Бежать

В очередной раз мельком взглянув на незнакомца, он заметил на его лице, наполовину спрятанном серым капюшоном, странное выражение, светящееся необычной для беглеца решительностью. Мужчина заинтересовался случайно сделанными наблюдениями и впервые за долгий промежуток времени как-то неосознанно забыл о собственном мраке, продолжающем его стремительно догонять.

Вдруг попутчик сделал практически невозможное. Он, даже не замедляя предварительно скорость, остановился, сдёрнул капюшон и обернулся назад, к такому же чёрному туману с неистово бьющимися во все стороны мыслями-молниями.

"Что ты творишь? Зачем? Ведь нельзя останавливаться: надо бежать, бежать! Собирайся и продолжай путь как можно скорее! У тебя есть время, пока…" – он не успел мысленно договорить совет, потому что увидел, как незнакомец, неестественно сгорбившись, рухнул на землю. Но, проведя несколько секунд в таком положении, он вновь поднял голову и с ещё большим остервенением посмотрел туда, где с удвоенной силой продолжался бой его уставшего от попыток сбежать разума с разгорающимися воспоминаниями.

Для окружающих людей эта безумная схватка была невидимой, ведь по негласному закону принято, что каждый обязан справляться со своей участью в одиночку. Однако наш герой прекрасно знал, свидетелем чего сейчас становится, и вновь впервые за долгое время захотел прийти на помощь: "Он не может встать. Надо помочь. Но я не могу остановиться! Нельзя двигаться назад! Нельзя думать! А как не думать? Почему никто не помогает? Его никто не понимает, кроме меня. Всем безразлично. Я должен помочь, но…" Но для этого ему необходимо было бы повернуть обратно, обрекая себя на такое же неизбежное столкновение с позабытой копотью мыслей. А он не имел возможности ни изменить ход движения, ни даже просто остановиться, так как знал, чтó за этим последует, и был уверен, что не сможет это выдержать ни при каких обстоятельствах.

"Нет, это его выбор. Я не вправе вмешиваться, тем более он опытный беглец. Так что справится сам…" – преодолевая все человеческие качества, едва уцелевшие от частых мысленных пожаров, говорил он себе, стараясь не оглядываться назад во избежание соблазна изменить решение.

Вскоре он настолько измучился выбором, что стал ненавидеть попутчика, свалившегося ему на голову внезапно как чёрная крыша обгорелого дома, когда от пожара уже не осталось ни следа: "Да почему, в конце концов, я должен мучить себя из-за совершенно неизвестного человека? Разве он меня об этом просил? Да даже если бы и просил, то обязан был бы я потакать?"