Kitabı oku: «Колдунья», sayfa 2

– Все-таки дурак, – подытожил Ольг, чувствуя жгучее разочарование. Вся магическая сила толстяка была сосредоточена в амулете на груди, в нем самом ее не было ни крупинки. – Прекрати играться, давай о деле говорить. Меня зовут Ольг.

* * *

Сергей посмотрел на невесть откуда взявшегося странного гостя, который называл игрой откровенное покушение на свою жизнь. Посреди его спальни стоял высокий узкоплечий молодой мужчина с неприметным лицом, на котором выделялись только красноватые глаза, пристально следящие за каждым движением Сергея.

– Какое же ты хочешь предложить дело? – произнес Сергей, снимая с вешалки просторный халат. Навыки, приобретенные в десантных войсках два десятилетия назад, помогали при начале карьеры, при разборках с наркоманами, желающими получить зелье на халяву. Сейчас ему мог помочь только острый ум, который прошлый наркокороль в свое время разглядел за глуповатой физиономией и приблизил к себе рядового распространителя, несмотря на откровенные протесты своих подчиненных. Они недолго протестовали, все, кто был против назначения Сергея главным по сбыту наркотиков в западном регионе столицы, бесследно канули в лету. Череда несчастных случаев, сгоревших домов, пьяных драк заставляли короля недовольно поджимать губы, но Сергей все делал очень тонко, к нему придраться было невозможно, да и работу свою он выполнял хорошо, так что король махнул рукой и занялся контрактами и поставками. Смерти людишек его волновали мало. Времена итальянской мафии, присягающей на верность друг другу, давно прошли, теперь время хищников, кто выживет, тот и прав. Сергей выжил и даже надеялся пережить короля, но шансы на это стали резко падать с появлением красноглазого парня, который сумел пробраться в святая святых невооруженным и даже без единого удара. Если парень наемник, то Сергею каюк.

– Дело простое, – отозвался Ольг, доставая ключи из нагрудного кармана, – грузовик с сигаретами стоит в нескольких шагах от твоего дома. Там товара на полсотни тысяч. Дарю, – сделал он широкий жест рукой, бросая ключи Сергею. Сергей не стал ловить, ключи упали на пол.

– На кой мне сдались твои сигареты? – удивился Сергей. – Ты ошибся домом, парень.

– Ну, – поджал губы Ольг, – могу еще добавить твою жизнь.

– Это меняет дело, – кивнул Сергей, – и что же ты за это хочешь?

– Немного, – отозвался Ольг, – отвези меня к тому, кто дал тебе это, – его вытянутый палец указал прямо в середину груди Сергея, на вырезанную деревянную фигуру человечка, почти скрытую жирными телесами, бывшими некогда могучими грудными мышцами.

Сергей вздрогнул. Амулет подарила еще в детстве бабка из соседней избы, когда он принес ей отобранного у мальчишек кота. Он до сих пор помнил холодок, который пошел по телу, когда в полутьме деревенского домика он услышал негромкий старческий говорок…

* * *

– Чего пристали к животному? – Сергей возвышался над самым рослым из мальчишек на голову.

– Да это кот колдуньи, – малец струхнул, но пригоршню камней, которыми пулял в привязанного кота, не выпустил.

– Не бывает никаких колдуний, – отрезал Сергей. – Давай сюда веревку.

Прижал к себе кота, чуя, как колотится под пальцами перепуганное кошачье сердечко и пошел, не обращая внимания на недовольно ворчащих детей, лишившихся жестокой забавы.

Приземистая бревенчатая хатка как будто вросла в землю, но огород был аккуратно ухожен, блестели на солнце зеленью аккуратные грядки. За то и не любили бабку в деревне, называли колдуньей, что никто никогда не видел ее ковыряющейся в земле, как остальные жители и даже приезжающие дачники. Один Сергеев отец, профессиональный агроном, расхохотался, услышав от жены деревенский слух, а после возразил, что бабка просто землю хорошо знает, в отличие от деревенской бестолочи. Один раз засеяла огород по-нормальному, пропахала все грядки черноземом, теперь плоды пожинает.

Низенькая покосившаяся дверь негромко скрипнула, гостеприимно отворяясь перед мальчишкой. Сергей слегка струхнул, за дверью вроде никого нет и сквозняка не почувствовал, может, и не дурь все эти слухи. Кот спрыгнул с рук, прихрамывая на переднюю лапу, кинулся в родной дом.

– Входи, Сережа, входи, – донесся гостеприимный бабкин голос с кухни. Сергей совсем перепугался, голос бабки доносился с кухни, оттуда видеть ни его, ни сцену за домом не могла. – Входи, не бойся.

Мальчишка робко переступил порог. Бабка согнулась над плитой, что-то мешала в зеленой кастрюльке, по дому разносился вкусный запах.

– Иди в дом, не стесняйся, садись на лавку.

Сергей зашел в единственную комнату, присел на простую деревянную лавку у стола с разложенными на нем пахучими травами. Кот высунулся из-под кровати, куда забился с перепугу, узнал спасителя, подошел к нему и мягко запрыгнул на колени, потоптался лапами. Сергей опустил руку, поглаживая пышную шерсть, кот растянулся на коленях, довольно заурчал. Сергей пригляделся, один глаз кота заплыл кровавым пятном, угодили-таки камнем, сорванцы.

– Ну что, Сергей свет Георгиевич, отведай, что Бог послал, – бабка вплыла в комнату, неся на вытянутых руках парующую кастрюльку, накрытую полотенцем. Несмотря на возраст, двигалась, как молодая, порывисто и быстро, а совсем юные глаза цепко обшаривали лицо мальчонки.

Сергей хотел отказаться, но бабка сняла крышку и его, как обухом в лоб, ударил в лицо дразнящий запах пряностей. Сам не помнил, как оказалась в руке ложка, оторвался, только опустошив вторую тарелку немыслимо вкусной каши, таявшей во рту, как сладкая вата, которую как-то довелось попробовать в городском парке. Бабка облокотилась на стол, по-стариковски подперев щеку рукой, и ласково улыбалась.

– Ну что, чайку? – спросила, когда Сергей, отдуваясь, отвалился от стола, и стал ерзать на лавке, пытаясь незаметно ослабить ремень на штанах. – Знаю, знаю, что не любишь, – опередила возражение, – только моего чаю ты не пробовал.

Потом, когда Сергей сидел, прихлебывая третью, по-деревенски большую чашку чая, отламывал огромные куски сладкого печатного пряника, бабка, стоя перед ним, негромко проговорила:

– За кота моего тебе спасибо скажу, но знаю, что одним спасибо сыт не будешь. Подарю я тебе фигурку волшебную, носи ее на груди, не снимая, и с тобою сила будет. Но, запомни, если когда в церковь пойдешь, сними, не любит Бог такого. И крестик вместе с ней не носи, обоих разобидишь.

После этих слов она сняла с полки рядом ларец, достала из него деревянную фигурку, сама одела Сергею на шею, зажала в ладонях, пошептала что-то, Сергей только разобрал «храни раба божьего Сергея» и вот тогда-то и покатился по избе этот пугающий холодок. Сергей быстро вскочил тогда, сказал, что дома ждут, не признаться же, что бабки старой испугался, побежал к двери. Обернулся, выходя, натолкнулся на понимающий бабкин взгляд, пробормотал неловко слова благодарности.

– Да не за что, – почему-то вдруг печально сказала бабка, – сирый ты хлопец. Не бойся меня, приходи всегда. Помогу, чем смогу.

Выскочил на улицу, не понимая, за что вдруг сирым назвали, вроде оба родителя живут ладно, не ссорятся и натолкнулся на стайку ребят. У того, у которого отобрал кота, в руке по-прежнему были зажаты камни.

– Не нашел? – окликнул один.

– Почему? – удивился Сергей, – отдал кота. Никакая она не колдунья. Очень хорошая бабка.

– Ты же там всего полминуты пробыл, – подозрительно сощурился спрашивающий.

– Долго ли умеючи, – отозвался Сергей, все страшась даже средь бела дня вспомнить о жутком говорке, до сих пор мурашки по коже. Пошел вперед, фигурка на груди вдруг, как живая, дернулась вниз. Сергей наклонился к ней, над головой просвистел камень. Озверело развернулся, мальцы с визгом просились врассыпную. Сергей догонять не стал, еще не хватало с мелюзгой связываться, но зарекся дома немедленно снять и убрать подальше страшную фигурку.

Однако не успел, дома ждал мрачный отец с известием о смерти своей мамы, они быстро собрались и поехали в Москву. А дальше закрутилось, как снежный ком, авария, гибель родителей, детдом, потом армия, торговля наркотиками и фигурка все так и висела на груди. Сергей уже и думать перестал о бабке в деревне и ее коте, только иногда мимоходом удивлялся, что ни одной царапинки в перестрелках и что под его пули враги так и ложатся, но приписывал это своему воинскому умению и забывал на следующий день.

А сейчас странный красноглазый гость напомнил и снова, как в тот день, тяжелый ком страха в груди.

* * *

– Это было тридцать лет назад, – наконец, проговорил он. – Ее, наверное, и в живых нет.

– Есть, есть, – успокоил его Ольг. – Такие быстро не помирают. Поехали.

– Что, прямо сейчас? – Сергей тянул, не хотел принимать неизбежное.

– Именно. Помчали.

Сергей обреченно вздохнул, в глубине души чувствуя облегчение. Долг благодарности бабки, была она колдуньей или нет, уже много лет висел на душе тяжким грузом. Сейчас, видимо, пришло время расплатиться за подарок. Он быстро собрался, захватил с собой бумажник, тяжелый от пачки кредитных карточек, усмехнулся сам над собой, какие кредитки в деревне, залез в нижний ящик стола и вытащил толстый пресс рублей.

Бабка, скорее всего, умерла, ей уже тогда было под восемьдесят, надо будет найти могилу, поставить камень получше.

Красноглазый пристально наблюдал за облачением Сергея в дорогой костюм и, наконец, не вытерпел.

– Слушай, а у тебя есть одежда на мой размер?

– Ну, можно купить, – отозвался Сергей, смерив красноглазого взглядом. – Заедем по дороге. Ахмед!

Ахмед явно дежурил под дверью, ворвался, пистолет в руке, смуглое лицо пошло красными пятнами, когда увидел стоящего поодаль Ольга.

– Попробуй пристрелить, – равнодушно приказал Сергей, снимая с зеркала галстук.

Ахмед тут же выпустил всю обойму. Сергей увидел в зеркале только смазанное движение вихря на месте красноглазого визитера, раздался свист рассекаемого воздуха и нож, торчащий до этого в стене, вонзился в плечо Ахмеда. Сила броска была такая, что Ахмеда отшвырнуло к двери. Он лапнул рукоятку, высовывающуюся из плеча, и застонал.

– Вот ненормальный! – сказал Ольг, опуская руку. – Говорил же, не лезь.

– Круто! – отозвался Сергей, затягивая узел и опуская воротник рубашки. – Пойдешь ко мне в телохранители? Ахмед, исчезни. Скажи ребятам, чтобы прогрели джип, за рулем поеду сам.

Ахмед пополз по стене за дверь, оставляя за собой на ковре кровавый след. Нож пробил плечо насквозь и царапал стену острием.

Ольг усмехнулся – толстяк, кажется, не понимает, что, как только они найдут колдуна, надобность в нем отпадет и тогда телохранители ему уже не понадобятся – хранить нечего будет.

Глава 2 (13)

Зима накрыла поля снежным саваном. Снег был девственно чист и настолько бел, что слепил глаза. На дороге по снегу тянулась ровная колея от проехавших машин. На деревьях лежали тяжелые шапки, иногда подымался ветер и тогда они грудами снежинок осыпались на землю.

Родник, на который Сергей бегал в детстве, весело пробивал себе дорогу сквозь снег, навалившийся сугробами на берега, подмывал сугробы снизу, волочил куски снега и весело блестящих на зимнем солнце ледышек через трубу, проложенную под дорогой.

Сергей уверенно вел джип, в салоне голосил хриплый голос барда, воспевающий воровские порядки. Звук по привычке был включен на максимальную громкость.

Деревню было не узнать. На месте маленьких, плохо покрашенных деревенских домишек вздымались расписные громадины двух и трехэтажных коттеджей, отделанных по последней моде изящной деревянной лепниной. Над массивными печными трубами вились черные струйки дыма, хозяева не оставляют дом даже зимой, поселяют сторожей. К домам были проложены аккуратные асфальтовые подъезды для машин. Изменилась и дорога. Вместо узенькой песчаной змейки, разливающуюся по весне и по осени грязными ручьями, лежал ровный путь, проложенный каменными плитами. Деревенский пруд, когда-то настолько заросший тиной, что, казалось, по нему можно было ходить, не касаясь воды, был расчищен и блестел озерным пятном. На противоположном берегу стояла каменная беседка, к ней подходила дорожка со стройным рядом посаженных по краям деревьев.

На месте дома Сергея, когда-то самого большого дома в деревне, стояла трансформаторная будка. Сергей вздохнул, припомнив неясные воспоминания детства, покосился на Ольга, натолкнулся на странно понимающий взгляд, отвел глаза.

Ольг сидел рядом. В новом костюме он выглядел преображенным, напоминая успешного коммерсанта, выехавшего на отдых. Красноватые глаза настороженно зыркали из-под тонких бровей. Потянулся, приглушил звук магнитолы.

– Давно тут не был? – негромко спросил он.

– С самого детства, – ответил Сергей, – лет тридцать уже.

– А что так? Тут же хорошо. В вашем городе дышать нечем.

– Там деньги, – коротко объяснил Сергей.

Ольг двусмысленно хмыкнул. Что в деньгах? Это только подспорье в жизни.

– Далеко еще до этой бабки?

– Третий дом с конца. Вон там он был, – показал Сергей на красивый одноэтажный домик впереди, – на месте этого.

Из трубы валил густой дым. Сергей выдохнул воздух. Хоть кто-то остался, наверное, сумеет рассказать, где похоронена бабка. Он аккуратно припарковал джип напротив дома и вылез из машины, потягиваясь на холодном ветру. Ольг вылез с другой стороны, громко хлопнув за собой дверью. Сергей недовольно поморщился – хрупкие дверные замки плохо переносят холод российских зим и быстро разбиваются.

Мощная калитка, разукрашенная железной вязью, заменившая покосившуюся деревянную, которую помнил Сергей, была на том же месте. Она была закрыта на щеколду, но не заперта. Сергей просунул руку сквозь редкую решетку, отодвинул щеколду и зашел первый. Ольг последовал за ним.

Сергей пошел вокруг дома, вход был со двора, в окне промелькнуло движение. Сергей бросил взгляд и по спине пошел холодок, сердце бешено заколотилось. На подоконнике застыл громадный черный котище, пристально глядящий на людей умными глазами. Сергей пригляделся и почувствовал, как отлегает от сердца. Тот кот был абсолютно черен и гораздо меньше, а у этого на груди было огромное белое пятно. Он мысленно ругнул себя за ребячество, наверное, один из потомков того, может даже через одно или два поколения, за тридцать лет многое сменилось.

К двери раньше вело три простых деревянных ступеньки, а теперь поднималось высокое крытое крыльцо, застекленное витражными окнами. Дверь была открыта, за ней виднелась белая двухстворчатая дверь в дом. Сергей поднялся на крыльцо и постучал. Никто не отозвался. Он постучал сильнее, от толчка дверь отворилась. Сергей пожал плечами и вошел внутрь. Ольг вошел следом.

– Есть тут кто? – он остановился посреди прихожей, оглядываясь. Прихожая раздалась вширь, налево была кухня, как и тогда, только теперь там виднелась импортная электрическая плита, рядом стоял гриль и кухонный комбайн. Перед входом в кухню виднелся огромный металлический бидон. Справа стоял старинный деревянный стол со стульями.

– Да, – отозвался из глубины комнаты низкий мужской голос. – Сейчас выйду. Только штаны натяну.

На пороге появился высоченный мужчина средних лет. Косматые черные волосы падали гривой на плечи. Он был одет в шерстяную безрукавку на голое тело и спортивные брюки. Вдоль предплечья правой руки тянулся заживший шрам. Он пристально поглядел на гостей, на секунду задержал взгляд на Ольге и кивнул в сторону стола. Что-то в его взгляде показалось Сергею странным и, приглядевшись, он увидел, что один глаз у мужика был задернут бельмом.

– Садитесь, гостями будете, – голос был дружелюбный, но хриплый, как будто мужик то ли спал, то ли очень давно ни с кем не разговаривал. Он извлек из комода бутылку коньяку и три граненых стакана. – Выпьете?

– Я за рулем, – отказался Сергей.

– Как угодно, – согласился мужик. – А ты?

– С удовольствием, – согласился Ольг. Кажется, удачи им тут тоже не будет. Никакой магии в доме он не чувствовал.

Мужик налил на донышко стакана коньяку, посмотрел на Ольга, стал подливать, ожидая, когда тот остановит. Ольг подождал, пока стакан наполнится до самых краев и кивнул:

– Вот теперь хватит.

Мужик усмехнулся, достал из комода несколько яблок, блюдо с печеньями, поставил на стол. Снял со стены ковшик, отошел к бидону, открыл крышку, зачерпнул, жадно выпил.

– Я тоже не люблю эту химическую гадость, – улыбнулся он издалека Сергею. – Будешь?

– Это брага? – спросил Сергей.

– Нет, – хмыкнул мужик. – Просто вода, но чистая, из родника. В Москве такой точно не найдешь.

– Давай, – неожиданно для самого себя согласился Сергей.

Вода была студеная, холодила зубы до ломоты. Сергей поймал себя на том, что расправляет плечи, выправляет осанку, на которую махнул рукой уже несколько лет назад. Ольг пренебрежительно посмотрел на них, залпом выпил едкую жидкость, с удовольствием принимая в себя яд. Слабое подобие отвара ярь-травы, но все же подобие, а без нее уже второй день плохо, тело ломать начинает.

– Ну так чем могу услужить, гости дорогие? – мужик уселся напротив, упер руки в колени, смотрел только на Сергея, дружелюбно ему улыбался.

– Раньше в этом доме жила бабка одна, – отозвался Сергей, вдруг осознавая, что напрочь забыл имя соседки, – давно, лет тридцать назад. Я хотел бы найти ее могилу, привести в порядок, она моя знакомая была.

– Хозяйка-то? – удивился мужик. – Да она жива-здорова, до могилы еще, тьфу-тьфу-тьфу, далеко.

– Как? – поразился Сергей, заметив краем глаза торжествующее лицо Ольга. – Но ведь ей уже под сто лет должно быть.

– Да, наверное, поболее, – отмахнулся мужик. – У нее в семье все такие, долгожители. Она скоро вернется, в деревне один тут заболел, она пошла ему травы разные пособирать, хотя что там под снегом найдешь, они же почти мертвые все. Ну да не мне ее учить. Подождите, садитесь, отдохните. Она гостям всегда рада, а уж таким в особенности, – перевел он взгляд на Ольга.

– Что ты имеешь в виду? – тут же насторожился тот.

– Как чего? – удивился мужик. – Джип-то какой, костюмчик, с делами, видно, все в порядке. А богатых все любят.

– А, – протянул Ольг со смешанным чувством облегчения и пренебрежения, – тогда ладно. Только это он богатый, – кивнул он на Сергея. – Это все его.

– А ты-то кто? – поинтересовался Сергей. – Родственник какой?

– Я-то? – переспросил мужик. – Да, наверное, уже как родственник тоже. Работник я, давно уже у нее работаю. Зовут меня Василием.

– Я – Сергей, – протягивая руку, сказал Сергей. Мужик схватил ее и с жаром пожал.

– Ольг, – коротко кивнул Ольг.

– Очень приятно, – широко улыбнулся мужик. – Сейчас самовар поспеет, чайку выпьем.

* * *

– …Приболела хозяйка, а тут как раз начали все застраивать, появились эти богачи, «новые русские», стали к нам приставать, мол, переежайте-ка отсюда, мы денег дадим, дом снесем, чтобы вид деревни не портил, – негромко рассказывал мужик. – Хозяйка-то тогда мне и сказала, бери, Василий, деньги, езжай в город, ищи себе жену и устраивайся там сам, а я тут и так проживу. Я сказал, что не надо мне другой жизни, что где она, там и я. Тогда-то хозяйка расплакалась, а через два дня оправилась, пошла к самому тут главному богачу, около пруда который живет, уж не знаю, о чем с ним договорилась, но только поставили нам новый домик, вот техникой все забили и уж больше с той поры не приставали. Так и живем тут.

Дверь негромко скрипнула, растворяясь, по домику прокатилось дуновение ветерка. На крыльце затопали ногами, стряхивая снег с каблуков и на пороге появилась сухонькая старушонка в теплом пальто, отороченном искусственным мехом. В руках она держала пучок пожухших травинок.

– Ах, – всплеснула она руками, – Сереженька приехал, свет ты мой сокол ясный. А я-то думаю, кто на таком коне красивом к нам пожаловал. Только что это за компания у тебя такая? Зачем же ты ко мне в дом змею приволок? Васенька, ну-ка, возьми ее, давай в банку пока посадим, чтобы не ужалила.

Сергей непонимающе хлопал глазами, смотрел, как мужик одним гигантским, по-кошачьи мягким прыжком перепрыгнул через стол и схватил Ольга за плечи. Ольг встряхнулся и по его телу побежала рябь, он стал истончаться, извиваться, тело покрылось чешуей, похожей на рыбью и на пол упала змея, тут же, извиваясь, быстро поползла к старушке. Василий рухнул на пол, через мгновенье на его месте поднялся уже виденный Сергеем огромный котище. Кот прыжком догнал змею и прижал ее лапой за шею. Змея начала дергаться и разгибаться человеческим телом, кот встряхнулся и через секунду на земле опять лежал Ольг, которого Василий огромной рукой держал за горло. Сергей почувствовал, что сейчас упадет в обморок.

– В банку его, Васенька, – скомандовала старушка.

– Не надо, – прохрипел Ольг, пытаясь отодрать душившую его руку. – Я с миром.

– Не бывают змеи с миром, – покачала старушка. – Вся ваша порода такая, подлая. Ваш прародитель наивную девушку обманул, из-за него людей из рая выгнали, нет к вам с тех пор доверия. В банку его, Васенька.

Василий подтащил Ольга к комоду, достал трехлитровую стеклянную банку, поставил на пол, обернулся к старушке.

– А как оборотить-то его, хозяюшка?

Ольг почувствовал, что тело его против воли меняется, становится худым, змеиным, собрал все силы, попробовал остановить, но не смог и Василий, по-прежнему крепко держа его за шею, засунул его в банку, закрыл крепкой крышкой.

– Поставь его на виду, – сказала старушка, подходя к столу, – чтоб не сбежал. Как поживаешь, Сереженька? Зачем змей рядом с собой держишь? Вижу, вижу, что не знал. Разучились люди в душу друг другу смотреть, только оболочку видят. Что-то ты совсем побледнел, поплохел. Ну-ка, Васенька, давай его отдохнуть на время положим. Спи, Сережа.

Сергей пошатнулся на стуле, в голове помутилось и он упал без сознания на стол. Василий поставил банку со змеей на комод, легко поднял Сергея на руки и понес в комнату. Там он положил его на широкую двуспальную кровать и заботливо накрыл одеялом.

– Я тогда тебе так спасибо и не сказал, – негромко проговорил он, – но сейчас силы и у меня появились и отблагодарить теперь могу. Спать будешь с хорошими снами.

С этими словами он грянулся оземь, поднялся котом и вспрыгнул на ноги Сергею, потоптался лапами и лег поперек. У Сергея тут же разгладилась непроходящая морщинка на лбу, лицо приняло умиротворенное детское выражение, дыхание стало ровным.

Впервые за многие годы он спал настоящим спокойным сном усталого человека.

* * *

Из зеленой кастрюльки вкусно паровала вареная картошка. Бабка сноровисто нарезала толстыми ломтями только что испеченную буханку хлеба. Аккуратно разложенная по тарелке сельдь едко солила воздух. Глиняная миска полнилась свежими огурцами и помидорами, словно только что сорванными с грядки.

– Так это все правда? – в который раз неверяще переспросил Сергей. – На свете есть колдуны и оборотни? И ты колдунья?

– Конечно, Сереженька, – отозвалась бабка. – Совсем недавно, тысячу лет назад, на этой земле магией каждый дом полнился. Только прошло наше время, пришли научники, записали магию в формулы, сделали механизмы, которые делали то же самое, только быстрее и мощнее и стали люди забывать про волшебство. Да и зачем ее помнить, если можно кнопку нажать и все само появится? Я сама уже огонь не помню как разжигать, на электричестве все готовлю.

– Но оборачиваться зверями?

– И этого уже не могу, – с грустью отозвалась бабка, – это люди делать уже разучились. Это звери пока, если долго живут, то могут научиться людями оборачиваться. Как мой Васенька.

Сергей потер лоб и виновато улыбнулся.

– Извини, бабушка, просто в голове не очень укладывается. Как-то это очень ново все для меня.

– Новое – это просто хорошо забытое старое, – улыбнувшись, повторила бабка избитую истину. – Ты кушай, кушай, Сереженька.

Сергей послушно принялся уплетать нежную картошку, пропитанную сочным сливочным маслом. Картошка таяла во рту, как мороженое в жаркий день.

– В церковь не ходишь, Сережа, – неожиданно строго произнесла бабка, – плохо. Вижу, греха на тебе много, даже человеческая кровь есть. И без того искупать тебе ее долго придется, так сходи, поближе с Богом познакомься, узнай его.

– А как же ты? – всполохнулся Сергей, – это ведь грех большой. Дьявольские козни все колдовство.

– С чужих слов говоришь, Сереженька, – укоризненно покачала головой бабка. – Как же знание может быть от дьявола? Подлинно Бог его насаждал, все давал узнать, единственное, что просил, Добро и Зло не раскрывать, сам рассказать хотел, да не успел. Змей проклятый надоумил умом слабую деву, поторопилась. Но и за то уже собственный сын свою кровь отдал, расплатился. Правда, теперь люди сами все вызнают, где правь, а где кривь, не знают. Бьются каждый за свое, а в чем истина, не открыли.

Сергей понимающе кивнул, мысленно дав себе зарок перечитать Библию, как только доберется до дома.

– А ты, получаешься, ведьма? А на помеле летать умеешь? – чтобы хоть что-то сказать, спросил он.

– Ведьма, – грустно улыбнулась бабка. – Да нет, какая же я ведающая матерь, если ни одного собственного дитяти нету? Стала бы, если бы мужа на войне не убили. А я ведь в церкви венчалась, другого мужа уже нельзя. Просто ведающая бабка, старый покон помнящая. Что до помела, то не в тех годах я уже, Сережа. Холодно ночью, голышом на палке. Да и на автобусе сейчас, куда надо, доберешься быстрее.

– И это ты с тех пор живешь одна? – ахнул Сергей. – Так ты же совсем молодой девчонкой была. Сколько тебе, двадцать – двадцать пять было в сороковых?

– Семнадцать мне было тогда, Сереженька, – печально сказала бабка. – Только не в сороковых, а в двенадцатом. И муж мой у самого одноглазого генерала адъютантом был. Тогда и пал, одним из первых, когда проклятый француз на Москву подался.

Сергей не сразу понял, о каком проклятом французе идет речь, а когда до него дошло, то почувствовал, как на затылке зашевелились волосы.

– Бабка, – хрипло спросил он. – Сколько же тебе лет? Ведь столько не живут.

– На то мы и колдуньи, – вздохнула бабка. – Нельзя умирать, пока свое знание не передашь. А передать-то хочется достойной, чтобы чистой была, да где же ее найдешь в нашей деревне. То бы своя дочерь, чтобы воспитала сама, а то… Да брось, не забивай голову, – махнула она рукой. – Расскажи-ка мне лучше, как к тебе змея прилепилась.

– Не знаю, – пожал плечами Сергей, – появился сегодня утром в моей кровати, схватил за глотку, сказал, чтобы отвез к тебе. Может, у него проще спросить, он вроде мирный.

– Не доверяю я змеям, – качнула головой бабка. – Не может он ничего хорошего хотеть. Лучше бы уничтожить ее от греха подальше. А говорить с ними, они хитрые, кого хочешь уболтают, заморокуют. Пусть с ним кот разбирается, ему, тоже зверю, попроще, попонятнее. Васенька? – окликнула она.

На пороге появился кот, подошел поближе, вспрыгнул Сергею на колени, потоптался, замурлыкал.

– Помнит он тебя, – ласково сказал старуха, – не забывает. Видишь, Сережа, добро-то, оно долго живет, помнится в сердце, даже в кошачьем. Поговорил со змеем, Васенька? Обернись человеком, расскажи нам, что вызнал.

Кот спрыгнул с колен, поднялся мужиком. Сергей уже привык, смотрел без страха.

– Поговорил, хозяйка, – придвинул себе стул кот. – Странное дело с этим змеем. Ничего он, действительно, вроде худого не мыслит. Из другого мира он, только домой хочет попасть.

– Что из другого мира, понятно, – серьезно сказала бабка, – в нашем змеи столько не проживают, чтобы человеками оборачиваться научиться. А что здесь он делает?

– Говорит, явился следом за волшебником оттуда, да тот погиб, а как сам тоннель обратно открыть, не знает.

– Ладно, – призадумалась бабка, – тут мы с ним сами решим. А ты, Сереженька, езжай домой, поди, заждались тебя уже друзья твои, места себе не находят.

Сергей поднялся, но вспомнил, схватил пиджак.

– Бабушка, – неловко сказал он, – я тут денег немного привез. Может, надо тебе?

– Оставь, конечно, если лишние, – согласилась старуха. – Нам давно кровлю подлатать надо. Только лучше на эти деньги заупокойную по погубленным тобой душам закажи, чтобы на суде против тебя говорили поменьше.

Сергей положил пачку рублей на кровать и вышел на улицу. Морозный ветер накинулся на лицо, теребил за ворот рубашки. Сергей подошел к джипу и бросил последний двор на дом. В окне виднелось лицо старухи, она пошевелила губами, и Сергей ясно услышал последний наказ.

– А в церковь сходи, и поскорее, Сереженька. Мой-то оберег тебе пока помогает, но Бог, он все видит, негоже от него отворачиваться. Иди в церковь.

– Схожу, бабушка, – негромко сказал Сергей, понимая, что она все равно не услышит его за толстыми двойными рамами стекла, но бабка кивнула, как услышав, и махнула рукой.

Сергей завел джип и плавно покатил по заснеженной дороге назад, в город.

* * *

Ольг бился в стеклянной банке, сворачивался узлом, колотился о крышку, пытался ее поднять, но тело, такое мощное на свободе, не имело простора и банка казалась прочнее алмаза.

В прихожую вышла ведунья, двигалась легко, быстро, открыла крышку, Ольг послушно замер, желания раздражать ее не было никакого. Она призывно наклонила банку и Ольг вытек из нее, сполз по комоду и замер на полу, выжидательно глядя на старуху.

– Обернись, – презрительно сказала она. – Не люблю с гадами разговаривать.

Ольг грохнулся об землю и поднялся прежним высоким узкоплечим человеком, возвышался над бабкой почти на две головы, но смотрел сверху вниз со страхом, ощутил уже свирепую первобытную мощь, таящуюся в хрупком на вид старушечьем теле.

– Домой хочешь? – задумчиво переспросила старуха. – Отпущу. Только не знаю, как у вас, а у нас за помощь принято отрабатывать.

Где-то я это уже слышал, мрачно подумал Ольг. Только не с тобой, с тем мужиком и то было бы поприятнее.

– Дочери у меня нет, – печально сказала старуха. Ольг вздрогнул. – А земля давно меня зовет к себе, да и сама я устала ходить по свету. Пойдешь, найдешь мне чистую мудрую душу, приведешь ко мне, отпущу. Отправила бы кота, да прикипела к нему сердцем, боюсь, случится с ним что в городе. А ты хитрый, должен справиться. Иди. Приведешь мне замену, клянусь Богом, отпущу.

Ольг кивнул. Только бы из этого вертепа выбраться. И чем он думал, когда сюда рвался?

– Ну а чтобы не сбежал, – словно прочитала его мысли старуха, – кожу свою змеиную здесь оставишь. Сможешь только человеком ходить. Не вернешься – умрешь человеком. В положенный срок, лет через сорок. Тело у тебя молодое, сильное, надолго хватит. Только тогда и не мечтай вернуться. Раз сюда попал змеей, то возвращаться надо ею же.

Ольг мысленно ругнулся. Выбора не оставалось. Вдобавок, старуха пока была единственной ниточкой к возвращению.

– Как я найду ее? – спросил он.