Kitabı oku: «Не говори, что любишь – 1», sayfa 8
Глава 27. Василина, клуб
Сижу дома, жду, когда напишет Никита. Иногда вскакиваю с кровати и мерю шагами комнату, устаю и снова падаю на нее. Он мне обещал, сказал «напишу», а время уже восемь и ничего. Ну все верно, он же не сказал, когда, это не значит, что сегодня или завтра? Беру телефон в руки и отыскиваю его имя в контактах, открываю сообщения, пусто. Зато на экране появляется лицо Вики, отвечаю хмуро на звонок.
– Але, – слышу пьяный голос и напрягаюсь. – Васька, але! – орет Вика, перекрывая музыку в клубе. То, что она там и так становится понятно по шуму. – Приезжай к нам, – пьяно продолжает подруга.
– Куда к вам? – вздыхая устало, снова Вику отправят на лечение, зуб даю, что отправят.
– Мы в новом клубе «Облака», представляешь? Тут так здорово! – снова орет Вика, отчего я отодвигаю трубку от уха, поморщившись.
– Ты там с кем? – тревожусь я, собираясь, если что звонить Владу. Скоро он ее точно бросит, если Вика продолжит в том же духе.
– Дениска тут, Мальвина с Пашкой, а вот и Ринатик у меня. А Ник, гад в приват ушел, представляешь?
– Какой Ник? – застываю, сидя на кровати, чувствую, как меня окатывает ледяной волной.
– Ну этот, как его, боксер, – хохочет почему-то подруга.
– Он с вами, там? – все еще не верю я.
– Был да сплыл. Увидел стриптизершу и пропал. Денис говорит, на приват-танец ушел. И что там такого интересного, а, Вась?
– Не знаю, – задумчиво говорю я и слышу какую-то потасовку в телефоне.
– А ну, не бей его, Влад, да оставь ты его! – кричит Вика, и телефон вырубается. Я мечусь по комнате, хватая джинсы и натягивая водолазку. У двери замираю. Куда я тороплюсь? Не к Вике точно, там Влад пришел, пусть разбираются. Я Никиту хочу увидеть с другой, со стриптизершей? Опускаю руки и сажусь на кровать. Значит, все, что он мне наобещал неправда? Только со мной и ни с кем?
Слезы брызнули из глаз, стягиваю джинсы и валюсь на кровать. Потом снова вскакиваю и бегу как безумная в ванную. Умываюсь, делаю высокий хвост и крашусь. Умудряюсь нарисовать ровные черные стрелки на веках, крашу ресницы, слегка румян, духи и стойкая матовая помада «рубин». Оглядываю себя в зеркало – красота, пусть смотрит, какая я, намного лучше стриптизерши. Подбегаю к шкафу и достаю короткое черное платье с глубоким вырезом на спине, хитро смотрю на него и надеваю на голое тело. Натягиваю тонкие черные чулки и черные туфли на двенадцати сантиметровой шпильке. Хватаю клатч, карточку, телефон и вызываю такси.
Виталик открывает мне ворота, провожая восхищенным взглядом, пока я сажусь в такси. Еду к клубу, в нетерпении ковыряя пайетки на платье, непривычно чувствуя голое тело под ним. Будет тебе, Никита, сюрприз, ой какой сюрприз! В такси меня накрывают сомнения, а правильно ли я поступаю? Какое у меня право контролировать Никиту? Я ему никто, даже не его девушка, он не обязан мне хранить верность. Или обязан? Если с тобой, то ни с кем? Верчу эти слова на языке, чувствуя, как начинает болеть голова. Я только увижу его с другой и уйду, сразу уйду и больше никогда даже не посмотрю в его сторону. Что он себе позволяет? Совсем на голову ушибленный? И снова вспоминаю «без обязательств»… Сюда входит верность или нет? Совсем запуталась в своих мыслях, пока такси подъезжает к клубу. Расплачиваюсь и вылезаю из машины, стараясь удержаться на дрожащих ногах.
Выхожу и беспрепятственно прохожу в клуб, отыскивая взглядом плачущую за столиком Вику и Влада рядом с ней.
– Васька, – бросается ко мне подруга, но почти падает, не добегая до меня, ее уносит в сторону, и Влад подхватывает ее, взваливая на плечо.
– Мы пойдем, – кричит он и направляется к выходу, а я присаживаюсь за столик, обыскивая взглядом зал. Никиты нигде нет. К столику подходит официантка.
– Что-нибудь будете заказывать?
– Да, самый крепкий коктейль, что у вас есть и сразу два, пожалуйста, – девушка привычно улыбается и записывает заказ. Я протягиваю ей пятьдесят долларов и показываю, чтобы наклонилась:
– Где у вас тут приват-комнаты? – спрашиваю у нее и мои пятьдесят быстро исчезают в кармане.
– Туалетные кабины у нас прямо по коридору и налево, за черной бархатной шторой, – громко отвечает девушка, подмигивая мне, и отходит, быстро возвращаясь с моими коктейлями.
Я залпом выпиваю оба, даже не чувствуя вкус, и встаю, направляясь в ту сторону, которую она сказала. Мужик на входе оглядывает меня с ног до головы, но пропускает. Иду по коридору, чувствуя как от напряжения начинает кружиться голова, и заглядываю в каждую дверь. Две из них оказываются пустыми, а вот за третьей… Открыв ее, я приваливаюсь к косяку, рассматривая Никиту, который сидит на диване в расстегнутой белой рубашке и ласкает обнаженную грудь девушки. Та закинула голову и тихо стонет, двигая на нем бедрами.
Меня охватывает такая боль, что я стараюсь не дышать, просто смотрю. В голове будто что-то взрывается, еще немного и я тупо упаду. Никита поднимает взгляд и замечает меня, наклоняется к груди девушки и берет губами ее сосок, не отрывая от меня взгляда. Та стонет еще громче и тянется руками себе между ног. Руки Никиты обхватывают голые ягодицы стриптизерши и с силой их сжимают, одна рука опускается ниже и скользит между ног девушки, и я чувствую, как меня пронзает желанием, с губ слетает стон, и невольно сжимаю ноги.
Никита снимает девушку с колен и ставит ее на ноги, молча подталкивает к двери, легко шлепнув по голому заду. Та недоуменно оглядывается и смотрит на меня, улыбается понимающе и выходит. Никита хватает меня за руку и втягивает в комнату, громко щелкает замок, и он яростно прижимает меня к стене. Я пытаюсь вырваться, чувствуя, как он больно сжимает мои руки, будто тисками. Но он лишь еще жестче вжимает меня в стену, прижимаясь бедрами и возбужденным членом. Джинсы все еще на нем, значит, у них ничего не было, но сам факт того, что Никита пошел на это и с кем, со стриптизершей, делает мне очень больно. Я упираюсь ему в грудь руками и будто всхлипываю, ощущая его дыхание с запахом спиртного. Понимаю, что он пьян и в бешенстве.
– Следишь за мной?
Глава 28. Никита, ночь вместе
Я в бешенстве, я в ярости! Готов придушить эту мажорку, которая нагло отыскала меня и вторгается в мою жизнь. Втаскиваю ее в комнату, закрывая дверь, и грубо прижимаю к стене. Одной рукой поднимаю ее руки над головой, удерживая там, второй задираю платье и провожу между ног. И тут меня уносит. Под платьем ничего нет, совсем. Дергаю нервно рукой вверх и натыкаюсь на голую грудь. Меня взрывает изнутри, в глазах словно искры вертятся, когда понимаю, что она пришла сюда почти голая. Задираю одну ногу, наталкиваясь на резинку чулка, и меня совсем припечатывает к ней. Глухо рычу, кусаю ее губы, она стонет подо мной, прижимаясь бедрами.
Опускаюсь перед ней на корточки, задирая платье выше, закидываю одну ее ногу в прозрачном черном чулке себе на плечо и впиваюсь между ног, чувствуя ее влажность. Провожу языком по клитору и бешено сосу его, не давая ей отстранится. Девчонка вся трясется, стонет, а я продолжаю ее наказывать. Сам чувствую, что член сейчас джинсы мне порвет, но сосу как остервенелый, жадно, голодно. Вталкиваю палец в нее и трахаю ее рукой, ее горячие стенки плотно сжимаются, и она кричит, но я убираю руку. Василина громко всхлипывает, не получив разрядки.
Поднимаюсь, подхватываю ее за бедра, разворачиваю к себе, заставляя прогнутся почти до пола. Быстро спускаю джинсы вместе с трусами и рву фольгу на презервативе, натягиваю его и одним толчком насаживаю ее на себя. Как же в ней влажно и туго. Яростно вбиваюсь в нее, сжав зубы, рычу, делая быстрые и глубокие толчки, заполняя ее полностью. Не могу ждать, крышу сносит напрочь. Делаю ей больно, крепко сжимая бедра руками, но она лишь стонет, извиваясь на моем члене. Меня накрывает внезапно, да так, как будто взрываюсь в ней, чувствуя, что и она бурно кончает, поскуливая. В глазах темнеет, отключаюсь от всего, ощущая лишь ее спазмы, сжатие и то, как сам кончаю.
Остаюсь какое-то время в ней, тяжело дышу, заставляя ее выпрямиться, намотав волосы на кулак и прижимая спиной к себе. Василина всхлипывает, еле стоит на ногах.
– Больше так не делай, – шепчу ей, кусаю за шею.
– Как? – со стоном произносит она. – Платье на голое тело?
– Выслеживать меня, больше не смей, – выхожу из нее, скидываю презерватив в мусорную корзину и разворачиваю к себе.
– Я не следила, – утыкается в мою грудь, пробираясь ладошками под рубашкой и касаясь тела. – Ты обещал. Только со мной, обещал, – всхлипывает она.
– Обещал, – признаю, она права. – Но это… Это не то, – говорю ей, имея в виду клуб и стриптизершу.
– Это измена, – бормочет она. – Поехали ко мне? – поднимает на меня глаза, в которых застыли слезы.
– Куда к тебе? – удивляюсь я, не в дом же к родителям?
– У меня есть квартира, – шепчет она. – Закажем что-нибудь, фильм посмотрим.
– Фильм? – почти смеюсь, но соглашаюсь. – Поехали.
Пока она поправляет на себе платье и прическу, надеваю джинсы и застегиваю рубашку.
Выходим из клуба, чувствую, что Василину немного ведет в сторону. Пила, что ли? Но ничего не говорю, крепко держу за талию. Вызываем такси. Пока едем, успеваю заказать пиццу и суши, спросив у нее адрес. Подъезжаем к новостройке с широкими панорамными окнами. Поднимаемся на последний этаж и встаем перед железной дверью. Девчонка роется в своей мелкой сумочке, отыскивая ключи. Терпеливо жду и смотрю, как пытается попасть ключом в замок, руки дрожат. Отбираю у нее ключ и открываю дверь, вталкивая ее вперед. Зажигаю везде свет и тихо присвистываю, всматриваясь в окна от пола до потолка. Вид потрясающий: покрытый огнями город и темное море с маяком.
Квартира большая, кухня, совмещенная с гостиной, двери в спальню с огромной кроватью. Стиль хай-тек, хром, стекло, мне нравится. Прикидываю, сколько может стоить такая хата. Василина проходит к холодильнику и открывает его, достает две бутылочки с водой и одну протягивает мне. Жадно пьем, не сводя глаз друг с друга.
– Будешь что-нибудь? – спрашивает она, снова открывая холодильник и осматривая полки.
– Виски есть? – говорю ей, разглядывая большую плазму на стене. Круто.
– Наверное, – отвечает неуверенно, подходя к узкому шкафу у барной стойки. Открывает его и достает виски и мартини. – Со льдом?
– Да, – сажусь на полукруглый диван, удобный и мягкий. Василина чем-то гремит, достает из холодильника лед и вскоре приносит два бокала на маленьком подносе и тарелочку с нарезанным лимоном. Принимаю от нее напиток, позвякивая льдом. Она садится на край, держит в руках бокал с мартини. Вся зажатая, отстраненная.
– Нет, так не пойдет, – говорю я, делая глоток и ставя бокал на маленький столик.
– Что не пойдет? – спрашивает испуганно Василина, и я обхватываю ее за талию, не обращая внимания на ее писк, и тащу к себе. Долго целую, впитывая вкус мартини на ее губах, чувствую, как расслабляется, прижимается. Отстраняюсь, отпуская ее губы, усаживаю рядом.
– Что будем смотреть? – щелкаю пультом, выбираю фильм по подписке. Куча каналов платных и все оплачены, кайф.
– Выбирай сам, а я пока в душ и вернусь, – целуя меня в щеку, говорит девчонка и вскакивает с дивана. Провожу ее взглядом, особенно черные чулки и вырез на спине, где видно всю спину. Снова поднимается желание, но давлю его, запивая виски. Василина скрывается в спальне, откуда выходит в длинном махровом халате и проходит в ванную. Тихо усмехаюсь, эх, детка, халат с тебя снять еще проще. Растягиваюсь на диване, почти счастливый. Так удобно, так уютно и все хорошо. Выбираю какой-то фильм, фантастику и ставлю на паузу, слушая шум воды в душе.
Зачем я здесь? Почему я с ней? Вопросы, на которые я не могу ответить. Я безумно хочу ее и это все. Больше никаких чувств у меня к ней нет. Да, красивая, да страстная и все. Ладно, еще пару недель, а потом я все равно уеду на сборы и чемпионат. Можно и повстречаться.
Василина выходит из ванной, завернутая в одно короткое полотенце. Быстро встаю и хватаю ее за талию, сдергивая ненужную тряпку. Несу в спальню и опускаю на кровать, наваливаясь на нее. Девчонка часто дышит, стараясь прикрыть ладонями грудь. Развожу руки в сторону, посмеиваясь, что я там еще не видел? Слизываю капельки на ее шее и груди, обводя языком торчащие соски, принципиально игнорируя их. Чуть дую, зализывая. Василина дергается подо мной, а я удивляюсь, что снова хочу ее так, будто и не было ничего час назад.
Медленно спускаюсь к плоскому животу, чуть покусывая и тут же слизываю языком, чувствуя, как она вздрагивает от каждого прикосновения. Эта ее дрожь торкает меня так, что готов разорвать ее, впиться зубами. Спускаюсь лицом вниз и развожу ноги. Целую внутреннюю сторону бедер, приближаясь к главному. Резкий звонок в домофон, но я продолжаю свой путь, меня хрен остановишь.
– Пицца, – выдыхает Василина и я возвращаюсь на землю, чертыхаясь, скатываюсь с нее. Пицца, мать твою.
Глава 29. Василина
Через десять минут снова сидим на диване, наслаждаясь еще теплой пиццей. Никита сидит рядом и внимательно смотрит фильм, жуя свой кусок. Я украдкой поглядываю на него, рассматривая черты лица, высокие скулы и мне ужасно хочется провести руками по его волосам. Вспоминаю, что было в кабине клуба, и чувствую, как опаляет жаром низ живота. Он ведь специально мучил меня, не доводя до конца, наказывал и у него это получилось. Когда меня начало накрывать, и он убрал руку, думала, начну молить, чтобы продолжил, настолько стало больно между ног. А когда он резко вошел в меня, я совсем потерялась, забыла где мы и с кем я, настолько все было чувственно, яростно, стремительно.
Усмехаюсь, вспоминая его лицо, когда он обнаружил, что под платьем ничего нет, и это так возбуждает. Иметь такую власть над ним, подчинять его себе. Хочу сделать одну вещь, но боюсь. Вика мне как-то рассказывала, как делать, я тогда только посмеялась, но подруга уверяла, что этого ждет и желает каждый мужчина. Внутренне собираясь и залпом допивая свое мартини, ставлю стакан на столик, звякнув льдом, и встаю с дивана. Никита перестает есть и смотрит на меня недоуменно, а я медленно развязываю пояс на своем халате и скидываю его с себя. Опускаюсь перед ним на колени, глядя в глаза. Сейчас я покажу тебе, как мучить меня.
Вытягиваю руку и глажу его ширинку на джинсах, расстегивая ремень. Никита все еще удивляется, но откидывается на спинку, держа в руке бокал с виски. Я облизываю внезапно пересохшие губы и, наконец, расстегиваю молнию, пытаясь спустить с него штаны. Никита приподнимает бедра, и джинсы падают на пол вместе с боксерами. Я замираю, рассматривая его член с розовой головкой, чувствуя, как между моих ног собирается жар. Меня что, это возбуждает? Удивляюсь сама себе и склоняюсь, целуя кубики на его животе, обводя языком каждый, елозя голой грудью по нему, задевая сосками головку. Я сама уже на взводе, не ожидала, что меня это возбудит так сильно.
Медленно провожу языком по животу, спускаясь к паху, там долго целую вокруг, стараясь побольше задевать каменный член лицом. Чувствую, как Никита напрягается и подается мне навстречу. Провожу языком по бархатной коже, слизывая прозрачную каплю с головки члена. Снова спускаюсь. Никита уже открыто стонет, хватает меня за волосы, наматывая на кулак, и направляет голову, заставляя взять в рот. Но я изворачиваюсь, снова целуя живот. Слышу непонятное ругательство и улыбаюсь, собираюсь с силами и резко опускаюсь губами на его член, почти полностью взяв в себя. Никита дергается и вдавливает мою голову, заставляя взять глубже.
Я чувствую, как головка упирается мне в гланды, и чуть сдвигаюсь, начиная посасывать и водить языком. Вот теперь я понимаю, что тоже могу иметь над ним власть, да еще какую. Его стоны разносятся по всей комнате, а рука властно заставляет меня ускоряться, но я замедляюсь. Посасываю и лижу головку, проводя вокруг уздечки, и снова вбираю в себя. Между моих ног становится настолько мокро, что я чувствую, как из меня вытекает смазка, размазываясь по ногам. Такое дикое возбуждение, а ведь я ласкаю его, а не себя.
Какое-то время продолжаю, пока резко не взлетаю вверх, подхваченная сильными руками. Опускаюсь на его член, громко вскрикивая от полноты ощущений. Никита яростно приподнимает меня за ягодицы, вбиваясь в меня, почти рычит. Затем подхватывает за попу и опускает на пол, разворачивая к себе спиной и заставляя грудью прижаться к полу. Входит в меня, и теперь уже я кричу, когда он с бешеной скоростью насаживает меня на себя, вцепившись руками в мои бедра и делая больно. Но я не замечаю этого, просто кричу от наслаждения и бурно кончаю, извиваясь всем телом.
Никита одним махом, не снимая меня с члена, переворачивает меня на спину и задирает ноги себе на плечи, одновременно приподнимая от пола мои ягодицы. Я цепляюсь ногтями за ковер и, наверное, ломаю их, но чувствую только бешеные толчки, отчего до боли прикусываю губы. Его рука ложится мне между ног и остервенело теребит мне клитор, не прекращая этой бешенной гонки. Я больше не могу, я сейчас умру, хватая сухим ртом воздух, чувствуя, что меня сейчас просто разорвет от новой волны, что скручивает меня. Наконец этот взрыв происходит, и я бешено содрогаюсь на его члене, когда Никита, заревев, тоже кончает в меня. Бьет в меня потоками спермы, жадно продолжая насаживать.
Падает на меня, тяжело дыша в мою голую грудь, и мы на какое-то время отключаемся, тонем в своих ощущениях и разливающейся по телу сладости.
– Блять, – слышу, через какое-то время, его охрипший голос и Никита переваливается с меня на пол, уставившись в потолок.
– Что? – разлепляю пересохшие губы и поворачиваюсь к нему, сжимая ноги. Там до сих пор все пульсирует и желает его.
– Резина, – отвечает мне Никита, и я замираю, понимая о чем он.
Никита вскакивает одним движением и идет в ванную, откуда вскоре слышу шум льющейся воды. Я поднимаюсь с пола, чувствуя, как еще кружится голова, и тянусь к халату. Натягиваю его на себя, потуже затянув пояс. Ноги противно дрожат, по ним стекают мои соки и его сперма, и я топчусь, жду, когда Никита выйдет.
Он выходит, вытираясь полотенцем, и начинает одеваться, натягивая джинсы и футболку. Я больно прикусываю губу, цепляясь пальцами за пояс халата. Он что, сейчас уйдет? Так вот сразу возьмет и уйдет?
– Я сейчас, – глухо произносит Никита и открывает дверь, выходя в подъезд. Когда дверь за ним захлопывается, я вздрагиваю. Слезы наворачиваются на глаза, всхлипываю, но пытаюсь собраться с мыслями. Что я сделала не так? Почему он ушел?
Медленно иду в ванную, встаю под горячий душ, продолжая завывать. Слезы текут сами собой, не останавливаясь, будто копились там целую вечность. Выхожу из душа, понимаю, что мне холодно. Меня пробивает дрожь, которая идет изнутри. Ставлю чайник на огонь и достаю заварочный, глупо смотрю на полку с чаем, не понимая, что вообще хочу сделать. Выключаю чайник и подпрыгиваю от звонка домофона.
Я бегу, спотыкаясь о барный стул, чуть не падая. Дрожащими руками нажимая на кнопку, и жду, приоткрыв дверь. Никита врывается в прихожую, протягивая мне упаковку с таблетками. Я снова всхлипываю и бросаюсь ему на грудь, бурно рыдаю. Никита гладит меня по волосам, целуя лоб, щеки, губы.
– Что? Что случилось? – встревожено спрашивает он.
– Ты… Я думала, ты ушел, совсем, – продолжаю всхлипывать я, а этот придурок начинает ржать. Подхватывает меня на руки и несет в спальню, где кидает на кровать, сдирая халат, шлепая по голой попке.
– Я за таблетками бегал, дурында. Одну пей сейчас, вторую через двенадцать часов, но сегодня ночью я от тебя точно не уйду. Собираюсь всю ночь тебя развращать. И без резины, раз уж так получилось, – ухмыляется в темноте Никита и я блаженно улыбаюсь, чувствуя, как он слизывает мои слезы с щек.
– Больше так не уходи, – шепчу я ему, прижимаясь всем голым телом к нему.
– Надеюсь, больше не понадобится, – тихо смеется Никита и целует меня горячо, врываясь языком и лаская губы.
Глава 30. Никита, утро
Заставляю девчонку принять таблетку и за ночь еще пару раз беру ее в разных позах, теперь уже без резины. Какой кайф чувствовать ее полностью, все ее спазмы, всю ее влажность. Сам чумею от этого, и не могу насладиться. Как юнец тыкаюсь в нее снова и снова, пока она просто не отключается у меня на плече, уже под утро. И даже тогда лежу, рассматривая ее идеальное тело. Вожу руками по изящным изгибам, трогаю волосы, губы.
Она спит, длинные ресницы лежат на румяных щеках, искусанные губы слегка припухли и мне до одури снова хочется ее. Провожу рукой между ног, и она всхлипывает во сне, тянется за моими пальцами, раскрывая ноги. Мягко тереблю ее клитор, отчего она стонет, выгибаясь спиной.
Я снова хочу ее, это ненормально, какая-то паранойя. Что в ней такого особенного? Ну да, отдается безбашенно, страстно, по первому моему прикосновению и дальше? Как же я чуть не лоханулся с резиной, пришлось срочно бежать в ближайшую аптеку за экстренным контрацептивом. А эта дурында начала рыдать, думала, я ушел от нее. Уйдешь от такой. То, как она завела меня, заставив забыть обо всем, до сих пор стягивает жаркой волной весь пах.
Медленно ввожу в нее палец, ощущая, какая она тугая и горячая, невольно завожусь сам, чувствуя, как член встает колом. Поворачиваю к себе спиной и сразу вхожу в нее, выходя почти на полную. Обхватываю бедра рукой и снова опускаюсь между ног, лаская ее, трогая твердый комочек. Сам двигаю бедрами, медленно, почти застывая и снова вторгаясь. Василина стонет, но спит, только следует за моим членом, выгибая бедра.
Просыпается, вцепляется в мою руку, прижимая к себе. Поджимает ногу, и я переворачиваю ее на живот, приподнимая ягодицы. Медленно вхожу, смакуя все ощущения, до скрипа в зубах. Растягиваю, насаживаю и снова выхожу. Девчонка тяжело дышит, рукой чувствую, что еще немного и сожмет меня до одури, захватит горячими спазмами. Ускоряюсь, водя пальцами по клитору. Кончаем вместе, бурно сотрясаясь. Василина мычит в подушку и закусывает ее зубами, а я впиваюсь в голое плечо, слегка покусывая, и только тогда откатываюсь от нее, тяну за собой. Кладу к себе на плечо и тут же отрубаюсь до утра.
Утром просыпаюсь, пытаясь понять, где я, сквозь щель в темных шторах вижу солнце и море. Вспоминаю вечер и ночь, протягиваю руку, касаясь холодной подушки. Утренний стояк напоминает о себе, провожу рукой по члену, глухо сглатывая. Мне срочно нужна эта девчонка, где ее носит. Наматываю на себя простыню и выхожу из комнаты. Василина стоит у плиты, пританцовывая, и что-то жарит на сковороде. Голые бедра под короткой майкой заставляют меня направиться к ней и схватить за талию. Она испуганно поворачивается ко мне, роняя лопатку, из ушей падают наушники. Оладьи жарит, мать ее, да какие на хрен оладьи!
Отодвигаю сковороду с огня, и поднимают ее на столешницу. Впиваюсь губами, чувствуя, что заводится. Стягиваю с нее футболку, обхватывая губами сосок. Девчонка глухо стонет, хватая меня за плечи и обнимая ногами. Скидываю простынь и вхожу в нее, приподнимая руками. Яростно двигаюсь, до скрипа в зубах, до искр в глазах. Василина стонет, задевая макушкой верхний шкафчик, но я крепко держу ее в руках, приподнимая и опуская. Кончаю быстро, прижимаясь лбом к ее лбу. Она не успела, но это утро детка. Быстро довожу ее до оргазма, вставив палец и подушечкой большого, надавливая на клитор. Много и не нужно, там с ночи все еще не остыло.
Тащу ее в ванную, поставив в кабинку и закрыв стеклянные двери. Включаю душ, прижимая к себе ее спиной и выдавливая на голую грудь гель, с запахом каких-то цветов. Провожу руками по груди, оставляя пенный след, задерживаюсь на сосках, водя вокруг них пальцами. Василина выгибается, прижимаясь ко мне голыми бедрами.
– Шшш, девочка, не торопись, – говорю ей на ушко, откидывая волосы. Целую шейку, слегка покусывая, посасываю мочку уха, не забывая теребить твердые соски. Василина уже тихо стонет, когда я спускаюсь ей между ног, намывая и там, раздвигая аккуратно влажные складочки. Знаю, что натеребил, поэтому иду пальцами осторожно, мягко, слегка касаясь. Довожу ее до оргазма, подхватывая за бедра, пока она дрожит всем телом и повисает у меня на руках. Быстро смываю с себя пену, задираю ее ногу и резко вхожу в нее. Сам себе удивляясь, что во мне осталась хоть капля спермы. Трахаю ее долго, смачно стукаясь о твердые ягодицы. Кончаем одновременно и бурно, упираясь подбородком в ее макушку, слушая ее стоны и свое имя.
Думал, после этого попросит пощады или выгонит из дома, нет, безумно целуемся, выходя из душа и закутавшись в большие полотенца. Возвращаемся к остывшим оладьям, но мне все равно, съедаю почти все, пока Василина ковыряется со своими двумя. Смотрит на мою пустую тарелку.
– Может яйца еще пожарить? – улыбается мне.
– Жарь, – соглашаюсь, я дико голодный. Смотрю, как она встает, подтягивая на себе полотенце, и идет к холодильнику. Маленькие ножки с аккуратными розовыми ноготками снова заставляют шевельнуться мой член, но подавляю в себе желание, отвлекаясь на кофемашину. Нужен перерыв, надо сваливать отсюда, иначе снова возьму ее прямо здесь. Варю себе и ей капучино, бухнув в свой кофе три ложки сахара с горкой. Быстро расправляюсь с яичницей, глядя, как она слизывает пенку с губ. Понимаю, что надо уйти из дома, иначе снова все закончится в спальне. Василина будто читает мои мысли, с улыбкой поглядывая из-за чашки.
– Сходим куда-нибудь? – спрашивает она.
– Куда?
– Ты был в дендрарии?
– Где? – смотрю на нее удивленно.
– В парке, там красиво. Пойдем туда?
– Пойдем, только мне домой надо заскочить.
– Хорошо. Мне с тобой? – спрашивает осторожно, боится, что откажу. А я думаю, вести ее домой или нет. Там мать, может не нужно? А слова сами слетают с губ.
– Можно и со мной, – говорю неохотно, но вижу, как радостно загораются ее глаза, и думаю, может и неплохая мысль, пусть идет.
Пока Василина убирает посуду в посудомойку и включает ее, я иду в спальню, натягиваю боксеры, джинсы. Если останусь с ней на кухне еще на минуту, боюсь, что никуда не дойдем.
– Таблетку не забудь выпить, – ору ей. Не нужно мне никаких детских неожиданностей.
– Хорошо, – отвечает девчонка, входя в комнату и откатывая зеркальную дверцу шкафа купе. Смотрит внутрь, будто видит первый раз одежду, что висит там. Достает белые джинсы и такой же белый топик с блестками. Прикладывает к себе, рассматривает.
– Первый раз свою одежду видишь? – спрашиваю ее, хохотнув.
– Первый, – отвечает она, и я удивляюсь, но молчу, выходя из комнаты.
В парк так в парк, займемся культурной программой, так и быть.
