Kitabı oku: «Не грустить!»
© Чичуа Д.Т., 2024
© Издательство «У Никитских ворот», 2024
Предисловие
Для начала постараюсь объяснить, что я задумал.
Возможно, это следует назвать предисловием, что на самом деле не имеет никакого значения, так как я не претендую на литературную ценность своего «творения» – и очень надеюсь, что никто меня в этом не заподозрит.
Дело в том, что за долгое время у меня накопились забавные, на мой взгляд, истории, которые возникли благодаря тому, что в самых разных жизненных ситуациях я замечал смешные моменты и, дорисовывая их в своём воображении, превращал в маленькие новеллы для устного воспроизведения. Каждый раз, рассказывая ту или иную историю, в зависимости от реакции аудитории, мне удавалось менять отдельные детали и достигать максимального эффекта именно в данной конкретной ситуации.
Более того, когда я слушал свои рассказы в чужом исполнении, они мне казались пресными, лишёнными важных нюансов, интонационных и мимических акцентов.
Мне, конечно, могут приписать манию величия, но я решил, не стесняясь, сказать о том, что наблюдал много лет и чему постоянно находил подтверждение в реакции слушателей.
И тут я перехожу к главному. За эти годы (с сочувствием хочу отметить, что близкие мне люди отдельные, наиболее популярные рассказы слушали десятки раз) сложилось впечатление, что мои тексты предназначены только для устного исполнения.
Ещё больше меня утвердил в этом мнении один из друзей, который опубликовал два моих рассказа в собственном изложении.
Прочитав их, я обнаружил, что они стали в лучшем случае дежурно забавными. И я понял, что к моим сочинениям должен прилагаться комплект приправ в виде правильной аудитории, ощущения внутреннего ритма, точных акцентов (они всегда разные в зависимости от реакции слушателей), выбора темы к месту и т. д.
Так было до этого момента…
Сейчас я еду в Питер на «Сапсане» по не очень приятному поводу: должен пройти медицинское обследование.
Вчера внимательно изучил кинорепертуар, загрузил на планшет несколько фильмов и вдруг обнаружил – к айпаду у меня нет наушников с подходящим штекером. (Пишу эти строки и понимаю, что случайно выхожу на маленькую зарисовку уже в предисловии.)
Тут я допускаю ошибку номер один: спрашиваю мою жену Катю, нет ли у неё наушников для айпада. Вы спросите: почему ошибка?
Для понимания этого надо знать Катю. Она никогда не отвечает нет на вопросы, которые для неё не принципиальны. Вернее, отвечает то, что от неё хотят услышать, – самый короткий путь завершения участия в обсуждении. К примеру: «Катя, ты пойдёшь гулять?» Не отрываясь от какого-то из экранов, она отвечает моментально: «Да». – «Тогда я пойду одеваться». – «Давай…» Спускаюсь через десять минут, одевшись. «Пошли?» – «Как я могу пойти, если мне надо написать реферат?..»
И в этот раз она мне ответила, что только вчера обнаружила нужные наушники. Я, правда, удивился, когда она мне их принесла! Вот чудо!
И тут – ошибка номер два! Главная! Я не проверил штекер!..
Как вы уже поняли, я еду в Питер, не понимая, чем заполнить четыре часа дороги (здесь нужна красивая фраза о проносящихся мимо деревьях или монотонно постукивающих колёсах, но уж извините).
Я открыл айпад, принялся рассматривать разные фотографии, пока не набрёл на фото нескольких страниц с перечнем названий моих рассказов. Когда-то давно я подумал, что начну их забывать, составил список и сфотографировал.
И вот они все перед моими глазами… С этого момента я начинаю размышлять вместе с вами. Откровенно говоря, мне мои рассказы нравятся, и будет жаль, если они бесследно исчезнут! С другой стороны, не утратят ли они всю привлекательность в формате изложенных на бумаге новелл?
И едва написались эти строки, сразу пришёл ожидаемый ответ: ничего страшного, если рассказы потеряют (надеюсь, только частично) свой шарм. Я не намерен их издавать для широкой аудитории и надеюсь, что они останутся в семье (возможно, и у близких друзей) в качестве приятных, вызывающих улыбку воспоминаний.
P. S. И вдруг я вспомнил историю, которая придала мне дополнительную смелость.
В те замечательные времена, когда был ещё жив Саша Абдулов, с которым мне довелось дружить, мой друг Алексей Орлов пригласил меня на кинофестиваль в Ханты-Мансийск, организатором которого был Саша вместе с замечательным режиссёром Сергеем Александровичем Соловьёвым.
В один из морозных снежных вечеров на площадке перед гостиницей был организован уличный ресторан, где собрались участники фестиваля. В том числе – гости из Грузии, выдающиеся сценаристы и режиссёры, авторы известных грузинских короткометражек. И я оказался в их кругу.
Дальше пересказываю со слов Алексея: «Вдруг слышу громкий хохот из скопления гостей, которое постепенно растёт. Мне стало интересно, что там происходит, и я присоединился к ним. А там в середине круга стоит Давид и рассказывает свои байки, а «великие» держатся за животы от хохота.
Потом они говорили, что это великолепные сюжеты для коротких новелл или короткометражных фильмов».
Вот так!.. Надеюсь, последний пассаж не создаст завышенных ожиданий, но я честно предупредил, что не отвечаю за результат в неорганичном для меня жанре!
Охотники
Это – самая ранняя история.
Мне тогда было где-то лет 8–9.
Главный герой моего рассказа – дядя Вахтанг, брат моей матери, высокий, красивый, добрейшей души мужчина с пышной шевелюрой, лучший друг всех детей.
А ещё он был настоящий на все руки мастер. Сколько я его помню, он постоянно что-то мастерил: мой отец специально для него даже вырыл смотровую яму в нашем огромном гараже (кирпичное строение, одна из трёх сохранившихся в городе старых конюшен, которую ещё до революции вместе с домом купил мой дед Давид), чтобы он мог чинить свои старенькие «Жигули». И делал он это с огромным удовольствием.
Там же он создал целую мастерскую. Чего там только не было: дрели, резаки, точильные машины, бесконечное количество инструментов… В том числе на стенах висели разные принадлежности для рыбалки и охоты: они меня буквально завораживали.
Вот огромные, высокие резиновые сапоги, в которых можно заходить в любую реку, вот охотничий комбинезон маскировочного окраса, спиннинги, удочки, чехол для ружья, пояс для патронов…
Я мог долго стоять, смотреть на них и представлять охотничьи и рыболовные сцены из наполненных приключениями рассказов моего дяди.
«Когда же я вырасту, чтобы он взял меня с собой?» – мечтал я.
И вот однажды такой день наступил: к нам приехал дядя Вахтанг, собрал всю нашу семью и сообщил, что он предлагает в первые же выходные отправиться в деревню Кикети, в загородный дом, который тоже построил мой дед Давид, в получасе езды от Тбилиси; за это время ты поднимаешься на 800 метров над уровнем моря.
А там благодать. Жарко не бывает никогда! Тот, кто оказывался в Тбилиси летом, хорошо понимает ценность этого обстоятельства.
(Во время Великой Отечественной войны в доме разместили военных. От тех времён на стене сохранилась надпись, которая в моём детском воображении рождала батальные сцены с собственным героическим участием: «Воин, свято выполняй присягу, бейся смело, назад ни шагу!»)
«Открылся сезон охоты на перепёлок, а там есть очень подходящее для этого пшеничное поле», – сказал он. (Кстати, именно на упомянутом необычайно живописном поле был снят известный короткометражный фильм «Бабочка», сценарий к которому написал Резо Габриадзе.)
«План такой, – продолжал он, стоя в позе полководца, – отправляемся рано утром, приезжаем в дом, мы с Дато переодеваемся и идём на охоту, а Тариел (мой отец, его все звали Джагуни), Этери (моя мама) и Нана (моя сестра) нас ждут к обеду».
«Очень хорошо, – сказал отец. – Тогда мы с Этери заранее поедем на рынок и купим продукты».
«Покупайте только овощи на гарнир и хлеб, – распорядился дядя Вахтанг, – основным блюдом будут перепёлки!»
Учитывая его авторитет известного охотника, ни у кого не возникло никаких вопросов.
И вот наступил счастливый момент: я и дядя Вахтанг в полной амуниции стоим и смотрим на распростёртое перед нами поле.
«Действовать будем так, – сказал он, – я иду впереди, а ты на один шаг сзади, чтобы не мешать мне прицеливаться, так как перепёлки будут взлетать с разных сторон».
«Как он точно всё рассчитал!» – с восхищением подумал я.
И мы пошли!..
Приблизительно через час нашего топтания по полю вдоль и поперёк дядя предложил передохнуть, и мы присели под единственным деревом в центре поля.
«Странно, – задумчиво сказал он, – почему-то перепёлки не взлетают».
И это была правда. Я видел, как они убегали от нас по земле, но не взлетали.
«Нам надо поменять тактику, – после недолгих раздумий сказал дядя Вахтанг, – так как у нас нет столь необходимой охотничьей собаки, ты будешь бегать по полю и пугать перепелов. Тогда они будут взлетать.
У меня даже дух перехватило от столь ответственного задания. Ещё через час я остановился весь взмокший, очень переживая, что подвожу дядю, так как от усталости больше не мог бегать.
«Давай немножко обсохнем», – предложил дядя. Мы сидели в полной тишине.
(Так и тянет написать: «и слушали приятное пение перепелов», что абсолютная правда, но тогда они звучали издевательски.)
И вдруг тишину нарушил грохот, который доносился со стороны дороги, проходящей мимо нашего поля. Через несколько минут на поле выкатился комбайн, за рулём которого сидел местный крестьянин.
«Вот оно! – радостно вскрикнул мой дядя. – О лучшем трудно было и мечтать. Мы пойдём рядом с комбайном, а из-под него перепёлки уж точно будут взлетать!»
«Какой он всё-таки мудрый!» – подумал я.
Мы встали справа от комбайна, который медленно ехал по полю, собирая урожай пшеницы, и пошли рядом с ним. Буквально через пять минут произошло именно то, что предполагал дядя Вахтанг: из-под комбайна вылетела перепёлка.
Ура, свершилось!
Дядя вскинул ружьё на плечо и взял перепёлку на мушку. Перепёлка вначале полетела вперёд, но быстро поменяла направление и по дуге улетела влево. Я видел, как дядя, опытный стрелок, сопровождает перепёлку и не теряет её с прицела. И в какой-то момент ружьё, комбайнёр и перепёлка оказались на одной линии!
В этом месте я всегда делаю выразительную паузу…
Комбайнёр, поняв, что происходит (дядя видел перепёлку и только, а всё, что между ружьём и птицей, потеряло очертания и приобрело размытую форму), с криком спрыгнул с комбайна!
Раздался выстрел!
Упала перепёлка!
Комбайн, оставшись без управления, врезался в дерево, под которым мы недавно отдыхали, и продолжил рыть землю разбитыми, разлетающимися в разные стороны лопастями!..
К обеду мы вернулись домой. Мы добыли (термин охотников) одну перепёлку, которую мама, стараясь не задеть наше самолюбие, пошла готовить. (Во время готовки выяснилось, что в перепёлке столько дроби, что практически не осталось мяса и её просто опасно есть.)
Кстати, оказалось, что отец не питал никаких иллюзий по поводу охотничьих навыков дяди Вахтанга и предусмотрительно купил на рынке мясо для шашлыка, благодаря чему мы все вместе вкусно пообедали!
А к вечеру к нам пришёл глава местного сельсовета, который хорошо знал моего отца, и пожаловался по поводу разбитого комбайна. Отцу ничего не оставалось делать, кроме как оплатить стоимость ремонта.
Впоследствии он шутил, что никогда ещё не совершал такую невыгодную сделку: купить несъедобную перепёлку за половину стоимости комбайна.
А я ещё долго продолжал восхищаться своим дядей Вахтангом и вспоминать его точнейший выстрел во время нашей охоты на перепёлок.
Бегун
Совсем маленькая, но дорогая мне зарисовка школьного периода.
Тот, кто бывал в Тбилиси, знает, что город расположен на холмах, угол наклона которых поражает воображение. Приезжих всегда удивляло умение местных водителей останавливать автомобили и трогаться с места на крутых склонах без каких-либо проблем (напоминаю, что автоматических коробок передач тогда не было и в помине).
Я и большинство моих школьных друзей жили и учились в старом районе Мтацминда (Святая гора), который был назван в честь одноимённой главной вершины города.
Гору снизу вверх рассекала улица Шио Читадзе длиной приблизительно 2–2,5 километра, соединяя главную артерию города – проспект Руставели – с верхней точкой – улицей Чонкадзе (где-то в середине склона находилась 47-я средняя школа с двухсотлетним клёном во дворе и баскетбольным залом в часовне старой церкви, где мы все учились).
Чаще всего, перед тем как куда-то пойти, мы встречались на горе и пешком спускались в город.
В тот раз мы решили пойти в кино Руставели – главный кинотеатр Тбилиси, который находился прямо на другой стороне проспекта Руставели напротив улицы Читадзе (надеюсь, я не очень утомил вас описанием расположения улиц, но вскоре станет понятна важность этого момента).
В назначенное время пришли все: Лаша, Меко, Чиа, Пайло (настоящие имена – Георгий, Мераб, Вахтанг, Давид), кроме Амирана. Мы его ждали до тех пор, пока не стало ясно, что уже опаздываем на киносеанс.
«Давайте оставим ему записку на асфальте, где мы будем его ждать, и пойдём», – предложил кто-то из нас.
Недолго думая, мы откололи кусок цемента от стены и большими буквами написали прямо на дороге: «Амиран, мы в Руставели, твой билет на проходе!»
Дальнейший ход событий мы узнали уже из рассказа самого Амирана… Придя в назначенное место и увидев послание, наш друг быстро помчался по крутому склону вниз. Добежав до проспекта Руставели, он понял, что до подземного перехода ему надо двигаться далеко направо, а потом ещё и возвращаться… и, несмотря на четырёхрядное движение, решил пересечь улицу в неположенном месте.
Лавируя между автомобилями, ему удалось через минуту оказаться у входа в кинотеатр.
Но тут Амирану изменила удача: рядом с ним остановилась жёлтая машина ПМГ1, и сидящий впереди милиционер пальцем подозвал его.
«Почему нарушаешь правило, бичо2, и в самом центре города, на глазах у всех?..» – в голосе служителя порядка не было никакой агрессии.
Как потом нам объяснял Амиран, в тот момент он не собирался пошутить или тем более поиздеваться, просто хотел дать логическое, удовлетворительное для милиционеров объяснение своему поступку, и только: «Знаете, в чём дело, товарищ милиционер, я совершенно не собирался нарушать правила, просто бежал с улицы Чонкадзе вниз и набрал такую скорость, что не смог вовремя затормозить!..»
Возникла пауза. Похоже, милиционеры старались поставить диагноз происходящему и решали в голове, как на эти слова реагировать.
Ребята оказались не без чувства юмора. Они попросили Амирана сесть к ним в машину, отвезли его на другой конец проспекта Руставели и выпустили его там со словами: «Похоже, ты так быстро бегаешь, дорогой, что успеть отсюда к началу сеанса тебе не составит труда!» – и уехали.
Амиран говорил, что всю дорогу, пока он бежал обратно к кинотеатру, он не мог сдержать улыбку и периодически его разбирал смех…
Вундеркинд
Главный герой этой новеллы вам уже знаком – мой одноклассник Амиран. Человек с полным отсутствием гибкости и координации: он ходил, словно был сделан из дерева, отдельные части его тела просто не шевелились.
Однажды мы играли в футбол на настоящем, большом поле. Из-за сильной жары все сняли футболки. Амиран в том числе.
Вратарь соперников, профессионально занимавшийся в футбольной секции, умел выбивать мяч из ворот, поднимая его высоко в небо.
В этот раз мяч опускался долго и летел прямо на Амирана, набирая скорость.
Никто так и не понял, почему наш друг, при своей жёсткой конструкции тела и полном отсутствии навыков игры в футбол, внезапно решил исполнить сложный элемент, требующий максимальной гибкости и профессионализма, – остановку мяча на груди!
Не то что отбить, а именно остановить!
Так, как делают большие мастера, буквально втягивая грудь вместе с мячом.
Амиран встретил мяч стоя, как супермен, максимально выпятив грудь вперёд (по иронии судьбы Амиран в грузинском эпосе – эквивалент древнегреческого Прометея и, подобно ему, тоже украл с неба огонь). Звук от удара был такой громкий, что все игроки обеих команд замерли.
Мяч, вместо того чтобы остановиться, отскочил далеко, как от стены.
Амиран стоял ещё секунд 15, а затем прямо, как и стоял, не сгибаясь, упал навзничь на поле, от боли на несколько секунд потеряв сознание.
Ещё целую неделю у него на груди красовалось ярко-красное пятно, почему-то больше по размеру, чем сам мяч.
Мы были в девятом или десятом классе, когда в нашей школе произошло значительное событие: у нас появился кабинет физики! Если во всех остальных классах стояло несколько рядов парт (почему-то с наклонной поверхностью, с которой всё сползало вниз, те, кто постарше, помнят такие, объединённых со скамьёй и рассчитанных на двух учеников), то в кабинете физики всё было по-другому.
Во-первых, вместо обычного стола для учителя появилась длинная кафедра, за которой расхаживал преподаватель и писал мелом на висящей на стене доске. Но это не главное: вместо парт в помещении стояло несколько рядов очень красивых столов и отдельно от них стоящих стульев.
Ощущение было просто космическое: мы как будто попали в будущее.
Единственное, что омрачало наш праздничный настрой, – чересчур, часто несправедливо, строгая учительница физики – энергичная, по-мужски жилистая женщина средних лет. Именно по физике было наибольшее количество двоек в классе, и все страдали от «тирании».
«Всё, больше терпеть это издевательство нельзя! – объявил нам Амиран после очередного посещения кабинета физики. – Я начинаю действовать, будем физичку перевоспитывать».
С этого дня он, приходя на урок в кабинет, каждый раз садился не за стол, а перед ним, ближе к преподавателю, один, между первым рядом и кафедрой. Более того, он не просто сидел на стуле, а постоянно раскачивался на задних ножках, балансируя на грани падения, и, скрестив руки на животе, с умным лицом комментировал учительницу в паузах, когда она объясняла что-то или решала задачу.
«Мне кажется, что вместо косинус альфа нужен просто синус, что вы скажете?» – поворачивался он с вопросом к остальным ученикам. Или: «Я уверен, что полученный вами результат ошибочен, по моим расчётам вместо 67 должно быть 68…» – и традиционная просьба к одноклассникам подтвердить его правоту.
Закономерный вопрос: а почему физичка терпела такие наглые выходки? Отвечаю: не терпела. Без лишних церемоний Амирана выгоняли из класса практически с каждого урока физики. Как только он начинал раскачиваться на стуле, его сразу просили покинуть помещение.
На третьем месяце отсутствия на уроках информация об этом дошла до директора школы, высокой властной женщины, которая любила идеальный порядок, и её все боялись. Она вызвала учительницу физики и, не дав ей объясниться, строгим голосом сообщила, что обязанность преподавателя не в том, чтобы месяцами не допускать ученика на уроки, а в том, чтобы любыми способами найти с ним общий язык и передать ему знания, определённые учебной программой! Вот и всё!
Не знаю, так ли было задумано «воспитателем», но именно с этого момента у учительницы начались реальные проблемы: терпеть Амирана в классе с его выходками стало абсолютно невыносимо! И она решила действовать. Раз директор не понимает, надо вызвать в школу отца её мучителя и всё ему объяснить. Последующие два месяца она старалась разными способами выйти на отца Амирана, но наш друг умело блокировал все попытки, и у неё так ничего и не получилось.
Это ещё больше усугубило и без того стрессовое состояние учительницы. И вот в один прекрасный день, проходя по коридору второго этажа, она увидела во дворе мужчину и замерла: без всяких сомнений, это – отец Амирана! Они в самом деле были очень похожи: абсолютно одинаковые непропорционально большие носы с горбинкой, деревянная походка, высокий рост, наклонённые вперёд головы и, как следствие этого, наблюдательный взгляд сверху вниз… Единственное отличие: отец Амирана из-за плохого зрения носил очки с увеличительными линзами, отчего его взгляд становился ещё более изучающим. Он был известным профессором-лингвистом и настолько был погружён в свою научную работу что выглядел абсолютно неприспособленным к обычной жизни.
Не теряя ни секунды, учительница помчалась вниз и быстро настигла цель. Убедившись, что не ошиблась, схватила его за руку и, ничего не объясняя, потащила на второй этаж в сторону пресловутого кабинета. Завела в класс, посадила на стул уже к тому моменту изумлённого профессора, который не понимал, что эта странная женщина от него хочет, сама выбежала и заперла дверь на ключ. Далее влетела уже в наш класс, не обращая внимания на учительницу, которая вела урок, схватила Амирана и тоже притащила в кабинет. Сама, опять закрыв двери на ключ, помчалась к директрисе, которая, увидев, в каком возбуждённом состоянии находится преподаватель, сразу последовала за ней. Свершилось! Все, кого она так долго мечтала собрать вместе, стоят перед ней! Вот сейчас она всем расскажет о своих мучениях и негодник будет наказан! От возбуждения она даже потеряла дар речи и способность подбора нужных слов: все формулировки, которые ей приходили в голову, даже близко не соответствовали тем испытаниям, через которые ей пришлось пройти.
И она решила не говорить, а продемонстрировать: взяла стул, поставила перед столами, села на него и стала раскачиваться, нервно приговаривая: «Вот так, уважаемые, вот так, на каждом уроке – вот так, вы понимаете, каково это, если вот так постоянно…» Вероятнее всего, она сказала бы что-то более внятное, но не успела: в отличие от Амирана, у неё не было многочасовой практики в выполнении столь непростого акробатического трюка, и она потеряла равновесие!
Только благодаря проворству Амирана учительница не оказалась на полу – он успел её подхватить. Стоп-кадр: Амиран с учительницей физики на руках, обалдевший отец Амирана, пристально смотрящий на них через свои линзы, абсолютно растерянная, ничего не понимающая директриса!..
«Пойдём, амиго, домой, – нарушил молчание профессор и ласково обнял сына. – Я теперь понимаю, почему у тебя по физике такие низкие оценки…»
