Kitabı oku: «Ректор моей мечты. Книга 1», sayfa 2
Глава 3
Мэйлисса
– Так суженый найдётся быстрее, – ворковала бабушка Эми, смешивая в пиале нужные травы. – Может, и к лучшему тебя призвали учиться. Может, и к лучшему… Я тебе сбор сделаю, с собой возьмёшь. Пей натощак, но больше чайной ложки не заваривай.
– А что это? – Я привстала в постели и заглянула в посудину.
– Незабудки, бархатцы и крапива. – Лепестки и листья отправились в чашку, кипяток заполнил её до золотого ободка, закрутив танец воды и сухоцвета.
– Это я вижу. В чём его действие?
На мою фразу бабушка дёрнула сухим уголком губ.
– Не нужно тебе знать, детка. Он поможет, не сомневайся. Пей каждый день, не пропускай.
– Хорошо, Эми. – Я задумчиво всмотрелась в плавающие в горячей воде частички цветов и травы. – Скажи, ба, а разве возможны метки без посвящения?
Эми перестала помешивать, отложила палочку в сторону и свела брови. Её лицо помрачнело, по коротким светлым волосам пробежала золотая полоска магии, выделив бабулину песочную шерсть и вытянув уши в волчьи. Всё тут же погасло, а она хлопнула ресницами, прогоняя облик оборотня.
– Я не встречала такого. – И отвела взгляд. – Твой отец зря тянул с посвящением. Я ему говорила не раз, но он же упёртый, как дед.
На слове «дед» у меня сердце сжалось до сильной боли. Он умер в жутких мучениях. Полог заразил его смертельной болезнью, чтоб тебе пусто было, эна Нэйша.
Пока я стискивала зубы, чтобы не расплакаться, бабушка говорила дальше:
– Была бы ты полноценным оборотнем, не столкнулась бы с меткой из другой страны. Всё очень нехорошо началось, но… у любого события есть великая задумка. – Она поставила на столик чашку и приказала скрипучим голосом: – Пей. Но не торопись, маленькими глотками. – Долго смотрела в мои глаза, а потом отвернулась, будто решила ничего больше не говорить.
– Папа убеждал, что я развивалась с опозданием, вот и тянул. Хотя мне кажется… что он недоговаривал.
Эми странно заулыбалась, отчего морщинистое лицо разгладилось. Она думает, что у отца был какой-то замысел? Почему меня это не удивляет?
– Сейчас Изу придёт, допивай, – скупо и холодно выдала знахарка и поплыла, шурша балахоном, к выходу. – Мне ещё надо успеть амулет тебе сделать. Сутки остались, благодатный Шэйс!
Она говорила об амулете сдерживания моего внутреннего зверя, чтобы я не выдала себя на учёбе и в чужой стране. Прошлый, который бабушка подарила мне на пятнадцатилетие, сломался, когда неизвестный оборотень-кританец решил меня присвоить.
– Сестена-а-а! – в комнату ввалился медвежонок Лиан. Забрался на кровать и бросился ко мне на руки. – Пошли иглать! Поиглай со мной! Ну позязя!
– Слезь, Лианэлл! – по-доброму отругала бабушка брата. – Видишь, сестра болеет, нужно полечить её.
– Ты дольгьоболеесь. Хосю гулять с Мэсси!
Кто там бабушку послушал. Брат лишь крепче вцепился в меня и случайно зацепил плечо с меткой. Я взвыла, зачесались зубы, глаза налились кровью, усилили зрение.
– А ну, брысь! – Бабушка с силой отцепила малыша и слабо шлёпнула его по попе. – Иди к Сиэльене приставай.
– Она не хосет гулять, – надулся Лиан. – Закылась и не пускает никого. – Малыш топнул ногой, выказывая недовольство. И в этом жесте мне увиделся папа, его сила воли и тяжёлый характер.
– Стой, Лиася. Иди сюда. Ба, пусть. – Я потёрла ноющее плечо и взяла себя в руки. – Он мне не мешает. Мы недолго, я не устану.
– Я скоро вернусь, – кивнула бабушка и тихо вышла из комнаты.
Мой брат, косолапый мишка, в свои три года был тем ещё бутузиком. Быстро забрался на кровать, но на руки уже не прыгал, смотрел на меня с игривой надеждой.
– Во что хочешь поиграть?
– Мясики, – он захлопал в ладоши. – Мясики!
– Скажи правильно: мя-чи-ки.
Брат нахмурился, сложил руки на груди и выдал:
– Мя-ши-ки!
На мою улыбку и зеркально ему сложенные руки на груди он совсем зло свёл брови.
– Мяжики! Мяцики!
– Лиася, там другая буква. Мячики.
Брат пожевал губы, расправил плечи и с глубоким вдохом пропел:
– Мяаааа-ч-ики!
– Ладно, уговорил. – Я слабо хлопнула в ладоши, а брат привычно отполз на край и приготовился ловить.
Вызывать магию сейчас оказалось сложно, но для «мячика» нужен слабенький импульс, поэтому я воззвала к эссахе, и на пальцах тут же вспыхнул золотой огонёк. Немного растянув в пальцах магическую сеть, перевернула её и свернула в шар, не больше куриного яйца. Влила ещё немного магии, увеличив раза в три, закрепила и уплотнила. На всё это пошло очень много сил, но мне нравилось создавать такие артефакты. Они не слишком долговечны, но иногда очень выручают. Бабушка не могла нарадоваться, когда мой дар начал проявлять себя. Говорила, что создавать материю не всем под силу.
– Лолю! Лолю! – обрадовался брат.
Едва я выбросила «мячик», дверь в комнату открылась, и на пороге появилась бледная, как болотная мара, Сиэль.
– Лиася, можешь взять мячик себе, он долго продержится. – «Точно как я, крепкий», хотелось добавить, но промолчала.
Артефакты живут, пока жив маг, или по его приказу могут возвращаться магией в эссаху. Так архимаги усиливают себя во время боя.
– Беги играть во двор, – улыбнулась я малышу и устало прилегла на подушку.
Лиан, подпрыгнув, помчался в коридор, и когда дверь закрылась, мы с сестрой остались в гнетущей тишине.
– Я сбегу, – мрачно призналась Сиэль, присев на край кровати.
– Отец не позволит, Си. Ты рискуешь быть изгнанной.
Она закрыла глаза, спрятав за густыми ресницами небесную голубизну. Мои глаза намного темнее, ближе к морской воде, у неё же, как небо поутру, ясно-голубые. И волосы у меня чёрные как уголь и прямые, как палки, а у неё каштановые, с крупными волнами. Всегда хотела себе такие, считая, что мои пряди-палки смотрятся ужасно.
Сестра умолкла на несколько долгих минут, а потом, словно пытаясь сдержать крик, потёрла ладонью губы.
– Он жуткий, я не хочу за него замуж. Мэй, что делать?
– Что-нибудь придумаем. – Хотелось её утешить, но мы обе понимали, что отец всё решил и не отступит. Здесь поможет только чудо или новая метка, которая привяжет сестру к другому.
Осознавая, что женой Эсмиона стану не я, хотелось с облегчением выдохнуть, но Сиэль эта участь тоже не должна коснуться. Нужно ей помочь, но я пока не представляла как.
– Я тебе подарок принесла. – Си стёрла рукавом белого лёгкого платья слезу со щеки. Кружева на манжетах мягко засверкали камушками.
Она у меня мастерица, всё сама вышивает и шьёт, и для меня много нарядов создала. Это я любительница по деревьям лазить, чтобы руки и колени в кровь, на горы взбираться, желая восход лотты увидеть, и на лошади скакать, чтобы ветер в ушах свистел. Сиэль же всегда спокойная, домашняя девочка. Настоящая покорная жена для хорошего хозяина, но не для изверга.
Я слышала, что первую невесту сына альфы нашли мёртвой недалеко от клана, и долгое время были подозрения, что оборотень сам её убил. Да и Эсмиона никто бы не казнил, важный отец всё равно договорился бы, поэтому со смертью бедной девушки даже не разбирались.
Я должна помочь сестричке, нельзя ей за этого монстра замуж.
Си никогда не истерила, не капризничала, даже когда сильно порезала руку, даже когда её в лодыжку клюнул петух. Сдерживала слёзы, поджимала губы и терпела. Она была лучшей помощницей мамы по дому, в отличие от меня. Если сестра плакала, то тихо, в своей комнате, чтобы никого не тревожить. И в её глазах, всегда таких ясных и светлых, сейчас клубилась разочарованная тьма.
– Ух ты! – Я с удивлением уставилась на её руки. Она сложила их лодочкой и, осторожно сдув скрытие, протянула мне небольшую книгу в синей оправе с золотистой кручёной надписью «Истинные узы».
Неужели это то, о чём я думаю? Я распахнула обложку и жадно уставилась на белую бумагу. Пусто. Ничего не написано.
– Но…
Сестра перевернула книгу в моих руках и показала на внутреннюю обложку.
«Я открываюсь при свете мауриса в стенах, освящённых справедливой Нэйшей, на покрывале из нежного элея, и только для жаждущего познать правду».
– Эту книгу контрабандой привёз старший брат Эрики, моей одноклассницы. Он был за Границей не раз и привозил сестре очень много литературы, но многие книги при пересечении Полога очищались, и их нельзя было прочитать.
Я несколько раз перелистала из начала в конец. Было такое ощущение, словно в руке сочный и спелый персик, а съесть его нельзя, потому что он исчезал, стоило поднести ко рту. Так и хотелось разглядеть на белом молоке бумаги хоть слово, хоть букву.
– Интересно, – высказала я мысль вслух, – как контрабандисты пересекали Полог, если все твердят, что это опасно и невозможно?
– Все твердят, что мы с кританцами враги, но один из них выбрал тебя в жёны, а академия призвала учиться. Мне кажется, от нас многое скрывают, – покладисто пожала плечом Си. Она пригладила крупную волну волос, что упала на плечо, и замолчала.
Пришлось её немного подтолкнуть:
– Например?
– Не знаю, но верю, что ты найдёшь ответы. Если получится прочитать, – сестра показала на книгу, – пришли мне весточку, можно ли вызвать истинную пару нарочно?
– Думаешь, что это выход?
– Да, природа никогда не ошибается. Она связывает только тех, кто идеально подходит, а против неё не пойдёт даже альфа.
Сестра хлопнула густыми ресницами и накрыла бледными ладошками щёки. Она была очень встревожена, я это чувствовала эссахой.
И от последних слов об истинных парах у меня сердце быстрее заколотилось. Впервые появилось щемящее желание узнать своего суженого. Красивый ли? Высокий? Блондин или чёрный, как ворон? Будет ли он ласков или окажется суров, как мой отец?
– Я обязательно её прочитаю. – Прижала к себе книжечку, что легко помещалась на ладони, и подалась к сестре, чтобы обнять. – Потяни немного время, а я найду способ, как открыть невидимый текст.
Сестра всхлипнула, отстранилась, спрятала слёзы, стерев их кончиками пальцев, а потом с натянутой улыбкой посоветовала:
– Сначала найди, как призвать твоего суженого. Ты ведь в опасности из-за него. Я как-нибудь выдержу. Если папа не изменит решение, сбегу.
Я лишь кивнула. Отвечать было тяжело, слова, будто колючки сухой травы, стояли в горле.
– Твой оборотень тоже в опасности, но мама говорит, что за пятьсот лет ни одного отравления меткой без закрепления не было. Всегда находили друг друга, просто сейчас особый случай.
Сестра поджала губы и оглянулась на дверь, а потом склонилась ко мне и быстро прошептала:
– Райли говорил, что у кританцев нет таких традиций. У них нет истинных пар, поэтому ждать, что жених что-то почувствует, не стоит. Действуй сама. Не забывай, кто их покровитель.
– Эна Нэйша.
– Именно. Она выбросила нас за борт, поэтому не жди на её половине мира радушного приёма.
Дверь резко распахнулась. Сестра вскочила, прикрыв меня собой, а я спрятала книгу щелчком пальца, отчего она погасла в моих руках.
Изу пристально всмотрелся в наши лица, а потом с присущей ему холодностью попросил:
– Сиэльена, выйди. Мне нужно провести ритуал защиты и рассказать Мэй некоторые особенности жизни в Имане.
– Пока, сестрёнка. – Сиэль бросила беглый взгляд на мои пустые руки, поспешно обняла меня и, потупившись, сбежала из комнаты.
Изу величественно вышел вперёд, поправил одеяние, что делало его слишком тощим, а потом завёл руки за спину и менторским тоном стал пояснять:
– У иманцев свои правила, и не все они ведомы нам, кроме… – Он повернулся и посмотрел мне прямо в глаза: – Оборотни считаются порождением зла. Их уничтожают без разбирательств, поэтому с твоим посвящением придётся ещё подождать.
Я скептически фыркнула, ведь уже сейчас едва могла скрывать выступающие непроизвольно шерсть и когти. Обернуться невозможно, блок спадёт только после ритуала, но и без этого можно понять, что я не такая, как все.
Я с трудом представляла, как справлюсь вдали от дома, поэтому внимательно слушала, что ещё скажет Изу.
– Так как магия Имана сильнее, они могут призывать адептов без нашего согласия. Это касается только юных и свободных безбрачных сильных магов. Но нам это на руку.
– Правда? – Я подняла бровь и хотела вскинуть руку, выразив возмущение, но зудящее плечо не позволило.
– Ты сможешь найти жениха, а потом вылететь с учёбы добровольно. Там учиться сложно, и отсев очень строгий.
– Но как я его найду?
Изу вдруг замолчал.
– Я бы сказал слушать сердце, но оно иногда ошибается. Прислушайся к эссахе. Она подскажет точнее, ведь твой избранный должен быть очень сильным оборотнем.
Глава 4
Мэйлисса
– Ражойдитешь! – шепеляво закричал здоровый мужлан, похожий на орка, а не человека. На выходе из телепорта образовалась пробка. – Новоприбывшие направо, штуденты налево! Не толпимшя! Быштро-быштро!
Под сводом стен из тёмного камня раскрылась голубая арка. Высота потрясала. Казалось, потолок уходит в небеса, стремясь уткнуться в сияющий лотта, чтобы обогреться лучами дневного светила.
В Имане жилища намного скромнее, человечнее и уютнее, а здесь будто великаны живут. Хотя, может, это специальное здание?
Я испуганно прижала к себе чемоданчик, чтобы не украли в толпе, и, неосознанно схватившись за чей-то рукав рядом, попыталась не упасть от удушающего запаха неведомой мне травы и накатившей слабости.
После перемещений меня всегда мутило. Я не любила их ещё дома, а сейчас вдобавок и метка кританца, который пропадает не пойми где, разгулялась под кожей до жуткой стягивающей боли.
И этот запах! В чём-то приятный, щекотный, но такой резкий, словно пронзающий грудь и сдавливающий невидимым жгутом.
Несколько глубоких вдохов, и меня замутило сильнее. Интересно, а что было бы, откажись я телепортироваться в академию?
Оставалось дышать размеренно, чтобы моя запертая сущность не взбесилась, и надеяться, что теперь жених найдёт меня быстрее. Я на его земле, ему же надо сделать всего ничего – лишь прислушаться к эссахе.
Вот только что мы будем делать дальше, я пока не знала. Ведь у оборотней с браком всё непросто, а первая ночь может закончиться беременностью. Как потом учиться? Бросать академию, в которую хотят поступить чуть ли не все маги мира, было бы глупо. Хотя Азу и настаивал на этом, говоря, что у меня времени всего до каникул. Позже моя эссаха сойдёт с ума без посвящения. Дотянул папа, спасибо ему за это…
Но вот совсем не хотелось слушать кланового мага. В глубине души я мечтала выучиться и стать сильнейшим архимагом Имана. И стану. Если доживу, конечно.
Да и не уверена я, что хочу сейчас семью, детей. Любовь? Что за несусветная глупость? Нельзя влюбиться на расстоянии. Не могут магия или природа знать, кто мне понравится. Не могут!
Меня сильно повело. Под пальцами захрустел чей-то рукав, светлые волокна разошлись, будто ткань была трухлявой. Возможно, я переволновалась, и мой оборотень выпустил коготки. Слишком тяжело его стало сдерживать.
Мимо пролетел неловкий студент.
От сильного удара в плечо я зарычала и потеряла равновесие, но не упала. Кто-то помог. Подхватил меня на руки и прижал к себе.
Мои ледяные руки коснулись крупной горячей груди, и я кожей почувствовала, как под рёбрами, прикрытыми белой рубашкой, лупит огромное сердце, заглушая всё на свете, даже мои мысли и боль.
– В’ирс, – заговорили над головой мягким мужским голосом. – Ты подогнал колесницу?
– Да, – ответили чуть пискляво.
Я боролась с тьмой и желала посмотреть в лицо спасителю, но ничего не выходило. Боль так окутала тело, что стоило мужчине шагнуть вперёд, я вылетела из сознания.
Что-то резко-пахнущее влетело в нос, смешалось с ароматом неведомой травы, и я распахнула глаза. Судорожно втягивая чужеродную магию, что просачивались в горло, сделала несколько вдохов и опала назад.
– Сильная… – прошептал мужской голос.
Что-то коснулось волос. Осторожно, даже нежно. Пригладило пряди, переместилось тёплой лентой на плечо и надолго там застыло, причиняя томную боль в стигме.
Я старалась открыть глаза, но на веки словно булыжники положили. А затем ещё один прострел в метке, сильнее прежнего, опять затащил меня во тьму.
– Намучаемся мы со студентами из Имана, ли-тэ.
– Не ворчи, – отрезали жёстко, заставив меня скривиться от боли в висках.
Я вновь открыла глаза, вынырнув из обморока. Надо мной склонилась сухолицая женщина. На вид моложе бабушки, волосы ещё не полностью седые, а кожа, можно сказать, идеальная, только цвет сероватый, будто она никогда не принимала лоттовых ванн. Над её сухими губами собрались вертикальные морщинки недовольства.
– Тебе лучше? – скрипуче поинтересовалась она, цепко изучая моё лицо. Её глаза были мутными от магии, без определённого цвета, бесконечно меняющиеся от движения головы, перетекающие из тусклого серого в пугающий сочно-алый.
Я осторожно кивнула. Окинула себя быстрым взглядом и порадовалась, что никто не пытался меня осмотреть, даже платье не развязано на груди. Не хватает ещё, чтобы меня разоблачили в первый день.
Я лежала на длинной кушетке в сухом и очень светлом кабинете.
– Всё, она может вставать. – Женщина отдалилась вглубь помещения и скупо добавила: – Прислали больных студентов из Имана. Своих слабаков, что ли, мало? Еще бы оборотней нам предложили!
Волчица в эссахе взвыла от возмущения, на кончиках пальцев набухли когти. Мы и в академии будем нежеланными?! Прекрасно! Когда-нибудь всё изменится, я уверена, и все противники оборотной магии поплатятся за свои ошибки.
Услышав удаляющиеся шаги и голоса, я привстала на локтях и дёрнула верёвку платья. Нужен воздух! Схватила рукой горячий защитный кулон, задышала часто и тяжело. Когда в голове стало чище, а сущность притихла, я подняла взгляд. И утонула в насыщенной зелени, не хуже еменских полей в сезон возрождения. С переливами салатовых искорок по окружности чёрных, как бездна, зрачков.
– Так меня ещё не соблазняли, – заулыбались мне сверкающей нитью зубов. – Вижу, что тебе лучше. Сама сможешь дойти, – не спросил, а приказал мужчина. Потёр гладко выбритый подбородок, ладонью пригладил собранные в хвост волосы снежного цвета и свёл хмурые густые брови.
От мужчины исходила колоссальная сила магии. Архимаг, догадалась я.
– Ронна! – позвал он через плечо. – Проследи, чтобы абитуриентка попала на свой этаж.
– Конечно, – покладисто отозвалась другая женщина. Входя в высокую деревянную дверь, она вытянула шею, как жираф, будто пыталась показаться выше, чем есть на самом деле.
Эта была моложавой. Стройная фигура, ясные чайные глаза и нежно-жёлтый наряд в пол, наверняка из настоящего кританского эсма, подчёркивающий её узкую талию. Красивая, гибкая, мне она показалась идеальной.
А потом Ронна добавила:
– И туда же расселю с десяток слабеньких, кто, вероятно, вылетит с учёбы в первом полугодии. – Это было сказано довольно добродушно, но улыбка, направленная на меня со скрытой язвительностью, заставила поёжиться.
Суматошно прикрыв руками грудь, я быстро отвернулась от двух пар глаз и дрожащими пальцами стала завязывать платье. Туго-туго, чтобы наверняка.
Вот тебе и тёплый приём.
Но этот зеленоглазый… блондин… чем-то зацепил. Красивый, статный и немного пугающе-властный.
Я затянула последнюю петлю на корсете и украдкой обернулась.
Мужчина стоял рядом с девушкой в жёлтом и что-то тихо и спокойно рассказывал, с лёгкой улыбкой и приятной бархатистостью в тембре. Ему приходилось пригибаться к собеседнице, чтобы доставать до уха, и смотрелось это очень интимно. Будто они влюблённые и решили между делом посекретничать.
Меня бросило в странный жар, захотелось отвернуться, разозлиться, но я прикипела взглядом к парочке, справляясь с волной непонятного негодования.
Зеленоглазый быстро ушёл, напоследок бросив в меня прищуренный взгляд, а девушка приказным тоном выдала:
– Идём. Проведу тебя в корпус. Но-овенькая-а.
На колкость я не обратила внимания, и не такое в школе проходила.
– А кто это был? – не сдержала я вопроса, кивнув в сторону ушедшего мужчины.
Ронна так заулыбалась, что я невольно вобрала в себя плечи.
– Ректор академии, – сказала она торжественно и, вильнув жёлтым платьем, вышла за дверь.
Вот так ректор. Не ректор, а мечта. Ещё и холостой, судя по тому, как обращалась к нему «желтушка». Вот бы такой мужчина выбрал меня невестой. Я бы не отказалась.
* * *
В холле, где вместо потолка был стеклянный купол, а вместо колонн могучие деревья, скопилось множество молодых магов. Возбуждённых, весёлых и шумных.
Румяные девушки собрались группами и, хихикая, посматривали на парней. Несколько пар ребят пряли магию в центре помещения, хвастаясь умениями. Я таких заклинаний и не знаю. Очень красивые животные и птицы золотого и синего цвета разлетались в разные стороны и исчезали под потолком яркой разноцветной пыльцой.
Холл буквально искрил от магической силы, и среди этого волшебства я, наследница оборотня, чувствовала себя неловко.
Моя магия невыразительная, но она умеет собирать силы в созданных предметах. Остальные бытовые вещи я не считала достижениями, хотя знаю, что в центральных городах экономки с магическим даром очень ценятся. Но это не моё. Готовка, уборка – ненавижу.
– Знакомьтесь – проводник Омар. – Остановившись у статуи из серо-голубого камня, Ронна повернулась к нам лицом.
Твёрдый истукан метра три в высоту и шириной в моё объятие накрыл нас густой тенью. Когда камень зашевелился, я отскочила и наступила кому-то на ногу, а на меня уставились белые светящиеся глаза с алыми горящими камушками внутри.
– Он чувствует эссаху, – пояснила куратор. – Умеет читать доступные мысли и даже расшифровывает некоторые наиболее яркие намерения, особенно плохие. Не пытайтесь его обмануть. – Ронна держалась крайне величественно и из-за роста или обуви была выше нас на голову. – На запрещённые уровни вас всё равно не телепортирует, пока вы не получите допуск, но вопросы у ректората появятся. А лишние вопросы – это всегда дополнительный плюс в пользу вылета с учёбы. Так что советую не бродить по академии без дела.
Студенты зашептались, загудели, и я в ужасе отступила. А если он, этот трёхметровый камень, прочитает, что я оборотень? Прижав к груди руку, наткнулась на кулон. Нет. Я под защитой. Мне нужно быть смелее, иначе не смогу помочь себе и сестре. Умирать так рано как-то совсем не хочется.
Вглядываясь в чужие лица, я вдруг заметила одно очень знакомое. Это же Эрика, одноклассница Сиэль! Вот так совпадение. Она, комкая кремовую прямую юбку кулачками, отрешённо рассматривала витраж на стене, и я, пробравшись через плотную стену абитуриентов, коснулась её плеча.
Девушка словно обожглась. Отпрянула в сторону и испуганно прикрылась ладонями, будто боялась, что её ударят.
– Ты меня помнишь? Я Мэй, сестра Сиэль.
Она замотала головой и посмотрела куда-то за моё плечо, будто что-то видела.
– Браслеты – ваш путеводитель, помощник и табель успеваемости, – громко чеканила Ронна заученный текст. – Ваши промашки и неучёты тоже будут в нём фиксироваться. Снять вы их сможете в двух случаях: если вас исключат или вы получите диплом.
– Есть ещё один. – Высокий темноволосый парень с длинной чёлкой, прикрывающей правый глаз, словно случайно зацепил одну из моих непокорных прядей на плече и поднял руку. Из-за него я отвлеклась от соседки.
Ронна сдержанно заулыбалась, но, кивнув, позволила ему договорить.
– Это смерть, – нарочито весело закончил парень и, повернув голову, подмигнул мне карим глазом, что оставался не прикрытым чёрными прядями. Широкая улыбка смутила меня, к щекам внезапно прилила кровь. Мне мало кто осмеливался выказывать знаки внимания, папа всех отпугивал, а тут… Такой рослый, красивый брюнет. М…
Я даже обернулась проверить, вдруг его улыбка была послана кому-то за спиной. Нет, там никого. И Эрика испарилась. Вот же, я из-за парня совсем забыла о главном! Мне нужно её найти, хоть одна близкая душа. И она оборотень. Вдвоём скрываться будет легче. Я с рыженькой никогда не общалась, да и виделись всего несколько раз в нашей деревне, но Сиэль в школе была с ней очень дружна. Значит, девушке можно довериться.
Заметив край светло-кремового платья за колонной, я передвинулась ближе, уже не глядя на парня с тёмной чёлкой, но девушка вдруг сорвалась с места и побежала дальше.
Я за ней.
И на полном ходу влетела в широкую грудь в белой хрустящей рубашке. От удара плечо снова заболело, а меня сотрясло магической волной, словно в меня огненный шар запустили. Я не сразу подняла глаза – пыталась прийти в себя. Разомкнув пальцы, отчего золотистая пуговка под ними с хрустом оторвалась, с трудом шевельнулась и почти замёрзла от низкого ледяного голоса над головой:
– Это уже вторая рубашка.
Ректор! Опять он! Благодатный Шэйс, за что?!
Дёрнулась беспомощно назад, преодолевая слабость в ногах, вскинула подбородок. Бояться нельзя, сильные маги это чувствуют. Я смело посмотрела в глаза цвета буйной зелени и предложила:
– Могу исправить.
– Пришьёшь? – ответил он с толикой издёвки.
– А исправление магией подойдёт? – Пришлось наклонить голову и прикрыться чемоданчиком, чтобы избавиться от ощущения, что меня раздевают глазами.
Мужчина сплёл сильные руки на груди, обозначив крепкие мышцы под хрупкой, лично проверено, тканью и приподнял густую светлую бровь. Вблизи я оценила его лощёный вид: туго завязанные волосы, покрытые чем-то глянцевым, наверное, гелем, гладко выбритый подбородок и идеально выглаженная рубашка с тонким дорогим кружевом на манжетах и сверкающей вышивкой на воротнике и плечах. Моё деревенское платье в сравнении с одной его рубашкой, произведением искусства – полный хлам и дешевизна.
– Ты считаешь, что я ношу одежду, созданную магией?
– Ваша модистка явно экономит на хороших материалах. Они слишком хрупкие.
– Пока их никто не мог порвать, потому что это настоящий эсм.
Оу. Неловко вышло.
– Тогда вас точно обманули. – Я лукаво заулыбалась, справляясь с внутренним трепетом. – Эсм считается самым крепким из тонких материалов. Я бы его ни за что не порвала. Стоит проверить поставщика, он точно что-то скрывает.
Мужчина молчал, рассматривал меня строгим холодным взглядом, отчего по спине бежали мурашки, а плечи сводило внутрь. Я его боюсь. Хотя этот запах, которому я не знала названия, скручивал меня, волновал, заставлял дышать чаще. У ректора невероятный рост. Мне приходилось задирать голову, чтобы смотреть глаза в глаза, нырять в зелёное бурлящее море, а его точёное лицо с такими притягательными чертами пробуждало во мне неправильные желания. Я буквально одёргивала себя от жажды изучать его морщинки, щекотать острые углы скул, обводить кончиками пальцев контур губ. Мечта любой женщины, а не ректор. Жаль, что я уже занята.
