Kitabı oku: «Призраки минувших дней»

Yazı tipi:

ISBN 978-5-0064-2509-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Не знаю точно, в какой момент моя жизнь пошла не так, как я планировал, но я явно упустил свой шанс. Говорят, что жизнь – это игра, и если это так, то я, похоже, проиграл в этих сложных и непонятных правилах.

С самого детства я привык быть первым и всегда стремился к победе. Но по мере того, как я взрослел, это стремление угасало, и я перестал бороться за успех. Когда меня, десятилетнего мальчика, перевезли жить в Чехию, моя жизнь изменилась. Вся моя прежняя жизнь, друзья и увлечения остались в России, оставив лишь пустоту в душе.

Я помню, как в последний раз видел своих друзей и прощался со своей прежней жизнью со слезами на глазах. Моему младшему брату было всего четыре года, когда мы переехали, поэтому он даже не заметил таких кардинальных перемен.

Когда я прибыл на новое место, во мне разыгралось сильное чувство противоречия, и я начал бунтовать против новой жизни. Мой отец активно работал в новой организации и быстро достиг там успеха. Сначала мы жили скромно, и всё на новом месте казалось мне враждебным и чужим. Но через год дела нашей семьи пошли в гору, и родители смогли позволить себе купить частный дом в пригороде Праги.

Мой младший брат пошёл в местный детский сад и быстро освоился на новом месте. Он начал изучать местный диалект и параллельно с этим родители отправили его изучать английский язык. Я же волей-неволей стал осваивать эти дисциплины.

За пятнадцать лет проживания в Чехии я смог овладеть местным языком, но мои навыки были гораздо слабее, чем у моего отца и брата. С младшим братом у нас были довольно близкие и тёплые отношения. Хоть в детстве мы не всегда ладили, переезд в чужую страну сблизил нас.

Мой брат Прохор был на шесть лет младше меня, но он был гораздо более собранным и успешным. К своим восемнадцати годам он окончил старшую школу с отличием и поступил в один из лучших университетов Чехии.

По воле случая я должен был вновь бросить свой дом и вернуться на историческую родину. Обстоятельства, которые вынудили меня к этому, были довольно сложными. В своё время я нашёл себя в программировании и был близок к информационным технологиям. Мой мозг был полностью заточен под программирование, поэтому я мог легко взломать любую технику и получить доступ к любой системе и базе. Я даже пытался работать айтишником в отцовской компании, но из-за сложных отношений с ним я быстро уволился.

Жизнь привела меня на неправильный путь. По своей глупости я попал туда, куда не стоило. После моей выходки родители решили отправить меня в Россию и спрятать вдали от моего нынешнего дома. Они снова вырвали меня из привычной жизни, заставив бросить всё, что было мне дорого. Но в этот раз я понимал, почему они это делают, и знал, что другого выхода у меня нет.

Я не был в России пять лет, но даже те разы, когда я посещал своих родных с семьёй, я не был в особом восторге от своей малой родины. Бедный образ жизни, озлобленные люди, большое количество мусора и беспорядки – всё это я видел каждый раз, пока находился на своей исторической родине. Мне нравилось посещать Россию в качестве гостя, но я никогда не мог предположить, что мне придётся вернуться сюда и вернуться навсегда.

Сидя в самолёте, я и представить не мог, какая жизнь меня ждёт. У меня был диплом международного образца по программированию и компьютерным технологиям, но я не хотел работать за гроши, как это делала большая часть русского населения.

После того как я совершил опрометчивый поступок, отец ясно дал понять, что больше не будет меня обеспечивать. Теперь мне предстояло самому справляться со своими финансовыми нуждами.

Одна мысль помогала мне сохранять спокойствие: в России я буду не один. Если у меня возникнут трудности, мне будет к кому обратиться. Моя тётя, младшая сестра моей матери, согласилась приютить меня в своём доме и помочь устроиться на новом месте.

У Дианы была дочь от первого брака, с которой я всё это время поддерживал тёплые отношения. Вероника была похожа на свою мать как внешне, так и по характеру. В семье часто говорили, что дочь Дианы – это её маленький клон, который во всём идентичен матери. Но именно это стало помехой в их отношениях. Из-за схожих характеров Веронике было трудно находить общий язык с матерью. Она часто жаловалась мне на Диану и её методы воспитания.

Веронике, как и Прохору, было 17 лет, поэтому для неё я был единственным авторитетом и другом в семье. Она была слишком импульсивной и эмоциональной, с нестабильным характером и довольно противоречивым духом. Сестра делала всё наперекор своей матери и всем членам семьи, кто пытался её сдерживать или ограничивать. Её бунтарский нрав был мне близок, поэтому я всячески пытался её поддерживать, пусть и на расстоянии.

Я не знал, как Диана будет вести себя со мной, но хотел верить, что она не будет похожа на моих родителей и попытается меня понять.

Всю мою жизнь, с самого детства, моя тётя была мне самым близким и родным человеком. В детстве она посвящала мне всё своё свободное время. Когда мы жили в России, Диана часто ночевала у нас дома и всегда была рядом со мной.

Бывали моменты, когда я, маленьким мальчиком, творил безрассудные вещи, за что часто отхватывал от обоих своих родителей. Лишь Диана могла понять меня в такие моменты и найти ко мне правильный подход.

Когда у моих родителей встал вопрос, куда меня спрятать, мать даже не задумалась, кому нужно позвонить. Она первым делом набрала младшую сестру и попросила её о помощи. Диана мгновенно согласилась помочь и сказала матери, что всегда готова принять меня с распростёртыми объятиями, что бы ни произошло.

Обо всех обстоятельствах моего побега родители решили умолчать и строго наказали мне также хранить полнейшее молчание на этот счёт. Моё прошлое отныне было покрыто тайной и мраком, который я должен был унести с собой в могилу.

Когда самолёт коснулся земли, меня слегка подбросило. Я не раз летал на самолётах, но сейчас почему-то почувствовал напряжение и беспокойство. Я понимал, что моя жизнь изменится, и меня ждут трудности.

Наконец, самолёт остановил свое движение, и я смог покинуть его душный салон. В аэропорту я получил свой багаж – дорожную сумку и большой чемодан с вещами. Оглядевшись, я искал знакомую фигуру. И тут я увидел свою младшую сестру Нику, которая с радостным визгом бросилась ко мне.

– Мирон! – услышал я звонкий голос сестры. – Неужели я вижу тебя вживую!

– Ника, ты меня оглушишь! А ты заметно выросла. Я помню тебя ещё подростком, и ты была такой неказистой девочкой.

– Заткнись, – Ника шутливо ударила меня по руке, но потом крепко обняла. – Я скучала, братишка.

– Я тоже. И я рад, что здесь есть хоть кто-то близкий, и я не останусь один в незнакомой стране, – сказал я и тихо добавил: – А где Диана?

– Мама отошла к информационному табло. Твой рейс задержали, и она начала паниковать. Как всегда.

– Вот что точно остаётся неизменным – это панические настроения Дианы, – я засмеялся, вспоминая характер и вечную панику по поводу и без своей тёти.

– Как я поняла, ты к нам на постоянной основе вернулся, – голос Ники стал тише и перешёл на шёпот. – Мирон, что случилось? Почему ты уехал из Чехии?

Я замялся, не желая рассказывать сестре всех подробностей своего переезда.

– Долгая история, – сказал я. – Тебе Диана разве не рассказала об этом?

– Нет, – Ника громко фыркнула и закатила ярко-зелёные глаза. – Мама, как всегда, немногословна со мной. Она до сих пор считает, что я ещё мала для того, чтобы рассказывать мне какие-то серьёзные вещи.

В этот момент я увидел, как за спиной Ники появилась знакомая мне фигура. Это была Диана, которая, несмотря на то, что ей уже было немного за сорок, всё ещё выглядела неплохо для своих лет. Я помнил, что она всегда старалась следить за своим внешним видом и поддерживать свою фигуру. За всю мою жизнь она всегда была в одной поре, за исключением возрастных изменений и морщин на лице.

Каждый раз, когда я смотрел на лицо и внешний вид своей тёти, я видел в ней ту забавную девочку, которая заботилась обо мне с первых дней моей жизни и была мне хорошим другом. Диана подошла к нам и крепко обняла меня.

– Мирон, ну скажи мне, когда ты станешь хоть чуточку серьёзнее? Я всю твою жизнь говорила тебе, что нужно думать головой и быть более собранным. А ты…

– Я тоже скучал, Диана, – я улыбнулся и обнял миниатюрную фигуру тёти. – И я стану серьёзным тогда, когда ты станешь примерной и тихой женой и будешь слушать советы окружающих.

– В отличие от тебя, я хоть кого-то слушала в своей жизни, – Диана отстранилась от меня, и на её лице появилось некоторое напряжение. – И эти кто-то – твои родители. Они были единственными, кто имел у меня авторитет, и до сих пор я всегда дорожу ими и прислушиваюсь к их советам. Ты же знаешь, что твои родители значат для меня.

– Знаю. Но я также знаю, что, несмотря на это, ты всё равно бываешь эмоциональной и часто поступаешь по-своему, – я знал, на что давить, чтобы выиграть в этой небольшой дискуссии.

– В этом он прав. Мама, ты бываешь хуже Мирона в упрямстве, – Ника покосилась в сторону своей матери и недовольно скривилась.

– Кто бы говорил, – Диана перевела недовольный взгляд на Нику, и её глаза в этот момент похолодели. – И не тебе меня отчитывать. Ты слишком на меня похожа своим характером.

– За что я могу сказать тебе большое «спасибо». Все мои проблемы из-за твоего тяжёлого характера.

– Так, давайте мы не будем начинать эти споры в аэропорту, – я решил прекратить назревающий конфликт, который происходил между Дианой и её дочерью всю мою жизнь. – Я немного устал после перелёта и хотел бы принять душ и плотно поесть.

После моих слов Диана и Ника успокоились и прекратили спорить. Мы прошли к парковке аэропорта, где была припаркована серая «Мазда» Дианы. Сев в автомобиль, мы быстро выехали на трассу, ведущую в город.

Через час мы приехали к дому, где жила Диана со своей семьёй. Этот дом она купила вместе со своим вторым мужем десять лет назад, но для меня он стал родным. Каждый раз, когда я прилетал в Россию с родителями, мы останавливались у них.

Зайдя в дом, я сразу же вспомнил, как подростком бегал по нему вместе с младшим братом и Никой. Мы всегда были дружны и близки, поэтому, когда мы были втроём, мы часто делали что-то безрассудное.

Стоя посреди гостиной, я невольно улыбнулся, вспоминая те тёплые детские моменты.

– Что с твоим лицом? – спросила меня Ника, подозрительно глядя на меня. – У тебя такое лицо, как будто ты что-то запрещённое принял.

– Я просто вспомнил, как мы с тобой и мелким разносили этот дом в детстве. Тогда нам сильно доставалось от родителей.

– Твоя мама всегда спасала нас, – Ника тоже широко улыбнулась.

– Мама спасала тебя, но не меня и Прохора. Мне, кстати, доставалось больше вашего.

– Правильно. Ты был самым старшим среди нас, и всю ту ерунду, что мы творили, придумывал именно ты.

– Даже спорить с этим не буду. Но зато я делал вашу жизнь веселее. Без меня вы бы просто скучали.

– Это точно, – Ника громко засмеялась, толкнув меня плечом. – Мама пошла готовить ужин, а мне поручили проводить тебя в твои новые покои.

– Точнее, в мои старые покои, но теперь ставшие моим новым домом.

– Не говори так заумно, у меня мозг болит от таких рассуждений.

Ника провела меня на второй этаж, который я и так знал наизусть. Она привела меня в комнату, где мы с Прохором всегда останавливались в детстве.

Я поблагодарил сестру за помощь, и она оставила меня одного. Я подошёл к дивану и устало сел на него. Осознание того, что теперь это мой дом, и каждый день своей жизни я буду проводить здесь, вызвало во мне некоторое отчаяние. «Привыкай, – подумал я. – Это теперь твой дом. Радуйся, что у Дианы достаточно места в доме, чтобы выделить тебе отдельную комнату, а не койку на диване в коридоре».

Обречённо вздохнув, я достал пару чистых шорт и футболку и направился в душ. Холодная вода помогла мне быстро успокоиться и прийти в себя. Когда я вернулся в свою комнату, я неспешно разложил вещи по шкафам и стал искать в телефоне номер матери.

Я должен был позвонить ей по прилёту, но в порыве эмоций не стал этого делать сразу. Я всё ещё был обижен и зол за их с отцом решение отправить меня подальше от всех проблем, но понимал, что сам виноват во всём этом. Мама, как ни крути, постаралась спасти меня от всех угроз и обезопасить мою жизнь.

Я был благодарен ей за это. Сколько я себя помню, мама давала нам с братом всё, что могла, и даже больше. Всё своё время и все свои нервы она тратила на нас с братом. Она водила нас на разнообразные мероприятия, устраивала активный досуг и постоянно вывозила нас в парки. Она устраивала нам невообразимые дни рождения и всегда вывозила нас несколько раз в год в отпуск. Во всех этих поездках мы много смеялись и развлекались.

Примечательно, что отец редко позволял себе ездить вместе с нами. Я могу по пальцам одной руки пересчитать разы, когда мы ездили на отдых всей семьёй. В основном с нами всегда путешествовала Диана, а затем и Ника. Мы все впятером ездили по всей стране, громко напевая песни в автомобиле и поедая тонны разнообразной еды.

Я любил все эти поездки, потому что мама и Диана создавали довольно весёлую и дружественную обстановку и много веселили нас троих. Всю мою жизнь мама, несмотря на свой тяжёлый характер, старалась быть для меня и брата близким другом.

Наши с ней отношения начали портиться после переезда в Чехию, когда я подростком поднял бунт против родителей. Она всячески старалась вернуть моё расположение к себе, но я был слишком упёртым, чтобы переступить через себя. Несмотря на всё это, мама всё равно пыталась найти ко мне подход и поддерживать со мной связь.

Вспоминая всё это, я почувствовал лёгкий укол вины за свой поступок и за то, что создал матери очередную проблему. Я видел, как её глаза были полны боли и сожаления. В тот момент, когда она провожала меня до самолёта, я понял, что расставание с матерью и братом будет для меня довольно болезненным.

Когда в динамике телефона наконец перестали раздаваться гудки, я услышал слишком родной голос мамы.

– Мирон, всё в порядке?

– Если это можно назвать «в порядке», то да, я в норме.

– Ты же знаешь, почему нам пришлось так поступить. Мы с отцом желаем тебе добра всю твою жизнь и стараемся помочь тебе обрести достойную жизнь.

– Я знаю, – я выждал паузу и замолчал. – Мам, я правда сожалею обо всём произошедшем.

– Ты мне это твердишь с трёх лет, – голос мамы стал немного ворчливым, но в нём чувствовалась искренняя забота и её переживание. – И всю свою жизнь ты, к моему сожалению, нарушаешь своё слово.

– Из-за чего я и попадаю во все эти истории, – я нервно усмехнулся. – Мам, я в порядке, честно.

– Мирон, прошу тебя, не наделай глупостей сейчас. Если ты не думал обо мне и об отце, то пожалей хотя бы Диану и подумай о ней.

– Я думаю о тебе и об отце, но ты же знаешь, как мне тяжело находить с ним общий язык.

– Знаю, – мама обречённо вздохнула. – Но я всю твою жизнь пытаюсь наладить ваши с отцом отношения. И я надеюсь, что вы всё-таки сможете перерасти ваши обиды друг на друга.

– Не буду тебе обещать того, в чём я не уверен.

– Хотя бы твоя честность никуда не делась от тебя, и ты по-прежнему всегда говоришь то, о чём думаешь.

– Видишь, я не так уж и плох, я не такой злодей, каким вы меня считаете, – я слабо засмеялся, и голос мамы стих.

– Я никогда и не говорила, что ты плох или что ты в чём-то хуже других. Я тебе всегда говорю о том, что ты слишком быстро сдаёшься и слишком беспечен. Ты не умеешь просчитывать ходы наперёд и думать рационально. Ты поступаешь спонтанно и импульсивно, а потом не знаешь, как разгребать всё то, что ты натворил.

– Давай не будем об этом, – я устало вздохнул, не желая продолжать извечный спор, который происходил у нас с родителями всю мою жизнь. – Как там Прохор?

– До сих пор обижается, что ты его бросил. Пока молчит и не хочет разговаривать с нами.

– Сам святой Прохор высказывает вам недовольства? – в один момент я развеселился. – А как отец на это реагирует?

– С долей недовольства. Но он понимает его реакцию.

– В принципе, как и всегда, – мои глаза невольно подкатились. – Он всегда понимал Прохора.

– Прекрати. Отец тебя тоже любит и сильно переживает за тебя.

– Поэтому он отправил меня в ненавистную ему страну без единого евро в кармане?

– Отец хочет научить тебя ответственности. Ты должен научиться отвечать за себя и свою жизнь. А жизнь без денег и достатка научит тебя этому, как ничто, – голос мамы дрогнул, и она громко сглотнула образовавшийся в горле ком. – Мирон, скажи мне честно, ты действительно сделал то, в чём тебя обвиняют?

– Я участвовал в этом, но, по итогу, остался ни с чем. Меня развели, как малолетку, повесив всё на меня.

– О чём тебе я и отец всю жизнь и твердили. Ведь он с тобой с самых ранних лет говорил о том, что надо понимать, с кем и что ты делаешь.

– Скажи спасибо, что по итогу я не привёл тебе в шестнадцать лет девушку, беременную моим ребёнком.

– Спасибо тебе за это, – мама недовольно фыркнула, и в этот момент я представил, как она закатывает свои карие глаза. – Мирон, я прошу тебя в очередной раз, думай головой. Старайся отвечать за свои поступки и быть более собранным и серьёзным. Я не знаю, что со мной будет, если ты…

– Мам, я буду в порядке. Я уже в порядке и не пропаду. Сама знаешь, Диана не даст мне пропасть, и в случае чего сможет вставить мне по первое число.

– Мирон, давай обойдёмся без этого «в случае чего». Я прошу тебя, как никогда в твоей жизни, думай головой и никуда не лезь.

– Если я пообещаю тебе быть тихим и мирным, ты успокоишься?

– Не до конца, но успокоюсь. По крайней мере, я смогу быть спокойна, что тебе ничего не угрожает и ты живёшь нормальной жизнью.

– Тогда я обещаю тебе, что буду вести спокойную и размеренную жизнь и не буду рисковать ни собой, ни своей свободой. Идёт?

– А твоим словам можно верить? – в голосе матери слышался скептицизм и недоверие.

– В этот раз, пожалуйста, поверь мне. Я не хочу ставить себя под удар и хочу выйти сухим из этой непростой ситуации.

– Я надеюсь на это, – голос матери дрогнул, а затем она тихо прошептала: – Береги себя. Я прошу тебя, не совершай больше необдуманных поступков и будь благоразумен.

– Хорошо, мама. В очередной раз обещаю тебе, что буду осторожен в своих действиях и постараюсь больше не участвовать в сомнительных авантюрах.

– Мирон, я попросила Диану присмотреть за тобой и помочь тебе устроиться на новом месте. Пока поживёшь с ней, а затем, если покажешь себя с хорошей стороны, мы с отцом сможем купить тебе квартиру.

– Не надо мне этих подачек, – я резко осунулся, и в моём голосе прозвучала обида на слова матери. – Я сам справлюсь. Вы отказались от моего участия в вашей жизни, поэтому не стоит тратить свои деньги и силы на меня.

– Мирон, всё не так… – мать не успела договорить свою мысль, поскольку я её резко перебил.

– Не стоит мне вновь рассказывать эти сказки. Я уже вырос и понимаю, как устроен мир.

– А мне вот кажется, что не до конца понимаешь.

– Мам, прекрати. Я правда устал и не горю желанием спорить с тобой.

– Я тоже не горю особым желанием спорить с тобой. Мирон, прошу тебя, не пропадай и береги себя.

– И ты себя, – мой голос дрогнул. – Как бы там ни было, я всё равно люблю тебя.

– И я тебя. Поэтому я всё это говорю и делаю.

– Надеюсь, что рано или поздно, но сможем увидеться.

– Как только Прохор сдаст выпускные экзамены и будет зачислен в университет, мы постараемся приехать к тебе.

– Буду надеяться на это.

– Мирон, береги себя.

– До связи, мам.

Я завершил разговор и отложил телефон в сторону. Беседа с матерью вновь пробудила во мне целый вихрь неприятных и противоречивых чувств. В отличие от отца, мать всё же имела на меня некоторое влияние. Я любил её и даже отчасти уважал. Несмотря на то, что матери в скором времени должно было исполниться пятьдесят лет, она по-прежнему казалась мне энергичной и сильной женщиной, которая всегда могла постоять за себя. Её сильный дух и твёрдый характер оставались неизменными на протяжении всей моей жизни.

Положив телефон на зарядку, я вышел в коридор и направился на кухню. Там уже сидели Диана, Ника и Марк – второй муж Дианы. Это был невысокий мужчина, который был на несколько лет старше самой Дианы. Они познакомились, когда Нике было три года, и уже пятнадцать лет жили одной семьёй. Родной отец Ники поддерживал с ней тесную связь и неплохо общался с её бывшей женой.

Меня удивляло, что несмотря на тяжёлый развод, Диана и её бывший муж сохранили некоторое подобие дружеских отношений и ради дочери поддерживали связь. Я помнил её первого мужа ещё с ранних лет, когда часто приходил к ним ночевать, и мы проводили вечера за просмотром фильмов и играми в игровую приставку. У меня было довольно тёплое отношение к бывшему мужу Дианы, но её нынешний муж был мне менее близок, чем прежний.

– Надеюсь, ты проголодался, – услышал я голос Дианы, доносившийся из кухни.

– Если честно, я бы не отказался от плотного ужина, – ответил я, проходя в столовую и садясь за большой стол рядом с Никой.

– А ведь когда-то накормить тебя было целой проблемой, – Диана улыбнулась своей мягкой и заботливой улыбкой. – Ты же кроме доширака и шаурмы ничего толком и не ел!

– Неправда. Я ещё любил роллы и иногда сам готовил крабовый салат.

– Готовить который научила тебя я.

– Мирон, какие планы у тебя на дальнейшую жизнь? – спросил Марк тихим и размеренным голосом, который немного вывел меня из равновесия.

– Признаюсь тебе честно, пока что планов у меня никаких.

– Что значит никаких? – Диана бросила в мою сторону грозный взгляд, каким она одаривала меня всю мою жизнь.

– Это значит, что пока я не знаю, что буду делать, – ответил я, стараясь изобразить полное безразличие на своём лице.

– Дам тебе совет, – Марк улыбнулся и по-дружески подмигнул мне. – Начни всё с нуля. Найди работу по душе, займи себя умственной деятельностью, добейся независимости и докажи всем, а главное себе, что ты не так уж и безнадёжен.

Слова Марка меня задели. Я знал, что моя семья считает меня неудачником, который не смог добиться ничего в жизни. Мне двадцать пять лет, и у меня действительно нет ничего: ни работы, ни семьи, ни каких-либо достижений.

Но я хранил секрет: у меня было припрятано сто миллионов евро, которые я перевёл на тайный счёт. Эти деньги стали причиной моего побега из страны. Если бы европейские банки вычислили меня, я бы уже сидел в тюрьме. Но благодаря связям моего отца и быстрой реакции матери я смог сбежать до того, как меня поймали.

Теперь мне нельзя пересекать границу России и выезжать за её пределы. Любой выезд заграницу может стать для меня роковым. Поэтому я решил не афишировать свои скрытые возможности и строить из себя простачка без денег.

Здесь, в России, я начну новую жизнь. Буду играть роль тихого и мирного парня, пока не появится возможность сбежать и устроить свою жизнь так, как я того хочу. Я планировал уехать куда-нибудь в Австралию или Мексику, где меня точно не достанут ни службы безопасности, ни родители.

В мои планы входит прожить здесь год или два, а затем купить себе небольшую виллу на берегу океана и прожить остаток жизни в удовольствии. Эти мысли помогали мне не отчаиваться и с полной уверенностью играть роль «жертвы обстоятельств».

С завтрашнего дня я начну искать работу, чтобы показать матери и семье, что я взялся за ум и стремлюсь к нормальной жизни. И как только они оставят меня в покое и поверят в мою благоразумность, я удачно уеду и буду счастлив.