Kitabı oku: «Дневник», sayfa 4
– Ты куда собрался в таком виде? – Спросил я.
– Поеду покатаю, пока они не вернулись, а потом на «диком» берегу буду, за территорией пансионата, так что приходите туда.
Он укатил на веле с Гердой примотав поводок к рулю, в каньоны катать, а мы, прячась от Юли стали собирать вещи и грузиться в машину. Когда погрузились, пошли на пляж попрощаться с Тёмой, не успели мы дойти до него, как к нам с воплями побежал по берегу Рафаэль.
В итоге нам с Прохором пришлось убегать от Юли и Рафаэля, мы бежали от берега к трассе, а за нами гнался Рафаэль и кричал: – «Егорка, подожди, мы с тобой не поиграли», он медленно перебирал толстенькими ножками и плакал. Он падал, поднимался и продолжал погоню. Мы бежали и задыхались от смеха, следом за ним бежала Юля с щенком на руках и кричала: – «Рафаэль, постой! Денис, не уезжай!». Мы запрыгнули в машину и помчались прочь, оставив Тёмыча и Герду разбираться с Юлей, Рафаэлем, щенком и котёнком. Они выбежали на дорогу, стояли и смотрели нам вслед, Рафаэль плакал и махал руками, а Юля молча смотрела нам вслед, стояла не шелохнувшись, держала щенка на руках, а тот вырывался и лизал ей лицо, потом мы скрылись за поворотом и облегчённо вздохнули.
Вот об этой всей хуйне Прохор и вспомнил, сказал, что не ожидал от меня такого, но это прикольно. Кода он поехал в первый раз с нами на Иссык-Куль, то был в ахуе от того, как мы троллим друг друга. Признался мне, что, наверное, заплакал бы если бы его так же троллили. А я и не помню, когда в первый раз поехал с нами Прохор.
Затем я наткнулся на китайскую лапшу, недавно открывшуюся. Вот так, моя идея осуществилась у кого-то другого. Взял попробовать с овощами, оказалась полной хуйнёй, приехал к Егору, были оба очень уставшие после тренировок, посмотрели одну серию «Калифорнии». Уснули.
23/09/15
Проснулся как обычно у Егора, сходил в туалет, уехал на репетицию на веле, по пути купил шаурму без мяса, наебнулся в яму (что-то последнее время я часто падаю с вела). Докатил до студии, посидели, попиздели с чуваками, прогнали по разу номера, потрещали над Кирюхой и Упырём, что они педики и дрючат друг друга, оба покраснели и засмущались. Иногда я начинаю верить, что они и взаправду гомики. Димоня пришёл с трясущимися руками, говорит, сердце прихватило от нервов, потому что его предала девушка. Жаль пацанчика, из-за какой-то хуйни так изводит себя, это ебануто почуть. Я окурил всю студию, принесённой мной, ароматической палочкой. Воняет она пиздец, как сильно. Созвонился с Танюхой, договорились встретиться возле трёхэтажного секонд-хенда и с Кирюхой направились туда. Меня в магазин не пустили с велом и я послал их нахуй вместе с их вонючими вещами. Дождался Таню, отправил Кирюху восвояси, и мы направились в парк на южных воротах, довольно далеко. Всю дорогу пиздел в основном только я, про Умберто Эко, какой он ханжа и циник, про Альбера Камю, какой он депрессивный и нудный, о том, что начал писать и у меня творческий подъём – просто отпустил мысль, руку и всю свою грёбанную жизнь, прочитал ей пару абзацев. Таня рассказала о себе немного, живёт с парнем очередным, собирается ехать в Россию, делать паспорт, ещё, что мне надо почитать Чарльза Буковски, что я что-то среднее между Сергеем Довлатовым и Чарльзом Буковски, надо признать, мне это польстило. Она рассказала о Буковски, что с его персонажами можно пить: – «Наливаешь себе столько же, сколько его персонажи пьют и бухаешь, пока читаешь, и перепить его почти невозможно». Сказала, что её пригласили в издательство «Эксмо» стажироваться, я сразу же обрушился на неё со своей писаниной, чтобы она пропихнула меня. Договорились заскочить к Ментору на днях. Затем я её проводил к бабушке, опять всю дорогу пиздел я, а она молчала и поддакивала. Распрощались и я уехал «домой», по пути осознал, что раньше мне не давал писать комплекс интеллигента, я выбирал слова, события, мысли, всегда думал о том, что мою книгу будет кто-то читать и хотел, чтобы мне не было стыдно, а сейчас по барабану. Я стал материалистом, на хую я вертел эту интеллигентскую ебалу. Я быдло, быдло способное писать, мыслить, любить, страдать, больше чем остальное быдло.
«Дома» соседка Дина Николаевна готовила плов с мясом и пекла кекс. На кухне царил хаос. Сестрёнка рассказывала о своих друзьях и о их суицидальных наклонностях. Я выпросил пол часа кухни в моё распоряжение, отварил лапшу, натушил овощей и обожрался, как откинувшийся из лагеря зек. В холодильнике наткнулся на икру красную и съел два бутербродика, вот такой вот я веган.
Вечером сестрёнка захотела погулять, стала всех уговаривать, никто не хотел, все были заняты своими делами. Я позвонил Нэлле, она сказала, что болеет и не сможет, но попросила забронировать для неё время, когда она выздоровеет. Позвонил Тане предложил прогуляться ещё раз, и тут облом, ей надо было ехать по делам – нотник ремонтировать. Тут написали лесбиянки, предложили в воскресенье куда-нибудь съездить на велах, я согласился, меня всегда такие покатушки радуют. Я предложил им прогуляться, они согласились. Сходил в душ, надел новые джинсы, я их купил сегодня в секонд-хенде, на южных воротах за 290 сомов, когда гуляли с Таней, она мне добавила даже сорокет. Мы с сестрёнкой отправились, она пешком, ну, а я на веле, никогда с ним не расстаюсь. Встретились с лесбиянками около «Будда Бара», ни разу не заходил во внутрь, раньше на этом месте была пиццерия и я часто в ней пропадал, но потом случился пожар, она сгорела дотла и на её месте построили новое заведение. С ними был парень, не запомнил, как его зовут, то ли Вова, то ли Валера. Он был с огромной, чёрной собакой, похожей на ньюфаундленда, но не ньюфаундленд, а кокой-то другой породы, какой я тоже не запомнил, мне если честно, было похуй на него и его собаку. Он видимо это понял, расстроился и ушёл от нас. Снова дошли до парка на Южных Воротах, Маша (сестрёнка) всё время хотела в туалет и тарахтела. Лесбиянки снова мне предложили покатать на велах в это воскресенье, но перед этим надо было им помочь починить их вел, потому что я его так и не починил. На что я с превеликим удовольствием согласился, и мы решили, что завтра к ним заеду. Пошарахались немного и разошлись, сестрёнка «домой», я к Егору, а лесбиянки в гости.
Я катился на веле по городу, в котором вырос, мне знакомо здесь всё, каждое дерево, каждая выбоина на дороге. Со всем городом связаны воспоминания, первый поцелуй, первый раз сломали нос, впервые напился и накурился. Здесь я услышал много хорошей музыки, прочитал Достоевского, Тургенева, открыл для себя Блока и Есенина, именно здесь я выучил наизусть Маяковского, «Облако в штанах».
Джон жил очень непродолжительное время в неблагополучном районе, такое гетто среди местных, город весь в принципе сплошное гетто, но есть районы совсем неблагополучные, как и везде, чем дальше от центра, тем ближе к нищете, наркотикам и воровству. Он с Саней и мамой снимал двухкомнатную квартиру на окраине города, возле Института Земледелия, мы один раз всего устроили там пьянку, после чего они вынуждены были съехать.
Весь день лил дождь, но было довольно тепло, воздух был влажным и свежим, мы с Гурамом и Наташей шли по улице с огромными лужами, в поисках дома, куда переехал Джон. Кругом шныряли парни в восьмиклинках, кожаных или джинсовых куртках и остроносых туфлях, они все спешили укрыться от дождя и не обращали на нас внимания.
Дверь открыл Гарик, впустил нас, мы сняли обувь, мокрые куртки и прошли в зал. Гарик втиснулся в одно кресло с Саней, а Джон сидел на кровати, они смотрели концерт Slipknot, музыканты в причудливых масках скакали по сцене, вокалист истошно орал.
– Здарова. – Саня вылез из кресла и протянул нам руки, мы обменялись рукопожатиями. – Водку принесли?
– Да, вот.
Я достал из рюкзака четыре бутылки, он взял и понёс их на кухню. Мы подошли к Джону пожали ему ладонь. Саня принёс рюмки и начатую бутылку, поставил их на телевизор и разлил по ним водку, я прикурил сигарету, мы чокнулись и выпили, вместо закуски я затянулся дымом.
– Чё, ещё по одной? – Не дожидаясь ответа Саня принялся разливать по рюмкам.
– Может притормозим? – Мне водка не пошла. – Я не ел сегодня ещё.
Я вообще недоедал в юности, все деньги спускал на бухло и если не появлялся дома сутки, то сутки мог не есть, у друзей денег тоже не было, а если и были, то мы их пропивали.
– Да, ты чё, очкуешь? – Саня засмеялся. – Давай выпьем. – Он протянул мне рюмку, я опрокинул её себе в рот и затянулся дымом, она чуть не пошла обратно. Саня это увидел. – Ты чё, Денис, не пил никогда?
– Ага, не пил. – Усмехнулся Гурам. – Он тут всех перепьёт.
– Зря ты это сказал. – Отозвался Джон. Они с Наташей, что-то обсуждал сидя на кровати.
– Да, заткнись ты. – Саню действительно это зацепило. – Пойдём на кухню, кто больше сможет выпить залпом, тот и победил.
– В чём победил? – Спросил я.
Но Саня уже ушёл на кухню, я направился за ним. Он сидел за столом и наливал из бутылки в большую супную чашку водку. Вылил всю. Открыл вторую бутылку и перелил её во вторую чашку.
– Давай, кто сможет всё выпить – тот победил. – Сказал он и протянул мне чашку.
– Да, в чём победил? – Спросил я.
– Ты, чё, зассал? – Саня засмеялся.
В кухню заглянула Наташа и ушла.
– Они собрались пить из чашек водку. – Услышал я её голос из зала.
– Да, этот неугомонный, ща нажрётся и барагозить будет. – Ответил Джон.
– Может, не стоит Сань? – Я постарался его остановить. Хотя, мне было всё равно. – А то выпьем сейчас всё вдвоём?
– Да не ссы. – Саня поднёс чашку к губам и принялся пить, снова заглянула Наташа.
– Прикури сигарету. – Попросил я.
Я залпом выпил чашку водки, взял у неё сигарету и глубоко затянулся. В голову начала постепенно, но уверенно бить водка. Саня тоже допил всё до дна, чуть не вырвал, но сдержался. Я отдал сигарету Наташе, пошёл шатаясь в зал, лёг на кровать и вырубился. Проснулся от удара по щеке, открыл глаза, на мне сидел Саня и хлестал по щекам, я ударил его и разбил ему нос, он упал на пол, закрыл лицо руками, я встал и шатаясь пошёл в ванную.
– Ты совсем сдурел! – Крикнул Джон.
– Я тебя убью, сука, ты мне нос сломал!
– Знаю. – Бросил я не поворачиваясь.
Зашёл в ванную, снял футболку. Открыл кран с холодной водой, сунул под ледяную струю голову, в глазах потемнело, ноги стали мягкими, но я устоял, через несколько секунд стало легче.
– Ты в порядке? – В ванную заглянула Наташа.
– В полном. – Я выпрямился и попытался улыбнуться, не знаю, получилось у меня или нет, но глаза у Наташи были напуганными. – Дай сигарету. – Она протянула мне свою, не докуренную. – Пойду на улице покурю.
Я вышел из ванной. Возле двери прислонясь к стене стоял Саня, он махнул кулаком, но промазал и упал, я принялся обуваться.
– Э, ты куда? – Спросил Саня.
– Пойду на улице покурю, остыну немного под дождём.
– Диса, ты куда? – К нам подошёл Джон.
– На улицу он, подышать свежим воздухом. – Ответила за меня Наташа.
– Я с тобой. – Промямлил Саня и стянул с себя футболку.
– Ты-то куда? – Сказал Джон. – Ты видел себя?
– Я выпил столько же!
Я открыл дверь, спустился к двери, следом за мной вывалился Саня и скатился по ступенькам, я его поймал, подхватил под руку и вывел на улицу. Меня обдало свежим, холодным воздухом, с козырька над подъездом стекала вода, приятно журча в лужах. Саня сразу куда-то попёрся, я за ним пытаясь остановить.
– Бля, у меня тут кент живёт, он мне анаши обещал, пойдём заберём.
Мы дошли до маленького, одноэтажного домика среди многоквартирных серых коробок, он был словно символ свободы, со своим маленьким двориком, обнесённым покосившимся деревянным забором, с новыми металлическими воротами, покрашенными бордовой краской, втиснутыми между досок. Дождь моросил, с меня ручьями стекала вода, я стоял, поддерживая Саню, а тот кричал: – «Шнырь! Шнырь! Блядь!». Но вместо Шныря вышла его мама: – «Катитесь отсюда, он спит». Я извинился, и мы ушли.
– Давай пройдёмся немного, я отрезветь хочу. – Предложил Саня.
– Чувак, ты же в носках, пойдём домой. – Я посмотрел на его мокрые, разодранные носки.
– Похуй, пойдём вот так. – Он указал куда-то в сторону рукой и зашагал, куда указал. – Так тоже можно дойти до дома.
– До нас доебутся, мы по пояс голые.
Пришлось идти за ним, не бросать же его. Я трезвел и начинала болеть голова.
Мы шли по мокрому асфальту, я поддерживал Саню под руку, чтобы он не упал, а тот горлопанил песню группы «Агата Кристи», «Я на тебе как на войне». Он потянул меня в переулок. Я постарался остановить его:
– Сань, там толпа стоит, может не пойдём туда?
– Мне похуй, это мой район. – Заорал он и толпа обернулась.
– Сань, ты две недели здесь живёшь, это ни разу не твой район.
– Э! Пацаны, салам-олейкум. – Поздоровался с нами кто-то из толпы. Их было человек шесть или семь, на вскидку. – Вы откуда такие? Вас чё, раздели, что ли?
– Это вы кто такие, чё вы делаете на моём районе?! – Завопил Саня.
– Э, ты охуел. – Его толкнул один из парней, и Саня упал.
– Извините его, он сильно пьян, не понимает, что несёт. – Я поднял Саню.
– Я тебя выебу! – Заорал Саня, повиснув у меня на руках. – Давай по разам.
– Похуй, давай. – Сказал тот, кто поздоровался с нами. – Ты на руках у друга будешь драться?
Все засмеялись, мне если честно, тоже было смешно, но я старался сдержаться, чтобы окончательно не унизить друга. Саня вырвался и шатаясь подошёл к нему, при этом громко перданув.
– Бля, да ты обосрался. – Все снова засмеялись, и я тоже, тут уж не сдержался.
– Бля, пацаны, я вышел на улицу покурить. – Начал я.
– В одних джинсах? – Спросила девушка, и я её разглядел, она училась в одной школе со мной, но на пару классов старше.
– Да, я хотел под дождём постоять, протрезветь, а он вслед за мной выкатился и попёрся куда-то, я с ним, не бросать же его.
Я взял Саню под руку, он просто стоял и смотрел на всех, но было ощущение, что он никого не видел, я перекинул его руку себе через плечо и потащил по переулку прочь от недоброжелателей. Они, что-то выкрикивали нам вслед, Саня огрызался, я извинялся за него.
– Бля, мы влипли. – Шагов через двадцать сказал Саня. – Я сейчас претворюсь, что мне плохо и они нас не тронут.
– Всё уже хорошо, не надо, мы идём домой. – Но Саня меня не слышал, он упал. – Блядь, Санёк, вставай. – Он не реагировал. К нам подошла толпа и кто-то спросил.
– Ты чё уебал его, что ли?
– Нет, но хотелось бы. Ему плохо стало.
Парень, который собирался с ним драться поднял его, а другой накинул джинсовую куртку. Подхватив под руки они его поволокли.
– Куда тащить-то? – Спросил меня, тот который отдал куртку.
– Чёрт его знает, я первый раз на этом районе, я петлял за ним и запутался.
– Ну, вы пиздец, пацаны. Эй, слышь меня? – Обратился он к Саньку. – Где ты живёшь, блядь?
Саня, что-то промямли, и мы направились куда-то. Потом Саня резко очнулся и начал горлопанить песни группы ДДТ, пацаны подхватили и все хором пели «Не стреляй». Весело, в общем, добрались до квартиры, позвонили в дверь, открыл Джон.
– Принимайте тело. – Сказал хозяин куртки и снял с Сани джинсовку. – Мы пойдём.
– Где вы шараёбились? – Спросил у меня Джон.
– Вокруг дома. – Ответил я и прошёл в квартиру.
Тут вышла Наташа и увидела нашу однокашницу (Наташа тоже старше на год училась со мной и Гурамом в школе), они разговорились о своём девичьем. В толпе оказался парень этой девушки и тоже знакомый Наташи, они толклись в прихожей, я прикурил и натянул футболку. Ночные гости распрощались, я поблагодарил их, Джон закрыл дверь, подскочил Саня, открыл дверь с воплями: – «пацаны, заходите у нас водка есть», в этот момент спустился лифт и оттуда вышли совсем отвратительные типы, не растерялись и сразу юркнули в квартиру, сами заперли дверь, уебали Саню, он отлетел, я попытался им возразить и получил в глаз. Драться с ними было бессмысленно, они были старше, совсем старые, лет под сорок, и весьма крепкие. Они прошли в квартиру, один подошёл к креслу с Гариком.
– Где водка?
– Я её вылил. – Ответил перепуганный Гарик.
– Ты охуел? – Этот тип был удивлён от такого заявления и залепил Гарику пощёчину.
Гарик соскочил и убежал на кухню, я пошел следом за ним, в коридоре встретился ещё с двумя, входившими в зал. В кухне сидел Саня и чуть не плакал, рядом стояли Джон, Наташа и Гурам, Гарик вышел на балкон. Джон отчитывал Саню: – «Иди, выгоняй их теперь отсюда». Я пошёл к Гарику, тот достал из хлама два пузыря. Дождь капал на его длинные, чёрные волосы и стекал по локонам, в тонких, длинных руках он держал бутылки, заметно было как он еле сдерживается от слёз. На него жалко было смотреть.
– Ты же сказал, что вылил? – Спросил я.
– А я сейчас и вылью. Мы спрятали от вас.
– Не надо, прибереги пока, потом если что, задобрим их.
Я вошёл снова в кухню, Джон продолжал давить на Саню. «Остынь, так ничего не решишь» – сказал я и пошёл в комнату, где расположились ублюдки. «Пацаны, я думаю вам лучше уйти, пойла всё равно у нас нет», я получил под дых, свернулся и вернулся на кухню. Сел на стул, закурил сигарету, все молча смотрели друг на друга напуганными глазами. Кто-то постучал в дверь, Джон пошёл открывать, но его оттолкнул один из ублюдков.
– Это к нам. – Буркнул он.
Эти уроды позвали друзей…
– Вы охуели!?
В прихожую вышел я. Один из них ударил меня под дых, я врезал ему в челюсть и сломал зуб. Началась потасовка.
Очнулся на полу в комнате, голова раскалывалась, рядом сидел Джон, Гарик и Саня, Гурам ходил в зад и вперёд.
– Что происходит? – Спросил я.
– А то ты не знаешь? – Сквозь зубы проговорил Джон. – Зачем ты полез драться с ними?
– А, что ещё делать? Сидеть здесь, пока разносят хату? Где Наташа?
– Она там с ними. – Сказал Гурам. – Бля, пиздец, мы как в плену и в милицию не позвонить даже, телефон в той комнате.
Я встал и шатаясь пошёл на кухню, там сидела Наташа и ревела. Я вышел на балкон, достал бутылку водки, откупорил, сделал пару больших глотков, боль сразу отступила. Вернулся на кухню, сел рядом с Наташей.
– Всё в порядке? – Спросил я.
– Где в порядке? – Крикнула она, а потом продолжила в пол голоса. – Я думала мы тихо посидим, попьём пиво. Но, нет, тебе надо было переться на улицу.
– Сколько их?
– Трое, остальные не остались после драки.
– Жди здесь. – Я пошёл в комнату с ублюдками, по пути сделал ещё глоток, там что-то обсуждали и ржали.
– О! Нихуя себе, очнулся! – Сказал один из ублюдков, увидев меня. – Ты где водку взял? – Он подошёл ко мне и ударил в живот, я сделал глоток и разбил бутылку об его голову, он упал без сознания, из затылка потекла кровь. В руке у меня осталась розочка – горлышко от бутылки.
– Ты совсем ёбнулся?! – Заорал, соскакивая с кресла здоровенный детина, я махнул перед ним розочкой, он отскочил. – Дай братуху подниму, он же сдохнет.
– Пойдём, пообщаемся. – Я обратился к ещё одному, сидевшему с выпученными глазами ублюдку. Он встал, в комнату вбежал с диким воплем Саня и бугай поднимавший ублюдка без сознания вырубил его. Я воткнул осколок ему в ногу, хлынула кровь, тот завопил.
– Да, ты чё, бля, убить нас решил?
– Может и решил. – Сухо ответил я.
В общем Наташа помогла перемотать раны ублюдкам, они присмирели и оказались совсем не такими уж и плохими парнями. Гарик принёс из заначки вторую бутылку водки, мы пили и разговаривали о всякой хуйне. На рассвете они похромали домой, а мы немного пообсуждали произошедшее и легли спать, тогда у меня и случился первый поцелуй, думаю, я заслуживал большего.
Слава о наших похождениях быстро разлетелась по району и на Саню с Джоном начали наезжать все, кому не лень. Им пришлось съехать через неделю после происшествий обратно в шестой, в однокомнатную квартиру. Они даже месяца не прожили в этой квартире.
Егора встретил возле подъезда, он шёл с тренировки. Т. Леня меня пригрузила катать тесто и жарить чебуреки с джусаем, нажарили целую кучу, и я окончательно переел. Она легла спать, мы с Егором дунули и завалились смотреть «Калифорнию». Тут мне приспичило в туалет – последствия переедания. Я сидел на горшке, а кот сидел и мяукал под дверью, просился ко мне, ебанутое создание, он чёрный и лысый, ненавижу лысых котов, котики должны быть пушистые и толстые. Он естественно разбудил Т. Лену, и она начала открывать дверь, меня прёт, несёт, кот орёт, Т. Лена ломится, а дверь не закрывается на замок, он сломан, в общем полный пиздец. Я думал меня инфаркт разобьёт…
Досмотрели шестой сезон и легли спать в 5 утра.
24/09/15
Спалось плохо. Егор проснулся в девять утра и засел за игруху, было шумновато, он мочил зомбаков и периодически матюкался, когда, что-то не получалось. В итоге я встал в час по полудню, пописал, где-то, минут тридцать. Выпили с Егором креатин, кисель и поехали ко мне «домой» делать ему укол, так как ампулу и шприц я забыл там. По пути встретили Крёстную. Поболтали немного. Добрались до «дома», я уколол его, сходил в душ, и мы с Прохором и Егором отправились на премьеру фильма «Эверест», Егор домой, не с нами, ему просто по пути, а Прохор и я – смотреть киношку. Фильм не плохой, очень атмосферный, красивый, а вот технически полная хуета, столько ошибок, люди так в горы не ходят, накрученный трагизм, в общем, кино так себе, но посмотреть стоит только ради горных панорам.
После кинотеатра вернулись «домой», собрали снарягу, вызвали такси и поехали на тренировку, сил тренить не было абсолютно, да ещё и скальник разлезся, в общем пиздец, а не вечер. Решил полазать боулдеринг, зацеп повернулся, я упал и растянул коленку, болит теперь жуть как. К лесбиянкам не поехал, забыл шестигранники, отправился «домой». Я даже мыться не стал, завалился сразу спать, поковырялся немного в интернете, проверил почту, почитал статьи про растяжение колена и уснул. Ужасно короткий и скучный день выдался, день прожитый в пустую, ничего не сделал, а за что брался, то не особо получалось. Засыпая представил себя в палатке, наверное, навеяло фильмом. Захотелось в горы, в базовый лагерь, где только снег, камень и больше ничего. Или на Иссык-Куль, поставить палатку и жить в ней, заебал город вместе со своими устоями, людьми, припизднутыми и злыми, давящими стенами и ебучим пафосом.
Во второй раз я попал в первый лагерь под пиком Ленина в восемнадцать лет. Я работал до этого в магазине горнолыжного снаряжения «Red Fox». Мой напарник, Илья не вышел на смену, я сидел один в магазине, и какие-то ублюдки украли футболку, кофту и куртку. Их поймали охранники торгового центра «Таш-Рабат», в котором находился бутик. Приехали менты, забрали их и меня в РУВД, я сидел в кабинете со следователем.
– Пиши заявление! – Настаивал следователь, толстый, лысый мужчина со злыми глазами, он не говорил, а кричал.
– Не хочу я писать. Отдайте вещи, отпустите пацанов и не будем раздувать из этого трагедию.
– Их всё равно судить будут, охранники написали заявление, им за это премию выдадут.
– Тут же жизнь молодых парней, какая премия сравнится с этим?
– Если не напишешь заявление, вещи не отдадим.
– Тогда я напишу, что вы не отдаёте вещи. – Я усмехнулся.
– Чё, умный такой, да? – Следователя это вывело из себя.
– Послушайте, я не терпила и маляву катать не стану.
– Тогда я их обоих упеку за решётку, по три года влеплю им. А если напишешь, поговорю с ними, чтобы один вину на себя взял, второго отпущу. Ты напишешь мировую и его выпустят без суда и следствия.
– Да сдалось вам заявление?
– Если не накатаешь, и у меня, и у них будут проблемы. Всё это затянется на месяца или даже года. Понимаешь, заявление уже есть от охранников, если напишешь ты, то по-твоему дело будет шиться. Мне тоже не хочется с этим возиться.
Я написал заявление. Один всё взял на себя, второго отпустили. Я встретился с адвокатом магазина, написал мировую и всё должно было закончится, но они оказались с моего района и тот которого отпустили, посчитал, что должен отомстить. Жизнь у меня началась не сладкая, один раз меня даже пырнули в ногу, а остальные разы мне удавалось убежать от них. Я встретил потом смотрящего за районом, рассказал ему, что случилось и почему я всё-таки написал, что лично против пацанов ничего не имею и сделал всё, чтобы их отпустили. Он пообещал решить этот понт, надо отдать должное – преследования прекратились.
Потом был суд, адвокат, пацана выпустили, не сразу, конечно, следователь ушёл в отпуск, передал дело другому, тот в свою очередь потерял его. И пацану пришлось просидеть два месяца в СИЗО, но всё обошлось.
Я после всех передряг и судов уволился из магазина, управляющий уговаривал меня остаться.
– Нет, Рома, не уговаривай даже, я хочу свалить из города, мне осточертело это всё. – Мы сидели с Романом – управляющим в кафе, ели шашлык и пили пиво.
– Хочешь я поставлю тебя старшим продавцом, зарплата больше, мы новый отдел открываем в ЦУМе, хочешь, будешь администратором там.
– Спасибо, но я в горы, сидеть на одном месте – не моё, я начинаю пить.
А пил я действительно сильно, пропивал всю зарплату и шабашки, которые были нехилые, даже больше чем зарплата. У продавцов на товар была скидка 40% и мы самые «жирные» закупы записывали на себя, а закупали у нас на сотни тысяч. Представляете сколько это? При стоимости кружки пива в баре полтинник. Но мы с Вованычем, моим вторым сменщиком, всё это умудрялись спускать в «Берлоге» – заведении для альпинистов.
– Хочешь я поговорю с «Ak-Sai Travel», им нужен разнорабочий в первый лагерь под пик Ленина? – Предложил Роман.
– Да, хочу.
Утром вся команда первого и базового лагерей собралась возле офиса турфирмы «Ak-Sai Travel», шла дружная погрузка инвентаря, коробки с посудой, складные столы, стулья, палатки, карематы. Я сразу включился работу. Когда с погрузкой было покончено, мы выкурили косяк и поехали на юг страны, в город Ош, почти всю дорогу я проспал. Приехали глубокой ночью, поели плов и легли спать. Утром рано отправились на той же вахтовке через горы и перевалы в базовый лагерь Ачык-Таш. Приехали вечером, по пути я простудился, у меня поднялась температура, но горы не щадят. Пришлось ставить базовый лагерь – юрты, шатры, палатки, копать арык для слива. Так три дня с температурой ковырялся в базе на высоте 3400 метров.
С командой первого лагеря я отправился на ледник. На высоту 4500 м. где мне суждено было прожить два месяца – шестьдесят дней. Я шёл по уже знакомому мне маршруту, только на этот раз снега не было, я поднимался на перевал путешественников по пыльной тропе с мелкими камнями и жарился под лучами злого солнца. С перевала, не спускаясь вниз и не заходя на ледник, траверсом мы ушли вверх. За два года, которые я не был здесь, ледник сильно стаял, его разорвали огромное трещины, лёд был серым от пыли и камней. Я еле дотелепался до лагеря, который нам предстояло поставить в ближайшие пару дней. Виталик – начальник лагеря уже был там, он поставил свою палатку – высотку и большую палатку в которой хранилась утварь, поднятая лошадьми, он вытащил большой пакет с вяленой рыбой – чебаком, мы расселись прям на камни вокруг пакета и жадно ели, запивая пивом. У меня сильно болела голова и плыло перед глазами. Солнце беспощадно пекло, а с горы дул холодный ветер. С этого дня начались трудовые будни, я мыл посуду, выносил мусор, бросал его в трещину, в конце сезона мы вылили туда канистру бензина и подожгли, пламя было ого-ого какое, интересное зрелище – огонь и лед.
Так проходил день за днём, в юрте-кухне висел календарь, в котором мы перечёркивали крестиком каждый прожитый день. Через неделю появилось не проходящее ощущение дежа-вю. Днём работали, ночью пили и так изо дня в день, из ночи в ночь, иногда шёл снег, тогда приходилось всю ночь пить и каждые пол часа проходить по всему лагерю, отряхивать палатки, чтобы они не сложились под тяжестью снега, самое трудное это было очищать юрту, снег приходилось сметать длиннющей дубиной, которая после второй бутылки водки начинала перевешивать.
Первой группой, которую мы встретили у нас были альпинисты из Ирана, их было двенадцать человек. Мы их разместили, накормили. Ранним утром они вышли во второй лагерь на акклиматизацию.
– Борода, вставай, Иранцы хелпа просят. – Мою палатку рано утром тряс Виталик.
– Что случилось? – Спросил я.
– Слышишь?
Я прислушался, Иранцы хором со второго лагеря кричали – «HELP! HELP!».
– Слышу. – Усмехнулся я. – Надо идти?
– Наверное, не просто же так они орут. Обувайся пойдём.
Я обул пластиковые ботинки фирмы «Scarpa», чёрные такие, в них все тогда ходили, кошки и мы с Виталиком отправились на подмогу. По пути, на тропе встретили поляка, который очень смешно двигался, он ходил боком и закапывал вещи в снег.
– Hi. What’re you doing? Привет. Что ты делаешь? – Спросил Виталик.
– Прячу депозиты. – На ломанном русском ответил парень.
– Тебе надо вниз. – Виталик смеялся.
Нас догнала группа альпинистов из Польши.
– Я его знаю. – Обратился к нам их тур-лидер. – Мы его с собой возьмём, поднимем во второй лагерь, у нас барокамера есть.
– Не, мужики его спускать надо, смотрите как его колбасит. – Виталик снял с альпиниста с депозитами очки, его глаза смотрели в разные стороны, как у Сартра. – Мы на обратном пути его с собой вниз заберём.
На этом и порешили, мы с Виталиком и группой польских альпинистов пошли вверх. Когда дошли до лагеря, увидели столпотворение, подошли. Там альпинисты из России и портеры из нашего лагеря вытаскивали тур-лидера Иранской группы из трещины.
– Здарова, мужики. – Поздоровался Виталик. – Бог в помощь.
– Бог помог и вам велел. – Ответил Сергей, он работал гидом и портером от другой фирмы, но часто заходил к нам в лагерь на чашечку водки. – Посрать пошёл глупый иранец, сел на край трещины, соскользнул, так туда с голым задом и улетел.
– Сильно побился? – Виталик достал рацию. – Вертушку просить?
– Проси, сам он точно не доберётся. – Серёга засмеялся.
– База, я первый, ответьте. – Рация затрещала. – База приём.
– Первый, как меня слышно, это база? – Раздалось сквозь шипение в рации.
– Слышу отлично. – Нам вертушка нужна, через два часа в первом будем.
– Принял, вертушка через два часа, отправляю. Что ещё?
– Всё. Конец связи.
– Принял, конец связи.
Иранца достали из трещины, он был сильно побит, сломаны обе ноги, рёбра, разбито лицо и большая рванная рана на ягодице, видимо он приземлился на сосульку, повезло, что между булок не попала. Его уложили на акью – горные носилки, портеры встегнулись и потащили его, а мы с Виталиком побежали подбирать поляка с депозитами.
– Эй, ты, что делаешь? – Спросил Виталик, когда мы добежали до него.
– Депозиты собираю.
На этот раз он откапывал вещи из снега и складывал в рюкзак, мы с Виталиком помогли ему собрать «депозиты», встегнули в связку между нами и поволокли вниз. Сбросили метров триста и тот пришёл в себя. Привели его в лагерь Узбекской турфирмы.
