Kitabı oku: «Шаг навстречу тебе», sayfa 2
Глава 2
В ожидании конца
Хейли еще раз обвела взглядом собственное отражение.
Ее глаза придирчиво сощурились и медленно прошлись по одежде – что-то не подходило.
– Хейли! Задержишься еще на минуту – и точно опоздаешь в школу! – донесся из коридора голос мамы, нарушая размышления девочки.
Она последний раз взглянула на себя и, захлопнув дверцу шкафа, вышла из комнаты.
Линда вручила ей бумажный пакет с обедом и ласково подтолкнула дочь в коридор, где быстро натянула на нее куртку, надела шапку и завязала шарф.
– Перчатки взяла? – спросила она. – Там холодно.
– Взяла, – кивнула Хейли с улыбкой и, быстро поцеловав маму в щеку, открыла дверь. – Я побежала.
– И не задерживайся после школы! – крикнула ей вслед Линда, кутаясь от утреннего мороза в длинный махровый халат, но вряд ли Хейли ее услышала.
Она уже торопливо пробиралась через глубокие сугробы, нанесенные вчерашней метелью, а в ее голове были мысли лишь о том, что в школе время пролетит быстро. Она любила учиться, поэтому стоило ей только сесть за парту, как все ее внимание тут же обращалось на новую тему и заучивание новых формул и правил. Одноклассники и друзья не совсем ее понимали и иногда перешептывались за спиной, но Хейли это не смущало.
– Я думала, ты опоздаешь! – выпалила Кэтрин Миллер, подруга и одноклассница Хейли, когда та последней ворвалась в класс, поправляя спадающий с плеча тяжелый рюкзак.
– Я тоже, – слабо, будто бы извиняясь, улыбнулась Хейли, торопливо пробираясь к своей парте.
Немного отдышавшись, она поняла, что могла бы и не спешить. Стрелка на часах, висевших над самой доской, уже показывала пять минут девятого, а учителя еще не было.
– Опаздывает, – скучающе протянула Кэтрин, подперев лицо ладонью.
Хейли разложила вещи на парте, села и посмотрела на Кэтрин, переводя растерянный взгляд с ее пшеничных волос, которые всегда выглядели очень аккуратно, на ее отлично подобранную одежду и даже отметила про себя, что поведение Кэтрин очень женственно.
– Кэтрин, – позвала она, отведя взгляд в сторону. – А я красивая?
– Красивая, – без промедления и уверенно ответила подруга, всматриваясь в растерянное лицо Хейли. – С чего такие вопросы?
– Просто так. Нельзя спросить?
– Можно, – Кэтрин хитро улыбнулась и пихнула подругу в бок. – Ты ничего не хочешь мне рассказать? – ее улыбка стала еще хитрей и, казалось, растянулась до самых ушей.
– Ты о чем вообще? – Хейли растерянно взглянула на подругу.
– Ты же влюбилась! Ясно, как день, – Кэтрин придвинулась ближе.
– Глупости! – возразила Хейли, но густо покраснела, сама того не заметив. – Я не влюбилась.
– Ага! – указательный палец Кэтрин чуть ли не коснулся носа подруги. – Ты покраснела, как помидор. И ты никогда не спрашивала меня о том, красивая ты или нет? Как будто сама не видишь, что красивая.
Хейли все еще не понимала. Ее взгляд по-прежнему выражал лишь растерянность и некоторую злость на подругу.
– Я не влюблена! – отчаянно замотала она головой. Кэтрин схватила ее за обе щеки и серьезно взглянула в глаза.
– Влюблена, – кивнула она. – Это видно. И не спорь. Если не хочешь рассказывать – не заставляю.
– Спасибо, – прошептала Хейли с благодарностью. Она решила больше ни о чем не спорить.
* * *
Из школы Хейли шла, глубоко погруженная в свои мысли, снова и снова вспоминая разговор с Кэтрин. Она даже не замечала сугробы перед собой и каждый раз проваливалась в них, а потом долго топала, отряхивала сапоги от снега.
Единственное, в чем не сомневалась Хейли, – это что ее подруга всегда права. Какой бы несуразный бред ни приходил в ее легкомысленную голову, он каким-то странным образом оказывался правдой. Но от этого Хейли чувствовала себя странно.
Получается, и на этот раз Кэтрин права?
Хейли остановилась посреди дороги, сжав руками лямки своего рюкзака. Ее пальцы давно покраснели и онемели от мороза. Находясь в таком задумчивом состоянии, она даже забыла надеть перчатки. Наверняка мама будет ругаться.
Хейли не чувствовала себя влюбленной. Она вообще не знала, как должно ощущаться это чувство.
Она лишь испытывала невероятную радость, когда видела Уилла. И почему-то улыбалась, стоило ему посмотреть на нее. Или похвалить ее рисунки. Или…
Хейли сама не заметила, как снова заулыбалась, но улыбка быстро сошла с ее лица. Она пораженно ахнула, прикрыла ладонями рот и сорвалась с места в сторону дома, огибая сугробы.
– Мама! – крикнула Хейли, забегая домой и захлопывая дверь. Она даже не потрудилась снять сапоги, оставляя на светлом ковре коридора мокрые следы. Замерев у порога кухни, она испуганно-растерянным взглядом уставилась на мать, которая стояла у плиты и помешивала суп в металлической кастрюле.
– Хейли! – на секунду рассердившись, воскликнула Линда, заметив, что дочь даже не сняла верхнюю одежду и наверняка наследила в коридоре. – Что случилось?
– Я влюбилась!
Женщина слегка удивленно поглядела на дочь:
– Сначала сними куртку и хотя бы сапоги, и только потом поговорим.
Хейли порывисто и решительно кивнула и, за секунду расправившись с верхней одеждой, влетела на кухню и бросила рюкзак на пол.
– Ну и кто же этот счастливец? – улыбнулась Линда, выключив газ и вытерев руки о полотенце.
– Счастливец? – тут же вспыхнула Хейли, низко опустив голову. Она медленно села на стул, опустила руки на колени, сцепив пальцы в замок. Девочка от беспокойства сжимала их так сильно, что становилось больно.
– Ты можешь мне рассказать; если хочешь, конечно. – Линда нежно провела рукой по раскрасневшемуся лицу дочери. Она и подумать не могла, что Хейли сможет понять это чувство, которое испытывала впервые.
– Я знаю… – тихо и растерянно пробормотала девочка.
Конечно, Хейли доверяла маме и действительно могла рассказать ей что угодно, но сейчас не могла выдать все сразу. Она даже не была уверена в том, что чувствует. Может, она путает что-то? Или неправильно понимает.
Ведь, как ни посмотри, она все еще ребенок, который толком не знает ничего о жизни.
Линда мягко улыбнулась и понимающе вздохнула.
Когда Хейли перестала так сильно смущаться, женщина придвинула стул к столу и, положив на него локти, подперла ладонями лицо, приготовившись выслушать все, что накопилось в душе дочери.
Трудно представить, сколько счастья и гордости испытывала Линда, ведь Хейли сама к ней пришла, как только поняла, что… влюблена.
– Это сложно объяснить… – неуверенно заговорила девочка. Ее взгляд метался от одного угла кухни к другому. Она никак не могла посмотреть на маму, и ей все казалось, что она ошибается в собственных чувствах, но ведь сомнения – это нормально. – Я никогда такого не испытывала.
Линда улыбнулась, когда Хейли подняла на нее свой детский, непонимающий, полный сомнений взгляд.
– Это плохо? – спросила она, плотно сжав губы.
– Что ты! – тут же воскликнула Линда. – То, что ты сейчас чувствуешь, – это просто замечательно.
– Правда?! – не поверила Хейли, но очень этого хотела.
– Конечно правда. Но… – женщина отвела взгляд, на секунду задумавшись, а потом снова посмотрела на дочь. – Дай себе время, милая. Не торопись.
– Почему? – девочка нахмурила тонкие брови.
– Потому что любовь ослепляет. Очень часто бывает, что мы любим лишь образ, который сами себе придумали.
Хейли коротко кивнула, хотя, может, и не до конца поняла слова матери. Как бы там ни было, ей стало легче, когда она поделилась своими мыслями с близким человеком. Она невольно потянулась к матери, чтобы обнять, обвила руками ее шею и прижалась к щеке.
– Спасибо, – прошептала она, а в ответ Линда только крепче обняла ее и привычно потрепала по иссиня-черной макушке.
– Надеюсь, ты сегодня не опоздала? – спросила женщина, слегка отдаляя от себя дочь, чтобы взглянуть в ее глаза с легким прищуром.
Та отрицательно помахала головой и поцеловала маму в щеку, после чего подняла с пола рюкзак и пошла в свою комнату.
Разговаривая в кухне с мамой, Хейли этого не ощущала, но сейчас, оставшись один на один с собой, точно могла сказать, что чувствует.
Взволнованность.
И страх.
Девочка оперлась спиной о дверь, вновь кинула рюкзак на пол и приложила маленькие ладони к груди. Где-то там, между ребер, бешено клокотало сердце. Она и подумать не могла, что оно может так быстро биться.
Хейли медленно подошла к столу, около которого на стене висел календарь. Его широкие листы помимо чисел и недель украшали пейзажи, соответствующие каждому месяцу.
Сейчас там был изображен зимний лес: деревья, покрытые снегом, протоптанная лесными жителями дорожка, которая так и блестела на солнце, и высокие сугробы, в которых хотелось утонуть.
Девочка перевела взгляд с пейзажа на сегодняшнее число: понедельник, двадцать второе января. Она взяла со стола ручку и, недолго думая, зачеркнула цифры.
Один день почти прошел.
Осталось шесть.
Улыбка снова озарила ее лицо, и уже в следующий момент Хейли разбежалась и плюхнулась на кровать, широко раскинув руки.
Она чувствовала себя странно. Слишком взволнованной. Слишком нервной. Слишком нетерпеливой. Ей до одури хотелось, чтобы время летело быстрее, а уже завтра была суббота – долгожданный выходной. Но она не могла управлять временем. А оно не могло подчиняться прихотям маленькой влюбленной девочки.
Поэтому оставалось только ждать.
* * *
Дни летели словно птицы, рассекая воздух и серую обыденность будней.
На улице бушевала зима: она то засыпала все снегом, то светила таким ярким солнцем, что, казалось, за окном уже весна. Но Хейли этого как будто не замечала. Она словно во сне ходила в школу, училась и возвращалась домой, отмечая дни в календаре и изредка разглядывая начатый портрет Уилла.
Ей хотелось рисовать, но почему-то не получалось. Образы в ее голове смешались, а мысли путались. Она была растеряна.
Чтобы хоть как-то отвлечься от всего этого, Хейли приходила к маме, находя ее либо в гостиной на диване с какой-нибудь толстой книгой в руках, либо дремлющей в спальне. Она без угрызений совести нарушала ее покой, и долгими зимними вечерами они просто лежали в обнимку, болтая обо всем на свете, как давние подруги, не видевшие друг друга долгое время.
Линда отлично понимала состояние дочери.
Это ведь первая любовь.
Настоящая и такая искренняя. И оттого такая редкая и ценная.
Но все же мама не упускала момента как-нибудь по-доброму уколоть Хейли, чтобы потом, умиляясь ее смущению и робости, ласково погладить по голове.
* * *
Когда Хейли проснулась субботним утром, она не сразу поняла, почему мама не будит ее в школу и почему не кричит про опоздания. Эта неделя получилась очень напряженной, а из-за вечного ожидания она потеряла счет времени и, лишь подойдя к календарю, где были зачеркнуты дни недели, поняла, что наконец-то дождалась выходных.
Сердце взволнованно встрепенулось от радости. Все утро Хейли кружила по дому, не зная, каким делом себя занять и как дождаться вечера.
Она ждала всю неделю – сможет подождать еще немного. Вот только надо было чем-то отвлечься. Она заглянула в свой книжный шкаф и нашла на верхней полке, покрытой пылью, старые, такие же пыльные книги. Выбрав первую попавшуюся, Хейли легла на кровать и приступила к чтению, но не прошло и часа, как она задремала. Волнение на время отступило, и Хейли проспала до самого вечера с легкой улыбкой на губах. Но сквозь пелену сна она смогла услышать, как мелодично зазвенел дверной звонок и как вдруг громко зазвучали голоса.
Сон быстро развеялся, как только Хейли поняла, что они пришли.
Она поднялась на локтях, оглядываясь и пытаясь вспомнить, почему уснула и почему в комнате так темно. Случайно нащупав книгу рядом с собой, она поняла, что зачиталась, но это ее уже не волновало.
«Он приехал!» – взволнованно подумала она.
Хейли вылетела из комнаты, чуть не сбив с ног мать, и добродушно поздоровалась с Норманом, который отчего-то прятал взгляд, вешая пальто на крючок вешалки. Она хотела даже поздороваться с Крисом, но тот дерзко отвернулся, четко давая понять, что не желает ни с кем здороваться.
– А… – Хейли потопталась на месте, заглянула за широкую спину Нормана, глянула на Криса, на маму и тихо спросила: – Где Уилл? Он…
– Он не приехал, Хейли, – выдохнув, произнес мужчина, снимая обувь. Он по-прежнему прятал взгляд и не хотел смотреть ей в глаза, будто чувствовал себя виноватым перед ней.
– Почему? – так же тихо спросила Хейли, невольно прижав ладони к груди. Сердце вновь сильно застучало, но уже не от радости, а от удивления и какой-то колючей обиды.
– Он остался на работе, – объяснил мужчина, устало потерев переносицу. – У него много незаконченных дел и ему нужно как можно быстрее освоиться.
Хейли с минуту молчала, потерянным взглядом смотря в пол, а потом подняла глаза на Нормана, кивнула, словно соглашаясь с ним, и улыбнулась. Но улыбка эта была не настоящей. Она скрывала истинные чувства Хейли. Скрывала слезы обиды, которые вот-вот готовы были покатиться по детскому лицу, но девочка упрямо улыбалась и делала вид, будто все хорошо, а то, что Уилл не приехал и она не сможет закончить портрет, – глупость.
Может, Хейли и хотела выглядеть радостной, но все видели, как вмиг изменилось ее лицо, стоило ей только понять, что Уилл не приехал.
Все видели.
Но никто не пытался ее утешить. Ни Линда, ни Норман и уж тем более ни Крис. Хейли не любила, когда ее утешали. Не любила чувствовать себя слабой.
– Пойдем, Крис, – преувеличенно бодро произнесла Хейли и прошла в свою комнату.
Мальчик громко цокнул языком, но все же пошел следом, как только стянул обувь и куртку. Когда он вошел в комнату, Хейли стояла у окна, повернувшись к нему спиной. Крис замер на пороге, разглядывая темную комнату, а потом клацнул выключателем, и электрический свет непривычно ударил по глазам.
– Сильно расстроилась? – спросил он, но по его монотонному голосу трудно было понять, беспокоится он или же ему просто скучно.
– Вот еще! – выпалила Хейли и резко развернулась.
Она уперлась спиной в край подоконника и скрестила руки на груди, но надутые, как у обиженного ребенка, губы противоречили ее словам. Она глубоко дышала, пытаясь утихомирить взбушевавшиеся эмоции, но вместо этого ее взгляд сам упал на стол, где лежал приготовленный альбом и пара подточенных карандашей. От обиды Хейли вдруг покраснела и, почувствовав это, еще сильнее сжала губы.
– У него правда много дел в компании, – произнес вдруг Крис, заставив ее скосить на него непонимающий взгляд. – Он не мог приехать.
– А я и не ждала! – фыркнула она, снова отворачиваясь к окну.
* * *
Линда не стала ставить чайник. И не заварила зеленый чай.
Она была взволнованна и каким-то выжидающим взглядом смотрела на Нормана, который тоже чувствовал себя беспокойно. Он все хмурился, а складка на его лбу, казалось, стала еще глубже.
– Эти дела в компании настолько важные? – спросила Линда, меряя шагами кухню.
– Да. Ты ведь знаешь Уилла. Он ко всему относится слишком серьезно, – ответил Норман, наблюдая за тем, как сильно беспокоится Линда.
– Поезжай к нему! – вдруг выпалила она и от неожиданной мысли, посетившей ее, даже стукнула ладонями по столу, напугав Нормана. – Скажи, что Хейли очень расстроена. Он поймет.
– Он не станет меня слушать, – покачал головой Норман, виновато поджав губы.
– Тогда меня послушает, – Линда сняла фартук, в котором готовила ужин, и, бросив его на стол, взглядом велела Норману подниматься. – Пойдем, отвезешь меня. Вот Хейли обрадуется…
– Мы оставим их одних? – удивился он, выходя из кухни следом за женщиной.
Та обернулась и как-то высокомерно усмехнулась.
– Крису уже тринадцать. Ничего не случится. И, может, они наконец станут дружнее. Как раньше.
* * *
Когда в дверь комнаты постучали, Хейли все еще стояла у окна и сверлила взглядом занесенную снегом улицу, а Крис свободно лежал на кровати и листал книгу.
– Хейли, – Линда приоткрыла дверь и заглянула в комнату. – Крис. Мы с Норманом съездим за продуктами. Посидите пока без нас. И не ссорьтесь! – крикнула она уже из коридора и хотела было закрыть дверь, как вдруг Хейли выбежала из комнаты и схватила маму за руку. В ней вдруг вспыхнуло странное эгоистичное чувство: она хотела, чтобы мама сейчас осталась с ней. Ей было это необходимо.
– Мама, не уезжай, – жалобно попросила она, умоляюще глядя на нее. Она буквально повисла на ее тонкой руке, поэтому Линде пришлось немного наклониться, а потом и вовсе присесть, чтобы не смотреть на дочь сверху вниз. – Там ужасная погода, и уже очень поздно.
– Не волнуйся. Мы скоро вернемся, – заверила Линда, ласково улыбнулась и заправила прядку иссиня-черных волос за ухо дочери.
Пока Норман и Линда торопливо одевались, Хейли смотрела на них, а ее потускневшие фиалковые глаза так и твердили: «Не уезжай! Не уезжай!»
Она не хотела оставаться наедине с Крисом.
Не хотела терпеть и сдерживаться, чтобы не разреветься перед ним, словно маленький ребенок. Но Линда только продолжала ласково улыбаться и повторять: «Мы скоро. Не ссорьтесь. Закроешь за нами дверь». Хейли кивала и пыталась улыбаться в ответ, а когда дверь за ним захлопнулась, повернула ключ в замке и вернулась в комнату, где Крис, воспользовавшись моментом, уже разместился на подоконнике, словно был у себя дома.
Ей оставалось только ждать.
Глава 3
Разделить боль
Время шло мучительно медленно и невероятно долго.
Она пыталась читать, но поняла, что из-за тревоги не могла уловить смысл предложений, и в итоге отложила книгу вместе с надеждами на то, что время пролетит быстро.
Она делала все.
Повторяла уже выученные уроки, пыталась снова читать, даже брала в руки альбом, но в голове по-прежнему была каша, и она бросила попытки отвлечься.
Крис молчал. Но он видел беспокойство Хейли, и это не могло его не раздражать. Это мельтешение перед глазами, шорох, шум…
Возможно, надо было ее как-нибудь успокоить. Утешить. Но он даже и пытаться не хотел. Любую поддержку от него Хейли воспринимала в штыки и только сильнее углублялась в переживания.
– Прекрати это, – недовольно цыкнув языком, вдруг произнес Крис.
– Что «это»?
– Прекрати нервничать, – почти выкрикнул Крис, внутренне поражаясь такой недогадливости, если не глупости.
– Но я не могу, – вдруг призналась Хейли и медленно опустилась на край кровати. – Мне страшно…
Она уселась на кровать, скрестив ноги и больше ничего не говорила. Просто молча смотрела в одну точку, про себя считая минуты. Почему-то это ожидание было слишком мучительным. Но она не могла сказать об этом. Только не Крису.
Уж тем более не могла сказать о том, как тревожно ей от одной только мысли о том, что прошло уже больше часа, а мама и Норман все не возвращались.
Сколько Хейли просидела в одном положении, она не знала, но чувствовала, как затекли ноги и шея и как покалывало кожу стоп.
Девочка хотела было сменить положение, но в дверь позвонили так неожиданно, что она чуть не подпрыгнула на месте.
Когда звонок раздался снова, да еще и три раза, Хейли сорвалась с кровати, не обращая внимания на затекшие ноги. Она выбежала из комнаты, а Крис последовал за ней, но спокойно и без спешки.
Девочка даже не спросила, кто за дверью, она лишь с трудом повернула ключ в замке, чувствуя нарастающее напряжение от бесконечного трезвона, и, распахнув дверь, замерла на месте. Вечерний холод тут же пробрался в дом, но Хейли его как будто не чувствовала.
На пороге стоял Уилл.
Он совсем не походил на себя.
Куртка была распахнута, волосы растрепаны, несколько прядей упало на лицо, а в бархатисто-черных глазах виднелась растерянность. Он долго смотрел на Хейли, изучал взглядом ее испуганное, но какое-то враждебное лицо и спустя некоторое время наконец медленно вошел в квартиру, словно последние силы он потратил на то, чтобы добраться сюда.
Хейли не понимала, почему Уилл молчит и почему у нее самой сердце бьется, словно загнанная птица в клетке.
И вовсе не от радости.
Она уже сделала вдох, чтобы задать вопрос, который мучил ее весь вечер, но лицо Уилла вдруг исказилось болью, и он упал на колени, порывисто прижимая Хейли к себе.
Она опешила, не понимая, что происходит. Она смотрела на дорожку, занесенную снегом, чувствовала, как большие ладони Уилла тяжело лежат на ее спине, ощущала холод с улицы и морозную свежесть, исходившую от парня. И лишь спустя минуту ее словно током ударило, и она все осознала.
Хейли вцепилась пальцами в куртку Уилла, но не обняла его в ответ, а всеми силами попыталась высвободиться. Эти объятия душили ее. Ей нужен был воздух, но еще сильнее ей нужно было взглянуть в лицо Уилла. Но тот не давал этого сделать. Он прижимал ее к себе все крепче и крепче.
Тогда Хейли ударила его по спине так сильно, насколько могла.
– Отпусти меня, Уилл! – почти закричала она, чувствуя и злость, и горечь вперемешку. Острый, колючий ком подкатывал к горлу, сомнения и непонимание не давали успокоиться, а на глазах предательски выступили слезы. – Уилл! Где мама?! Отпусти меня!
Уилл не отвечал.
Он только продолжал крепко обнимать Хейли, не давая ей возможности вырваться. Но она продолжала бить его по спине и кричать. Ей не нужно было этого.
Ей нужно было услышать правду, хотя она и чувствовала, что та будет горькой и что ее жизнь изменится после этого.
– Где мама?! – кричала Хейли, но в ответ слышала только тишину. От этого жгучая злость распространялась по всему телу, отравляя сознание. Девочка била широкую спину Уилла так сильно, как только могла, словно таким образом она могла достучаться до него.
– Где мама?! Уилл! – слезы уже катились градом по ее щекам. Она все поняла. Сразу же. Но ей нужно было услышать это от Уилла. – Почему ты молчишь?
– Хейли, – тихо начал он, обнимая девочку все крепче, и заговорил сбивчиво, непонятно, вмиг растеряв всю свою уверенность. – На дорогах было скользко… Их машина… Она съехала с моста…
Хейли громко всхлипнула, резко смолкла и от этого, казалось, перестала плакать, но ее лицо все еще разделяли тонкие дорожки горячих слез, а плечи вздрагивали от тихих рыданий.
– Ты врешь. Да?
Ответа не последовало, и это только сильнее разозлило Хейли.
– Отпусти, – ледяным шепотом произнесла она.
Уилл повиновался. Он медленно отстранился от Хейли, но его руки все еще крепко держали ее плечи. Вырываясь из крепких объятий Уилла, она круто развернулась и бросилась в свою комнату, чуть не сбив с ног Криса, о существовании которого, казалось, уже забыла.
Хейли ничего не видела перед собой. Пелена слез застилала ей глаза, и девочка, захлопнув дверь комнаты, медленно опустилась на пол, спиной упершись в дверь. Она больше не слышала, что происходит в коридоре. В памяти почему-то отпечаталось лицо Криса: непонимающий взгляд и привычно хмурые брови.
Он, наверное, даже не понял, что произошло.
Но Хейли все поняла, хотя предпочла бы вдруг ослепнуть и лишиться слуха, чтобы ничего не видеть и не слышать.
Прижав к груди ноги и уткнувшись лбом в свои острые коленки, она невольно стала прислушиваться к звукам в коридоре: голос Уилла и его тяжелые шаги словно эхом доносились оттуда. Она не знала, что там происходит, не знала, что будет дальше.
Вот только Крис по ту сторону двери все еще стоял в темном коридоре. Его глаза по-прежнему выражали растерянность и непонимание, а слышать тихие рыдания Хейли становилось для него почти мучительно.
Но этого она тоже не знала.
Уилл ушел куда-то. Кажется, закрыл изнутри дверь в квартиру, а потом вошел в пустую кухню.
Крис огляделся, словно искал что-то, постоял немного, но скоро взял себя в руки, непонимание в его глазах сменилось все тем же спокойствием, и он неторопливо подошел к комнате Хейли. Он замер на месте в нерешительности, а потом развернулся и, так же упершись спиной в дверь, сел на пол. Рыдания Хейли все усиливались и превращались в настоящую истерику.
Крис прислонился затылком к деревянной двери. Он на секунду прикрыл глаза и попытался представить Хейли, которая сейчас осталась наедине с пустотой и болью. Он знал, каково это, и не хотел, чтобы она проходила через все это одна.
Раздраженно цокнув, Крис стиснул зубы и сильнее уперся затылком в дверь.
– Хейли, – позвал он, но рыдания заглушали его голос. – Хейли.
Вдруг стало тихо.
Она перестала плакать и попыталась понять, не послышалось ли ей, что ее звали.
Когда она услышала свое имя снова, то прислушалась, всматриваясь куда-то перед собой.
– Не плачь, – Крис не знал, слышит ли его Хейли, но продолжил сидеть у двери и ждать.
Он сам толком не понимал, чего ждет. Но ясно осознавал, что нельзя оставлять Хейли одну.
Он чувствовал, что должен помочь ей разделить боль. На двоих. Как было раньше всегда, хотя и давно позабылось.
Уилл оставался на кухне: что-то громко стукнуло, будто было брошено со злобой и остервенением. Затем он вышел в коридор, проводя рукой по уставшему лицу и убирая с него пряди волос.
Он нашел брата сидящим у двери и долго смотрел на него, а потом подошел ближе.
– Я поговорю с ней, – тихо сказал он, услышав, как снова плачет Хейли и как срывается от рыданий ее голос.
Уилл постучал. Девочка напряглась, когда услышала стук и почувствовала, как он пульсацией отдается в висках.
Она не хотела никого видеть. Даже Уилла.
– Она не откроет, – покачал головой Крис. – Ты сделаешь только хуже. Успокойся.
– Успокойся? – как-то странно усмехнулся Уилл и прикрыл широкой ладонью губы, уставившись в пустоту стеклянным взглядом.
– Уилл, – тихо позвал Крис, вглядываясь в лицо брата. – Значит, папа тоже… Тоже погиб?
– Крис…
Уилл шумно выдохнул.
Он быстро подошел к брату и тут же обнял его, не дожидаясь, пока тот оттолкнет его. Наверное, Уилл считал, что это всегда поможет. Обнять кого-то. Дать почувствовать, что он не один. Может, это и правда помогает. Но не всегда.
Крис, видимо, еще не до конца все понял; он осмысливал и достраивал в своей голове этот, по сути, и не такой уж сложный пазл, поэтому не сразу почувствовал отвращение к этому непривычному выражению заботы. Но когда волна раздражения поднялась, Крис резко отстранился от брата. Благо тот и не удерживал.
– Что теперь будет? – серьезно, даже слишком серьезно, спросил он, смотря на Уилла.
– Не знаю, – выдохнул тот.
* * *
За дверью было тихо.
Хейли Дэвис давно не слышала ни шагов, ни голосов.
Крис продолжал сидеть, молча подпирая дверь с обратной стороны. Он больше не слышал тяжелых всхлипов и рыданий, и это, казалось бы, должно было успокоить, но подобная тишина лишь наводила на самые неприятные мысли. Крис думал много. И обо всем.
Он не знал, сколько прошло времени. Как долго он сидел здесь. Как долго Хейли пробыла там, в четырех стенах, увешанных ее рисунками.
У Криса не было возможности узнать время: он боялся отойти от двери.
С кухни постоянно доносились какие-то шорохи. Уилл разбирался с бумагами и никак не мог понять, что ему делать: организовывать похороны или сперва позаботиться о Хейли и Крисе?
С братом Уилл больше не говорил, да и сам Крис не хотел этого. Не видел смысла. Ему и так все было понятно.
Он понял все, когда увидел в глазах Уилла, которые еще никогда не были такими… живыми и искренними, растерянность, смешанную с горечью. Глаза брата. Крис невольно снова и снова вспоминал его взгляд, а сердце почему-то бешено колотилось в груди и дыхание перехватывало, словно он пробежал километр.
Вдруг дверь неожиданно протяжно скрипнула. Сначала Крис подумал, что ему показалось от столь долгого ожидания, но потом, почувствовав, что опора за спиной исчезла, он посмотрел на дверь, которая и правда приоткрылась. Из небольшого проема Хейли сверху вниз смотрела на Криса пустым взглядом.
Она выглядела потерянной, уставшей и испуганной.
Крис тут же отвел взгляд и поднялся с пола.
Дверь скрипнула снова, раскрываясь шире, и Хейли вышла в коридор. Маленькими, осторожными шажками, будто разучилась ходить, она подошла ближе к Крису. Тот ждал, пока Хейли что-то скажет, но она молчала. Лишь ее глаза смотрели на него внимательно, словно изучая.
В какой-то момент Крис почти сделал шаг вперед и поднял ладонь, чтобы положить ее на плечо Хейли, но она одним своим вопросом пригвоздила его к полу, заставив замереть на месте.
– Где Уилл? – ее голос прозвучал тихо, и она переместила свой тяжелый взгляд куда-то за спину Криса, откуда доносились шорох бумаг и едва уловимый аромат крепкого кофе.
Крис лишь на мгновение позволил растерянности взять верх, но потом снова принял невозмутимый вид, превозмогая тоску, возникшую в его груди.
Он коротко кивнул в сторону кухни, пряча взгляд под отросшей челкой, и Хейли тут же, такими же неторопливыми шагами направилась туда. Она двигалась медленно. Казалось, что за время, проведенное у себя в комнате, Хейли обессилела не только душевно, но и физически.
Пройдя на кухню, она замерла на пороге.
Взгляд ее глаз, в которых отражался свет ламп, на секунду показался чуть живее, а губы задрожали.
Уилл, увидев ее, удивился. Он медленно отложил какой-то документ и ручку, которую держал в своих тонких пальцах. Он осторожно, словно боялся спугнуть загнанного зверька, поднялся из-за стола.
Девочка ничего не говорила. Она просто стояла и смотрела на Уилла. Ее взгляд был направлен куда-то выше губ: смотреть в его черные глаза Хейли отчего-то не решалась.
Парень не знал, что делать и чего ожидать, поэтому, когда Хейли вдруг расплакалась, он тут же подскочил к ней и прижал к себе, широкой ладонью придерживая ее за голову и путаясь пальцами в черных волосах. Хейли плакала навзрыд. Из нее постепенно выходила та горечь, что успела накопиться в одиночестве, которое она полностью ощутила, запершись у себя в комнате. В тот момент она думала, что больше не выйдет оттуда и что уже ничто не имеет смысла, ведь мама погибла.
Но находиться в одиночестве в пустой комнате, зная, что на самом деле ты не одна, потому что за дверью тебя ждут люди, которые тебя любят и беспокоятся о тебе, оказалось сложнее.
На этот раз Хейли обняла Уилла в ответ.
– Все будет хорошо, – выдавил он из себя, прижимая девочку крепче. На его лице тут же отразилось отчаяние, ведь он прекрасно понимал, что поверить его словам невозможно.
– Только ты не уходи, – в ответ произнесла Хейли сквозь всхлипы, продолжая плакать. Она не могла успокоиться, а Уилл обнимал ее все крепче.
* * *
Похороны казались Хейли чем-то несуществующим. Нереальным. Ненастоящим. Она не знала, что это такое и как оно проходит. Она жила в том мире, где не бывает смерти, а кругом лишь любящие люди.
Хейли и подумать не могла, что в ее груди может поселиться такая боль. Она буквально разрывала ее на части, не давая оправиться ни на секунду. Теперь она все видела иначе. Не было прежней радости. Не было блеска в ее глазах. Не было улыбки.
Но было что-то, что не давало ей полностью погрузиться во тьму.
Уилл.
Он был рядом каждую минуту.
