зажавшись в углу, вмиг почувствовала себя такой далёкой, беззащитной и хрупкой, какой не была никогда. Плача до того горько и отчаянно, ругаясь, размазывая слёзы, сопли и гигиеническую помаду, душит себя грузом ответственности и пропитавшим весь их дом разочарованием.
– Как же я ненавижу все! – крупно трясущиеся руки закрывают искажённое болью лицо, в то время как плечи сковывает напряжение.
Помятая рубашка, задравшаяся юбка и блестящие в своём страдании глаза. Она терпеть не может эти чувства. Хочется закрыть уши, отвернуться и не слышать себя. От этого становиться в двойне противнее.
– Ненавижу, – ей противно слышать свои собственные рыдания.
Никому не приносит это счастья. Но они всё ещё вместе. И кто знает, сколько эта пытка ещё будет продолжаться.
Ей очень больно, но как бы она ни кричала о ненависти, она может ненавидеть только себя. Потому что бесхребетная и безвольная. Потому что ничего не может сделать, чтобы изменить эту ситуацию.
По пальцам можно пересчитать, сколько раз за все то время, что они жили вместе, как нормальная семья. Вечные ссоры по поводу и без, оскорбления, крики, драки и скандалы.
Она смотрит куда-то сквозь свои руки, мечась от одной мысли в кипящем мозгу к другой.
– Ненавижу, – она снова растирает горячие слёзы по щекам.
*
Гниль.
Гниль, поразившая душу, медленно переходит на тело. Она будто сочится из каждого маленького пореза, кричит о том, что её обладательнице нужна помощь, но он упорно игнорирует это. Это видно по его глазам, где отражается безумная ненависть к этому миру.
Сгнившие души требуют от своих обладателей разнообразные способы для того, чтобы создать иллюзию жизни. Одни несчастные спиваются, другие бьются в припадках после передозировки, а третьи покрываются рубцами и оказываются в местах, откуда нет выхода, пока не отпадет желание оживить самого себя. Еле живая душа требует довести и тело до такого же состояния, чтобы установить полный баланс. Многие ведутся и оказываются в могиле. Хотя, они и так фактически были мертвы.
Но Мегуми старается держаться изо всех сил и не делать ошибок.
Правда старается.
Но Мегуми все ещё страшно заглянуть под длинные рукава, увидеть руки, покрытые синяками вперемешку с рубцами, и чувствовать запах перегара от родителей. А если поднять голову, то зрительного контакта не избежать, и тебя начнет засасывать в пучину отчаяния.
Глаза людей, которые называют себя родителями.
Она могла говорить о своих родителях с невозмутимым видом или о любой другой предыстории их жизни, как бы ни было жестоко. Она могла сказать это с невозмутимым выражением лица, нейтральным и формальным тоном.
Ей было все равно.
Может быть это было не совсем правильно, но это нормально, потому что она перестала переживать и думать об этом.
И сейчас, когда она кратко рассказала Ханако почему она надела сегодня свитер с большим воротником и они погрузились в молчание. Люди проходили мимо, каждый по своим делам. Они встретились, когда она проходила мимо парка, оказывается её друг живет где-то рядом.
Мегуми посмотрела на друга и задумалась: «Он молчит, хотя что тут, можно сказать. Ничего»
Пройдя еще несколько городских кварталов, друзья приблизились к школе. Прохожие и машины сократились до редких автомобилей. Она могла видеть, как здания классов, вырисовывающиеся вдалеке, становясь все ближе.
Мегуми замедлила шаги, когда они приблизились к воротам.
– Я слышал, что здесь есть неплохая кондитерская. Хочешь сходить, как-нибудь?
– Давай.
Когда друзья прошли через ворота школы, Мегуми подумала про себя: «Решил меня так поддержать?»
Но она была очень благодарна ему.
– Спасибо, – пробормотала она в ответ.
*
Мистер Мацумото нарисовал на доске треугольник.
– Это сделало бы угол А равным…
«Сделай так чтобы мне было все равно»: подумал Ханако. Упершись локтем в стол, парень уставился в свою тетрадку. Он водил карандашом туда-сюда, вычеркивая задачу.
«Мне все равно, мне все равно, мне все равно»
Ханако зевнул. Он нарисовал ковбоя, который стреляет в кого-то лазерным лучом.
«Когда я приду домой, у меня будет домашнее задание, и я не знаю… Может, перечитаю книги…»
Остальная часть листа была исписана какими-то словами, которые он машинально писал, думая о чем-то постороннем.
«Какие сладости любит Мегуми?»
«Надеюсь сегодня отца не будет дома»
«Я даже не знаю, какая профессия мне интересна»
«Я устал»
Он довел себя до такого состояния, когда не может остановить саморазрушение и страдание. И похоже Мегуми тоже страдает от этого.
Каждую ночь он боится засыпать, боясь, что не проснется. Или что проснется алкоголик отец, лежащий в соседней комнате. Ханако не пытается прекратить страдания, более-менее уживаясь с ситуацией и похоже Мегуми живет в похожей ситуации.
Прозвенел звонок.
Школьники поднялись со своих мест. Проходя мимо кто-то из парней смахнул учебники на пол. Смеясь, пятеро других учеников последовали за ним, выходя из класса. Ханако даже не обратил внимания, медленно встал и начал складывать учебники в портфель. Он всегда оставался в классе добрых пятнадцать минут после последнего звонка, чтобы все ушли, и он смог спокойно покинуть класс.
Без лишнего шума.
Кажется, Мегуми говорила, что сегодня у неё несколько уроков математики и дополнительных уроков английского языка, поэтому не стоит её ждать сегодня.
Бедная Мегуми.
Он на секунду задумался: «Нужен будет узнать у неё номер телефона»
*
После школы. Дом Ханако.
Парень завис в дверях родительской спальни. Нервничая, парень комкал рукава школьной рубашки. Внутри отец сидел без рубашки в кресле с откидной спинкой перед телевизором. Его черные волосы были зачесаны назад и кажется они были не мыты. На стенах висели доска для дартса и пожелтевшие постеры с девушками и автомобилями. Пивная банка была в руке, он листал каналы телевизора.
Отвратительно.
Мать попятилась, заламывая руки. Она была худощавой и носила короткое облегающее платье. Обычно она никогда не общалась с мужем, но в редкие минуты, когда ей нужны были деньги, то напоминала ему о работе.
– Ты должен пойти на работу. Даже если всего полдня – уже полдень. Тебе уже пришлось умолять Хидэки оставить тебя в платежной ведомости, – в голосе женщины слышаться угрожающие нотки.
– Да?! – он сделал глоток пива и рыгнул. – Я хожу на работу, и ты это знаешь! И у меня нет денег на твои просьбы! Ты можешь пойти на работу если тебе так нужны деньги! -
Он сплюнул.
Ханако вцепился в дверной проем.
«О да, папа мусорщик, который убирает мусор у людей»
Отвратительно.
Мать сжала свои губы в отвращении. Пряди ее длинных черных волос упали ей на лицо.
– М-нам… нам нужно оплатить счета. Электричество, ипотека, вода. Если бы ты так много не пил и не играл в азартные игры.
Мама может просить деньги, только по двум причинам – новая одежда или новых пластических хирургов. А на все остальное ей было плевать. Счета за газ и прочие нужды, редко оплачивались.
Она всегда манипулировала этим фактом, чтобы взять деньги у мужа.
– Что ты сказал мне?! Не указывай мне, что делать! – отец вскочил на ноги. Он сжал выраженную челюсть. Его нос, сломанный и искривленный после пьяной драки, только добавлял ему свирепости. Схватив жену за руку, отец встряхнул ее, прежде чем швырнуть на пол. – Это мой дом! Это мои деньги! Никто не станет мне отдавать приказы! Проси деньги у кого-то другого!
В глубине души Ханако понимает, что нормальные семьи живут по-другому.
И что поведение родителей не нормально.
Мать, которая не обращает внимание на собственного сына, часами сидит читает книги и думает лишь о деньгах.
Отец, которому все равно на сына, литрами пьет алкоголь и меняет работу каждый месяц.
Это не нормально.
От его родителей исходит стойкий запах гнили и Ханако пытается подавить рвотный рефлекс.
Этот запах он чувствовал, чуть ли не с раннего детства.
Запах алкоголя вперемешку с сигаретами и перегаром.
Отвратительно.
Его отец поднял взгляд и заметил сына, стоящего в дверях спальни.
Ханако замер.
– Ты! Принеси мне пива из холодильника внизу. Идти! Быстрее!
Он быстро вышел из комнаты и пошел на кухню.
Лучше быть далеко от комнаты.
Сейчас начнётся новый этап скандала.
Она помчался на кухню, схватил банку и остановился около комнаты, опустил голову и стал слушать, что происходит.
– Да, пошел ты старый мужик! Пропах уже своим вонючим пивом! – рявкнула женщина.
Послышался громкий грохот.
Парень отошел от двери на несколько шагов назад.
Из комнаты полетела и упала мама, послышались ругательства отца.
Ханако бросил банку на пол и побежал в противоположную сторону, желая поскорее спрятаться в своей комнате.
Он не верит в сказки.
Не верит, что когда-нибудь все будет хорошо.
Желание жить нормальной жизнью медленно рассыпается, превращаясь в осколки тумана.
Парень закрывает дверь комнаты на ключ, надеясь, что отец не сломает замок ночью.
Отвратительно.
Закрывая глаза, в абсолютной темноте Ханако видит презрительный взгляд отца, которым тот окидывает каждого человека. Он смотрит так, что внутри все холодеет и пропадает желание жить, и находиться в этом доме. Он прожигает взглядом до самых внутренностей и заставляет захотеть немедленно сбежать, закрыться под замок, чтобы никогда не видеть это лицо.
Взаимная ненависть, зависимость друг от друга, осознание, что нельзя просто так отвязаться и уйти, нельзя спастись из этого болота – жутко раздражает. Ему казалось, что они тонут в этом болоте без возможности уйти.
Глупо надеется, что кто-то спасет.
Ханако ненавидит их.
Ханако ненавидит своих родителей.
Ненавидит за всю боль, что они причиняют ему.
Это неправильно, так думать о своих родителях, и парень это знает, но ничего не может сделать со своими отрицательными эмоции.
Он должен был смириться с ним.
Изгнав чувство вины из разума и сердца, Ханако заставила себя сосредоточиться на чем-то другом.
Но, честно говоря плохо получается.
В этой непроглядной тоске остается, только надеется на милость судьбы, что в один момент все будет хорошо. В глубине души он боится потеряться в собственных страхах, погрязнуть в черном океане чувств.
Отвратительно и жалко.
Даже презирать себя тошно.
Парень достает тетрадку и учебник по арифметики, желая отвлечься от мыслей и начать делать уроки.
– Свойства чисел, – бормочет Ханако, щурится и видит, как иероглифы уплывают куда-то вниз, и заглядывает под стол. Пусто.
«Злость и ненависть – по-настоящему гремучая смесь, уничтожающая все на своем пути» думает он, откладывая тетрадь на стол и потирая уставшие глаза.
Голова пустая, как коробка и думать не получается совсем.
Устал, наверное.
Ночью Ханако становиться ещё хуже, чем было до этого.
Иногда он жалеет, что вообще ложиться спать.
Лучше все время бодрствовать и никогда не спать. Но прошлый опыт подсказывает, такого не повторять. Не хочется вновь заснуть на уроке, чтобы его вещи утащили одноклассники и вновь искать их по всей школе.
Он распахивает глаза среди ночи и хочет закричать, но не выходит, даже мизинцем пошевелить не получается. А перед глазами стоит размытый силуэт отца, твердящий о том, что Ханако следует сдаться, что нет никакого смысла в его стараниях и признать, что он полное ничтожество. Мышцы сводит, в горле застревает хрип, и неожиданно все прекращается, потому что чужая изуродованная рука ложится на её грудь, вырвав из этого кошмара.
Ужасный сонный паралич.
Он поднялся с кровати, открыл комнату и пошел на кухню.
«Скорее всего мамы сейчас готовит себе кофе» подумал парень.
А он как всегда будет готовить себе завтрак. Если в холодильники, что-то вообще будет, а не один одинокий сыр с плесневелым хлебом.
Он зашел на кухню и огляделся. Деревянные шкафы и прилавки были испещрены зазубринами, как паутина. Стены и фартук из белой плитки окрашены в желтый цвет. Кружевные занавески вокруг окна задней двери сгнили. В дальнем углу теснились покосившийся стол и четыре шатких стула. Пепельница стояла в центре стола.
Отец никогда не чистит пепельницу.
Его мать стояла у столешницы и пила кофе.
– Доброе утро, мам, – Ханако обходит женщину, открывает холодильник и устало вздыхает.
Три помидора, черный хлеб и старый суп.
– Отец ждет тебя в своей комнате, – она, не поворачиваясь к сыну, ставит стакан на стол и уходит.
Несколько мгновений Ханако наблюдал за ней. Звук её тапочек на высокой подошве, эхом разносился по маленькой кухне. Заурчало в желудке, Ханако потянулся за помидором, чтобы поесть.
– Хоть, что-то.
Когда от помидора остались, только зеленые листки, которые Ханако выбросил в мусорное ведро, он направился в спальню своих родителей.
– Мама сказала, что ты меня звал, – постучавшись произносит он.
Его отец, тут же подскочил, подошел к сыну, схватил за руку и бросил его на кучу банок рядом с кроватью.
– А теперь послушай сюда, мальчик
«Он опять выпил?»
Ханако приподнялся и потер ушибленный бок.
Отец зажег сигару от золотой зажигалки с изображением вздыбленной лошади.
– Посмотри на это. Я сказал смотри!
Парень взглянул на зажигалку, прежде чем вернуться к деревянному полу.
– Это мое самое ценное имущество. Им владел мой отец. Так же поступали мой дедушка и отец моего дедушки. Это бесценно. Не только потому, что он сделан из золота. А потому, что это олицетворяет славу, которую мы заслужили. Видите ли, мы происходили из длинного рода офицеров. Мой отец был одним из них. Так было с его отцом и его отцом. На протяжении поколений мы защищали нашу родину и простой народ, – отец положил руку на голову сына. Сердце Ханако заколотилось от страха. – И однажды ты тоже пополнишь их ряды. Понял?
Это был обычный пьяный бред. В его словах не было никакой правды, и парень это знал. Эту историю он слышал уже несколько раз до этого.
Он знал, что эту зажигалку он украл у своего бывшего друга с которым он когда-то выпивал вместе.
– Э…
– Понял?! – сжав кулак, отец потянул сына за волосы.
– Д-да!
Отец скрипит зубами, сжимая его волосы и прижимая к стене. Ханако не пытается сопротивляться, потому что знает, что может быть намного хуже.
– Запомни это, – шипит Ома и бьет сына затылком об стену, чувствуя превосходство над ним. – И не кривись в отвращение, когда я тебе говорю об этом, мальчик.
Еще одна попытка ударить Ханако приводит к плачевным последствиям, он падает на пол.
Парень быстро встает и бежит к двери. Но отец хватает его за руку и останавливает.
– Однажды ты станешь офицером. А офицеры подчиняются правилам. Есть две вещи, которые офицеры ненавидят больше всего на свете. Лжецы. И воры. Так что никогда не лги и не кради у меня. Понял?
Ханако быстро кивает.
– Вы знаете, что они делают с солдатами, которые не следуют правилам? – усмехнувшись, его отец наклонился ближе. От него пахло пивом и дымом. – Они сдирают с тебя кожу живьем.
Парень вздрогнул.
«Какой же ты отвратительный! Не дыши на меня! Я не хочу чувствовать запах гнили»
Он изо всех сил, постарался подавить рвотный позыв.
Отец отпустил чужую руку и несколько раз погладил сына по спине.
– Теперь беги в школу. И скажи этой бесполезной женщине, чтобы оставила меня в покое.
Глава 3
Школа.
Во время обеденного перерыва Ханако и Мегуми сидели в углу своего класса и занимались всякой ерундой. Они выстроили чашки у шкафчиков вдоль стены. Доска объявлений висела над каморкой.
Ученики сидели за партами или ели, или стояли и болтали с друзьями. Учитель хмуро посмотрел на сидящих на полу учеников, но они уже съели свою еду, так что он ничего не сказал.
– Я видел, как у тебя появилось несколько ран. Если хочешь я могу помочь? – девушка указала на руки друга.
– Не переживай, – ответил Ханако. – Они сами по себе заживут. А покажи, что ты ещё знаешь из медицины?
Мегуми рассказала о том, что знала из тех книг, которые она читала в перерывах между уроками и дома. О том, как оказывать первую помощь, как зашивать открытые раны и многом другом.
– Звучит, очень интересно! Ты хорошо разбираешься в медицине, – Ханако поднял большие пальцы вверх в знак одобрения. – Я не знал о таком.
– Да, ладно тебе! Это общие знания, – смущенно ответила девушка.
Никто из её родителей не интересовался, чем она занимается. И ей было очень приятно.
Она отвела взгляд в сторону и посмотрела в окно. Бледно голубые облака медленно плыли по небу.
Красиво.
Отцу и матери было плевать кем их дочка, хочет стать. У них были свои «важные» дела и им было плевать на собственную дочь.
Парень положил свою руку на руку подруги и едва улыбнулся. Мегуми улыбнулась в ответ и накрыла левой рукой его.
*
Следующим уроком должна быть физкультура, которую так не любила Мегуми.
Девушка переоделась и вышла из раздевалки последней, и направилась на спортивную площадку. Прохладный воздух обдувал ее. Сверчки жужжали. Вдоль дороги почти никого не было, что было очень странно, так как обычно одноклассники вели себя очень шумно.
Из далека начали доноситься шумные крики, Мегуми подняла глаза.
Почти весь класс столпился в середине поля, кто-то свистел, кто-то радостно кричал, а кто-то хлопал в ладоши. Сердце забилось быстрее, когда она подошла ближе и увидела кто находится в центре толпы.
Три каких-то парня избивали человека с коричневыми волосами.
– Ханако?!
На секунду показалось, что все вокруг заволокло темными тучами, а люди вокруг пропали. Мегуми метнулась через толпу вперед к центру. Мокрая трава прилипла к ее ботинкам. Девушка подобрала кусок земли вперемешку с травой и со всей силы кинула в сторону парней.
– Эй! Идиоты вы что творите?! – крикнула Мегуми.
Один из парней пнул в бок Ханако и тот скорчился от боли.
– Смотрите, это его подруга! Этого урода защищает какая-то девчонка!
– Ты лезешь куда не стоит.
Над ними, уперев руки в бока, возвышался более крупный мальчик с копной мышиных каштановых волос и ямочками на щеках. Позади старшего мальчика стоял долговязый мальчик и щуплый мальчик в очках. Они захихикали.
– Ты его подружка? – как-бы невзначай бросает один из парней, – Красивая, но дружишь с таким идиотом.
Миу, не отвлекаясь от попытки придумать как помочь другу, издает издевательский смешок. Она хочет справиться со своими нервами, но не нашла более лучшего решение, чем посмеяться.
Она смогла отвлечь парней, но что делать дальше она не знала. Никто из одноклассников ей не поможет. И похоже им стало ещё интереснее наблюдать за происходящими событиями.
– Эй! Что здесь происходит?! – крикнула подходящий учитель по физкультуре.
Девушка едва слышно выдохнула.
Очень вовремя.
– Мегуми бери своего друга и отведи в медпункт – бросил мужчина и направился к парням.
*
– Я могу зайти к Ханако?
– Да, но только не разбуди его. Он кажется заснул.
– Спасибо, Тамоко-сан!
Девушка забежала в помещение, закрыла за собой дверь и пошла к самой последней кушетке. Она пододвинула стул к кровати, положила рюкзак рядом и села на стул.
– Хорошо выглядит.
Тамоко-сан потрясающая медсестра, тут ничего не скажешь.
Мегуми устало вздохнула, она тоже хотела быть таким же хорошим врачом.
Друг распахивает глаза и оглядывается, пытаясь понять где он находиться.
– Мегуми? – тихо произносит парень.
Девушка гладит рукой по забинтованной руке и успокаивающе улыбается.
– Прости. Я тебя разбудила?
– Нет, – горло мучает жажда и острая, словно ножом боль, даже слюни не утоляют, делают только неприятнее. найдёт силы откашляться, чтобы хоть немного привести голос в порядок и приблизить ближе к норме.
Что произошло?
Он помнит, как его начали избивать парни из старших классов на спортивной площадке.
А потом, что произошло?
Она едва слышно охает от неожиданности, когда чужая рука крепко сжимает нежную девичью руку и тут же одергивает.
– Прости меня, – он трет свою руку и отводит взгляд в сторону. – Что произошло на спортивной площадке?
– Ты не помнишь?
– Я, наверное, отключился, когда упал головой о землю. И я смутно помню, что было потом, – он неуклюже тычет указательным пальцем в свою голову, надеясь на понимание. он поднимет на неё глаза и дёргается, при виде суженных зрачков и испуганного лица.
– Я и учитель тебя спасли.
Вот оно что.
Она его спасла.
Он заулыбался и сквозь сияние счастья мелькала одна мысль.
А с ней все нормально? Она не пострадала?
– Голова болит? – Мегуми пододвинулась очень близко и бережно схватилась за ладони, взглядом внимательно изучая его. – Все нормально?
Лучезарная улыбка становится шире, а эмоции сильнее и странное наваждение в груди тоже, и приятное чувство достатка того, чего у него не было никогда.
