Kitabı oku: «В твоё доверие. По рукоять», sayfa 4
Глава 4
Норд
Холодный вечерний воздух, казалось, шипел на моей разгоряченной коже после такого марш-броска.
Долбаный Шон, мать его, вытряс всю душу.
И этот долбаный Крис ещё, будь он неладен.
Да и я тот ещё хрен. Хорош, что сказать. Впервые в жизни не сдержал язык за зубами, как какая-то истеричка.
Если бы в моём характере была бы хоть капля той рассудительности, что присуща среднестатистическому ученому Научного звена, не пришлось бы сейчас отбывать столь унизительное наказание в компании этого смазливого придурка. Так рьяно отстаивавшего пару часов назад в драке со мной «честь» своих никчемных подруг. Не пришлось бы сверкать на весь Штаб и так разукрашенным ранами лицом. Не пришлось бы разбивать этому неудачнику нос.
Спасибо, блять, хоть из лидирующих позиций не выбился.
Сказывалась усталость от подготовки, и постоянная сверкающая впереди цель получить офицерское или сразу командора, тяжёлым булыжником лежавшая на моих плечах – поэтому-то и башню сорвало.
Ещё и эта Тихоня…
Идиотское прозвище при таком красивом имени. И надо было ли вообще делиться с ней сывороткой?
Так метко ткнула в меня нож, чуть ли не в самый глаз, вырвав победу из рук в самом начале поединка. Взыгравшее самолюбие отказывалось это забывать, яростно швыряя в лицо горечь воспоминания о поражении и её не-верящего-в-саму себя взгляде.
Взгляде охренительно голубых глаз.
Чертово море Островов в радужке…
Всё это тошнотворным комом давило на лёгкие, почти явственно ощущалось в горле. Наверное, поэтому я был так не сдержан днём в выражениях в адрес Гамильтон и её мелкой подруги, а этот Крис – так не к месту оказался под моими кулаками со своей защитой девиц. Мы сцепились в спальне перед выходом на очередное растерзание инструкторами, пока двое подоспевших из душа парней-новобранцев не растащили нас.
Сейчас придурок плёлся сзади, на расстоянии футов эдак десяти, такой же задолбавшийся, как и я сам. Гордость не позволяла волочить ноги и показывать слабину, как сейчас делал Крис, но я искренне мечтал о том, чтобы поскорее добраться до неудобной постели, рухнуть на неё и забыться мертвецким сном. И если в первую неделю ухитрялся, избегая внимания инструкторов, после отбоя топить утомленность в выпивке и местных девках, готовых отдаваться направо-налево в каждом тёмном углу коридоров, то сейчас мне настолько это опостылело, что лишь долгий сон восстанавливал нервы и силы.
Я вошёл в здание Штаба, не смотря ни на кого вокруг. Заметив только напоследок, что Крис свернул в сторону столовки. Бросил мне свой равнодушный пустой взгляд и скрылся. Думаю, мы оба извлекли из всей ситуации урок. Противником он был, однозначно, достойным, и что-то подсказывало, что наши кулаки ещё не раз встретятся. Возможно даже не друг с другом, а против кого-то совместно.
Жизнь ведь охренительно непредсказуемая штука.
Я в этом убеждался, и не раз. Потянув плечами, чтобы сбросить напряжение и разогнать молочную кислоту в забившихся мышцах, я прошёл мимо шумной компании офицеров в прохладу одного из многочисленных мягко освещенных коридоров. Раны и синяки на лице саднило, но было терпимо – идти в лазарет я, как обычно, не видел смысла.
Мои шаги гулким эхом отдавались от стен. Я слышал, как шумят где-то далеко за стенами волны, но было что-то ещё впереди, неожиданно кольнувшее чуткий слух.
Глухой звук падающего на пол тела. Топот нескольких пар ног.
Я бы не спутал это ни с чем.
Подобравшись, прибавил шагу и быстро дошёл до лестницы, чтобы посмотреть, что там происходит. Топот, а точнее, люди, воспроизводящие его, успели исчезнуть в соседнем разветвлении коридора под пролетом. Я так и не определил, кто это…
– Блять! – я услышал своё восклицание будто со стороны, отозвавшееся от сводов.
Чей-то труп в полутьме лежал на краю верхней ступени, грозясь через мгновение скатиться вниз. Я не помню, как в два шага допрыгнул до тела, схватив ладонями за одежду на плечах. Удержал его от падения.
Или её?..
– Блять, блять, вот же… – повторял я бессвязно, как заведенный, глядя на…
Девичье тело в темно-серой майке и тренировочных штанах, безжизненно застывшее в моих руках. Уложив бездыханную фигуру головой к себе на колени и упав ими на ступени, я тут же сорвал с лица жертвы тёмный плотный то ли мешок, то ли глубокий капюшон, отделенный от толстовки. И отшвырнул от себя подальше.
– Грейс… – судорожно выдохнул я, не веря своим глазам.
Рот затопило свинцовым привкусом присутствующей в воздухе смерти.
Какого хера?..
Посиневшее лицо Гамильтон я узнал моментально.
Всегда сосредоточенные глаза были сейчас закрыты; бесцветные веки не двигались, обрамленные остатками слёз. Приоткрытые сухие, аккуратные губы были обескровлены.
Дерьмо.
– Ну нет, – зло выцедил я, осторожно, но быстро спуская ее вниз, перекладывая обратно уже на ледяной пол со своих коленей, – Хер ты у меня умрёшь, Тихоня. Не сегодня.
Адреналин и шок, как ни странно, не снесли крышу, а заставили чётко думать, без паники, взяв себя в руки.
Я кинулся давить ладонями на её грудь, чтобы завести сердце, надеясь, что потерял совсем немного драгоценного времени. Созерцая застывшее лицо, на задворках сознания я заметил, как прихожу в бешенство от следов асфиксии на тонкой коже. Пока методично надавливал руками в центр грудины, параллельно цепко осматривал всё тело Гамильтон, опасаясь увидеть кровоточащие раны. Но их не было.
Как я жалел в эту секунду, что вместо внимания к словам и действиям на лекциях по оказанию первой помощи пялился на вырез формы вещающей медсестры. Реаниматолог из меня был так себе. Но прежде чем позвать кого-то или отнести Грейс в лазарет, нужно убедиться, что где-то глубоко внутри в ней ещё тлел уголёк тепла.
Не к месту мозг пробила мысль: я страстно желал, чтобы именно благодаря мне огонь разгорелся в ней снова, снося холод обволакивающей смерти.
И вдохнул бы в её вечно серьёзное, такое привлекательное лицо краски жизни.
– Давай, мать твою! Ну же!
Я надавил на грудную клетку Тихони так, что, казалось, сломал ей кости. Поздно спохватившись, нажал пальцами на её щеки, чтобы приоткрыть рот и нащупать пальцами язык, молясь, чтобы он не завалился. Повезло.
Не знаю, что на меня нашло – может, у адреналина есть и обратная сторона, которая придаёт не только смелость, но и безумие, – однако после очередного непрямого массажа сердца я с чувством отвесил Грейс оплеуху. Если это обморок, мало ли… Поможет. Затем, снова схватив ладонями её отвернувшееся от удара лицо, выровнял голову и наклонился к губам. Собрав, наверное, весь воздух, что был вокруг нас в свои немаленькие лёгкие, я что есть силы выдохнул его ей в рот, зажав нос.
Очередной прострел: «Как было бы, если её шершавые губы поцеловали бы сами?», но услышав низкий протяжный хрип и гортанный кашель Грейс, я поспешил одернуть себя и снова сосредоточился на помощи.
Живая, мать твою. Откачал.
Я же сказал, Грейс, – не сегодня.
***
– Я не хочу, чтобы она знала, – задержав за локоть проходящего мимо доктора, негромко проговорил я.
Тихоня так и не пришла в себя, позволив мне незамеченным доставить её бессознательное, но уже дышащее со свистом и хрипом тело в лазарет. Я не помнил, с какой скоростью дошёл туда с такой нелегкой ношей – она, конечно, стройная девушка, но далеко не маленькая, как её кучерявая подруга. Помню только, как её тут же забрали всполошившиеся врачи и скрыли за ширмой. Помню, как руки покинуло едва различимое тепло её постепенно оттаивающего тела.
Весьма вероятно, что скоро сюда ввалятся её дружки, Лэндон, возможно даже сам Главный командор Макс, и мне ох как не хотелось светиться здесь и выступать героем. Никакой я нахер не герой, разве что только с приставкой «анти». Ей просто повезло, что я шел в казарму – тот же Крис мог оказаться на моём месте, не сверни он пожрать. А расспросы мне были ни к чему.
Хотя я сам не прочь был узнать, что Гамильтон делала в том злосчастном отрезке коридора. И кто были эти выродки, напавшие на неё в такой час.
Для чего? Кому она наступила на хвост?
Правда, стоит вспомнить, что под подозрение мог попасть и я сам. После того поединка. Естественный отбор в «Тиррарии» не приветствовался, но никуда не девался полностью, так как желающие заполучить лучшие должности и позиции головорезы все равно находились.
В конце концов, Тихоня Тихоней, но мало ли какие черти водились в её омуте – возможно, она специально кому-то перешла дорогу, за что и получила по заслугам. Хоть это никак не вязалось с тем, какой она себя позиционировала. Какой была. Блять, да не может эта наивная, забывшая сыворотку тогда на отборе и не умеющая даже держать боевую стойку, заноза кому-то перейти дорогу!
Она умеет только в башке моей сидеть.
Тоже идиот. Вляпался.
В любом случае, лезть в это дерьмо совершенно не хотелось – пускай с этим инцидентом разбираются командоры и инструкторы.
И я не хотел её благодарности. Не хотел лишнего взгляда в свой адрес, не хотел, чтобы она чувствовала себя мне должной. Во второй раз. Не хотел углубления ситуации.
Я стремился только к одной единственной цели, уехав с Материка. И лишние мысли, наподобие той возникшей о её губах, которые будут в голове из-за постоянных дальнейших «я у тебя в долгу!», мне были нахер не нужны.
Тем и хороши связи на одну ночь. Никаких обязательств и продолжения. Смазливый Крис, общающийся с ней и кучерявой, думающий, что никто не замечает его щенячьего взгляда в адрес светловолосой Тихони, подходит ей куда больше в качестве спасителя и принимающего благодарности героя.
Врач, Дерек вроде, странно и оценивающе посмотрел на меня и кивнул, прервав внутри поток хаоса. Затем скосил глаза на свой, зажатой моей ладонью, локоть, намекая на то, что «просьбы просьбами, парень, а руки-то не распускай, если не хочешь проблем».
Я поспешно отошёл от него и направился к двери.
Чертовски хотелось надраться в хлам, но я всё же дотащился до казарм, в которых, кстати, не обнаружил Криса и упал на кровать. Наверняка, он и мелкая уже там, в лазарете. Спохватились, блять, пропажу.
Я собрался с мыслями, возвел обратно свой разодранный панцирь, сжигая любые воспоминания о Грейс и её возможной смерти, не будь меня рядом.
Жизнь, блять, конечно, непредсказуема, но для меня она должна продолжиться так же, как и до картинки безвольного тела Гамильтон в коридоре.
***
Кабинет Главного командора Макса представлял собой аскетичное помещение, в котором были стол с компьютером, пара стульев и шкафы. Я задолбался осматривать минимализм вокруг, в сотый раз отвечая на одни и те же вопросы Лэндона, который прислонился к столу Главного командора прямо передо мной, не сводя с меня глаз.
– То есть, ты хочешь сказать, что просто шёл мимо и нашёл Грейс? – недоверчиво переспросил инструктор, пока Макс, в пол-оборота сидевший за столом, созерцал тени на стене.
Допроса избежать не удалось, конечно. Но я был уверен в себе и своих ответах. Предрассветные лучи слабо пробивались сквозь задернутые жалюзи, а мне до одури хотелось продолжить свой сон, который так нагло прервал ночью всполошивший нашу спальню инструктор.
– Не совсем мимо. Я возвращался с наказания и обнаружил её в коридоре, сэр, – стараясь не иронизировать на последнем слове, повторил эту мантру.
– А что не пошёл на ужин после возвращения?
Да блять, Лэндон, что ты от меня хочешь?
Правильно говорят – делая добро, отойди на безопасное расстояние, чтобы не задело ударной волной благодарности.
Я, конечно, всё понимаю: моё поведение на ринге, в состязаниях, отношение к другим новобранцам оставляло желать лучшего, и я был под подозрением в том числе из-за высказываний в конфликте с Крисом, но я, блять, ей помог!
Благодаря мне Тихоня ещё жива!
Поорав вдоволь внутри себя, я медленно перевёл взгляд на скучающего Макса и спокойно ответил, уже обращаясь к нему:
– После такого занятия, которое организовал нам инструктор Шон, не то, что поесть, даже дышать было лень.
Макс, заметив, что я адресовал ему своё внимание и немного дерзкий ответ, наконец-то посмотрел на меня.
– К сожалению, мы не можем восстановить события произошедшего: нападавшие действовали умело, проделав всё в мертвой зоне камер.
Хоть что-то произнёс.
Я сглотнул, понимая, что и оказание помощи не попало в запись – та часть коридора у подножья лестницы, как и сама лестница, не находились под наблюдением. Как-то не пришлось в тот момент думать о том, чтобы специально для материалов досье сыграть на камеру миниатюру «Невнимательная блондинка и её спаситель».
– Если вы думаете, что это я всё подстроил, а потом принёс её в лазарет, как ни в чём не бывало, вы ошибаетесь, сэр. Я реанимировал её. И да, в темноте я не успел разглядеть, кто это был, но могу сказать, что нападавших было больше, чем один. Я слышал бег минимум троих, – на одном дыхании выдал я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
Получилось. Вся эта беседа выводила из себя. Главный командор прямым взглядом уставился на меня.
– Я верю тебе, Нордвуд, – еле сдержался, чтобы не скривиться от своего полного имени, которое так не любил. – Твоя наблюдательность и быстрая реакция были очень к месту в произошедшем инциденте.
Макс задумчиво поднялся со своего места и подошел к окну, за которым уже вовсю занимался рассвет.
Надо же. Знает, как меня, мелкую сошку-новобранца, зовут.
Я не стал ничего добавлять, предпочитая дальше молча наблюдать. Лэндон хмуро уставился на командора, ожидая от него каких-либо дальнейших указаний.
Они не заставили себя ждать.
– Процесс подготовки должен продолжиться, как ни в чём не бывало. Но параллельно мы попробуем найти того, кто организовал нападение на нашего новобранца. Не снижай ей рейтинг из-за отлежки в лазарете, – Макс сложил руки за спиной и небрежно кивнул Лэндону, не сводя глаз с горизонта. – Это не тот случай. Слышал, что она хороша в стрельбе, а сейчас у вас как раз занятия с огнестрелом – думаю, не отстанет от остальных, поэтому расписание не менять. Окажи ей любую поддержку, Лэн, если понадобится. Свободны.
Чётко и обрублено Главный командор отдал приказы нашему инструктору, и мы вместе с ним вышли из кабинета в прохладный коридор.
– Что насчёт Криса и этой, как её…? – нахмурив лоб, пытаясь вспомнить имя кучерявой, решился спросить я у Лэндона, когда мы остались одни.
– Шайло. Их опросили ночью, – нехотя ответил инструктор. Было видно, что обсуждать со мной эту тему ему не хочется и не по чину. – Грейс шла к вашей казарме после ужина выяснить, из-за чего вы подрались. Шайло обещала её догнать, но задержалась за очередной пустой болтовней в столовой с кем-то из группы.
Лэн скривился, и я был в этот момент солидарен с ним в отношении к безалаберности и безответственности кучерявой. Возможно, будь они вдвоём, на Тихоню никто бы не напал.
А вот факт того, что она бежала узнать причину нашего с Крисом конфликта и услышала бы от него пересказ нелицеприятных эпитетов в её и Шайло (что за имя такое уебанское?) адрес, коими я бросался в промежутках между ударами в драке, почему-то оцарапал мне нутро. Где вообще растерял свое хладнокровие?
– Дальше сам знаешь, – он свернул на развилку, откуда тянулись два коридора в разные стороны: один, уже знакомый мне, вёл к спальням и апартаментам командного состава, офицеров и инструкторов, другой к той части, где была столовая, наши казармы, выход к стадиону.
Остановившись, Лэн медленно повернулся ко мне. В полутьме я не мог разглядеть истинность его эмоций, отражавшихся на лице – он хорошо умел скрывать свои мысли от посторонних. Как и я.
– Когда Крис пришёл в столовку, Шайло поняла, что Грейс наверняка их впустую ждёт у вашей двери, и они пошли к ней, но к этому моменту она уже оказалась в лазарете.
Я хрустнул шеей, разминая её, и прошептал: «Ясно».
Лэндон похлопал меня по плечу крепкой ладонью и, прежде чем уйти, сказал:
– Спасибо, что не растерялся и откачал её.
***
Грейс
Густой белый туман, в котором я лежала и смотрела на себя со стороны, всё никак не желал рассосаться. Я видела одновременно этот туман так, словно он был под закрытыми веками, от первого лица, и при этом видела себя, будто стояла поодаль.
Странные ощущения.
К сознанию пробивался бесконечно далекий шум, похожий на разбивающиеся волны моря. Море, обволакивающее наши Острова. Живя на Материке, я всегда хотела знать, как оно звучит.
Сквозь эти неясные шумы до меня долетали обрывки каких-то несвязанных фраз. Чьи это голоса? Чьи слова…?
«Хер ты у меня умрёшь, Тихоня. Не сегодня».
…
«Жизненные показатели в норме. Вводи препарат».
…
«Ты иди, я сейчас догоню».
…
«Шайло, иди отдохни, я посижу с ней…».
…
Туман сгущался всё сильнее, а куски слов я слышала всё хуже, будто через старый плохой радиоприемник, которым никто больше не пользовался.
«Давай, мать твою!»
…
«Завтра придёт партия регенерации с Материка, вколите ей в первую очередь».
…
«Дерек, дай побыть с ней ещё минутку, блять! Крис, скажи ему!»
…
«Грейс, так держать, хороший результат. Я доволен тобой».
…
Буквы облекались в слова и тут же разлетались в моём мозгу, касаясь то ли слуха, то ли памяти…
«На ужин они, я так понимаю, не идут».
…
«…у меня умрёшь, Тихоня. Не сегодня».
…
«…я сейчас догоню».
…
«Жизненные показатели в…»
…
«Грейс…»
Я глубоко и протяжно вздохнула, услышав еле различимое последнее слово: моё имя в чьих-то устах. Такой знакомый голос. Глубокий и хриплый. Тело, на которое я смотрела со стороны, утопающее в белом тумане, дернулось. А на моем лице, как в замедленной съёмке, расплылась блаженная улыбка.
***
– Хорошо, что Лэндон проявил лояльность.
– Думаю, не без участия старших…
– Да какая нахер разница? Это справедливое решение.
– Тебе бы лишь завестись с пол-оборота, я просто высказал предположение.
– Как думаешь, когда она очнется? Уже три дня не приходит в себя…
– Главное, что она жива, блин. Пускай нормально отдохнет и выздоровеет. Навыки наверстает, никуда не денется… До тестирования и церемонии окончания еще жить и жить.
Единственный пейзаж, который я сейчас видела – всё тот же туман перед глазами. Белый, плотный, можно потрогать пальцами, которых я, правда, не чувствовала.
А вот голоса стали отчетливее. Я различила в них Криса и Шайло.
– Мне надо было пойти с ней тогда… Не надо было её отпускать, блять.
– Ты говоришь это каждый день, а я задолбался просить тебя не корить себя. Хватит, Шайло. Раз на то пошло, виноват я. Не подрался бы, не было бы повода искать меня.
Первое, что я увидела – это тёмный потолок над головой. Туман куда-то исчез, очертания вокруг медленно стали принимать формы нашего лазарета.
– Очнулась! – взвизгнула над моим ухом Шайло, привалившись к моему изголовью.
Во лбу стоял какой-то невообразимый гул, в горле была пустыня. Всё тело казалось одной сплошной открытой раной.
Я не могла двинуть ни рукой, ни ногой; сил хватило только на то, чтобы повернуть голову и столкнуться с расширенными глазами Шайло вблизи лица.
– Да отвали ты от неё, ненормальная, дай ей выдохнуть! – Крис осторожно схватил одногруппницу за руку, боясь получить по лбу от эмоциональной Шайло, и потянул её обратно на стоящий рядом стул.
На шум среагировал Дерек, который подошёл к моей постели, позвякивая пирсингом. За ним просеменила симпатичная медсестра с ярко-каштановыми волосами.
– Посещение окончено. Больной нужен покой, – старомодно выразился он, вытесняя Криса и Шайло в сторону и подходя ещё ближе, чтобы посмотреть на показания пульса и давления на аппаратуре.
Медсестра тем временем ловкой рукой сделала мне безболезненный укол и ушла.
– Дерек, ну пожалуйста, она ведь только пришла в себя… – захныкала Шайло, но врач тут же одернул её.
– Вот именно! Только пришла в себя, ей нужно окрепнуть. Вон отсюда, иначе позову Лэндона.
Когда Дерек отвернулся поправить какие-то трубки, торчащие из моих вен, я заметила, как подруга показала ему язык. Крис, насупившись, стоял рядом, удерживая её за плечо.
– Мы вернёмся, Грейс, – пробормотал он, на что я только смогла закрыть веки и снова открыть их в знак согласия.
Любое движение давалось с величайшим трудом, голос и язык не слушались меня, а память отказывалась работать и воскрешать крупицы и фрагменты воспоминаний.
Едва ребята скрылись за дверью, я снова провалилась в безмятежный тягучий сон.
Глава 5
Грейс
Я осторожно оперлась о подушку, которую Шайло заботливо подняла выше по изголовью, и закрыла ладонями лицо.
Прошло ещё двое суток, как я окончательно пришла в себя.
Достижения Научного звена Материка всегда поражали меня: благодаря разного рода восстанавливающим и регенерирующим сывороткам организм оклемался намного быстрее. А вот потрясение, полученное вследствие нападения, увы, нельзя было вылечить никаким лекарством – здесь могло помочь только старое, доброе «время» и, возможно, терапия. Как бы не заполучить в копилку душевных травм ещё и панические атаки вкупе с паранойей после такого.
Но, к сожалению, несмотря на скорость обновления клеток в теле и заживления ран, как от удушья, так и от побоев, я всё равно пропустила целую неделю тренировок по стрельбе.
Отняв руки от лица, посмотрела на Криса долгим обреченным взглядом – он только что закончил свой длинный рассказ, начиная от момента нападения на меня, заканчивая новостями последних пропущенных дней. Шайло недалеко от нас общалась с доктором, сложив руки на груди, сосредоточенно кивая ему.
В минус отсутствие не зачтется, но и остальные-то не прохлаждались – пропустив так много тренировок, я теряла шансы на хорошую должность. Расследование по моему делу ещё вели, но никаких доказательств, как и несостоявшихся убийц, не нашли. Кто притащил меня в лазарет – для ребят тоже осталось тайной, лишь Дерек всё уклончиво отвечал на терзающий вопрос о моих спасителях: «Проходящие мимо с тусовки в баре офицеры». Офицеров тут как деревьев в джунглях на всём Центральном острове…
Что-то внутри никак ему не верило.
Да и мне с трудом верилось, что всё это происходит со мной. Я была обязана жизнью кому-то, рядом с кем наверняка ещё не раз буду проходить мимо, не зная об этом. Слишком тяжёлая ноша, упавшая на плечи, и мне, очевидно, нести её весь оставшийся жизненный путь. Просто чудесно…
С понедельника начнётся подготовка к психологическому тестированию и прохождению допросов. Остальное – всё та же стрельба, комбинированные, бег и прочее – также никто не отменял.
От бессилия и стресса хотелось завыть раненым зверьком.
Шайло подошла обратно к нам и ободряюще улыбнулась.
– Дерек сказал, что сегодня вечером готов тебя выписать. С условием, что не будешь себя сильно перегружать и продолжишь ещё два дня приходить сюда, колоть регенерацию.
Я невесело хмыкнула ей, глядя куда-то в сторону. Можно подумать, у меня были варианты продлить свой «мини-отпуск» и избегать нагрузок…
– У тебя есть мысли, кто это мог быть, Грейс? – Крис вгляделся в моё лицо и, уводя тему, задал явно мучивший его вопрос.
Его заботливый тон… слегка угнетал. Как и слишком преданный взгляд.
«Надо думать, тебе другой взгляд по нраву…» – не к месту противно съязвил внутренний голос, отчего я даже повела плечами.
– Нет, – поспешила ответить, теперь избегая смотреть на одногруппника. – Я ни черта ни помню. И у меня нет предположений. Ни одного.
Я перебирала разные комбинации и варианты, не делясь ими с ребятами; пыталась найти брешь в отношениях с кем-либо из новобранцев. Кому я успела стать настолько заклятым врагом, что от меня поспешили избавиться? День назад в мыслях мелькнула даже кандидатура Норда, – уж слишком много сходилось к точке, где сосредотачивалось его желание быть первым во всём и возможная неприязнь ко мне после того боя. Но я понимала, что у него железное алиби.
«Когда испытывают неприязнь, так не разглядывают» – нет, ну вы посмотрите на этот долбаный голосок!
Хотя… Кто знает, может Эммерсон, не участвуя сам, организовал нападение, чтобы не пачкать собственные руки кровью. Он амбициозен, никогда не скрывал этого, и навряд ли моя смерть стала бы отличным началом построения фундамента его репутации в «Тиррарии» и на Островах в целом. Крис рассказывал нам о том, что по слухам, по обрывкам каких-то фраз в разговорах мужской казармы, становилось понятно, что Норд метил в командный состав, стремился стать ещё одним командором корпуса, а то и вовсе Дивизиона. И такие кровавые истории, которые вылезли бы наружу, навряд ли не запятнали бы его авторитет, сделай он это собственноручно.
Повисло долгое, тягучее, как карамель, молчание. Отогнав размышления и заткнув окончательно взбесившийся внутренний голос, я, сглотнув, нарушила тишину:
– Я хочу забыть всё, как страшный сон. Если когда-нибудь удастся выяснить, кто это был, тогда и возьмусь решать проблему. Сейчас не хочу об этом даже думать и вспоминать.
Ага, возьмусь. Я мстить-то не умею.
– Эй, – ласково окликнула меня Шайло и тронула за ладонь. – Ты жива, мы рядом и это главное. Мы ещё покажем этим ублюдкам, кого тут нужно бояться.
Я улыбнулась ей, вложив в улыбку всю благодарность и признательность, на которую была способна.
Чертовски жаль, что не смогу подарить такую же людям, спасшим меня и пожелавшим остаться неизвестными…
***
«Я присела на одинокий стул в пустой белой комнате. Передо мной появились прочные чёрные веревки, которые я, не контролируя свои действия, взяла, чтобы обвязать собственные руки. За спиной на всю стену было огромное зеркало.
Покончив с узлами и окончательно обездвижив запястья, я продолжила молча сидеть. Неожиданно поняла, что смотрю на саму себя со стороны – прямо как в том тумане, в забытьи.
Я прервала созерцание отражения, чтобы проверить, почему рябит поверхность зеркала, а когда снова вернула внимание к сидящему телу, заметила, что связанная «я» уже облачена в белую рубашку, у которой была полностью распорота сзади.
Вдруг из зеркала, один за другим, стали выходить знакомые и незнакомые мне люди, будто из потустороннего мира, – Шайло, Крис, Лэн, Джо, Шон и иные.
Они с отсутствующим видом подходили по очереди к моей сутулой спине, с торчащими позвонками, и вонзали туда… Ножи.
Последним пришёл Норд…
На спине моего второго «я», которая себя связала, выступали пятна крови в тех местах, куда палачи всаживали клинки. А во мне, наблюдающей, внутри одновременно с их ударами разливалось мерзкое, склизкое чувство, которое не спутаешь ни с каким другим, испытай ты его один раз…
Чувство предательства и измены.
Чувство потерянного доверия.
Мне – во всех смыслах: прямом и переносном, – вонзали нож в спину».
Я вздрогнула на кровати так, что она заходила ходуном. Спящая по соседству Шайло даже не шелохнулась. Коснувшись лба, провела ладонями по вспотевшему лицу, пытаясь прийти в себя. Еще несколько минут ушло на то, чтобы осознать, сидя в запутавшихся простынях, что я здесь. В реальности.
Приснится же такое.
И это вдобавок к постоянно повторяющемуся сну, где я иду по коридору и на меня нападают. Очевидно, прохождение полиграфа, все эти психологические тесты в последнюю неделю после выписки и случившееся сказались на мне неважно. Слишком многое вытащили на поверхность из недр моей сути, и это не прошло бесследно. Интересно, после церемонии окончания нам дадут хоть немного выдохнуть? Хоть немного прийти в себя после пережитого стресса?
На эти риторические вопросы в ответ была лишь тишина мирно посапывающей казармы. В напряженных мыслях мелькнула одна шальная. Я отмела ее, тряхнув головой, и окончательно потерла пальцами веки. Пришла в себя. И мысль тут же вернулась. Уговорив меня на короткую прогулку к смотровой площадке – надо срочно перезагрузиться. Думаю, за час до наступления рассвета и окончания не такого уж и строгого комендантского часа, судя по периодически романтическим и не очень прогулкам некоторых, уже можно было не переживать о соблюдении режима и о риске быть пойманной.
Сразу вспомнился Норд в том коридоре и наше столкновение: под ребром как-то странно заныло, и я моментально списала это на просто уставшее и истерзанное тело за два месяца пребывания на Островах.
Внутренний же голос пока молчал. Правда, молчал как будто бы с ехидством.
Общение с психологом на тестах за эту неделю дало и положительные результаты – я не боялась перемещаться по Штабу одна. Первое время всегда сопровождали Крис и Шайло: первый особенно старался бывать со мной чаще, но потом я набралась решимости мягко отказать обоим и настроить себя на то, что после нападения бояться всю жизнь не выйдет. Это будет мешать всему. Нельзя загонять себя в несуществующую клетку.
Быстро обувшись и накинув простой халат на казенную пижаму, я осторожно двинулась между кроватей.
Кто знает, что ждёт потом: завтра свободный день, послезавтра – новое назначение, а побыть наедине с собой хотелось и не удавалось здесь так часто. Сейчас это нужно, как и свежий воздух – остатки кошмара точно рассеются вместе с ним. Заодно наконец можно толком полюбоваться местностью, до этого смазанной картинкой мелькавшей в процессе тренировок в окнах и через скамьи стадиона.
Бетонная смотровая площадка на крыше, украшенная металлическими перилами для безопасности, позволяла лицезреть многое. Простирающуюся синевато-серую воду вокруг, галечный пляж, кусты можжевельника и папоротника внизу… Природа и климат буквально взбесились после Катаклизма, и теперь на некоторых Островах мы наблюдали и хвойный лес, и джунгли, и холодный ливень с последующей невыносимой жарой.
Быстрая смена погоды тоже позволяла сдерживать распространение спор, правда, исключениями были смерчи или ураганы… Любой сильный ветер играл против нас.
Переплетения пальм с соснами, колючие кусты и экзотические, не пахнущие цветы; форпосты вдалеке, заброшенный, неиспользуемый маяк, куда запрещено ходить из-за высокой концентрации криптококка в подвалах под землёй – лучше лишний раз эту заразу не тревожить. Красиво… По-своему, по-иному здесь красиво.
Если бы можно было заглянуть за линию горизонта, там бы нашлись мосты, соединяющие дорожным полотном другие Острова между собой, канатную дорогу, военные полигоны разных Дивизионов. А с другой стороны Центрального Острова, на котором располагался Штаб, был небольшой причал, откуда отправлялись паромы на Материк. На этот причал я ступила два месяца назад, а прошла будто бы целая вечность.
Прикрыв глаза, прислушалась к тихому вибрирующему гулу волн. Сконцентрировалась на ощущении покоя и уединения. Отпустила и сон, и накопленную, не проходящую усталость. Представила себя на какой-то интересной должности после распределения. Затем медленно распахнула веки. И поняла, что покою пришёл конец.
Внимание тут же захватила какая-то цель. Приглядевшись, я заметила точку, в равномерном темпе приближавшуюся по линии пляжа. И с ужасом обнаружила, что с каждой секундой узнаю в бегуне… Эммерсона.
