«Огромная Медведица на небе смотрит на людей добрыми медвежьими глазами». Шестнадцатилетняя Цес многим кажется холодной и надменной. Брови, скулы, губы. Всё в ней так и кричит: не подходи. На самом деле она совсем не такая – «глупый ёжик», – но этот эффект в сочетании с мешковатой одеждой, длинными волосами и угрюмой молчаливостью ей на руку, потому что она не хочет, чтобы к ней подходили. Или хочет?.. Сказать трудно. «Я научилась этому ещё малышкой. Этому и классикам». Учёба со сложными домашними заданиями, унылая работа в киоске, дом с бесконечной уборкой. Ничего необычного, все так живут, но как же она устала... Всё на ней, никто ей не помогает, и вот она заболела – и всё валится из рук, хочется лежать и ничего не делать. Но делать надо. Приходится. «Ты в своём теле, но при этом далеко. Ничего не чувствуешь. Ты – это не ты. Другая девочка». Единственное, что приносит ей тень радости, это мысли о татуировках. Задумка, рисунок, цвет. Не простая набивка, а что-то со смыслом, что-то такое, что рассказывало бы о носителе сего художества если не всё, то главное. «Глаза закрой и сфокусируйся на том, где тебя нет. Думай о цвете, что бежит под кожей. Волны чернил рисуют розы, ветви и сердца». Между Цес и миром была стена, она сама её построила, возвела во время тех страшных минут, кирпич за кирпичом. Кошмар остался в прошлом, а стена стоит и, кажется, будет стоять всегда. Но у неё есть Большая Медведица, и это уже что-то. Она верит в неё – и больше не верит ни во что. «Моя Медведица на небесах будет рычать, реветь, призывая шторм».
«Шёпотом рассказывать Медведице о своих делах. Её ухо словно одеяло. Раскаты одобрения и смеха». А во что ещё она должна была верить? На протяжении долгого времени её насиловал отец, мать об этом догадывалась, но ничего не делала, а бабушка и вовсе заявила, что жена её дорогого сына лгунья, а внучка, когда-то любимая, а теперь ненавистная, науськанная. Ничего нового, история стара как мир. И оттого такая страшная. «Буду ли я когда-нибудь в порядке?». Полиция отмахивалась (семья, сами разберётесь), синяки, ожоги и забитость игнорировались (опять же, сами, пожалуйста, сами), и вообще, у отца тяжёлый жизненный период из-за этих двух мерзких женщин (шестнадцать лет – это, видимо, уже женщина, а кем она была в двенадцать, когда её насиловали?), так что мы просто вычеркнем их из жизни. У одной тяжёлая депрессия, вторая всё ещё обретается в том кошмаре, обе сломаны, и что с этим делать? «Я далеко от места, где мне было больно, но это не исправило мой мозг. Трещины будут только расширяться. Гляньте на маму. Я не справляюсь». Так называемой семье всё равно, они делают вид что ничего не было и этих они не знают и знать не желают. А потом происходит кое-что ужасное. Снова маленькая девочка (всё-таки не женщина, а?), снова тот же сценарий и понимание: та “науськанная”, оказывается, говорила правду. Жалкие извинения, попытка примирения, просьба о помощи. Цес от этого легче не стало, скорее напротив. Да и никому уже, если честно, не станет. «Пожалуйста, Большая Медведица, забери ты жизнь мою и дай взамен другую».
«Сторонись людей. Прячься. Выживай. Ешь мёд». Тяжёлая история. Несмотря на прекрасный слог и ноту поэтичности, читать и видеть скрытое было невыносимо. И как же много такого в мире, седьмое пекло, как же много. Стоит ли удивляться желанию Цес жить за той стеной, которую она мысленно построила во время совершающегося над ней насилия? «„Как именно ты меня подставишь”, – вот что я думаю, глядя на людей. Потому что я знаю, что каждый может, и сделает, и делает сейчас». Её предал отец, мать, бабушка и дядя до последнего отказывались ей верить, и при этом это она чувствовала себя испорченной, она считала себя виноватой, мол, она как-то спровоцировала отца, все эти дикие мысли про одежду, вес и прочее, и какой же это ужас, внушаемый окружением ужас. Когда всё началось, ей было десять лет, как она могла “спровоцировать”?.. Как вообще можно спровоцировать нормального человека на насилие? И ещё эта сцена, где она слушала, молчала и улыбалась, пока её коллега, прочитав где-то похожую историю, предрекала жертве чуть ли не смерть, ведь после такого нет смысла жить. А потом эти же люди удивляются, почему жертвы молчат. Действительно, чего это... «Я не выдержу ни ненависти, ни любви. Во мне и так уж много неправильной любви и нездоровой ненависти». И всё-таки было в этой истории и прекрасное. Размышления о татуировках, мифологические сказы, характер этой пусть и сломленной, но такой сильной девочки, всё это дарило пусть и смутную, но надежду. Ту самую, пернатую... «Медведица, мне не хватает тебя в мире».
«Чернила под кожей» kitabının incelemeleri